Я должен выиграть

Уже прошло несколько недель учебы. С каждым днем я все меньше и меньше высыпалась. И я знала, что это только начало. Томо оказался очень добрым и милым человеком. В принципе, складывается такое же мнение, когда ты видишь его в первый раз, но когда знакомишься с ним поближе, то ты только убеждаешься в этом еще сильнее. И от этого он кажется родным, кажется, ты знаешь его целую вечность и всецело можешь ему доверять. Больше он ни с кем не сдружился, только со мной и Лизой, поэтому по школе у него поползла репутация, как бы это странно не звучала, гея. Я не удивилась, потому что если ты не пускаешь слюни по бабам из одиннадцатого класса, то ты – гей. Хотя его это мало волновало. Еще многих волновало, почему он приехал, но напрямую спросить никак. Какие я только слухи не слышала. Даже иногда подходила и со смехом говорила «нет», а правду не рассказывала. Она была хоть и странная, но совершенно обычная. Они приехали записывать диск. Да, американцы приехали в Россию записывать новый альбом. Это странно. Но объяснение было простым: спонсоры. В Америке был конкурс музыкантов, они выиграли, но звукозаписывающая компания имеет спонсоров в России. Вот они и приехали. Финансовых проблем нет. Им сделали визы, сняли квартиру, дали машину, обеспечивают. Единственное, может быть, неудобство было в том, что у них был опекун. Это мама вокалиста и барабанщика, которые оказались братьями со смешной фамилией Лето. Точнее она являлась опекуном для Томо в России, так как его родители не смогли с ним поехать. В десятом классе нас еще рассаживают по партам мальчик-девочка и следят, чтоб мы так и сидели. Меня посадили, конечно же, с хорватом на третью парту первого ряда у окна. Лизу на соседний ряд и на парту вперед. Я помогала Томо с русским языком, а он мне - в учебе вообще. Он владел такими мозгами, что только молча завидовать можно. Раньше в классе гением была я, но у меня появился достойный соперник, а по совместительству и напарник. Теперь я не удивляюсь его знанию русского языка, ведь он довольно-таки сложный. Хотя он объяснял это тем, что, прежде всего его родной язык – хорватский. А русский и хорватский – это славянская группа языков. Он скорее удивлялся моему знанию английского. Я сама этому удивлялась, если честно. На уроке иностранного мы были в одной группе, так что мы могли даже переспорить учителя. Сегодня была отличная суббота. Солнечная и теплая. Я с Лизой хотела сходить погулять, но как же она могла не позвать Томо. Но он нас опередил. – Девочки, – с улыбкой сказал хорват. – Я, наконец, хочу пригласить вас в гости. Как раз я сегодня хотел, чтоб ты, – он обращался ко мне, – помогла мне с русским языком. В воскресенье мы первый раз едем в студию. – Это очень заманчиво! – вымолвила Лиза. У Томо зазвонил телефон. Он извинился и отошел от нас. – Ты издеваешься? – тихо спросила я Лизу. – Он сам пригласил меня к себе в дом. И ты не посмеешь все испортить. – Там будет не только Томо, но и Джа… Дже... Ну, ты поняла и Шеннон. Я ему в глаза то спокойно взгляну не смогу. – Ага, и опять упустишь свой шанс. Давай, решайся! – сказала Лизка уже более громко. – Ну, так что? Вы пойдете? – наш диалог прервал Томо. Лиза смотрела на меня. Я поняла, что в данной ситуации она ждет моего решения, и если оно не будет положительным, то влетит мне от нее будь здоров. Да, и сама я себя винить буду не в меньшей степени. Что, Наташа, давно не влюблялась и не рыдала в подушку? Видимо, да. – Хорошо, но только мне надо сначала зайти в магазин музыкальных инструментов, недалеко от твоего дома, а то потом некогда мне будет, – ответила я, пытаясь выдавить улыбку. Хорват отвернулся и продолжил разговор. Я посмотрела на Лизу. Ее глаза сверкали, а на губах была