И возвращается ветер...

– М-да… Весьма, весьма занятное чтение… – Дитрих Райнштайнер, пробежав глазами представленные ему документы, внимательнейшим образом принялся изучать их, усевшись в скрипучее продавленное кресло за покрытый изрядно вытертой красной бархатной скатертью стол под качающейся лампой в веселеньком, в цветочек, большом желтом абажуре в главной зале заведения матушки Морель. Принц, альмиранте и маршал авиации, сидя напротив, не сводили с него глаз. – Очень интересно. И обе комиссии из ведомства супрема? С какой бы стати? Ведь это же… – Совершенно верно, барон: это прерогатива фок Варзова, – отозвался дор Хоакин, и в голосе его смешивались тревога и облегчение. – Однако дор Теодоро, согласно его собственным словам, не отдавал распоряжений ни о каких мероприятиях подобного рода, и лишь от меня получил сведения о том, что таковые имели место, – в присутствии начальника Разведки и безопасности сам Веннен, верно, перешел бы на канцелярское наречие: покуда бюрократизмами язык ломаешь, бояться некогда. – Более того, эр Дитрих: сам супрем до беседы со мной и фок Варзовом по данному вопросу также пребывал в неведении! – То есть, если исходить из имеющихся доказательств, то данные, кхм, мероприятия затевались именно и в первую очередь как прикрытие для операций по устранению младших наследников? – Именно так, эр Дитрих, – кивнул Альмейда-старший. – Причем об истинной их цели были осведомлены лишь непосредственные исполнители. И майор Манро, и полковник Кальперадо, стоявшие во главе комиссий, с нескрываемым и неподдельным удивлением выслушали известия об этих, я бы сказал, диверсиях. – И вы, эр Михель, допускаете, что государь способен пустить на дно эсминец со всей командой, лишь бы убрать одного потенциального претендента на трон – который притом ранее не проявлял никакого желания оказаться на престоле? – Во всяком случае, эр Дитрих, карт-бланши он подписал. Мы с братом тоже недоумеваем. Но вы видите сами… – В конце концов, – вскинулся сидевший до этого неестественно прямо и напряженно молчавший принц Оллар, – ведь утопил же наш с ним общий предок, Леворукий его дери, кучу ни в чем не повинных талигских рабов, когда взорвал Барсово Око! Цель оправдывает средства. По крайней мере, для… него. – Странно. Мой принц, я знаю государя очень давно и весьма близко, и всегда был уверен, что благо Талига для него наивысший приоритет – однако своих родных и друзей он ценит немногим менее. Он не мог… – Чего он не мог, эр Дитрих? – щерится Карлос. – Устроить покушение на ни в чем не повинных детей? Расправиться с ни в чем не повинным Рамиро? Или бросить меня в Нуэва Багерлее? Так первое он, как видите, сделал. И второе прекраснейшим образом сделал, притом чужими руками, да еще побоялся подослать в Коннершталь кэналлийцев и поручил эту гнусность приддской штабной крысе! А последнее почти сделал – вот только гвардейцы государя оказались храбрее и честнее его самого! – на голос принца собирается весь Малый двор. Однако же, к столу не подходят, поодаль, в полутьме держатся, делают вид, что просто так, стенку подпирают, – робеют все же сунуться ближе к грозному безопаснику. Но слушают-то во все уши! – Эр Карл… Я понимаю ваши чувства – поверьте, мне тоже приходилось терять близких. Но ради Талига… – Что, барон?! Потерпеть? Вы наверняка знаете лучше меня самого, что я терпел, долго терпел и много чего терпел. Но любому терпению есть пределы. И любое живое существо имеет право защищать свою жизнь! – Эр Карл… Я прошу вас… Расскажите мне поподробнее, что произошло в Коннерштале. Я сейчас располагаю слишком скудными и односторонними сведениями, чтобы судить. – О, это – с большим удовольствием! – оскаливается принц, как кот перед прыжком на воробья. – Альберто! Ноймар! Где ты там! Доложи Разведке и безопасности, как мой брат поехал старым трактом! Так. Живой и непосредственный свидетель. И излагает всё последовательно, связно и внятно, просто одно удовольствие барону записывать его показания. И вещдоки привез, догадался – копию наградного листа и расстрельный приказ. Вот только одна бумага с другой напрямую никак не вяжется. Что-то должно быть посредине. И не одно. Как в салонной игре «сделай из мухи слона». Допустим, Рамиро был невиновен, и даже заслуживал награды. Допустим, вся жизнь его была на виду у Ноймара и товарищей. Но откуда тогда?.. – Хорошо, маркиз, предположим, я верю вам и принимаю ваши доказательства. Тогда как