***
Спокойная ночь была на вес золотого слитка: любой готов отдать за неё год жизни. К тому же уверенность в том, что ты проживёшь хотя бы месяц, была пугающе сомнительной. Ему необходима разрядка, а сил было слишком мало — парадокс. Осталось только лежать на полу, раскинув руки в стороны. Кому-то покажется, что это чертовски неудобное место отдыха. Но он забыл, как выглядит сон. Это был мифический персонаж, который никогда не желал с ним общаться. Луна освещала лицо, как бы подбадривая и давая понять, что он не один. Серебряная шлюха ночи заменяла солнце, которое магический мир не видел давно. Пропади она и у людей, вовсе не останется желания поднять глаза к небу. Он явно был к ней неравнодушен, возможно, даже любил. На полу было холодно, спина упиралась в жёсткий камень. Отрезвляющее ощущение, ему нравилось. Если позвоночник сейчас провалится сквозь твердь, он окажется в комнате, где так же бездушно лежит Грейнджер. Он был уверен, что она спит. Пытался прислушаться к тишине внизу, желая отдать бессоннице новую жертву, а также всех кто находится в тысячах километров от него. Так будет честно. Омертвляющую тишину дома нарушил шорох. Значит, не он один борется с проклятым бодрствованием, уголок губ невольно дёрнулся в улыбке. Малфой резко поднялся на ноги и прошёлся по холодному полу в конец комнаты и обратно, ступни чувствовали леденящее наслаждение. Спуститься вниз — означало выдать его присутствие. Он хотел, чтобы Грейнджер чувствовала себя одинокой, оставленной, выброшенной, ненужной. Возможно, это поможет выбить её из равновесия, тогда она заговорит, станет слушать. А вот потом он добьётся своего, вскроет её как консервную банку, вытрясет содержимое и покончит с ней. Как просит леди. Умопомрачительная услужливость. План был отличный, он вообще мечтал об этом с первого курса школы. Факт о том, что в его доме грязнокровка, не давал ему покоя. Она должна быть давно мёртвой и мирно гнить со своей семьёй, так думает весь волшебный мир, так думает Лорд. Оставить её в живых, в своей квартире, это сравни мечты самоубийцы. Если Волдеморт узнает… Драко на секунду представил его разъяренное лицо, глаза, метающие молнии, это заставило его ликовать. Но потом картинка сменилась собственным мёртвым лицом с безмолвными глазами покойника. Это мало устраивало, смерть явно не была в его планах. Не сегодня.***
Девушка очнулась от пронизывающей боли, видимо, когда упала, сильно ударилась. Всё как хотела, месть удалась. Жалко, что голова не расколота, а болит так, словно наоборот. Она попыталась пошевелиться, тело охватил жуткий озноб. Лежать на полу было неприятно, писк крыс доносился из подполья, казалось, что они могут найти свой ужин в виде неё, такой нелепо лежащей и привязанной к стулу. Вроде бы к пальцу кто-то прикоснулся, она вскрикнула и попыталась отползти. — Ты такая жалкая, Грейнджер… — чего угодно, только не самокритики она от себя ожидала. Порицание сейчас ей совсем не поможет. Дверь открылась неохотно, замок не желал впускать Малфоя. Он прислушался к тому, что происходит по ту сторону, до него донёсся женский голос. Свихнувшаяся Грейнджер это уже интереснее. Насмешка появилась на его лице. Открыв дверь, он несколько секунд мешкался, войти или нет. Холодный разум пинал под задницу и талдычил вернуться, но в приоткрывшуюся дверь виднелась грязнокровка, беспомощно лежащая на полу. Любопытство взяло над ним верх и, схватив за воротник рубашки, буквально втащило в комнату против воли. — Познакомишь меня со своим другом, сумасшедшая? — Он окинул взглядом комнату: валяющаяся девушка нравилась ему определённо больше, чем вариант их прошлой встречи. Малфой сделал пару шагов, чтобы поднять её. Параллельно встретившись взглядом с крысой, которая скалилась, отбивая свой ужин. Голые ступни встали во что-то вязкое, он мог поклясться, что это… — Твою же мать, Грейнджер! — парень нехотя поднял стул и стал вглядываться в её повязку, надеясь прожечь под чёрной тканью ненавистные глаза. Девушка же, кажется, выбрала тактику, понятную только ей — тупое молчание. Его глаза скользили по бледному лицу, телу, пока взгляд не зацепился за пятна крови, которые изуродовали и без того безвкусное бежевое платье. Только слепой мог не заметить источника кровоизвержения: открытый перелом руки просто кричал о себе. Что у неё в голове, если даже лишившись свободы действий, она смогла сделать со своим телом такое. Мысли, словно маятник качались туда-обратно, захватывая с собой картинку происходящего и, резко остановившись, ударили ему в голову. Он только что вляпался в грязнокровный яд. Даже находясь в своём доме, опять ощущение этого запаха. Мерзость, которую так тщательно смывает каждый вечер. Блондин медленно перевёл взгляд на свои ноги, лицо искривилось гримасой полного отвращения. — Грёбаная ж ты сука, — выплёвывает это в лицо, надеясь, что каждое слово обожжёт ту раскалённым металлом. Он бы каждый раз с радостью ломал ей кость за костью, но только не сегодня. Мудак-благодетель. В комнате стоит запах, её запах. Хочется убраться обратно. Он проклял себя за то, что спустился сюда. Трижды. За минуту. Лечить её было самой геморройной идеей, которая когда-либо приходила к нему в голову. Парень приложил немалые усилия, чтобы взять её запястье кончиками пальцев, еле касаясь. Жгуча уверяя себя: проще поцеловать дементора. Страстно. В течение часа. Глаза изучили рану, и палочка сделала всю работу за него. — Ферула, — сплюнул одно лишь слово с большим трудом, кажется, это длилось вечность. Он быстро убрал пальцы с её руки, словно обжёгся о горячую свечу. Сам так и не понял как оказался в пяти шагах от неё, но взгляд не отвёл.***
Гермиона дала себе слово, что закроет свой рот, как бы её ни провоцировали. Но боль этого слова не давалась, и стон с губ хоть и глухой, но сорвался. Когда ощущение холодных пальцев пронзило сильнее боли, горящая кожа почувствовала некий спасительный бальзам в этом прикосновении. Зачем он пришёл в её теперь уже законное место обитания? А что было бы если не пришёл? Мне от него ничего не нужно, пусть убирается! Мысли штормило. Она старалась заткнуть их так же, как смогла заткнуть себя, вот уже несколько минут, пока парень находится рядом с ней. Зачем? Хочет помочь? Конечно, жди, Грейнджер. Сейчас вылечит твою руку, чтобы ты не замарала отчищенный паркет, а затем кинет обратно крысам, некий гриффиндорский ужин, с лёгкой слизеринской руки. Она почувствовала, что нежеланный гость отошёл, и снова опустила голову, касаясь подбородком грудной клетки. Кожа до сих пор чувствовала его пальцы, вклеенные в память. Её разрывало от вновь накатившего гнева, но ни одного слова, пока он здесь. Мразь-Малфой.