странная, злая что ли, улыбка. Наверное, ей интересно было увидеть, как я в очередной раз опозорюсь. На то она и лучшая подруга. После уроков мы зашли к Лизе, она оставила учебники дома. По дороге в гости я зашла и купила новые барабанные палочки для завтрашних занятий. И вот мы поднимались на седьмой этаж новой высотки в элитном районе города. Сердце бешено стучит. У меня появилось желание сразу пойти заниматься с Томо, а потом уйти под предлогом дел, но я понимала, что от знакомства с ребятами мне не улизнуть. Давно я так не волновалась при встрече с незнакомыми людьми. А с лица Лизы не сходила улыбка. Вечные Лизины вопросы и ответы хорвата, они о чем-то разговаривали с Томо, но я не слушала. Выйдя из лифта, мы направились к самой крайней двери. Томо достал ключ и открыл дверь. Мы вошли в прихожую, которая сразу превращалась в большой холл с проходом на кухню, ванную комнату и гостиную, а в противоположной стороне была лестница, ведущая на второй этаж. Обстановка в квартире была уютная. Все было в постельных тонах, преобладали светло-коричневый, бежевый и белый цвета. Мы сняли верхнюю одежду и пошли в гостиную, из которой слышался шум и разговор на английском. Все, настал судный час. Я посмотрелась в зеркало и, сделав глубокий вдох, самая последняя вошла в гостиную. Комната была устроена по-простому и больше смахивала на репетиционную. В самом ближнем углу, прямо напротив входа, за защитными экранами стояли большие барабаны, чуть левее стояли синтезатор на подставке и различные гитары, от акустических до бас-гитар. У стены слева стояло пианино, а в дальней части комнаты был белый кожаный диван, который был поставлен задней спинкой к нам. На нем сидели два парня и смотрели в большое панорамное окно во всю стену. – Привет, ребят, – сказал Томо обращаясь по-английски к сидящим на диване. Они резко повернулись и явно не ожидали увидеть еще кого-то кроме хорвата. Я стояла за Томо и Лизой, пытаясь успокоиться. Мне повезло, что иногда я могу контролировать свои эмоции и этот момент не стал исключением. – Кто это к нам пришел в гости? – улыбнулся парень, который сидел слева от Шеннона. – Привет, меня зовут Джаред. Он был одет в обычную черную футболку. У него была довольно светлая кожа, копна каштановых волос, ровные тонкие губы, прямой, аккуратный нос и большие глаза небесно-голубого цвета. Он совершенно не был похож на своего брата, смуглого, кареглазого с пухлыми губами и довольно большим, но не менее аккуратным носом. – Это Лиза, а это Наташа, – хорват нас представил. – Это мои одноклассницы и, слава Богу, они знают английский. Ребята усмехнулись. И правда, весь маленький диалог был на английском, а я даже не заметила. Я даже не заметила, что мы стояли уже возле дивана, а я напротив Шеннона. – Привет, – кареглазый протянул мне руку. – Меня Шеннон зовут. – Приятно познакомиться, – мне пришлось вернуться в реальность, чтобы ответить. – А меня Наталья. Господи, как мне повезло, что я не покраснела. Очень повезло. Не знаю, насколько моя улыбка показалась натянутой, но он улыбнулся мне в ответ. – Это очень красивое имя, – сказал Джаред. Я опять на мгновение улыбнулась и подошла к окну. Многоэтажка стояла на самом краю района, прямо возле парка, так что можно было увидеть вдали крышу моей четырехэтажки. Солнце не било в окно, но зато хорошо освещало крону деревьев. Эта картина заворожила меня, и я просто смотрела в окно, опять никого не слушая. – Чай или кофе? – спросил меня Джаред. От резкого прикосновения по плечу я вздрогнула. – С тобой все хорошо? – Да, – я облизнула губы. – Просто неделя тяжелая была, и я подустала немного. – Что будешь пить: чай или кофе? Может сока? – он посмотрел мне прямо в глаза. – Чай. Без сахара, а лимон есть? – спросила