Испытание доверием

…У девчонки были искристые зеленые глаза, толстая коса цвета пшеничных колосьев и мягкие кудряшки у висков и на щеках. Она улыбалась лукаво и задорно, держа в правой руке корзину со всякой всячиной с ярмарки и уперев левую в бок, и Кили чувствовал, что сам расплывается в совершенно по-дурацки счастливой улыбке, и судорожно пытался припомнить имя красавицы и, если очень повезет, имя ее почтенного отца — это уже повод напроситься проводить... Стук в дверь ворвался в сон Кили раскатом грома; принц рывком сел на кровати и какое-то время еще не мог сообразить, почему вокруг темно, куда девалась улыбчивая красавица и кто так настойчиво окликает его из-за запертой двери. Немного отдышавшись, он выбрался из теплой постели, поеживаясь, прошлепал через спальню и гостиную, где разгонял темноту ночной светильник, и впустил столь же взъерошенного слугу. — Какого балрога, Лони, что случилось? — Вы велели будить, если с северных застав будут донесения... — Донесения? — вмиг проснулся Кили. — Что у них там?.. Слуга подал свернутый и запечатанный лист. Кили отошел к столу, зажег второй светильник, развернул пергамент. Пробормотал несколько слов на кхуздуле, разбирая не слишком аккуратно начертанные руны. — Вот же ж... Лони, бегом в караулку, пару ребят в сопровождение... — Его Величеству доложить?.. — Будить не вздумай. Утром скажешь, что я отправился на северные заставы, остальное сам доложу, когда вернусь. Пшел!.. Слуга исчез. Кили бросил донесение на стол и вернулся в спальню. Если удастся быстро собраться, до заставы они доберутся как раз на рассвете... * * * Серый свет раннего утра смягчал краски и линии, пахло росой, а в ущельях у подножия Горы клубились обрывки тумана. Кили частенько пускался в разъезды по заставам именно ранним утром — специально, чтобы встретить час восхода солнца, увидеть, как нальется живыми красками полусонный серый мир... Это было прекрасно в любое время года, но сейчас Кили было не до любования красотами. Чтобы спуститься с узкой тропы, огибающей горный склон, пришлось пройти немного дальше и вернуться уже без дороги, пробираясь между каменных осыпей и валунов. Но иначе к лежащему меж камней телу было не подобраться. Гном, в простой одежде, какую носили большинство рудокопов, на вид еще далеко не старый, с застывшим выражением ужаса и растерянности на лице. Определить, что стало причиной смерти, казалось, было нетрудно — судя по ломаной позе и неловко повернутой к плечу голове, этот гном в темноте оступился на узкой тропе и скатился под откос, сломав по пути шею. Все просто, да... как будто. Кили очень внимательно осмотрел труп, обломки скал вокруг, поискал следы на россыпях каменного крошева. Нет, до него никто к упавшему не приближался... И по карманам и сумкам не шарил. Впрочем, ничего интересного в его карманах тоже не было. Кили выпрямился, критически глянул на откос, по которому скатился гном. Подумал было вернуться назад прежним путем, но идти вкруговую было, если уж совсем точно, просто лень. Так что принц поправил собственную одежду и снаряжение, закинул за спину все, что можно, и не спеша полез по склону вверх. На последних шагах ему протянули руки ожидавшие наверху стражи с заставы и втащили на тропу. — Ну вот, — сообщил принц, оправляя одежду, — теперь тут осмотреться — и можно заняться вторым. При иных обстоятельствах найти следы на камнях было бы задачей невыполнимой, но из-за дрожи Горы во время обвала на тропу в нескольких местах просыпался мелкий гравий. На нем отпечатки ног разглядеть было можно, тем более, что ночь выдалась холодная и туманная, и гравий отсырел. Судя по следам, беглец был действительно один. Но вот характер этих следов... В ином месте Кили не задумываясь, решил бы, что оставлены они кем-то, на тот момент мертвецки пьяным. Или, в ином случае, серьезно больным или раненым. Но погибший гном ни болен, ни ранен не был, да и следы на другом участке тропы были самые обычные. Что ж, ему именно вот здесь, у этого обрыва, стало плохо, настолько, что он оступился и упал вниз?.. Впрочем, к числу «удачных» совпадений тут можно отнести только обрыв, остальное едва ли было случайным. ...