Страж Печати

      Понедельник, как известно, день тяжелый. Особенно четкий отпечаток этот день оставил на помятых шиноби, плетущихся с полигона обратно в деревню после зубодробительной тренировки. На сером небе собирались тучи, а листва в кронах деревьев напоминала волны на море, подстрекаемые сильными порывами ветра. Тяжелые холодные капли грозились вот-вот обрушиться беспросветной стеной на команду номер семь.       – Какаши-сэмпа-а-ай, – провыла загробным глухим голосом девушка с ало-рыжими волосами, некогда убранными в низкий хвост, а сейчас торчащими из прически под невообразимыми углами. Джонинская куртка куноичи напоминала собой свисающую с плеч «лапшу», кое-где «подкопченную», а некогда черный спортивный костюм походил на решето с крупной сеткой.       Сдув с глаз непослушные пряди, Канэко жалобно уставилась на пепельноволосого парня, идущего немного впереди. Она уже битых минут двадцать пытается добиться от капитана хоть ответа, хоть привета, - но все как о стенку горохом.       – Ка-а-ка-а-аши-и-и! – заправским привидением затянула Кэй, подойдя к джонину и чуть ли не завывая тому на самое ухо. – Ну, я понимаю, тренировка, и все такое, но… Ты ж из меня чуть гриль не сделал! Несмотря на весь натиск девушки, от Хатаке не пошло ровным счетом никакой ответной реакции – как шел уткнув нос в какой-то свиток, так и продолжал свой путь.       Разочарованно выдохнув, Кохэйри отступила от капитана и подтянулась к еле тащащему ноги Ямато, который выглядел не на порядок лучше самой куноичи. Разве что на нем не выделялись попытки Копирующего поджарить всех и все до золотистой корочки. Пихнув единственного владельца мокутона локтем под ребра и, повиснув на плече помощника капитана, Канэко горестно проныла уже на ухо бедному Тензо что-то о безжалостных церберах, но спустя минуту чуть ли не начала пускать слюни на жилет Ямато.       Гордый владелец генома клана Сэнджу стоически терпел выходки уставшей и обиженной на весь мир белый девушки. Наблюдая за маневрами Канэко, плетущийся где-то позади Узумаки решил использовать примерно такой же поворот событий, но уже не в сторону бывшего АнБУ, хотя такой и имелся в количестве одной штуки, и плелся по правую руку от златовласого блондина весь измазанный в чернилах и с красочной кляксой на кончике носа, - а на оставшуюся в команде без «пары» ученицу Пятой.       Но Наруто, как всегда, просчитался и, даже не успев заикнуться, был отправлен точным посылом в интереснейшее путешествие - практически в нирвану, а Сакура – именно она и является адресантом – гордо вздернув подбородок и потирая правый кулак, прошествовала мимо небольшого кратера, на дне которого дымился горе-Ромео. Сай же, ставший свидетелем разбора полетов, только устало покачал головой и наградил Наруто практически не язвительной улыбочкой.       На Коноху медленно, но верно спускался вечер, а из-за плохих погодных условий стемнело гораздо быстрее. На посту, у главных ворот Листа, за столом развалились караульные и с печалью выброшенных на улицу во время непогоды собак, взирали на ведущую из селения дорогу.       Но, несмотря на неприветливую погоду, по крышам домов кое-где виднелись темные тени пробегающих по своим делам шиноби, а в кабинете Хокаге ярким росчерком в вечерней темноте горел свет.       – Ну, вот почему всегда мы, а? – страдальчески вопросил джонин с длинным ежиком темных волос и бинтом поперек носа, и с глухим ударом опустил голову на скрещенные руки, покоящиеся на столешнице.       – А чья идея была стащить у Хокаге бутылку саке? – хмуро поинтересовался его друг и соратник во всех начинаниях. – Тоже мне, шпийон!       – Жесто-о-ко-о! – пробубнил откуда-то из-под рук ежик.       – Молчи уж, гений, – отмахнулась от горе-выдумщика его совесть на ближайшие сутки дежурства.       По всем планам и надеждам этих двоих дежурство должно было быть необычайно нудным, скучным и вообще отдавать привкусом застоя и щекотать носы тысячелетним прахом занудной вечности. Должно было, но все планы полетели в тартарары, когда в ворота ввалилось Нечто. Оно было похоже на огромного монстра с множеством краснючих глаз и издавало пробирающие до дрожи в коленках звуки.       