я. – Да, конечно. – Спасибо, Джаред. – Можно просто Джа, – он улыбнулся и пошел к выходу из комнаты. Томо и Лиза уже присели на диван к Шеннону и снова чем-то разговаривали. Диван, оказывается, был в виде буквы «С». Вся центральная часть была занята, так что мне пришлось сесть на край, на обозрение всем. – Может расскажешь о себе? – спустя несколько минут спросил меня Шеннон. – Эм… Ну, я обычная школьница, – моя голова отказывалась работать. – Люблю рисовать и писать. Музыку люблю. – Ты говорила, что играешь на барабанах, – вмешался Томо. – Да, относительно недавно профессионально, а любительский давно. – А я с детства играю на барабанах, – Шеннон показал на барабанную установку. – Но могу сыграть и на гитаре. – Струнные инструменты не мое, – сказала я. Интересно, Томо рассказывал им обо мне? Если нет, то это даже к лучшему. – А у тебя очень внушающая установка. – Ну, у меня не только установка внушающая, – он улыбнулся. Лиза хихикнула. Какие у него проницательные глаза. Взгляд прямо обжигал. Как я тогда смогла ему в глаза смотреть? Сейчас я каждый раз избегаю этого взгляда. Джа принес чай и сел напротив меня. Далее я опять отключилась от общего разговора, но уже прислушивалась к тому, о чем они говорят. Я узнала подробности их выступления и победы на конкурсе, их переезде и о матери братьев – Констанс Лето. Муж бросил ее и она воспитывала двоих детей сама. Молодая и красивая девушка родила Шеннона в семнадцать лет, а через год появился Джаред. Именно она привила детям любовь к искусству и музыке. Джа хотел поступить в Университет искусств в Филадельфии, но из-за переезда для записи песен ему пришлось на время оставить учебу. Также узнала, что Шеннону было двадцать один год, а Джа, соответственно, на год младше. С этими ребятами приятно проводить время. Вот только сидевший напротив Джаред тайком меня пытался разглядеть. Мне кажется, что ни одного места на моем теле не осталось незамеченными. От этого становилось неуютно. Совершенной неожиданностью стал звонок на Лизином телефоне. Неожиданностью для меня в том плане, что на звонке стояла очередная рэперская песенка. Да, не самое лучшее место для подобного сигнала. – Черт, ребят, – сказала Лиза жалостливым тоном. – Мне надо срочно домой ехать. – А что случилось? – поинтересовался Шеннон. – Ну, такое дело, – вздохнула Лиза. – Моя мама хочет котенка, да-да, сегодня она на работе, а его как раз должны привести. – Ну, может тебя тогда до дома подвести? – улыбнулся Джа. – Это было бы великолепно, – ответила подруга. – Тогда можно уже выходить. Лиза и Джаред встали. – Томо, – сказала я, тоже вставая, – тогда мы пойдем заниматься. Чем раньше начнем, тем раньше закончим. – Эй, ну что мне тогда делать? – с наигранной обиженностью сказал Шеннон. – Ты явно не захочешь пойти постигать великий и могучий русский язык, – ответила я. – А с вами можно? – он широко улыбнулся. Я засмеялась. – Ты лучше к вчерашней мелодии барабаны продумай, – вмешался Джа. – Если бы у меня все палочки не сломались, то может быть я бы и продумал. – Эх, так и быть, выручу тебя, – сказала я с легкой усмешкой и достала новые барабанные палочки из сумки. – Ты всегда их с собой носишь? – удивился Шеннон. – Неизвестно где и в какое время к тебе в голову ритм влетит. Он направился к барабанам, Лиза с Джаредом оделись. Я с ней попрощалась, сказала, что позвоню сегодня и поднялась за Томо на второй этаж. На втором этаже было тусклое освещение, на стенах узорчатые темно-коричневые обои. Мы направились к самой дальней двери. Зайдя в помещение, я увидела довольно странную комнату для семнадцатилетнего парня. Все было в темно-синих тонах с добавками черного и белого. Большая кровать, напротив которой висела довольно большая плазма, шкаф и