вы объясните то, что эр Алонсо и эр Георг беспрепятственно получили свои заслуженные ордена – и лишь на посланный вами наградной лист ответ оказался совсем не тем, какого вы ожидали? – А вы сами, барон, как будто не понимаете! – Алонсо Марикьярский, то есть, кавторанг Эвзебио Фуальдес, ворвался в круг света – тень, темная и остроносая, как ворон, обозначилась на стене. – Да попросту мой лист привез контр-адмирал Аларкон, а лист Хорхе – дор Хоакин. И оба лично в руки соберано на Совете меча эти листы вручили – и видел это весь двор, и даже союзнические послы. Так что дор Родриго просто испортил бы себе реноме, если бы вздумал увиливать! – Точно! – на помощь брату «ястребком» из тучи ринулся Хорхе Кэналлийский – капитан Патрисьо Муэртес. – А ему же вот это «Я – Алва!» слаще «Черной крови». Скорее с дворцовой крыши в дыру святого Рокэ сиганет, чем покажет, что он – как все люди, обычный, живой, ничем не лучше! – Именно, – припечатал Карлос. – А Берто представление к награде, как положено, отправил почтой, и пошло оно через канцелярию. А уж куда там его дели и какой ответ дали – государственная тайна! – Повторяю вам, господа: вы крайне несправедливы к государю. И, боюсь, вас погубит излишняя горячность. – О, понимаю, барон, – огрызнулся принц, – государю не привыкать пользоваться услугами приддских наемников. Думаю, и вам – тоже. – Наемники, мой принц? Ну, допустим, если вам угодно… приддские… – Ну а какие же еще, эр Дитрих? – осмелев, встрял в беседу плотный блондин со щеголеватыми усиками – Серж, припомнил безопасник, виконт Валме, сын эра Готье. – Смотрите сами: к эру Хоакину на хвосте у рэя Кальперадо кто притащился и напакостил? Некто фок Габен. А в Метхенберг к альмиранте кто с кошкиной какой в кармане наведался? Некто фок Миттер. Если, конечно, я правильно запомнил. Совершенно правильно, заглянув в бумаги, кивнул Райнштайнер, а сам думал, что принца и его братьев окончательно, как сказал бы альмиранте, с якорей сорвало. Поток из Барсова Ока снова несся на беззащитную долину – дома, сады, пастбища, не остановить – можно лишь отчаянно попытаться направить в сторону… – Мой принц, я вас понимаю. Хорошо понимаю. Но… Я прошу вас, просто по-человечески прошу… Прежде чем выступать, хотя бы поговорите с государем. Наедине или в присутствии ваших сторонников – как вам будет угодно. – Бесполезно, эр Дитрих, – как морисской саблей рубанул предводитель мятежников. – Он не станет слушать. У меня, знаете ли, тоже богатый опыт общения с данной персоной. И терпение мое лопнуло. Нет, я могу, конечно, отплясать эту павану – исключительно ради вас, эр Дитрих, чтобы вы впоследствии могли упомянуть в мемуарах, что сделали всё возможное. И могу поклясться, что оставлю соберано в живых и вообще елико возможно постараюсь обойтись без кровопролития – я и сам не имею никакого желания напяливать тунику Альдо Лжеца. Но больше я никому и ничего обещать не стану! – Хорошо, эр Карл. Я поговорю с гос…. С Родриго. И добьюсь, чтобы он вас выслушал со всем вниманием. Господа! Встать. Выпрямиться – спина затекла в неудобном кресле. Поклониться – всем и никому по отдельности. Выйти. Вскочить в седло. Дать шпоры. Вперед, во дворец – пока там дорогой друг Родриго без нас сгоряча не натворил глупостей. Копыта отстукивают: придда-придда-придда… И впрямь, оба неудавшихся диверсанта – из Придды – допросить бы их сейчас, но сперва хоть как-то рассадить по жердочкам семейство Воронов. Придда. Канцелярия. Мысль торчит в голове, как острый конец пера из подушки, будет колоть, пока не вытащишь. Что-то в этом есть… Канцелярия. А кто у нас в канцелярии сидит? Штефан Гирке-ур-Приддхен. А приказ о расстреле кто Ноймару привез? Габенхафт, который, опять же, был хоть одним щупальцем, да Придд. Тьфу, химмельхеррготт, целый узел щупалец, возьмешься распутывать – с ног до головы измажешься в слизи… *** – Уехал? Так, господа: трубите общий сбор! Мы отправляемся во дворец – благослови Леворукий мудрого Аттини, который прокладывал тайные ходы! – Что вы задумали, мой принц? – Всего-то навсего, дор Хоакин, сделать то, о чем меня просил Айзенхерц: потолковать с дором Родриго. – Надеюсь, вы сдержите клятву? – Разумеется, альмиранте! Я Кэналлоа люблю, хоть и никогда там не бывал. Я всего-навсего хочу успеть до того, как соберано с Айзенхерцем споются и выволокут нам на расправу какого-нибудь несчастного канцелярского писаря, который, якобы, что-то там перепутал по пьяни!