Не зря все-таки Фили привлек рудокопов к поискам среди них же тайного врага. Двое этой ночью попытались бежать, одного гномы поймали и заперли, второму удалось уйти... вот до этого обрыва. Его приметили стражи на заставе, но им даже гнаться за ним не пришлось — когда добрались до этого поворота, ловить было уже некого. Об этом Ханар, командир северного гарнизона, сразу и отправил донесение принцу. Само собой, что караулы были усилены, не дожидаясь особых приказов, и выходы из Горы взяты под тщательное наблюдение, но больше ничего интересного до утра не произошло. Об этом Ханар доложил Кили уже лично, и принц, распорядившись организовать быструю разведку по ближайшим окрестностям, решил осмотреть уже имеющиеся, гм, следы сам. В гноме, погибшем на тропе, он узнал вчерашнего обвинителя мастера Фрейна; интересно, второй, которого успели перехватить рудокопы, — тот его приятель, подтверждавший свидетельство?.. — Здесь все ясно, — вслух произнес Кили, закончив осматривать тропу. — Пойдем, поглядим, кого они там поймали. ...Рудокопы сразу проводили принца к пещере немного в стороне от обычных мест работы. — Вот тут, Ваше Высочество... Самое место, не сбежишь... Кили заглянул, потом вошел в пещеру. Присмотрелся к понуро сидящему у противоположной стены гному. Что-то сразу почудилось подозрительное... — Эй, приятель. — Кили подошел, осторожно присел рядом. Чуть встряхнул пленника за плечо. Гном мешком завалился на бок. — Морготовы яйца... — выдохнул принц, отшатнувшись. Сомнений не оставалось — этот пленник тоже был мертв. — Но... как же? — раздался сзади потрясенный шепот. — Ваше Высочество... мы же ничего с ним не делали, только связали... — Может быть, — кивнул наследник, передохнув мгновенную растерянность и опускаясь на колено, чтобы осмотреть труп. — И даже очень может быть... Здесь, в пещере, со следами дело обстояло куда хуже, чем на присыпанной каменной крошкой тропе. Даже если сюда кто-то и заходил, теперь не найти и не доказать... При себе у пленника тоже ничего полезного не оказалось, чему Кили уже не удивился. Осмотрел тело, тщательно, насколько это возможно в плохо освещенной пещере, потом встал и решительно направился прочь из пещеры. Рудокопы поспешно расступились, физиономии их все еще выражали испуг и растерянность. Для которых, по чести, были все основания — убить пленника мог только кто-то из них же, чужаку взяться было неоткуда. — Мне нужно место, где я могу спокойно подумать и написать записку, — коротко бросил принц на ходу. — Сюда, Ваше Высочество... Судя по наличию в этом крошечном зале стола, скамеек и хороших светильников, он был давно обжит и использовался для отдыха и трапез, скорее всего, старшими мастерами — для большой толпы не хватило бы места. Ну что ж, тут, по крайней мере, было спокойно. Кили скинул и положил на стол перевязь с мечом и колчаном, сел, достал из сумки припасенный пергамент и грифель и принялся сочинять донесение. Никаких своих мыслей вслух он не озвучивал, резонно опасаясь, что его каким-нибудь невероятным способом подслушают неведомые враги, потому сейчас старался писать кратко, но чтобы было понятно без словесных объяснений. Закончив, он свернул лист и упаковал в кожаный футляр для писем. Встал, выглянул из зала. — Хегни! Старый мастер, сидевший с трубкой в зубах неподалеку на каменном уступе, неспешно поднялся и подошел. — Да, мой принц? Кили подал ему футляр. — Хегни, это нужно