О чём молчит Двалин...

      Мы вернулись как раз вовремя, чтобы встретить послов от ближнего из кланов Огнебородов, приехавших просить руки Дис. У нас, конечно, не принято жениться или выходить замуж повторно, гномы влюбляются один раз и на всю жизнь, а если нет возможности влюбленным быть вместе или любовь оказывается без взаимности, то многие так никогда и не связывают свою жизнь ни с кем более. Но тут дело иное: пока Торин пропадает в различных походах, его сестра правит от имени брата. К тому же она вдова и очень знатного рода и поразительно хороша собой. Так что помимо матримониальных интересов были ещё и политические. В их планы входило объединить оба клана в один под властью своего узбада (в конце концов, Торин вполне мог погибнуть, а то и просто пропасть во время своих странствий или ту же Дис использовать как предмет торга с Торином). Для нас это было дико, хотя известия от кланов Камненогов, которые жили далеко на северо-востоке Средиземья и сами себя почти истребили в междоусобных войнах в борьбе за власть, всё же доходили до нас, хоть и весьма редко.          Вот в этот-то момент мы и вернулись, как нельзя более кстати. Торин тут же выставил послов вон из своих чертогов и официально объявил своим наследником старшего ребёнка Дис, Фили, которому как раз исполнилось пять с половиной. Во время этой церемонии (вот уж повезло так повезло!) у Дис начались роды…        Не буду описывать, как Торин буквально выгнал послов из тронного зала чуть ли не взашей, да и из чертогов вовсе, заявив, что не позволит увезти сестру в другой клан, тем более, что она теперь официально мать наследника, а к утру может даже и двух… Но, главное, что все прошло довольно благополучно, и к утру окончательно измотанный и уставший Глойн объявил наконец долгожданную новость, а к следующему вечеру уже готовился праздник по поводу рождения второго наследника узбада и объявления и представления первого наследника.          Уже после начала праздника, более чем радостного, ещё и потому что в Чертоги, наконец,  добрались все обозы, которые узбад отослал с добычей, ко мне подошёл Флои. Похоже, он счёл момент наиболее благоприятным, пока Торина поздравляли и чествовали все подданные. Во всяком случае я, в отличие от него, мог тихо улизнуть на какое-то время с пира, в крайнем случае узбаду я мог назвать пару-тройку вполне удобоваримых причин моего не слишком продолжительного отсутствия, даже в крайнем случае сослаться на разболевшуюся не вовремя спину, чего не мог себе позволить Флои. Тем более, что завтра мы будем разбирать и проводить ревизию всего нашего вооружения после похода, и обязательно было всё сделать вовремя. Следовало отправиться в покои Флои и найти там потайную комнату. Торин, разумеется, ничего не должен знать. А в мою задачу входило подменить его щит из дубовой ветви новым. Вот только я не знал, что Флои, первый мастер по дереву, а не только хорош в работе по металлу, подошёл к этому вопросу так серьёзно и сделал нехилый запас этих щитов, совершенно одинаковых на вид. В маленькой кладовке, занавешенной ковром и задвинутой массивной кроватью, вдоль стены стоял десяток этих щитов. Я был потрясен. В мою задачу только входило добавить на новый пару царапин определённого вида, которые Торин получил в этом походе и не мог не запомнить. Нет, идея когда-то принадлежала мне: когда Торин очнулся после битвы в Азанулбизаре, то первым делом спросил, где его дубовая ветвь, послужившая ему щитом, и поклялся, что пока не вернет народу дом — так и будет пользоваться ею для защиты. Я был ещё слишком мал для такой работы, но шепотом поделился с Флои мыслью, что хорошо бы, чтобы эта ветвь внутри была стальной. Так, для пущей надёжности. Заявление узбада, что Махалу было угодно дать ему надёжный дубовый щит, подходило для легенд и слухов, но не для боя.       