О чём молчит Двалин...

       — Двалин, а давай ты их встретишь, а? В конце концов, почему я должен всё время отдуваться за всех на этих дурацких приёмах? Это же даже не переговоры?          — Ну, это же ты у нас король! — возражаю я, обоим почти смешно, перепалка как в детские годы, шутливая борьба, пух и перья из подушек… Но нежелание узбада сидеть за столом с кучей народа и вместо того, что интересует, говорить, говорить и говорить о погоде и качестве металла, переговоры-то начнутся только завтра, после всяческих турниров… И в то же время знать, что подавляющее большинство этих самых дорогих гостей втайне мечтает до тебя добраться, причём лучше с топором… По идее и принцы должны присутствовать, по возрасту уже могут разделять трапезу с высокими (хотя какие они, к балрогу, высокие, ежели только в роду Дурина самые рослые кхазад, так сказать признак нашего благородного славного рода, остальные ниже, иногда много ниже) гостями. С другой стороны, я бы принцев туда и не пускал. Во-первых, младший — безнадёжный оболтус, может, лишнего и не сболтнёт, но обязательно удумает одну-две шалости. Во-вторых… Не нравятся мне многие гости. Не доверяю я им. Будут на мальчишек, ох, извините, на юношей, глазеть, сильные и слабые стороны прощупывать, да и в разговорах подначивать. Может, принцам и полезен такой опыт, но я всё равно против.        — Значит так, — Торин прекращает баловство неожиданно и неопровержимо, — мальчишки тоже будут присутствовать, и это не обсуждается. Им уже пора набираться опыта, Фили сейчас уже старше, чем я при Азанулбизаре был. А ты будешь сидеть с другой стороны и следить, чтобы их не провоцировали ни на слова, ни на выходки, и чтоб те сами лишнего чего не ляпнули. Или ты предпочтёшь, чтобы я это кому другому доверил? Особенно Кили?       — Нет, конечно, Кили я не доверю никому.        — А раньше ты меня никому доверить не мог, — тон почти обиженный, вот я дурак, совсем не подумав ляпнул.        — Я тебя и сейчас никому не доверяю.        — Даже мне? — надеюсь, мне только чудится, что в голосе Торина появляются безмятежные нотки, те самые, что предвещают очередной приступ безумия. Но налёт весёлости слетает как осенний лист с дерева:       — А тебе в первую очередь.       — Да брось, я буду вполне благоразумен, — узбад усмехается, застёгивая ремень, — сегодня — только пир, завтра — все турниры. Послезавтра — переговоры. У нас ещё целых два дня в запасе.       Он тянется ко мне, глаза блестят, но я уворачиваюсь, потому что пора заканчивать, а после утех никаких сил уже не останется, тем более, после бурной ночи:        — У тебя — может быть, а я завтра выхожу на бои. Или ты забыл, что выставляешь старшего наследника на поединок с победителем?        — То есть ты твёрдо решил, что и Фили никому не доверишь?! А я, значит, на тебя сегодняшней ночью могу уже не рассчитывать?        — Торин, ты издеваешься? Тебе важнее провести ночь со мной или получить завтра непокалеченного племянника?       Наверно, не стоило так ставить вопрос… Узбад захлопнул за собой дверь с такой силой, что потухли все свечи, и комната погрузилась во мрак. Всё-таки надо ждать беды. Знать бы ещё с какого бока, а то он в этом отношении абсолютно непредсказуем.        Так и есть. Он исключительно любезен со всеми узбадами, безмятежен и добр… Пока я не застаю его  в коридоре чересчур тепло и близко беседующего с Фрагниром, узбадом единственного относительно лояльного к нам клана Черновласов… Вот только я знаю, что хороших отношений там быть не может. Когда-то Торин на таких же турнирах победил его, гораздо более старшего и опытного воина, в поединке борцов. А потом тот пытался выкрасть моего троюродного кузена, ради чего даже вступал в сговор с орками… Но Торин…        Я буквально вскипаю, кровь бешено колотится в висках, и… Внезапно подоспевший Флои сгребает меня в охапку и вталкивает в ближайшую из комнат, тут же давая мне под дых. Вот не ожидал!        