О чём молчит Двалин...

       Я сел рядом с ним у стены, плечом к плечу. По крайней мере, успею поймать движение, которое могло бы привести к нежелательным последствиям. В таком душевном состоянии, между яростью и растерянностью, от него можно всего ожидать.        — Двалин, — у меня возникло ощущение, что у Торина просто кончились силы, — понимаешь, они схватили Дис.       — Я всё понимаю, она дорога и мне тоже, и я тоже ничего сейчас не могу сделать. Ты не сказал, — я кивком показал на кусок пергамента, смятый и зажатый в его руке, — чего они хотят?       — Ты не догадываешься? — он удивленно дернул бровью, усмехнулся, — меня, конечно. И моего советника.       Он взглядом показал в сторону Балина. Тут уже и я чуть не задохнулся от бешенства.       — А не слишком?       — Думаю, они бы и вас с Флои затребовали бы, но для обмена на одну женщину это было бы явным перебором. Эти твари считают женщин как товар или как добычу. Варвары. И я ничего не могу поделать! — Торин начал распаляться, ярость уже лучше чем апатия, во всяком случае, для Торина. — Я знаю, что это — ловушка, что наверняка они постараются убить и меня, и Дис. Не верю я, что они сдержат слово и отпустят сестру. Если б был уверен — сдался бы им, не колеблясь!        — Ты не должен! Ты — узбад! — перспектива добровольной сдачи Торина меня напугала: ибо он вполне способен на такой обмен. — Ты должен думать о своём народе, а не только о себе!        — Вот именно! Я — узбад, а она — часть моего народа! И какой я, к барлогу, король, если не смог защитить свою сестру?! Как мой народ сможет доверять мне?! Я в такой ярости и беспомощности, что готов возненавидеть весь мир и себя тоже…       — Нет, только не это! Потому что тогда мы проиграем бой, не начав его. — Переговоры вечером, у нас почти двенадцать часов. Надо что-то придумать…       — Что тут придумаешь? Если они смогли прорваться сюда, — это не просто так. Нападение замышляли и готовили.        — Значит, у них хватит ума не причинять вреда Дис, по крайней мере до того, как ты окажешься в их руках! Потому что иначе ты просто не выйдешь отсюда!        — И что? Они покажут мне живую и невредимую Дис и предложат поменяться? Сам-то в это веришь?        Ну, ладно, не верю. И что? Сидеть и тупо смотреть в стену? Я б, конечно, мог привести его в чувство, но без свидетелей. Насколько б я ни был близок к узбаду, дать ему в морду при всех мне вряд ли позволят, даже если он сам против не будет. Встряска невозможна… Разве что чудо…        Уж не знаю, воодушевил ли я его, что вряд ли, но сам впал в ещё большее отчаяние. Окруженные со всех сторон, без приличного запаса провианта и воды на случай сколь-нибудь длительной осады, без данных разведки… Ну, что тут и вправду можно придумать? Нам даже не выйти незамеченными, не говоря уже об отряде в поддержку Торина… Но смотреть на отчаявшегося друга я тоже не мог. Тем более что обоих беспокоило, точнее, даже сводило с ума то, что Дис в плену. У орков. И как они с ней там обходятся — ещё очень большой вопрос. Нам ли не знать, что смерть там — далеко не худшая перспектива. Оставалось только тешить себя слабой надеждой, что раз они пошли на переговоры и шантаж, они и правда подождут хотя бы до их начала.       В этот момент к нам подошел Балин и сел на корточки с другой стороны от узбада. Дунаданцы переминались с ноги на ногу чуть поодаль.        — Торин, мы тут подумали… Можно сделать вылазку, чтобы сопровождать нас с тобой незаметно. В случае чего, может и отобьемся…       — И как, интересно, отсюда можно незаметно выйти, если и главные, и все боковые ворота контролируют орки? Мы ночью даже приоткрыть боковую калитку не смогли, не говоря уже о вылазке!       Балин хитро подмигнул и жестом подозвал Фрогга, гнома с нижних ярусов, который руководил прокладкой одного из боковых туннелей (вот интересно, каким образом он здесь оказался? Не положено ему на верхние ярусы ходить, статус не тот…) Тот незамедлительно подошёл и поклонился. Торин махнул рукой, разрешая говорить.       — У нас есть один выход наружу, — Фрогг смущенно теребил в руках снятый капюшон, — и орков с той стороны нету, мы даже позади их основного лагеря окажемся. — Он снова замялся и поступил глаза. Торин кивком поторопил старика. — Только лаз выходит на отвесную стену Чёрного ущелья, там ни закрепиться, ни удержаться негде, в общем…       Тут в разговор вступил старший из людей:        — Мы умеем спускаться и подниматься по скалам, и вполне могли бы натянуть веревки, чтобы несколько гномов с оружием поднялись куда им надо. Мы даже можем подойти очень близко к лагерю орков, когда наступят сумерки, и снять пару-тройку часовых, буде такие найдутся… Надо только определиться, где мы находимся и где — орки. Эрм Тор, — он показал на Аури, — нарисует карту.        А этот молодой, в медвежьей шкуре, прекрасно рисует, балрога ему в пятку. Даже мне стало завидно, хотя мои карты среди наших считаются очень хорошими. И ориентируется как! На каком-то несчастном обглоданном куске пергамента он умудрился обозначить всё, что необходимо, включая все наши выходы на поверхность и орочьи посты, и лагерь как на ладони, соблюдя даже соразмерность расстояний. Правда, закралась тревожная мысль: а не слишком ли хорошо он рисует НАШИ горы, но сейчас было не до того.        Фрогг отметил конец восточного коридора, где он случайно пробил стену насквозь. Это и правда оказалось в тылу у орков. Похоже, у нас появился какой-то шанс отбить Дис и спасти Торина. Теперь дело было в деталях: найти верёвки должной крепости, отобрать наиболее лёгкое и маневренное вооружение, решить кто именно пойдёт, а кто останется здесь — охранять женщин и детей. Хотя с последними как раз всё ясно. С нашим кашлем после беготни по задымлённым коридорам на скрытный подход к этим тварям рассчитывать не приходится, пусть я и уверен, что мне было бы спокойнее, пойди я с ними. Но это уже не вопрос: я, Аури, Флои, Глойн и Онри остаёмся. Остальные уходят со старшими следопытами, и только Торин и Балин — как велено в письме — через центральные ворота. Только б не сойти с ума от беспокойства…        До ухода Торина оставалась какая-то пара часов. Снова пришлось обматывать лица мокрыми тряпками, чтобы дойти до выхода. Я сам закрыл за ними ворота…       Неутешительно… Подумать только, пока Торин и Балин рискуют собой, пытаясь сговориться с орками, чтобы спасти Дис — а затея, прямо скажем, так себе, пока остальные карабкаются по скалам и пробираются во вражий лагерь, чтобы помочь Торину и брату, в крайнем случае, отбиться… Или хотя бы умереть в бою с оружием в руках, как подобает правильным гномам… Я здесь должен утешать мелюзгу и женщин и следить, чтобы скудных запасов питья и еды хватило всем и как можно на дольше, и никто при этом ещё и не переругался между собой. Да ещё этот кашель, надоедливый и мучительный. И воды мало, Глойну не сварить для нас никакого отвара… Этот молодой следопыт вон тоже мается. По сути, он ведь ещё и заложник для нас — чтобы те двое своё слово крепко держали и не бросили кхазад на полдороги…        Никак не находивший себе места дунаданец всё же решился и, сев рядом со мной, дал волю своему любопытству. Правда, по его лицу, точнее, по его целой половине, не изуродованной давешней схваткой с жутким зверем, прямо как в книге читалось, как его любопытство борется с деликатностью и необходимостью соблюдать приличия:        — Извини, Двалин, а вы уверены, что жизнь одной-единственной женщины стоит того, чтобы два десятка мужчин, включая короля и его советника, так рисковали?       