Выпавшие из реальности дежурные джонины с минуту бездумно пялились на явление природы, а придя в себя, перелетели через стол и готовы были покромсать нечто в капусту, и в замаринованном виде подать к столу Цунадэ.       Спасло ситуацию, как ни странно, произошедшее в считанные секунды. Монстр вдруг задрожал, в темноте показались конечности непонятной формы, и уже в следующий момент выход из деревни огласил звук глухого удара, а последующие за ним хитросплетения отборных высказываний, непереводимых ни на какой язык мира, были слышны, наверное, даже в стране Дождя.       Теперь же у врат Конохи наблюдалось произведение искусства в виде скульптуры, составленной сразу из восьми тел. И если на самом верху монумента «Шиноби на привале» красовался ярко-оранжевый зад Узумаки, то погребенными в самом низу иерархии посчастливилось стать двоим доблестным бойцам куная и сэнбона.       Пока шиноби пытались распутаться и разобраться где чьи руки-ноги, мимо контрольного пункта, не отсвечивая и не показываясь на глаза куче так вовремя отвлекшихся на головоломку бойцам, проскользнуло три тени. Неизвестные беглецы ушли незамеченными и, оказавшись за высоченной стенной, отгораживающей Лист от внешнего мира, подались в сторону от большой дороги, намереваясь затеряться в листве вековечных деревьев.       Когда деревня уже скрылась за горизонтом, а лес стал более дремучим и менее проходимым, беглецы в черных плащах сгруппировались и повернули к ближайшему ручью.       – И куда это вы собрались, м? – из темноты шуршащих листьев прямо перед первой фигурой словно из ниоткуда появился высокий молодой мужчина. Его пепельные волосы, уложенные в причудливую прическу, отсвечивали холодным серебром под лунными лучами, а скрытое черной маской лицо не выражало ничего хорошего, о чем свидетельствовал взгляд прищуренного серого глаза. Да и зажатый в пальцах кунай не наводил на доброжелательные мысли.       – Видимо, дурной пример заразителен, не так ли? – замешкавшихся на долю секунды шиноби обступили со всех флангов, а рядом с Какаши на ветку приземлилась хмурая Сакура, сжимающая в руках черные перчатки из специальной чакропроводящей ткани. Остальные члены команды номер семь молча окружали беглецов, перекрывая все ходы к отступлению.       – Вы, как никто другой, понимаете, что мы должны это сделать! – стоящий ближе всех к Хатаке человек откинул капюшон и с вызовом во взгляде приготовился использовать технику теней.       – Шикамару, – джонин устало вздохнул, и с горечью посмотрел на юного гения клана Нара. Пальцы крепче сомкнулись на ручке куная. – Ты прав, я понимаю. Но я не могу позволить вам так покинуть деревню и стать беглыми преступниками.       – Тогда, что вы предлагаете?! – воскликнул дрожащий женский голос, и тонкие пальцы сорвали с головы капюшон, являя лунному свету растрепанные блондинистые волосы, выбившиеся из высокого хвоста. В больших голубых глазах девушки блестели слезы, грозящиеся протечь соленой рекой по бледной коже щек и, сорвавшись с острого подбородка, разбиться о твердую поверхность древесной ветки. – Сдаться? И пусть все будет так, как будет?       – Хм, вы плохо слушали, Ино, – Какаши выпрямился и, прокрутив кунай на пальце, отправил оружие в подсумок.       – Я сказал, что не имею права позволить вам покинуть деревню именно таким способом. Но я не говорил ничего, на счет того, что мы не можем покинуть деревню для выполнения миссии ранга А, которую сегодня днем выдала Хокаге для команд номер семь и номер десять! – Хатаке склонив голову, с интересом наблюдал за обескураживающей переменой эмоций на лице столь не эмоционального парня, как Шикамару Нара, да и Ино с Чоуджи, который нервно теребил кончик пакета от чипсов, не отставали от своего командира.       – Так что, идем? – рядом с временным командиром десятой команды приземлился «малость» потрепанный после тренировки Наруто, и с подбадривающей улыбкой похлопал того по плечу.       – Я… я… – наследник клана Нара попытался выразить свои чувства и мысли, но впервые в жизни не смог нормально поймать за хвост хоть одну мысль, а голос предательски дрожал и отказывался нормально воспроизводить звуки. Карие глаза заблестели от собравшихся непрошенных слез.       – Мы им задницы надерем! Обещаю, даттебайо! – резко выбросив вверх правую руку с зажатым кулаком, неугомонный блондин обратился к своей команде, переводя твердый взгляд с одного члена седьмой команды, на другого. – Сделаем это, Какаши-сэнсей, Ямато-тайчо, Сакура-чан, Сай, Кохэйри-сэмпай!       – Конечно сделаем, ттебайо! – поддержала Наруто Кохэйри, оттолкнувшись от ветки и приземлившись рядом с Какаши. – Нашинкуем в лапшу для рамена!       – Ребята… – срывающимся голосом прошептала Яманака, облегченно улыбаясь, и вытирая тыльной стороной ладони текущие по щекам ручейки слез.       – Спасибо!.. – несмелая улыбка тронула губы Шикамару, и юный джонин обратился ко всем собравшимся на раскидистых ветвях дерева шиноби. – Сегодня для нового задания сформирована самая незаурядная команда Листа, сочетающая в себе, наверное, не сочетаемых не при каких обстоятельствах шиноби, но у каждого из нас есть именно свой собственный стиль и свой путь ниндзя! И именно благодаря этому мы и сможем преодолеть трудности на нашем пути! Так что вперед, команда номер двенадцать! Капитаном команды назначается Хатаке Какаши, как самый опытный шиноби из присутствующих!       – И не поспоришь же, сэмпай, – вздохнув, обратился к Какаши появившийся из дерева Ямато, поправляя свой протектор в форме шлема. Выбрав самое подходящее построение для прохождения леса, двенадцатая команда разобралась с прихваченной провизией на быстру руку, подчинённые Какаши привели себя, наконец, в порядок, и отправились в путь.       – Как и когда Вы успели уговорить Цунаде на эту миссию? – Ино сидела у небольшого костра, облокотившись спиной о ствол дерева, и внимательно наблюдала за Какаши, который проверял подсумки.       – Было не так уж и сложно, Ино. Хокаге не так глупа, как может показаться исходя из слухов про нее. Цунадэ начала наблюдать за вами еще до похорон. С помощью своих связей она собрала всю возможную информацию, и подготовила миссию, на которую собиралась послать седьмую команду и десятую. О самой миссии мы узнали несколько часов назад, когда во время тренировки, прямо посреди боя, на нашем полигоне появилась Шизуне со срочным посланием, – Копирующий достал из потайного кармана жилета небольшой свиток и распечатав его, протянул документы Шикамару. – Здесь вся собранная информация и карта. Нара младший принял документы и сразу же стал их изучать.       – Судя по этим бумагам, нападения, схожие с происшествием в Храме Огня, происходили так же и в других поселениях. Самое последнее нападение было вот на этот поселок, – Шикамару развернул на покрытой опавшей листвой земле потрепанную карту, у которой тут же расселись все члены команды. Парень с прической отдаленно напоминающей ананас указал пальцем на точку, обозначающую захолустную деревеньку. – По самым смелым подсчетам добираться до следующего предполагаемого места преступления нам предстоит не один и даже не два дня. Как бы это было не напряжно.       – А сколько нам туда тащиться? – искоса смотря недоверчивым взглядом на карту, словно она сейчас оживет и убежит за ближайший куст, спросил Наруто.       – Минимум – пять дней, - отозвался вместо Шикамару Какаши, обратив взгляд серого глаза на своего ученика.       Прокрутив между пальцами невесть откуда взявшуюся сухую тонкую веточку, Хатаке указал ее концом в лесистую местность, обозначенную на потертой бумаге болотным цветом. – Идти придется скрываясь в лесах и посадках, не выходя на дороги и тракты. Так у нас будет больше шансов добраться до места назначения незамеченными и не привлечь к себе ненужного внимания.       – Пять дней… пять… дней…без рамена… – Узумаки выпал из реальности и, повторяя слова капитана, словно заевший магнитофон, погрузился в пучины безысходности и тлена, утопая в водовороте сюрреалистичных картин с танцующими на задворках сознания призраками в балетных пачках.       