Пока пытаюсь отдышаться, он шёпотом читает мне мораль, мол, негоже лезть на рожон и прерывать двух глав кланов, когда они, наконец, находят общий язык.        — Ты охренел?! — я не выдерживаю и взрываюсь, как только способность говорить более или менее возвращается. — Они же враги уже много лет! Торин столько пережил в своё время из-за Фрагнира! Да и с какой стати?!        — Если б ты знал, сколько Фрагнир вытерпел из-за Торина, ты бы в ещё большем ужасе был, — Флои недовольно бурчит ещё что-то. — Так что тут не известно, у кого из них счёты больше.        — Но это не повод вести себя как ненасытная человеческая шлюха! Ты что, не видел?! — теперь уже я сгребаю его за грудки и практически швыряю его об стену, но родич остаётся невозмутимым.        — Видел. Но для Торина в таком состоянии поводом может быть всё что угодно. Кстати, не на тебя ли он взъелся?        — Какая сейчас разница?! Даже если на меня? Фрагнир опасен, и Торину…        Флои резко обрывает меня:       — Сейчас ничего не грозит! Ты же знаешь, что такое Молния Махала? Не ври, знаешь… Так вот, тогда, на том турнире, Фрагнира тоже она поразила, причём, в самый решающий момент, почему он и проиграл тот бой. И как бы дело не повернулось, Торин не из тех, кто позволит себя убить, а Фрагнир, как бы он ни был зол, никогда не причинит предмету своей страсти серьёзного вреда. Поэтому оставь пока всё как есть, у тебя завтра бои, у меня…        — Но прошла почти сотня лет!        — И всего сорок с нападения на Синие горы и попытки похищения… У Молнии Махала нет срока давности, Двалин. Так же, как и противоядия. Это ежели ты не знал. Пошли лучше выпьем…        Флои оказался прав: Торин вернулся лишь под утро, довольный, как мумакил, с пунцовыми, опухшими от поцелуев, губами и абсолютно сытым взглядом. Только без сил рухнул на постель и уснул…        Убил бы…        Даин со своей свитой, послы от других кланов, даже от Огнебородов кто-то должен прибыть. И разговор пойдёт о новом союзе гномов и поддержании родственных связей. Торин будет выбирать, из какого клана брать невесту для Фили, хотя что гадать? У Даина — куча дочек, и сам он — из рода Дурина. Хвала Махалу, Кили ещё достаточно далек до совершеннолетия. Правда, и Фили не слишком близко — но по нашим понятиям двадцать лет не так уж много, для помолвки представителей королевских семей вполне сойдёт. Да и нельзя его в другой клан отдавать… Если я правильно понял узбада, он ещё окончательно не решил, стоит ли взять для Фили жену в клан или всё же Фили уйдёт в клан жены. Тогда наследовать Торину будет Кили… Нет, допустить, чтобы их разлучили, никак нельзя. Наличие старшего брата в клане — это дополнительная гарантия безопасности младшего. Я уже убеждался и не раз, что в одиночку с этой задачей мне не справиться.         Значит, надо сделать так, чтобы выставить наследника трона в самом выгодном свете, но при этом отбить охоту брать его в свой клан. То есть, чтобы Даину дочку за него отдать было бы почётно и выгодно, но хотелось бы держать его подальше от себя. Тьфу, пакость, а не задача… Что у нас есть? Турнир борцов. От наших самый сильный гном — это Дори, среди наших равных ему нет, он непременно победит, но Торин вряд ли позволит своему главному наследнику выйти биться на кулаках — не узбадово это дело (хотя чья бы корова мычала!), да и молод он ещё для таких боёв. Значит, Фили как мечник, — а он всё же мечник, что так не характерно и не