стол черного цвета. Было довольно чисто и аккуратно, за исключением бумаги для нот, раскиданной на прикроватном столике, рядом с которым стояла обычная акустическая гитара. Я, войдя в комнату, нерешительно мялась у входа. Томо поставил возле стола стул и сел на него, оставив мне удобное синее кресло. Занимались мы, наверное, около двух часов, а может даже и больше. Хорват отлично все схватывал на лету, так что я прошла даже то, чего не знала. Не думала, что учить и объяснять одновременно так просто. Ну, наверное, все дело в том, кому объясняешь. Взглянув на часы и увидев без двадцати минут восьмого, я решила закончить дополнительный урок. Ведь я обещала маме, что буду "не до темна", но надо учитывать, что темнеет с каждым днем все раньше. Уже наступили сумерки. Мы молча убрали все лишние бумажки, разбросанные ручки и карандаши. Томо спросил меня, не хочу ли я перекусить, но я вежливо отказалась, ссылаясь на то, что мне пора домой. Мы спустились. Джаред был на кухне, что-то доставал из холодильника. Этим "что-то" оказалось зеленое яблоко. – Что-то вы долго занимались, – ехидно заметил Джа, держа яблоко под струей теплой воды. – Есть не хотите? – он посмотрел на меня. – Нет, спасибо. Мне уже пора домой. – А где ты живешь? – Да, недалеко. Если подойти к окну, – я показала рукой на проход в гостиную, – то можно увидеть небольшую часть крыши моего дома. – То есть, ты пойдешь через парк? – удивленно спросил он. – Ну, да. Это самый быстрый путь. Десять минут. Если идти в обход я как минимум двадцать пять минут потрачу, – ответила я. – Так дело не пойдет, – он положил нетронутое яблоко на стол. – Я тебя провожу. – А где Шен? – резко вмешался Томо. – Он маму поехал забирать. Ей просто пришлось зачем-то в посольство заехать, – ответил он после того как вышел с кухни. – Ты готова? – Да, только пальто накину, – ответила я, обуваясь. – Я приготовлю тогда что-нибудь, – улыбнулся Томо, а потом обратился ко мне. – До понедельника. – Да, – улыбнулась я. – До понедельника. Я решила выйти на лестничную площадку, но дверь не поддалась. Джаред накинул кожаную куртку, подошел ко мне и легким движением открыл дверь. Мне оставалось лишь поблагодарить его. А в моей голове мелькала мысль, что мы десять минут будем идти бок-о-бок и надо же все-таки о чем-то говорить. Выйдя на улицу, я сразу продрогла до костей. Хоть днем было тепло, но осень берет свое. Все, надеваю шапку по утрам. Я посмотрела на иностранца, ему холод – хоть бы что. – Ты в футболке и кожаной куртке и тебе не холодно? – сам собой вопрос сорвался у меня с языка. – На удивление, нет. А тебе? – он улыбнулся. Ответом послужили мои друг на друга не попадающие зубы. – Ну, тогда выдвигаемся. Мы сразу же зашли в парк и оказались на самой длиной и широкой аллее. Народу практически не было, кто-то вдали гулял с собакой. Хоть это был парк, но среди деревьев и кустов дорог видно не было. Лишь изредка моторы автомобилей гудели вдали. Мы шли молча, так как я все не могла придумать, что спросить. А рассказывать просто что-то мне казалось в, данный момент, очень глупо. Но, спустя минуты две, Джа решил нарушить гробовое мочение. – Ты вся дрожишь. Носи шапку, – сказал он и, подойдя ближе, обнял меня руками за плечи. – Я уже не один раз над этим подумала за последние пару минут, – сквозь зубы проговорила я. – Кстати, как ваша группа называется? Просто сколько раз вы говорили про свое творчество, но название ни разу не услышала. – О, Боже, – сказал он посмеиваясь. – Не проси меня его называть. Когда мы выступали в Калифорнии, то нам надо было срочно придумать название. И оно просто ужасно. Наш менеджер сказал, чтоб мы его поменяли. Вот по этому поводу я точно спорить не стану. – Ну, какое же название? – улыбнулась