Флои согласился, он был старше и вполне способен изготовить подобную ветвь с «начинкой». И после каждого похода тихонько подменял щит Торина на новый. Легенды и слухи о Торине Дубощите ширились и крепли. Видимо, Махалу было угодно наличие не только крепкого дуба, но и надёжных друзей. Просто остальным не обязательно знать, что часть легенды творит не сам герой, а его спутники, которым он дорог. Кстати, ему тоже знать об этом совершенно не нужно. Доблести же и умения драться Торину и так не занимать, зато нам чуть спокойнее, если мы уверены в надёжности его щита. Хуже ведь никому от этого не стало? Ну, кроме орков, разумеется…          А когда Фили исполнилось семь, его первый раз привели в кузни. Те немногие, что располагались на склонах. Точнее, это был второй раз, на первый его приносили еще в месячном возрасте.  У нас же все самые важные обряды проводятся там: и бракосочетания, и получение имени, и вступления во все возраста. Для него это было вступление в возраст, когда начиналось ученичество. Он должен был получить свои первые ученические молот, меч, перо и скрипку. Ибо гном обязан уметь создавать, преумножать и защищать прекрасное. Особенно если ты принц крови. И под торжественную, особенно подходящую к этому моменту, песню:                       Ласкает молот сталь клинка                       И дышит горн огнём,                      Долою шлам, кипит руда…                       Передохнём потом                      Замах-удар, прочней булат,                       Трави узор скорей!                       И будет сей клинок, мой брат                   Достоин королей.                       Гори огонь, плетись узор!                       Жар гнома не страшит…                       И снова сердце древних гор,                      Как молот зазвучит…  внутрь вошли Торин и  Балин. Дис с полуторагодовалым Кили на руках, я, Бофур, Бомбур и еще несколько уважаемых гномов остались снаружи. Морийцы были очень горды оказанной им честью, Бофур аж раздувался от удовольствия, как же, на вступление старшего принца в ученичество позвали, значит, окончательно в клан приняли. Прав Торин, прав, теперь они связаны с нами почти что родственными узами, а у нас крепче них не бывает…           Праздничность обстановки ничто не нарушало, всё, казалось, шло согласно обычаям. По крайней мере первые три четверти часа. Вот сказаны первые речи, спеты положенные гимны, вот растоплена печь, повалил дым из трубы, послышались удары по наковальне, первые взвизгивания скрипки, потом…          Там внутри что-то полыхнуло, громыхнуло, бабахнуло, из трубы помимо повалившего чёрного дыма вылетел сноп искр…            Я и Бомбур оказались у входа первыми, но положено было запираться изнутри на засов, да и открывалась дверь наружу, поэтому от моих ударов сразу не поддалась. Тогда толстый Бомбур как следует разбежался и буквально вшиб дверь внутрь, невзирая ни на массивные дубовые косяки, ни на то, что и дверь была сделана, мягко говоря, на совесть. Правда, вместе с дверью он сразу оказался на полу. Внутри было все черно от едкого дыма…  Торин почти тут же вывалился на воздух, чихая, откашливаясь и вытирая слезящиеся глаза. Балина пришлось выводить Бофуру, тот от дыма вообще уже ничего не видел и, похоже, не соображал. А я искал Фили, вслепую, задыхаясь и постоянно обо что-то обжигаясь. Мальчишка от страха, наверное, забился в какой-нибудь дальний угол. Наконец, я его нашёл, но потерял направление, в котором надо выходить, и кто-то, не помню, кажется снова Бофур, вывел меня с Фили наружу. Как только мы вышли, позади обрушилась крыша. Так что задержись мы на несколько мгновений, и…             Но тут обнаружилась другая напасть: несколько искр попали мне на волосы, поначалу-то только тлели, а на ветру полыхнули пламенем. Хорошо, ведра с водой уже нанесли пожар тушить, кто-то окатил… Так что день вступления в ученичество первого принца стал не столько праздничным, сколь памятным. Торин и Балин, вспоминая его, любили говаривать «День, когда Двалин стал лысым».             А Фили потом так влетело от матери… Может, в следующий раз остережётся в огонь всякие вещества кидать от скуки да из любопытства, мало ли что под руку в следующий раз попадется. Хотя я лично сомневаюсь, в конце концов, он так похож характером на Фрерина в его годы. Да, и на Торина тоже.