доставить королю. Очень быстро и тайно. Пошли пару ребят посмышленее, но так, чтобы никто об этом не знал. — Хорошо, — немного удивился Хегни. — Но зачем такие тайны? — А ты подумай. Парня того ведь убили, так? И убийце неоткуда было взяться и некуда деться. Он запросто может быть среди вас, и незачем ему знать лишнее. — Понятно... А вы как же?.. — А я пока останусь здесь, дело найдется. — Я не про дело. Это... не опасно? Ну, для вас? — Не знаю, — честно сказал Кили. — Может, и опасно... Но я же не буду прямо тут толкаться, уйду на заставу. А вот вы будьте повнимательнее и поосторожнее. И трупы надо отправить в Палаты Молчания. — Не беспокойтесь, все будет сделано. А вам тогда и впрямь лучше отсюда уйти. До простых рудокопов кому какое дело, а вы принц все же... С этим спорить было трудно, да и ни к чему. Кили забрал свое снаряжение и покинул неприятное место. Надо было вернуться на заставу и узнать, что дала утренняя разведка. Может, и еще что интересное нашлось, и возможно, даже не очередной труп под обрывом... * * * Завтрак Фили приказал подать в свои покои. Накануне он пообещал позавтракать вместе с Торином и Дис (а также неизменно состоящим при них Оином и зачастившим в гости Двалином), но передумал. Послал слугу передать извинения и сказать, что он посетит дядю чуть позже. Сослался на плохой сон и желание побыть одному, хотя истинно было только второе. Спал король на удивление крепко, и проснулся отдохнувшим и спокойным... вот только утренние новости от этого спокойствия не оставили ни капли. В услужении у них с Кили состояли тоже братья, Тони и Лони, совсем молодые, шустрые и сообразительные. По ночам они дежурили в королевской приемной по очереди, так полагалось, хотя настоящая нужда в том возникала редко — что король, что принц бессонницей не страдали. И вот сегодня младший, Лони, сообщил, что перед утром с северных застав принесли срочное донесение для Его Высочества, после чего принц умчался туда, но Его Величество будить не велел и обещал, что сам обо всем доложит. Кили был верен себе — наверняка искренне желая избавить брата от лишних хлопот, на деле опять прибавил ему головной боли. Хоть бы оставил то донесение, которое ночью принесли — так нет же, с собой забрал... Фили и на завтрак идти не захотел, просто не желая выдавать свою тревогу и объяснять ее причины. С Торином-то он поговорит, а вот матери волноваться лишний раз ни к чему. Да и хотелось дождаться хоть каких-то донесений. Едва ли принца подняли ночью из-за пустяка. Не так много было времени у короля, чтобы тратить его на праздное ожидание, и Фили, отзавтракав, перебрался в кабинет и взялся за чтение отложенных со вчерашнего дня писем и прошений. Увлечься работой ему, впрочем, не пришлось — посыльный сообщил, что принц Леголас просит встречи с Его Величеством, чтобы обсудить важные новости. Фили велел проводить Его Высочество в приемную и сам направился туда же. Вчера он передал Леголасу просьбу помочь разобраться в причинах смерти Регина, видимо, эльфам уже есть, что сказать. * * * Леголас пришел быстро, и после обмена краткими приветствиями сразу перешел к делу. — Регина отравили, это точно. Яд на той самой основе, о которой я тебе говорил. Ты принимаешь эликсир? — Конечно, каждое утро. Я подозревал, что тут без яда не обошлось, но... Леголас, каким образом? Домашние, что ли, решили от него избавиться? Эльф вздохнул и покачал головой. — Вот это и есть главная загадка. Яд не настолько медленный, чтобы подействовать через день или два, но и не мгновенный. Насколько удалось выспросить у Ингви, он встретил друга, когда тот направлялся во дворец. Дальше они шли вместе, и Регин точно ничего не ел и не пил. И после того, как вышел из твоего кабинета, тоже. — Тогда как?.. — Внимание моего целителя привлекла царапина на