И возвращается ветер...

Джен
R
Завершён
136
автор
Размер:
150 страниц, 48 частей
Метки:
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
136 Нравится 133 Отзывы 47 В сборник Скачать

Пролог - кусок 2

Настройки текста
Новоиспеченный Повелитель стоял, полузакрыв глаза, и напряженно вслушивался в себя, силясь уловить хоть что-то новое, неведомое, такое, чтобы сразу стало ясно: обряд подействовал. Но у него лишь бурчало от голода в животе. Да еще что-то шуршало в кустах – то ли ветерок, то ли живность какая. Да нет, не похоже на живность. Звук такой, будто не на четырех лапах ходит кто, а ползет, как камень с горы. Только медленно. Ближе подбирается, ближе. И шепот, не разобрать откуда, но рядом совсем: «Ну, подожди… Давай посмотрим! Ну интересно же!». Он поднял голову, огляделся – рядом с глыбой, к которой его приковывал Абвений, расположились другие, поменьше, но тоже с бронзовыми вепрями, тускло поблескивавшими в свете луны. Дику показалось, что вид у каменных стражей виноватый и растерянный. Они будто нерешительно поглядывали то на Окделла, то на сидевшего к ним спиной погруженного в раздумье Лита. Дикону захотелось подойти к ним, утешить, хоть погладить, что ли, ему почему-то казалось, что его прикосновение камни почувствуют, что им будет приятно, как приятно было большому старому псу, что жил в Надоре, когда Дик был маленьким. Может, это и есть то самое повелительство, подумалось герцогу. Он приподнялся было – но тут один из камней решил подползти поближе к большой глыбе. Зашуршал неловко по камушкам и траве. Лит обернулся. Обвел камни тяжелым взглядом. Медленно встал – и, как показалось Дикону, вырос вдвое, и кот у него на плече вырос, распушился, выпустил сабли-когти – барсище рыжий, а не кот! Стражи придвинулись поближе к большой глыбе – Окделл почти ощущал, как они дрожат под взглядом Абвения. – Та-ак. Это что такое? – начал Лит, медленно, будто взвешивая каждое слово, как кусок гранита в руке. – Это что за сборище? – Помолчал, внимательно глядя на камни – и явно не просто глядя, а выслушивая их ответы! Это что же, Дикон потом тоже так сможет?.. – Ну, возмездие, ну провалился замок, и – что? Это, по-вашему, веская причина дезертировать? А меня дождаться и спросить позволения? Каменюки, потемневшие то ли от ночной росы, то ли от стыда, тихонько ерзали, в тщетных попытках врыться в землю. – С этим, – Прародитель взмахом руки указал на Окделла, – я уже сам потолковал, и еще потолкую. С остальными мои братцы разберутся как-нибудь. А вы все – живо по местам! Огромный Лит в один шаг оказался рядом с камнями – Дикон едва успел отскочить, чтобы не сшиб, – и одного за другим принялся хватать стражей за удобные для того выступы – Окделлу так и хотелось сказать про себя «за шкирки» – и швырять, кого направо, кого налево. Одна глыба просвистела чуть не над головой у герцога – и прямо у него над ухом раздался из воздуха вопль: «Литти!! Совсем, что ли, опламенел?!» – Тьфу, Анэм, ты, что ли, там колготишься? Подглядываешь, значит?! – Так интересно же! – промурлыкало-прожурчало прямо из-под ног. – Уж и посмотреть нельзя! – раздалось сверху, и с ясного ночного неба сверкнула молния. – Всё семейство в сборе, ну куда же без вас… – проворчал Лит. – Ну, насмотрелись, довольны? – А как же! – весело откликнулся Анэм. – Здорово ты их! – Ну и превосходно. Поехали, Дикон, – бросил Праотец, трепля по крайней левой шее придремавшего Зверя… …Когда Дику уже начало казаться, что они отныне вот так и будут вечно трястись на спине Зверюги по узкому тоннелю, а света и тепла в Кэртиане нет и отродясь не было, привиделись в сладком сне, впереди наконец что-то забрезжило. Слишком мало и слишком слабенько для выхода и рассвета, подумал герцог, выглядывая из-за спины Прародителя, но и то хлеб. Ближе – виднее: факел. Трещит, чадит и воняет, как и полагается факелу