Но долго тонуть в круговороте бренных мыслей блондину не дали. Два крепких подзатыльника, в буквальном смысле, выбили Наруто на берег истины, сопровождая прибытие в нормальный мир яркими каскадами звезд из глаз и пением птиц в ушах, на поверке оказавшимся набатом колоколов в черепушке Узумаки.       – А, ттебайо! За что? – яростно потирая здоровенные шишки на буйной головушке, мелкая копия Четвертого Хокаге в замешательстве воззрилась сперва на Сакуру, сдувающую с перчатки невидимые пылинки, а затем перевел взгляд на Кохэйри, рассматривающую свои ногти с нескрываемым интересом, словно вместо пальцев у нее была золотая перчатка. – Ну блин! И так всегда!       – Наруто, – Какаши опустил голову и провел рукой по скрытому маской лицу, пальцами прикрывая глаза. – Мы не на прогулке. Все-таки, мы имеем дело далеко не с простыми нукенинами, так что нам всем придется из кожи вон лезть, чтобы не то что, не провалить миссию, а хотя бы вернуться живыми.       Дальнейший путь команда номер двенадцать провела в очень напряженной обстановке. Останавливались на привал шиноби в самых отдаленных лесных чащах, тратя на отдых максимум часов пять. Решено было, что дежурить будут по очереди парами, сменяя друг друга каждый час. Во время привалов Какаши и Шикамару частенько засиживались отдельно от всех, уткнувшись в свитки и не отвлекаясь на внешние раздражители; Ино о чем-то тихо переговаривалась с Сакурой и Чоуджи; Сай, достав альбом, выводил новые узоры на очередном своем творении; Ямато же долго отбивался от Наруто, в котором так не вовремя взыграла жажда знаний и извечное желание освоить новые техники. Но на третий день Тензо сдался под напором не в меру доставучего Узумаки, так что уже никак не мог отвертеться от обещанной тренировки. И как-то уж так вышло, что к тренировкам Наруто присоединилась и Кохэйри, желающая хоть как-то отвлечься от неприятных дум и плохого предчувствия, черным слизким червячком подтачивающего девушку изнутри.       – Ямато-тайчо, ну покажите крутую технику! – скулил Наруто, бегая вокруг Тензо с упорством дятла и умудряясь подлезть к сидящему в позе лотоса шиноби под неимоверными углами. – Вы же АНБУ! Вы их пачками знаете!       Сидящая рядом с молодым темноволосым парнем Кохэйри, которая, как и Ямато, пыталась медитировать, с каждым словом Наруто все больше разгоралась желанием остудить пыл мальчишки, запустив того в полет до ближайшего озера с ледяной водицей.       – Ямато-тайчо-о-о, – голос блондина стал подозрительно ласковым и не предвещал ничего хорошего заместителю Какаши. Тензо, с видом великомученика, открыл свои большие карие глаза и возвел взгляд на Наруто. Еще через мгновение на Узумаки уставились зеленые глаза Канэко.       Левый глаз куноичи нервно задергался, и она еле успела прикрыть нос обеими руками, так как полянку грозился заляпать кровавый фонтан под хорошим таким напорчиком, хотя состояние девушки с головой выдавали ярко-красные щеки и уши, сравнившиеся цветом с ее волосами. Тензо же сидел неподвижно и идеально круглыми глазами пялился в то место, где стоял Наруто. Видимые участки и так бледной кожи анбушника приобрели еще более бледный окрас, на фоне которого яркими лужицами выделялись красные пятна.       – Яма-а-ато, – с придыханием произнес до боли знакомый голос, но с несвойственной легкой хрипцой. Из-под пепельной челки на обладателя мокутона и на куноичи взирали разные глаза: прикрытый серебристой прядью красный левый глаз, и серый правый глаз. Половину лица скрывала практически незаметная дымка, зато оголенное тело было видно просто-таки отлично. Хотя, все, что было ниже пояса тонуло в серой тени, что, в общем-то, не давало никаких поблажек расшатанной психике девушки и парня. Какаши же, склонившись еще ближе к застывшему кохаю, доверительным шепотом выдал: – Покажи мне… Все!       После этих слов наследника древесного стиля за секунду словно ветром сдуло с полянки, где они с Кэй медитировали. Канэко же, не выдержав такого обращения с ее неокрепшей морально психикой, таки грохнулась на продрогшую землю, окатив кровавым фонтаном ни в чем неповинное бревно, валяющееся рядом (не Ямато!).       – Э?! – Хатаке застыл в глупой попытке словить воздух, ведь Тензо словно сквозь землю провалился, оставив вместо себя только пустоту бытия. В эту самую минуту Копирующий с глухим хлопком исчез в белесой дымке, явив миру застывшего истуканом Наруто. – Куда же вы, капитан Ямато?! Не успела Канэко принять более-менее устойчивое положение, как на полянке появилась команда номер двенадцать всем составом.       – Что тут происходит? – окинув быстрым взглядом местность, вопросил уже настоящий Какаши, остановив взгляд на стушевавшемся Узумаки. Блондин привычным движением завел правую руку за голову и взъерошил свои спутанные волосы.       – Какаши-сэнсэй, мы тут…тренируемся, да! – улыбаясь во все тридцать два идеально белых зуба отрапортовал блондин.       – Наруто! Молись, засранец мелкий! – наконец пришедшая в себя Канэко, воспылав праведным желанием надрать сыну Минато за его выходку все, что надирается. Пользуясь моментом, что находится за спиной Узумаки, куноичи поднялась на ноги и, приняв подходящую для прыжка стойку, сиганула прямиком на шиноби в ярко-оранжевом костюме, сбивая того с ног и оба кубарем полетели в ближайшие кусты.       – Кэй, стой! Там же обрыв! – Шикамару бросился следом за клубком из двух тел. Нара почувствовал желание надавать кому-то тумаков, но чертыхнувшись, полез в те же кусты. – Как же все-таки это геморрно!       Тем временем хитросплетение из двоих неуемных шиноби Конохи, поднимая в воздух клубы пыли и собирая на своём пути все ухабы, острые камешки, иссушенные ветки с деревянными шипами иголок и прочий лесной мусор, пролетели по наклонной с возвышения и, повинуясь жалким огрызкам правил физики, кубарем вывалились на небольшое деревянное бревно, возвышающееся над пропастью, на дне которой зеленел все тот же лес. Кохэйри, вцепившаяся мертвой хваткой в обескураженного Наруто, совсем была не рада своей глупой затее вбить ум-разум в белобрысую головешку Узумаки. А когда бревно сработало словно трамплин, бедных носителей чакры Девятихвостого словно из пушки выпульнуло в чисто небо. Зависнув в высшей точке полета с непередаваемыми выражениями лиц, Наруто и Кэй вцепились друг в друга всеми конечностями и, издавая вопль подбитого на охоте мамонта, полетели прямиком в гущу неисследованной местности леса.       Между старых деревьев, кое-где покрытых мхом, медленно шли два человека. Шедший впереди тащил в правой руке старый чемодан. Мужчина был довольно странным на вид. Он был одет во все черное, а лицо скрывала маска. Единственное, что можно было рассмотреть на его лице - были глаза. Поверх черных одежд, полностью скрывающих тело незнакомца, был накинут черный же плащ с красными облаками. Следом, словно помирая от скуки, нарочито медленным шагом тянулся довольно высокий блондин. Его волосы, длиной доходившие до плеч, были уложены в аккуратную прическу и зачесаны назад. Из одежды на блондине были свободные черные штаны, сандалии шиноби, а торс мужчины, кроме черного плаща, ничего не прикрывало. И то плащ висел на плечах блондина, словно он его надел в спешке и не горел желанием поправлять. На светлой коже груди в редких лучах солнца поблескивал серебряный кулон в виде треугольника, вписанного в круг. В правой руке мужчина держал большую косу с тремя лезвиями, перекинув ее через плечо. Алые глаза с неприкрытой тоской взирали на спутника.       – Слышь, Какудзу, – альбинос остановился и, сгрузив свое оружие, уткнул его рукоятью в землю и оперся о ручку. – Мож, ну его ко всем херям, то село, а? Нах оно нам сдалось? Мы миссию выполнили, так что забьем хрен на него и вернемся!       – Завались, Хидан! – откликнулся глухим хриплым голосом Какудзу даже не удостоив своего напарника и взглядом. – Нам нужны деньги. Так как из-за тебя, фанатик долбанный, мы просрали все добро, честно заработанное на том гребанном монахе!       – Эй! Там же хрен знает из какой дырки вылезли эти долбанные коноховские шавки! И хули я должен стоять и не рыпаться?! – взвинтился Хидан, яростно жестикулируя и показывая на пальцах все, что думает о шиноби Деревни Листа, и куда, по его мнению, все они должны держать путь-дорогу.       – Закрой варежку и двигай ходулями, Хидан, – мужчина в маске наградил напарника убийственным взглядом, в пол оборота повернувшись в блондину, обещая самую долгую и нудную смерть во всем мире.       – Пшол нахуй! Джашин-сама покарает тебя! – огрызнулся джашинист. Сплюнув на пожухлые опавшие листья, водрузил косу на плечо и собрался идти дальше. Но не успев сделать и пары шагов, Хидан остановился и нахмурившись стал к чему-то прислушиваться.       – Чего стал? – недовольный хриплый голос донесся от ушедшего вперед Какудзу.       – Заглохни, блядь! Я чую что-то! – белые брови нахмурились, а длинные пальцы сжали ручку косы до такой степени, что костяшки побелели.       – Долбоеб, – констатировав, по своему мнению, очевидный факт, само названный бухгалтер Акацуки продолжил свой путь.       Хидан же, настороженно всматриваясь в окружающие заросли кустов и кустарников, не двигался с места, так как был практически на все сто процентов уверен, что что-то слышал. Но окружавшие высокого молодого мужчину заросли не спешили разрождаться на новых жертв для Джашина. Раздраженно выматерившись на чем свет стоит в сторону разыгравшейся не в меру фантазии, Мацураси, поджав губы потащился следом за ушедшим далеко вперед Какудзу.       Действительно, ближайшие заросли дикой розы не грозили блондину ничем страшнее парочки царапин, а вот проблемы свалились на джашиниста с неба. В прямом смысле этого слова. Прямо на голову, образовав на месте приземления кратер не малых размеров.       Следующее, что почувствовал и понял нукенин - это то, что его явно что-то прижимает к неровной и острой от осколков камней поверхности земли.       Когда поднятая в воздух пыль, наконец, улеглась, то джашинист с удивлением обнаружил, что он растянулся во свой не малый рост на дне ямы, а на нем в странной позе возлежат два тела, прижимая ко дну кратера. Причем одно явно женское, так как ало-рыжие длинные пряди разметались по плечам мужчины и щекотали нос, а самая выдающаяся часть женского тела упиралась в прижатую к ребрам руку.       Продрав слипающиеся веки и сфокусировав мутный взгляд зеленых глаз на голой накачанной мужской груди, на которой красовался медальон джашиниста, Канэко в ту же секунду как ошпаренная шарахнулась в бок и уже уставилась в, мягко говоря, офигевшее лицо Хидана.       – Эээ… З-зд-дра-асти… – пролепетала рыжеволосая, чувствуя, что вот-вот вспомнит свое раннее детство и, не смотря на обильное количество кустов на квадратный метр в лесу, не добежит и до первого попавшегося.       – Ты, бля, кто такая? – алые глаза альбиноса сузились в нехорошем прищуре, а пальцы свободной руки больно впились в предплечье куноичи, сдавливая руку так, что на глаза Канэко выступили слезы.       – Я…я… – заикаясь, девушка, как загнанный в угол раненный зверь, уставилась в красные глаза нукенина. И тут, наконец, молчавший до сего момента глас разума с девятью хвостами и парой острых ушей, подал голос.       «Не молчи, идиотка! А то прикончит, и глазом не моргнет. А ты, между прочим, отвечаешь сейчас не только за себя!»       «Курама! Как же я рада тебя слышать!» – чуть ли не плача от облегчения, рыжеволосая воспряла духом.       «Нет, блин! Мадара в роли гейши!» – фыркнул Девятихвостый, пропустив мимо своих огромных ушей всю тираду девушки.       «Хочешь жить – умей крутиться, не так ли? Так что поехали!» – на губах Кохэйри проявилась самая доброжельная улыбочка, нагло реквизированная у Сая. В зеленых глазах засверкала любовь и граничащая с идиотством вера. Пальцы обеих рук мертвой хваткой вцепились в руку ничего не понимающего в произошедшем за доли секунды Хидана.       – Молодой человек, скажите, Вы верите в нашего Бога Единого И Всемогущего?!       – Чего?! – выпавший из реальности джашинист в шоке круглыми глазами уставился в чуть ли не блистающую и испускающую радужное сияние девушку. Блондин на столько был выбит из колеи, что даже забыл приправить вопрос привычным многоэтажным матом.