слишком приветствуется у гномов, — должен будет выйти против победителя стального турнира. То есть сразиться с сильнейшим из бойцов на молотах или топорах. Следовательно, победить должен либо я, либо, в крайнем случае, Флои. Но тогда возникнет необходимость объясняться с ним о причинах, почему и каким именно образом Фили должен победить. Значит, Флои должен понадобиться Торину в другом месте. Теперь у меня остаётся всего две задачи. Первая и не самая трудная — нет, ну весьма трудная и сложная, конечно же, — это победа в турнире. Вторая…         Торин мерил шагами мою комнату и был мрачнее тучи. Наконец, увидев, что я за ним наблюдаю, остановился и заговорил:         — Что, доволен? Всё получилось, как задумал?        Значит, всё. Я был вполне удовлетворён, и, если бы не рана, нанесённая мне Фили, точнее, если бы мастерство старшего наследника не превысило мои ожидания, всё было бы вообще замечательно. Но мальчишка — молодец, он безошибочно провёл серию ударов и отразил все атаки, как я его и учил. Главное, что он сам попался на мою уловку, и получилось довольно удачно: я якобы слегка ошибся, а он воспользовался. И рана почти не опасна (кто ж знал-то, что так аукнется!), и удар был на грани дозволенного. Кто постарше — наверняка заметил, что этот выпад был из разряда запрещённых. И что с того, что он все же успел замедлить и смягчить нанесенный им удар? И на том спасибо. Зато формально — придраться к мальчишке нельзя, а с другой стороны, иметь рядом бойца с таким навыком, да ещё и принародно им уже воспользовавшимся, да против своего — ой, не хочется…         — Ты разве не этого хотел? — спросил я. — В самом деле, и Фили останется с нами, и вопрос со свадьбой, и договор с Даином — дело решенное. Чем плохо?         — Чем, чем… — Торин недовольно бурчал. — Кто позволил тебе так рисковать? За каким балрогом ты полез на турнир?! А если бы победил не ты?! И потом, твоя рана… Или ты считаешь, что мне было мало волноваться за Фили? Ты решил ещё мне забот добавить? Хотя ты прав, получилось даже лучше, чем я мог надеяться. И дополнительных переговоров не потребовалось. Даин, да и Огнебороды, согласились почти не торгуясь. Черновласы теперь на нашей стороне. Кили только меня огорчает. С одной стороны ему бы можно тоже невесту подыскать, с уходом его в другой клан, а он ведёт себя самым неподобающим и разгильдяйским образом!         Я перевёл дух: это хорошо, пусть и ведёт себя именно таким образом. Надо будет только предупредить, чтоб не сильно перегнул, а то вон Торин уже почти в ярости.         — Так пришли его ко мне, — я постарался скрыть, что доволен, — и под присмотром будет, и дел не натворит при мне.  Да и мне одному как-то не очень тут.         — Пришлю, — узбад кивнул больше по привычке, отвлекшись какими-то своими думами. — Только поправляйся. И пусть Кили мне глаза не мозолит. А то почтенные гномы уже жаловались, что он всем подряд гномкам, невзирая на возраст,  глазки строит, и ладно бы только гномкам… Сплошной позор на мою голову!         Кили влетел ко мне в комнату почти сразу после ухода Торина, как будто специально караулил, когда тот уйдёт. Он был бледен и немного испуган, так что я уж испугался, не натворил ли чего ещё или не влип ли в какие неприятности, но мои опасения быстро развеялись.         — Дядь Двалин! Живой? Фили тебя сильно? Не? Я так испугался, там столько крови было!         Мне же его и успокаивать ещё! Хотя тут он прав. Крови было и вправду много: клинок его брата прошёл по всем ребрам, рассекая мышцы до костей. Но опять-таки для дела: кое-кто из клана Огнебородов должен был быть уверен, что я окончательно выведен из боя. Флои предупредил, что возможны покушения на наследников. Я отчасти поэтому и просил прислать младшего ко мне.         — Да уймись, всё хорошо. И Фили передашь потом, что он — молодец, пусть не переживает, так и надо было. Но только Фили! Понял? Больше никому!         — Так ты нарочно?! А если б он тебя убил?! Да ты вообще знаешь, как он переживает?!         — А ты знаешь, что если бы бой не так повернулся, Фили уехал бы к своей невесте в другой клан, а тебя бы Торин здесь оставил? А теперь Фили, когда женится, останется с нами. Понял?         — Так это из-за меня?! — он готов был разреветься в порыве раскаяния, даже уже шмыгнул носом. Так, теперь я перегнул. Надо менять тему.         — Это из-за меня! — решительно ответил я. — А по поводу твоего поведения ругались уже все почтенные послы, сопровождающие их дамы и Торин. Он вообще ужасно зол. Ты зачем на рожон лезешь? А если одна из гномок тебя не только в излишней вольности в общении обвинит, а ещё и в том, что ты к ней приставал, тебя же жениться сразу обяжут! И не дожидаясь совершеннолетия! Тут ведь некоторым только повод дай! А ты — мало того, что принц, так ещё и кусок лакомый. Если тебя заполучит другой клан — ты же как заложник будешь, чтобы с Торином, если что, было чем торговаться. Не говоря уже о том, что тогда все наши старания прахом пойдут, и Торин не простит, что мы девицу от него столько лет скрывали!        Кили так и уснул, сидя рядом с кроватью и уткнувшись носом в мою подушку, впрочем, пусть: глядишь, меньше глупостей наделает, да и целее будет. А за полночь ко мне пробрался и Фили. Грустный, потерянный и прячущий глаза. Пришлось и его успокаивать и убеждать, что все хорошо. В итоге уже глубокой ночью, когда Торин смог, наконец, избавиться от всех своих дел, застал самую милую картину:  вокруг меня, сидя на стульях, спали Фили и Кили, держась за руки и уткнувшись носами — один в подушку, другой — мне в плечо. Так что мне и пошевелиться было сложно. Узбад только укоризненно покачал головой и вздохнул. Утренний разговор обещал быть…        — Двалин, ты чуть было не заставил меня ревновать к мальчишкам! — Торин выглядел осунувшимся и невыспавшимся.         — Да брось, они же ещё дети, — я попытался отмахнуться от проблемы. Хотя прав он, прав: какие, к балрогу, дети?!         — Знаешь, Фили как раз в том возрасте, даже постарше…   Он мечтательно улыбнулся:         — Я-то первый раз ещё до той битвы в Нандурионе попробовал. Только ты ещё мелкий был совсем… Понимаешь?..         Киваю в ответ, он садится на место Кили, делает вид, что поправляет мне подушку, на самом деле касается пальцами шеи, потом ключиц. Я знаю, что ему нравится так начинать, обводя все изгибы татуировок, вот только когда его рука, скользнув ниже, натыкается на повязку, жесткую от запекшейся крови.         — Проклятье! — он не сдерживается. — Прости, почти забыл.         Одна ладонь ложится на плечо, второй рукой он сжимает мою руку. Рана практически не опасна, но весьма болезненна. Это, конечно, не делает невозможным то, чего он в данный момент хотел бы, но приятности не добавляет. Тем более, Торину хотелось бы больше. Позже. Ладно… Но все же он заставляет меня издать слишком продолжительный вздох… Мы вместе столько десятилетий… И все же на прощанье:         — Постарайся, чтобы я не ревновал тебя ни к кому. Особенно, к ним…       — Ничего вспомнить не хочешь? — мрачно бурчу я.       — А мне нравится, когда ты меня ревнуешь, — он довольно улыбается, — к тому же мне — можно!       — Это почему это?       — Ну, это я у нас король!       — Сволочь ты, а не король, хоть и любимая…       Торин наклоняется, быстро целует и, с ехидным смешком выворачиваясь из моего захвата, также быстро исчезает за дверью.