Не совсем Гарри Поттер и тайная комната

* - слово, помеченное звездочкой - не ошибка. Так надо. _______________________________________________________ После ухода Поттера Малфой неожиданно погрустнел. Липкое ощущение одиночества будто парализовала тело – Драко бездвижно лежал на кровати часа два, полностью погрузившись в свои мысли. Мальчик даже сам не понимал – нужно ему просто общение или же общение с Поттером. Это было нечто непонятное, то, чего Драко еще не испытывал – ощущение некого дискомфорта связанного с желанием иметь друзей. Вроде бы, такое понятие дали магглы одиночеству. - Гарри, привет! – раздался веселый голосок Рона. За ним появилась и Гермиона. Даже если Драко и хотел общения, то уж точно не с предателем крови и грязнокровкой. Кстати, он так и не извинился путем перед Гермионой, и сейчас полностью уверен, что она еще обижается на него. Драко не представлял, как он будет общаться с друзьями Поттера. Ему даже не хотелось этого. - Тебе того же самого, - пробурчал Драко. - Эй, ну ты чего? – удивленно воскликнул Рон и после добавил шепотом – знаешь, мадам Помфри говорит, что тебя скоро можно будет забрать! Рон радовался, Драко грустил, Гермиона молча стояла в сторонке. Ее мысли были далеко отсюда, хоть и имели земной характер. Она думала насчет правдивости слов Гарри – сожалеет ли он? Ей как никогда было обидно вспоминать тот случай, когда Гарри обозвал ее грязнокровкой. Да лучше бы ее так тысячу раз назвал Малфой, чем лучший друг. - Рон, ему не до нас, ты разве еще не понял? – со злостью констатировала факт Грейнджер. Рон в упор посмотрел на Поттера, и детским, совсем невинным голоском, которому нельзя было возразить, спросил: - Гарри, ты только скажи, и мы не будем приходить. Драко улыбнулся краешками губ. Такое поведение Рона было чуждо для слизеринца – ему никогда так никто не говорил, у него не спрашивали, хочет ли он вообще с кем-то говорить или нет. Это были правила этикета, которые он должен был выполнять. С Роном же все проще, без всяких светских заморочек. Малфой даже хотел обнять Уизли и расплакаться, но все-таки решил удержаться от всей этой сырости. Сам того не ведая, что он делает, Драко резко выпрямился и закричал: - Валите! Валите, раз так хотите, вас тут никто не держит! «Слизеринские повадки, черт бы их побрал!» - мальчик уже пожалел, что прогнал гриффиндорцев. Сейчас ему стало еще хуже, чем до их появления. Как же он хотел, чтобы они остались, да вот только сил выкрикнуть «Останьтесь» не было. Гордость не позволяла. *** Гарри лежал на слизеринской кровати, в слизеринской комнате, в слизеринском подземелье. Все казалось таким чужим и холодным… Даже обычные зеленые цвета излучали какой-то холод, будто говоря, что ему здесь не место. Спускаться в гостиную, ко всем этим людям, яро ненавидящих его нутро он не мог. С каким бы он удовольствием сейчас пошел бы в гриффиндорскую гостиную, сел на любимый потрепанный диванчик со своими верными и любимыми друзьями, Роном и Гермионой… Но так нельзя. Сейчас он – Малфой. В голове стояла одни и те же картины: вот Малфой в его теле разговаривает с его друзьями, садится на тот самый диван перед камином, спит на его кровати, надевает его одежду… По спине пробежались мурашки. А какого, интересно, сейчас Малфою? Почему о себе любимом Гарри подумал, а о Малфое нет? Не по-гриффиндорски как-то получается. Может, шляпа была права, когда хотела отправить сына Джеймса и Лили на факультет Слизерина? «Нет-нет-нет!» - мысленно закричал Гарри и окончательно понял, что никогда не променяет свой родной гриффиндор на чужой Слизерин. - Малфой, спишь? – спросил Забини, заходя в комнату и скидывая мантию на пол. Гарри не шелохнулся – очень уж ему не хотелось продолжать тот бессмысленный разговор, что получился в гостиной. - Ты… - слово «прости» застряло где-то в горле. Отчего-то Блейз никак его не мог выговорить, хоть и готовился к этому. Он прибежал извиняться перед Малфоем лишь потому, что он Малфой. Нет, здесь было что-то другое… Блейз сам понял, что ляпнул нечто обидное, поэтому и решил хоть как-то загладить свою вину, когда Драко попросил проводить его до комнаты. Не время было удивляться, хотя сейчас хорошо спрятанное в душе удивление рвалось наружу – ну как, как Малфой мог забыть дорогу до кровати? Помнится, это был его лучший четвероногий друг. - …не забывай больше родную спальню. И… извинименя* – протарахтел Блейз так быстро, что даже сам не понял, что сказал. Зато Гарри это понял, хоть на душе и не стало лучше. Отчего-то хотелось плакать – сильно, безостановочно, захлебываясь собственным мычанием. Засунув кончик одеяла в рот, Гарри закусил его так сильно, как только мог, и… заплакал.