из старого смолой измазанного мешка. Воткнут в древнее проржавевшее кольцо у двери в подвал – Дик вспомнил, они тут как-то раз играли в прятки с Налем и Айрис, когда дядя Эйвон решил, что надо бы дорогой родственнице немного отвлечься и сменить обстановку, и пригласил матушку с детьми в Ларак. Герцогиня Мирабелла тогда всеми днями сидела в главном зале в старом дубовом кресле с прямой спинкой, и вышивала. В Лараке было холодно – почти так же, как в Надоре, но к этому Ричард и сестры привыкли, и к матушкиному вечно угрюмому лицу – тоже. Вот к тому, что отца нет, что он никогда больше не въедет в ворота, не улыбнется, не станет рассказывать про охоту – не привыкалось никак. И Налю, толстому смешному Налю, верно, неловко и виновато было рядом с кузенами – у него-то ведь был отец! Вот Наль, со всегдашней своей неуклюжей добротой, повел Ричарда с девочками смотреть подвалы – там, говорил, кошки живут, с котятами. Пошли смотреть – котят не нашли, а Дейрдре с Эдит начали хныкать: мол, темно, страшно, а Ричард предложил поиграть в прятки – просто невмоготу уже было таскать на плечах, как герцогскую цепь, этот кошкин траур, холодный, как снег в середине апреля. Да еще одежды, серые, как пыль, в горле пересыхало от этого цвета. Нет, отцу наверняка не нравилось из Рассвета на такое глядеть, он ведь любил, когда было весело, и смеяться любил, вот только его улыбка всегда гасла под взглядом матушки, будто костер, на который упал с ветки мокрый снег… Их тогда потеряли, весь Ларак переполошился, а нашел Ричарда и потащил к матушке старый кузнец… как там его звали? Том… Нет, вроде Джон. И влетело же Дику потом от матушки… Брр, как вспомнишь, так вздрогнешь. Его и в самом деле пробрала дрожь – то ли от воспоминания, то ли от холода и сырости. Зверь вдруг резко остановился и прилег. Лит слез с его спины и довольно бесцеремонно стащил наземь Ричарда. – Ну, ступай… потомок. Я жду здесь. Всех. Дикон осторожно, глядя под ноги, двинулся вперед. Подойдя к двери, он протянул руки к факелу – погреть. Вот будет потеха, если дверь окажется заперта. Особенно если три остальных Абвения опять подглядывают. – А как же! – насмешливо прошелестело-прожурчало по краю сознания. Это что же, разозлился Дикон, они и мысли его будут читать? Впрочем, Леворукий бы с ними, пускай, – добро бы еще он способен был подумать что-то этакое, что было бы интересно предвечным созданиям. Другой вопрос – что говорить защитникам замка? И как говорить, чтобы поверили? А если Лит помогать не станет, плюнет и уедет на Зверюге обратно в темень? На лестнице раздались тяжелые шаги. Лязгнул засов. Дверь распахнулась – Дик невольно отступил на пару шагов. И пришедший, увидев его, шарахнулся назад – и застыл на пороге, подняв руку с факелом: – П-пусть Четыре Молнии п-п-падут чет-т-тырьмя мечами на головы врагов, сколько бы их ни было… – Пусть четыре ветра развеют тучи, сколько б их ни было! – подхватил Ричард. – Пусть четыре скалы защитят от чужих стрел, сколько бы их ни было. Пусть четыре волны унесут зло, сколько б его ни было! Нэд, старина, ты?! – Эр Ричард! Пока шли по лестнице наверх, Нэд рассказал, что уцелел не иначе – милостью Четверых: в роковую ночь его в Надоре не было, поехал навестить родню в деревне, а тут – на тебе! И Манрик этот, дери его все кошки лесные! Конечно, людям стало невмоготу. А Савиньяк… Он и есть Савиньяк, вояка, которому приказ отдали – он исполнять и поперся! Прислал в Ларак утром этого, ну как его, пармунтера, с белой тряпицей, к палке пришпандоренной, чтоб его, этого теньентика, значит, не трогали. И говорил тот сопляк: мол, сроку вам до завтрашнего утра, не сдадитесь – перебьют всех до одного, без разбору, а будете умницами – так только на каторгу пошлют. А разница? Хоть так, хоть этак погибать в муках… И если уж проваливаться в Закат – так волочь с собой врагов