руке Регина, на запястье, чуть ниже рукава. Через такую царапину яд вполне мог попасть в кровь, но действует он в этом случае иначе, чем будучи выпитым или съеденным. Можно предположить, что у отравителя произошла промашка — Регин должен был умереть либо до встречи с тобой, либо существенно позже. Фили со вздохом покачал головой. Знать бы, кто этот отравитель... — Скорее, второе, — заметил он вслух. — Раньше кто мог догадаться, что Регин идет ко мне с докладом? — Если причиной был именно доклад, — возразил Леголас. — Это ведь могло оказаться и совпадением? — Могло... хотя я, честно говоря, не могу придумать причины, по которой кто-то мог желать Регину смерти. Вот если бы Рагнара отравить решили, я бы еще понял, а тут... Редкостно безобидный был старик, хоть и помешанный на законах и справедливости. Развить эту мысль ему помешал негромкий стук в дверь. — Да! — громко произнес Фили. Дверь приоткрылась, явив физиономию Ори. — Я прошу прощения, Ваше Величество... Но вы велели сразу сообщать, если будут вести от Его Высочества... — Давай. Ори быстро пересек приемную, с поклоном подал королю кожаный футляр с тисненым знаком наследного принца и так же неслышно и стремительно удалился. Фили торопливо открыл футляр, достал свернутый лист, развернул. Пробежал глазами и сквозь зубы выругался. — Что? — спросил внимательно наблюдавший за ним Леголас. — Не верю я в такие совпадения, — про себя пробормотал Фили. Взглянул на эльфа. — Леголас, у меня будет к вам еще одна просьба. — Поможем, если это в наших силах. — Надеюсь. В Палаты Молчания скоро доставят два трупа. Один из этих гномов сорвался с обрыва и сломал шею, другой просто умер по неизвестной причине. Вы сможете выяснить, не дело ли это все того же яда? — Сможем, — нахмурившись, кивнул Леголас. — Кто эти гномы и почему стали мишенями неизвестных убийц, ты, конечно, не скажешь? — Я и сам этого не знаю, могу лишь строить догадки. Так вы нам поможете? — Конечно. Я сообщу, как только будут результаты. — Хорошо. Спасибо. Леголас откланялся и, шелестя длинными одеждами, выплыл за дверь. Фили постоял еще, вертя в руках листок с донесением. Кили, когда хотел, умел быть очень кратким и точным. Теперь самое время сдержать обещание наведаться к Торину... * * * — Значит, это не просто предчувствия, — задумчиво произнес Торин, когда Фили умолк. Они снова выбрали для беседы открытую террасу, и единственным слушателем разговора был холодный горный ветер. — Увы, — вздохнул король. — Были... до недавнего времени. Теперь — нет. Я было подумал распорядиться поискать тех гномов, из Региновой записки, по Книге Имен, но... — Вот именно что «но». — Торин поудобнее устроился в кресле, пару раз затянулся и выпустил дым. — Напрямую таких приказов сейчас отдавать нельзя. Уясни для начала, племянник, что дворцовые перевороты не планируются в каменоломнях. — Он говорил, как в прежние, такие далекие теперь времена, не с королем, а снова с бестолковым по молодому делу наследником, и это лучше любых объяснений убедило Фили, что дело действительно плохо. — Организатор заговора — в твоем ближайшем окружении. — Но кого я успел настолько обидеть?.. — А причиной тому совсем не обязательно обида. Это дела, понятно, не упрощает... Так вот, если ты сейчас распорядишься найти этих гномов, их, по всей видимости, найдут. Но говорить они будут уже не способны. — Ты хочешь сказать, что их убьют? — С учетом того, что так или иначе они могут вывести на предводителя заговора — убьют точно. Торин неспешно встал, пересек террасу, облокотился на парапет. Фили последовал за ним. — Все настолько странно и нелепо... я никак не могу собраться с мыслями. — Постарайся. Сейчас это может оказаться вопросом жизни и смерти. Какое-то время оба молчали, потом Торин проговорил негромко: — Правда в