я. – А почему по этому поводу не стал спорить? Есть другие? – Да, есть. Я был готов к тому, что нам будут диктовать условия, говорить, что записывать. Я знал, будут говорить играть то, что сейчас хорошо будет продаваться, а не то, что мы хотим. Точнее, я думал, что готов. – В смысле? – удивилась я. – По-моему, это наше дело, какую песню записывать и, если она не понравилась, перезаписывать. А когда мне говорят поменять мелодию или текст, я просто впадаю в бешенство. Надо же, вроде с виду и не скажешь, что он может быть в бешенстве. Такой добрый взгляд голубых глаз сложно было представить очень строгими, это просто не поддавалась моей фантазии. – Да, – я думала над его словами. – Наверное, тяжело поступать так, как тебе приказывают. – А ты почему нигде не играешь? – Джа явно хотел сменить тему. – У меня еще нет, так скажем, стажа, – усмехнулась я. – Хотя я не думала о музыке, как о способе заработать на жизнь. Хотя выступать на сцене – это моя мечта. – Всегда следуй за своими мечтами, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Звучит красиво. И не совсем выполнимо. – А если ты живешь так, как не хочешь, разве это жизнь? – Жить можно не только ради себя, хотя вообще жить ради себя – глупо. А все наши мечты крутятся вокруг нас самих, – я отвела взгляд. – Не всегда… Остальной путь мы прошли молча, лишь Джаред не отпускал меня ни на секунду. А в парке не было ни души. Все замерло и застыло, только с каждой секундой темнело все больше и больше. Но уже можно было разглядеть заасфальтированную дорогу, знак пешеходного перехода и небольшую часть моего дома. – Думаю, дальше я могу пойти сама. – Ты уверенна? – спросил Джа, убирая руки с моих плеч. – Да, – ответила я. – Можешь меня в принципе и до парадной проводить или постоять и посмотреть, как я дойду. – Хорошо, я посмотрю. – Ну, тогда до новых встреч, – я улыбнулась на прощание. – Обязательно, – он наклонился и поцеловал меня в щечку. Я этого не ожидала и поэтому сразу же повернулась к дороге и начала ее переходить. Дорога заворачивала за мой дом, так что это был не самый лучший перекресток в мире. Я видела краем глаза поворачивающуюся машину, но не ожидала, что другая пойдет на обгон. А водитель явно не ожидал пешехода на дороге. Я даже не поняла, что происходит. Лишь почувствовала сильный удар и упала, не в силах подняться. Голова гудела… Сильно гудела. В дали я слышала чей-то крик, звук тормозов нескольких машин, знакомые мужские голоса. – Посмотри на меня… Наташа!!! – я слышала чей-то голос словно в тумане. – вызывай скорую, чего стоишь? Ай, он по-английски не понимает. Голос был не Джареда, но знакомый. – Просто открой глаза и посмотри на меня!!! Я просто не могла не повиноваться приказу. Открыв глаза я увидела его… Шеннон? Как он тут оказался? Может у меня глюки? Голова сейчас взорвется. – Сколько пальцев я показываю? Сколько?! У меня не было сил ответить. Я просто закрыла глаза и начала слушать. Я думала, что звуки – это сигнал, говорящий о том, что я еще жива. Но я ошибалась.

***

Я лежала в какой-то непонятной комнате, она была небольшая, серого цвета и вообще больше смахивала на куб. Мои глаза были словно затуманены, но я смогла разглядеть два силуэта. – Сколько раз я могу повторять, что надо быть аккуратнее? Этот человек сел на корточки и начал чем-то жужжать. Какой-то странный звук, но очень знакомый. – Ты можешь объяснить мне, где мы сейчас? – это был явно женский голос. – Ну, мы на Земле. Вроде. Не могу точно сказать. – Что значит, не можешь? Кто она? – Старая знакомая. – Не такая она уж и старая. Возле меня опустился еще один силуэт, другой. Он был яркий, красно-оранжевый. – Что у нее с глазами? – испуганно спросила она. – Это все потому, что мы находимся у нее в сознании.