побольше. А еще маршальский засланец болтал, будто эра Ричарда расстреляли – а вот кошки с две! Шерсти им кошачьей в похлебку, а не герцога! Ричарду было зябко и неловко от того, что так быстро и радостно говорил конюх Нэд, оттого, что надорцы по-прежнему верили в него, любили – знали бы они… А если Лит возьмет да расскажет? В воспитательных целях? Может, Ричард Повелителю Камней и не нужен вовсе, может, предок так просто, вроде Алвы, поиграть захотел? Посмотреть, как недостойного потомка собственные подданные порвут на месте, как рвали Айнсмеллера… От картины, вставшей перед глазами, Дикона передернуло. Он чуть не запнулся о ступеньку, Нэд успел подхватить его – не то хорош бы был герцог с кровавыми соплями до подбородка. Они вышли в главный зал. Нэд взял из ящика у двери факел, зажег от своего, вручил Ричарду – и отправился сообщать остальным защитникам замка радостную весть. Дик огляделся. Помещение, налитое тьмой по потолок, казалось огромным. Как в детстве. Потом зал наполнился топотом, говором, смехом и толкотней, все старались протиснуться поближе к Ричарду, дотронуться до него, заглянуть в глаза – точно ли он, живой, настоящий? Как, откуда? Через подземный тайный ход! Ночью! Мимо савиньяковцев, а те и не чухнули, дрыхли, небось, как ежики на Зимний излом! Герцог с нами, эр Ричард с нами, твердили они, и теперь всё будет хорошо! Дикон радовался, что в зале темно и при свете факелов никто не разглядит, как полыхают у него щеки. Стараясь казаться сильным, уверенным в себе и в том, что делает, он отдавал приказания: собрать всё, что только можно унести, и спускаться в подвал. Ларакцы повиновались с радостью, даже не спрашивая, что он задумал. Разбежались по кладовым и покоям, хватали и тащили кто что: сорванные с окон портьеры, мешок зерна, корзину, из которой слышалось кудахтанье… Здоровенный малый лет тридцати взвалил на плечи мешок, судя по всему, с походной кузней, а в руке нес арбалет, вероятно, помнивший еще герцога Джеральда. Пожилая женщина, несшая под мышкой сумку, набитую какими-то сушеными травами, проходя мимо, осенила Ричарда знаком эсперы. Элис, вспомнил Дик, добрая старая Элис, она еще тогда заваривала травы для простудившихся Айрис и Эдит… И она тоже верит своему герцогу, будто он – сам Создатель, или на худой конец, Первый Маршал, способный спасти всех мановением руки. Пусть. Даже если Абвений обманул – может быть, хоть кто-то сумеет выбраться по Лабиринту? Они же ни в чем не повинны – зачем Тварям их есть? Хоть кто-то: женщина в темном платье и переднике, что тащит кастрюлю со сваленными в нее мисками и ложками, или юноша, что ведет на поводке лохматую собаку – пес выведет, у него чутье! Может, милостью Создателя и Четверых уцелеет Нэд, что сейчас осторожно сводит серого жеребчика по пандусу, предназначенному для того, чтобы скатывать в подвал бочки с пивом, – «Да всё просто, эр Ричард, доски на крыльцо положили, да Гордого и завели, и Малинку сейчас заведем, козы сами поскачут – не оставлять же клятым Савиньякам живую тварь!» А не он, так хоть вот эта девчушка лет десяти, с растрепавшимися косичками, у которой на руках корзинка с котятами, и трехшерстная кошка бежит ей вслед, пронзительно мявкает, – ведь не тронут же кошки закатные того, кто их родичей спасает! Обеих лошадей не без труда свели в подвал, навьючили на них самую тяжелую поклажу; козы, числом три, упирались, пока верзила Том Смит, замковый кузнец, не снес одну по лестнице на плечах, остальные вняли голосу разума и скотницы Лиззи, и проскакали по ступенькам сами. Ричард, с пестрой кошкой на руках, стоял и тревожно вглядывался в темный угол. Пока все обитатели Ларака, до последнего, не сгрудились в подвале. И вот тогда выступил будто из стены великан с огромным рыжим котищем, разлегшимся у него на плечах…
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.