Ну конечно, он прав, и я абсолютно согласен с… эээ… мягко говоря, нецелесообразностью происходящего. Но…        — Видишь ли, Аури, со стороны, конечно, может показаться, что мы, гномы, скупы и жадноваты, и в какой-то мере, причём, немаленькой, так оно и есть, хотя, на самом деле, мы просто бережливы и рачительны. Несомненно, мы знаем цену и золоту, и железу, полным кладовым и пустым оружейным, хорошему мечу и плохой стреле. Мы ведаем разницу между хорошим врагом и плохим другом, верностью и предательством, честью и опрометчивой клятвой… Но у нашего народа лишь два истинных сокровища, и это не золото, не алмазы и не мифрил: это наши женщины и наши знания. И именно за них мы способны драться до последнего вздоха или выжить в любом пекле…        Оглядев поверх гномьих голов тёмные стены с провалами бойниц, ведьмак пригладил топорщащиеся в разные стороны уши на шкуре оборотня, которую он носил вместо плаща и обычного капюшона.       — А мы, люди, так не можем. Жрём друг друга, торгуем женщинами, превозносим себя выше всех, — его рука с силой сжала рукоять топора. — Скажи, гноме, почему мы такие? Что с нами не так?       — Разве ж я знаю? Среди гномов редко встречаются недостойные и двуличные, наверно, это потому, что Великий Махал изначально сделал нас из камня, отчего наше слово всегда нерушимо, а чувства верны и крепки. Но я не знаю, из чего были сделаны люди, и почему среди них так мало достойных и так много дурных…       Он не нашёл, что сказать, и после моих слов воцарилось молчание, нарушаемое только редкими столь же тягостными вздохами и детскими всхлипами. Но мысли угнетали его не меньше, чем меня, и он наконец не сдержался:       — Как ты думаешь, они все спасутся? И что будет, если спасти удастся только кого-то одного?       — Ничего хорошего, — вот уж точно, мне ль не знать-то, — нас никогда не простит именно тот, кого удалось спасти. И, что самое плохое, — он и себя никогда не простит… Особенно если ему придётся лично отдать приказ, чтобы Дис избежала уготованной ей похитителями участи. Пусть даже ценой её жизни…       Аури молчал. Его взгляд рассеяно блуждал по стенам подземелья.       — Знаешь, гноме, — голос его начал звенеть, молодой же, голос сорвал, — с год назад, на одном из балаганов, я видел колдуна. В сером плаще и островерхой шляпе. Детвора малоросликов называла его Огнедед за то, что он пускал в небо шутихи.       — И? — я слегка подался вперёд.       — Я могу соорудить пару больших шутих, которыми можно отвлечь орков, в то время как наши следопыты  и ваши гномы будут освобождать Дис.         Это меняло дело. К тому же, делало мучительное ожидание ещё и полезным. Да и оркам лишний раз хвосты накрутить не мешало.        — Что тебе нужно, потрепанная морда?       Парень задумался.       — Сера, селитра, уголь и пару помощников толковых.        — Ну, это мы найдём и в ближних кузнях, только придётся вниз спускаться опять.        Перспектива не утешительная, но риск того стоил.       Вызвался Флои и старшая из детей — Альс. Хорошая смышлёная девочка, дочка одного из главных каменотесов нижних уровней. Аури ещё удивился, почему я остаюсь, — пришлось сказать, что среди детей — два наследных принца, которых я никому больше доверить не могу.        — Они — дети Торина?       — Нет, они — дети Дис и племянники Торина, первые наследники по старшей линии.       — Ух ты, а есть ещё линии? — человек был искренне удивлён.        — Конечно, — я счёл нужным ответить, на мой взгляд ему и его спутникам следовало знать, что клан, наш клан в особенности, не возможно запугать или обезглавить, — случись что, у нас многие могут занять место узбада, не приведи Махал: и Балин, и Глойн, и Флои, даже я. Но мальчишки — прямые наследники.       — И у вас не бывает споров за престол? Войн за трон? — он был искренне удивлён. — В большинстве человеческих королевств уже передрались, перетравили и поубивали бы друг друга, а вы…       Я знал понаслышке о подобных порядках у людей, клан Камненогов был почти истреблен в таких войнах, но…       — У нас семья священна. И уклад неприкосновенен. И любой из нас отдаст жизнь за этих мальчишек. А теперь поторопитесь, Торин и Балин уже в руках орков, и возьмите бурдюк с водой.       — Последний?       — Если вы там задохнетесь, нам он уже тоже не слишком поможет.