И возвращается ветер...

Фух… пока пробирался по ходам, подумал, что неплохо бы приволочь дору Хесусу с командой хоть одеял из детской и из пустых гостевых, да с кухни еды натаскать, и дров из-под большой печки: хорошее место – башенка на западном углу крыши, никто туда искать не полезет, вот только уж больно там холодно и сквознячисто, и жрать почти нечего, ну что там выйдет, если заначку Гонсало разделить на шестерых! Пока натаскал – уморился. Пока уговорил, чтобы отпустили его к соберано – уморился вдвое. Наконец попросту схватил нужную бумагу, сунул за пазуху – и ходу, по тем же ходам! Добрался до собераньего кабинета, присел возле дырки, заглянул, прислушался – твою ж карьяру так и распротак супремовым пером да под шестнадцатью нарами! Ух, дору Лукасу точно бы понравилось. Ну а что делать, если другими словами ситуацию не описать? Сцепились папито с соберано! Без поклонов то есть, по-настоящему! И папито, похоже, успел старому каркунделю всё выложить, что давно было пора! И про тио Рамиро тоже, судя по физиономии его величества. Так… А теперь рассказывает, как дор Мейналь якобы сопровождал его, четырнадцатилетнего, летом в Кэналлоа – а на самом деле оставил в Карнее, где совершенно нечего было делать и не на что смотреть. И сделано это было якобы по приказу соберано, приказ этот Мейналь папито ткнул в нос, в самом прямом смысле, с мерзкой злорадной рожей. А сам уехал. А папито сторожили и подстраивали ему всякие пакости четверо молодчиков – северян, не кэналлийцев. Почему папито ничего никому не рассказал? А папито пытался рассказать, тогда, когда Неро убили, бедного, ни в чем не повинного коня, потому что тот же Мейналь кинул животному в глаза то ли перца, то ли еще чего-то в этом роде, конечно, мориск начал лягаться! И никто принца Карлоса и его братьев слушать не стал! И уроки они тогда выучили и знали – Мейналь всё нарочно...! А соберано ему поверил – потому что взрослые верят только взрослым, кастовая солидарность, раздери ее кот! Ну да, теперь-то соберано слушает, вынужден слушать – потому что Карлос вырос, Карлос пришел не один, Карлос вооружен до зубов! И вот теперь-то убийца Рамиро наконец за всё получит! Доказательства? Эру Дитриху показали, и вам покажем, сир! И в камин бумаги кидать бесполезно – все, кому следует, уже их видели! Альберто, покажи! Взял соберано бумаги, присел к столу, лампу пододвинул, прочел – один лист, второй… Брови поднял – видно, мало что понял, а тому, что понял, не очень-то и поверил. Мне, говорит, совсем другие бумаги фельдъегеря привезли! А Карлос – своим: ну вот, что я вам говорил! Старый Ворон по-новому каркать, хоть убей, не выучится! А соберано хмурится, и руку на эфес положил… – А вот спорим – не подеретесь! – Гонсалито!? – в два голоса, старый и молодой Вороны. – Пришел! Ты как тут оказался, чико тонто!? – Да вот так. Соберано, давайте кинжальчик назад, бумага – вот! Отдал, слава кисонькам. А бумагу взял, прочитал, сравнил с тем, что дор Альберто принес. Да, говорит, тот же самый наградной лист. И до меня он, говорит, не дошел. А что дошло – сейчас покажу. Надеюсь, говорит, мой принц, это немного поколеблет вашу веру в то, что вас породило закатное чудовище. Принесли бумаги, все на столе по датам разложили. А тут стук-постук – эр Дитрих в дверь! В курс дела спешным порядком вошел, бумаги просмотрел. Так, говорит, начинаю кое-что понимать. И к Гонсало: где, говорит, ты наградной лист взял? И есть ли там еще что-нибудь в этом роде? Ну, где взял – рассказывать бесполезно, показывать надо. Там полна комната всяких бумаг, наверное, всякое есть, и в этом роде тоже – эр Эдвард, он такой, а уж тот, другой – тем более! Ну, тут все, конечно, сразу загорелись: показывай, говорят! И эр Дитрих, и дор Фелипе, и соберано. Папито тоже, не уступает. И Арлио с ним – спину предводителю прикрывать! Соберано заикнулся было, что эр Эдвард, мол, не способен… и – замолчал. Кивнул: давай, внук, показывай дорогу, и мы пойдем. Рэй Гальега, вы – с нами! Ага, соберано – а первый я лезу! Вы про все ходы знаете, какой куда ведет и как замки открывать? Нет? Значит, за мной, и никаких! Полезли. Арлио перед тем чуть не силой всучил Гонсало медальон: ты, говорит, первым идешь – тебе защита нужней всего, а у нас у всех пистолеты и шпаги, отобьемся! Лазальщики, тоже мне! Ни спичек при себе, ни свечек. Ладно, кошки с вами, ради такого дела можно и пару заначек распотрошить. Лезем. Только тихо! А то вдруг он опять там сидит! Эдвард у папито в заложниках, связан и заперт в чулане на Сильвестровом? А как насчет того, другого? Главного ызарга? Фух-х-х. Дошли. Тсс… Сперва я гляну… Никого. Слава кошечкам. Добро пожаловать, почтенные доры! Влезли. Огляделись. «Это же выходцева канцелярия!» – говорит рэй Гальега. Слышал, говорит, легенду в детстве от деда, а тот ее слыхал от своей двоюродной бабки по матери, а у нее муж был в родстве с семьей Эчеверрия. Значит, оказывается, вовсе и не легенда. Всё как в те разы было: шкафы, папками и томами набитые, стол, на столе чернильница. Эр Дитрих – тот сразу в ящики стола полез. А закрыто! Нате отмычку, так уж и быть! Оказалась в ящике толстая книга в черном переплете – большущая, тяжелая, такой дай по башке – мозги через нос вылетят! Соберано с Айзенхерцем два фонаря на стол поставили – и как давай ее листать! А Гонсало подкрался, и через плечо эру Дитриху заглядывает – интересно же! Ага, вся бухгалтерия тут, весь список… да, за пять лет, какие соберано распоряжения отдавал – и как их наизнанку выворачивали! С датами и номерами приказов. А вот… Кап. Веласкес. Нагр. л. пост... Гос. Пис.№… Приказ №… от… прив. в исп. Приведено, значит, в исполнение. Так говорят, когда кого-нибудь расстреливают – спасибо Лукасу, просветил. А почерк? Почерк эра Эдварда! И соберано узнал, и Айзенхерц. – Карлос, так вы говорите, Эд… Мейн у вас, на Сильвестровом? Я бы хотел лично спросить у него, что всё это значит! Правильно, соберано! Ведь это же эр Эдвард вам предложил, чтобы мы с Гудрун ехали кататься, правильно? Кивнул государь. И зубы сжал. Ну да, а вы как думали? Так это еще и не Эдвардова идея, а того, другого! Какого? Того, кому эр Эдвард докладывался. Кто точно? А вот не видел Гонсало, Эдвард-то сидел за столом, прямо напротив глазка, а тот – сбоку, не разглядеть. Обращался к нему Мейн? А как же, эр Айзенхерц, так и подлизывался: всё «герцог» да «дорогой герцог»… а еще… тьфу, кошки, вылетело из головы… эр… Рональд? Райнер?.. Северное какое-то имя… Во! Эр Рейнхард!