том, золотой, что я очень мало чем могу тебе помочь. Все эти подковерные интриги никогда не были моим коньком, а с настоящими заговорами мне и вовсе дело иметь не приходилось, не та у нас жизнь была... Отправь ворона к Балину. Тайно. Пусть проведет переговоры с посланниками Беорнингов и возвращается. Фили кивнул. Упомянутая встреча была назначена в одном поселении, севернее кромки Лихолесья, в паре дней пути от Одинокой Горы. Если отправить послание сейчас, и если не случится ничего непредвиденного, Балин вернется через четыре дня... — И Даину отправь послание, — вернул его к действительности Торин. — Тоже тайно? — Отправь тайно. Но потом, немного погодя, устрой так, чтобы об этом узнали все. — Ты думаешь, что?... — Это придержит прыть любителей перемен. Ты ведь помнишь наш разговор после Битвы? Фили помнил, разве такое забывается. И слова Даина, сказанные в ответ на невысказанный вопрос... «Я всегда восхищался тобой, Торин. Злился, досадовал, но восхищался. Теперь ты снова сделал невозможное, и отнять у тебя эту победу было бы бесчестно. Не тревожься. Твой племянник всегда может рассчитывать и на совет, и на поддержку... любую.» — Даин далеко, — проговорил Фили почти про себя. — Верно. Но будет очень близко, если других наследников у Эреборского трона не останется. Поддержание образа короля сурового и справедливого требует жесткости, и тебе это вполне удается, но поверь, до Даина Железностопа тебе далеко. И едва ли те, кому и при тебе слишком тесно, очень хотят иметь дело с ним. — Тесно... — тоскливо усмехнулся Фили. — Дядя, тесно может быть при каком угодно короле. Я все равно не понимаю... — Что ж тут не понять, — как-то очень устало вздохнул Торин. — Обиды — это, в сущности, мелочи. Кто позволяет играть на своих обидах, становится в лучшем случае орудием. Настоящая цель любого заговора — власть и только власть. Найди того, кто получит наибольшую выгоду от смены короля — и ты найдешь своего врага. Фили покачал головой: — Наибольшую выгоду получит тот, кому достанется корона, верно? Никто из моих советников претендовать на трон не может, так о чем речь? Не Кили же мне обвинять в организации заговора... — Я бы тоже не стал его обвинять, — согласился Торин. — Но, во-первых, не все знают вас обоих настолько хорошо, чтобы полностью исключить такую возможность. — А во-вторых? — Во-вторых, его участие тут и не требуется, достаточно факта его существования. Я понимаю, что это неприятно слышать, но... Фили, твой брат — именно тот король, при котором настоящая власть будет принадлежать тому, кто сумеет ее взять. Он может царствовать, но никогда не будет править. Понимаешь, о чем я? — Что ж тут не понять, — сумрачно хмыкнул Фили. — И это не новость для меня, дядя. — Так и подумай над этим как следует. — Я только об этом и думаю последнее время. За Кили мне очень неспокойно. — Почему? — А он тебе не рассказывал? Его пару раз вызывал на разговор какой-то гном, якобы очень много знавший о нас с ним, вплоть до разговоров в личных покоях. И пытался спровоцировать на какие-то действия, из-за которых мы в итоге повздорили. — И поэтому ты беспокоишься? — Не совсем поэтому... Я хочу понять, в какую игру его пытаются втравить. Это все звенья одной цепи... Он еще до рассвета сорвался на северные заставы, донесение оттуда, видишь ли, доставили срочное. А потом сам прислал донесение — те двое рудокопов, которых мы заподозрили в лжесвидетельстве, мертвы. И едва ли виновны в этом их собратья. — Но это уже кое-что, Фили. Если подумать над тем, кто способен был там такое устроить... — Кили не видит там врагов. И из-за этого мне тоже неспокойно. Торин помолчал, потом сказал совсем тихо: — Опасаться за жизнь брата тебе едва ли нужно, почему — я уже сказал. Кто бы ни стоял за этим заговором, единственной доступной целью его может быть замена тебя на брата. Его не то что не убьют — оберегать будут, как зеницу ока. И не лишне будет присмотреться, кто в этом деле будет особенно усердствовать. — Может быть, ты и прав, — тоже негромко отозвался Фили. — Может быть... * * * ...Кили вернулся вечером, мимоходом доложился Тони — «Скажи Его Величеству, что я уже приехал!» — и погнал Лони топить мыльню. Когда же выяснилось, что ушлый парень уже все натопил и наготовил, его осталось только отправить за ужином. Фили, со своей стороны — ну невозможно же было не заметить весь этот гвалт и суету? — велел принести ужин на двоих и, выждав немного — едва ли голодный Кили будет мыться долго — отправился к брату сам. Он пришел как раз вовремя, чтобы застать Кили выходящим из мыльни. Принц его не заметил, из-за полотенца, которым на ходу обсушивал волосы, и Фили получил занятную возможность — немного понаблюдать за братом, когда тот считает, что его никто не видит. Такая удача выпадала ему нечасто, и заканчивались подобные опыты всегда одинаково... и этот раз только подтвердил общее правило, когда Кили, почувствовав чужой взгляд, изумительно быстро скрутил в комок мокрое полотенце и запустил им в непрошеного зрителя. — Мастак, — хмыкнул Фили, поймав импровизированный «снаряд» на расстоянии руки от своей физиономии. — Ты тоже, — показал в улыбке зубы Кили. — Лони, олух, все время попадается. А подсматривать никак не отвыкнет... — Ну нравишься ты ему, — заметил король, напуская на себя нарочито серьезный вид. Бросил полотенце в угол, на кучу грязной одежды и белья. — Да ну тебя... Кили между разговором натянул штаны, сунул ноги в башмаки и потянулся к открытому сундуку за чистой рубашкой. И вмиг Фили забыл всякое веселье. — Что это?... — Где? — удивился Кили. — Вот это! — Фили в два шага оказался рядом с ним, схватил за руку. — Это что?! — Да чепуха, оцарапался... в чем дело-то? — Где, когда?! Кили выглядел растерянным, да и кто бы не растерялся от такого наскока, но Фили было не до рассуждений. Такого страха он не испытывал, наверно, с той давней истории, когда они мальчишками сбежали тайком на реку, и Кили свалился в воду недалеко от водопада. — Утром еще, когда по скалам лазал... оступился, схватился неудачно за камень. Да что случилось, Фили?! Король медленно перевел дыхание. Сердце все еще оглушительно бухало, но внезапный ледяной ужас отступил. И то хорошо... — Регина отравили, — проговорил Фили. Вдруг почувствовав себя совсем старым и усталым, шагнул в сторону и тяжело осел на край кровати. — Как — непонятно... только на руке вот такая же царапина... Кили, тоже посерьезнев, присел рядом, заглянул брату в лицо. — Фили... ну что ты... Кто ж меня на заставе да среди камней травить будет? Не переживай так, не надо... — Ничего, — попытался усмехнуться король. Мгновенная паника прошла, и ему было неловко за свой срыв, глупо, наверно, это выглядело... — Меня просто все эти... события выбили из колеи. Не обращай внимания. Там, в гостиной, ужин на столе. — Да? — радостно вскинулся Кили. — Так пошли, я голоден, как стая волков... А точно все в порядке? Фили? — Все в порядке. Пошли. Кили легко поднялся, прихватил рубашку и, на ходу ее натягивая, заторопился в гостиную. Первым уселся за стол, поднял крышку на большом блюде, блаженно прижмурился и схватился за нож. Фили сел напротив, и, предоставив брату выяснять отношения с жареной олениной, взялся налить в оба кубка вина. Все верно, думал он, глядя, как Кили, урча, уписывает большой кусок мяса. Тебе, братишка, и впрямь бояться нечего. Ты-то нужен им, живой, здоровый и как можно меньше понимающий. Что же до того, что среди камней нет места яду... О какой там истории очень не любит вспоминать Ханар, сын Хальвдана, когда-то метивший ко двору, но оказавшийся на дальней заставе?..