Испытание доверием

...Образы плыли, разглядеть их никак не получалось, голоса же звучали отчетливо, но тоже как-то странно — менялись, то становясь совсем одинаковыми, то наоборот — другими на каждой фразе, и непонятно было, сколько их на самом деле, два, три, больше? Но смысл слов оставался понятным и до жути очевидным. — Не понимаю, на что вы надеетесь. Неужто и впрямь думаете, будто короля можно изменить? — Мы не столь наивны. Но не стоит делать чересчур резких движений, это тоже опасно. Устроить убедительный несчастный случай непросто, а если всеми этими делами заинтересуется Даин... — С чего бы ему ими интересоваться? — Ты просто не знаешь Даина. Ему наплевать на наши дела, но он имел неосторожность пообещать поддержку и совет Фили... — Хорошо, и какие у нас есть варианты? Воздействовать на короля через наследника? — Это не слишком надежно. Принц неумен, никудышный притворщик и по-щенячьи предан брату... — Ты уверен? Мне казалось, у него есть причины держать на брата обиду... — Ты не слушаешь меня? Кили — глупый щенок. Он не осознает своих обид, и готов ползать на брюхе и лизать руки за улыбку и слово прощения. Даже если Фили не догадается сам, в чем дело, принц выболтает все, едва почует, что можно говорить без опаски. — Значит, надо устроить так, чтобы не почуял. Напоминать ему почаще, что его слышат постоянно. — И все равно это ненадолго... — Конечно, ненадолго. Но это даст нам время... — Любое промедление может обернуться бедой, если Фили разгадает наши планы. Ему достаточно избавиться от брата, и всякие заговоры просто потеряют смысл. — Ты полагаешь, он способен на... — Никто из нас не знает до конца, на что он способен... Голоса стали смешиваться, превращаясь в невнятный гул... Кили рывком сбросил сон и сел на постели. В комнате было тихо и сумрачно, в камине потрескивал огонь. Принц осторожно спустил ноги с кровати, встал, добрался до стола. Плеснул в кубок холодной воды из кувшина, выпил, отдышался. Все еще как во сне, передвинул к камину скамейку, сел и уставился на огонь. Не сразу понял, что теребит пальцами амулет. Надо же, снять вечером забыл, вымотался — спасибо, хоть разулся перед тем, как в постель свалиться... Вот и снится теперь всякое. Но это не было похоже на обычный сон. Слишком явственно звучали чужие голоса, и слишком явственно помнилось сказанное. Конечно, сны бывают разные, но с пророчествами — это к Оину, причем здесь он, Кили? С ним ничего подобного прежде не случалось... ...Но если этот сон — особенный, значит, то, что в нем говорилось — правда? Вот то, что он щенок, который в упор не замечает, что его обижают, и которого могут просто убить, если это покажется полезным — правда? Нет, это не пророчество. Это просто бред, кошмарный бред, с утра надо позвать Оина, пусть даст что-нибудь от лихорадки, не надо было так долго лазать по этим проклятым завалам... * * * Рассвет застал принца на террасе, одетым и с трубкой в зубах. Спать Кили больше не лег, но и трястись полночи от страха, сидя перед полупогасшим камином, было как-то не в его природе. Первый испуг прошел быстро, следом вернулась способность соображать и оценивать ситуацию. Даже если сон вещий, просто принимать на веру сказанное в нем едва ли стоило. Голоса во снах не всегда говорят прямо, порой нужно немало усилий, чтобы разгадать загадку. И хорошо бы найти какую-нибудь зацепку, чтобы понять, что в этом сне можно понимать буквально, а что — иносказательно. Может быть, и впрямь поговорить с Оином, не раскрывая, само собой, напрямую содержания сна. ...То, что достаточно убрать наследника, и заговор потеряет смысл, понять был способен даже Кили. Если, конечно, заговор составлен не в пользу Даина. А в пользу Даина он не мог быть составлен, потому что Даин обещал Фили поддержку и помощь, и без преувеличений сдерет шкуру с любого, кто вздумает распорядиться иначе. Но чтобы Фили решил по этой причине убить брата?.. И почему голос из сна называл Кили щенком? Разве любовь и преданность — это глупость? Или тут тоже кроется какой-то тайный смысл? ...В комнате позади раздался топот, и следом — встревоженный голос Лони: — Ваше Высочество!.. — Да! — громко отозвался Кили. Повернулся к двери. — Я здесь! — Доброе утро, — радостно заулыбался слуга, появляясь на пороге и кланяясь. — Я прошу прощения... Его Величество велел спросить, выйдете ли вы к завтраку... — Конечно. Передай Его Величеству, что я сейчас буду. Он позволил себе задержаться только для того, чтобы выколотить трубку и повесить на вешалку в углу теплый плащ — предрассветный час выдался морозным. И сразу поспешил в покои брата, отдельной столовой на двоих у них не было. Фили уже сидел за столом, неторопливо намазывая маслом кусок белого хлеба. — Ты быстро, — заметил после приветствий. — Я уже не спал. — Кили уселся за стол, прикидывая, что будет лучшим началом завтрака, ломоть хлеба с холодным мясом или пирог с рыбой. Разбуженный дивными запахами аппетит оказался настолько нетерпеливым, что основательно отогнал всякие заботы и тревоги. — Да? — удивился Фили. — Это после вчерашних-то трудов? — Угу... Сам удивляюсь. Видно, перетрудился... Фили неспешно отломил и отправил в рот кусочек хлеба с маслом. — И как там обстановка? Я думаю, пора самому взглянуть, работы уже сделано немало... Кили едва не расплескал горячий чай. — Самому? На кой, Фили? Завал еще разбирать и разбирать, за прошедшее время только вчерне дорогу расчистили. И своды еще не шибко надежны, проверять надо. — Ты уверен? — Конечно. Я вчера наползался там так, что ночью лихорадило, а ничего интересного не видел. — Тогда и впрямь рановато, видимо. Кили, едва сумев скрыть вздох облегчения, снова принялся за еду. Был правдой странный сон или нет, заговор-то существует, и ни к чему упрощать противнику задачу. Жаль, что поговорить об этом напрямую нельзя. Ладно, можно ведь и окольными... Правда, мастер ведения беседы из Кили получался, как из кузнечного молота решето. Но тут же не посланники иноплеменные и не враги, которых нужно обмануть либо запугать. Брат же... Видимо, все эти мысли отражались на физиономии принца более чем ясно, потому что Фили, поглядывавший на него задумчиво и чуть лукаво, в некий момент решил нарушить молчание. — Если не тайна, о чем ты так усиленно думаешь? — Я? — растерялся Кили. — Я вроде ем, а? — Угу. Ешь. И при этом только что сам с собой не разговариваешь. Давай, выкладывай, в чем дело? Кили дожевал кусок пирога, запил чаем, вздохнул. — Знаешь, мне что-то вдруг подумалось... Помнишь, мы мальчишками в лес тайком сбежали и заблудились? Нас еще искали целый день? — Такое забудешь, — хмыкнул Фили. — Выпороли нас тогда знатно... Я сколько времени потом на животе спал. А сейчас ты с чего об этом заговорил? — Я тогда разозлился и сбежать хотел, насовсем. А ты мне говорил, что нельзя на такое обижаться, потому что мы сами виноваты... Ты правда так считал тогда, или просто придумал, чтобы мне глупостей наделать не дать? Фили ответил без улыбки: — Сам бы я не додумался. Со мной Торин говорил об этом. Пока ты в сарае прятался и на весь мир обижался. — Он отодвинул тарелку и встал из-за стола. — Ешь, я пойду, трубочку выкурю на воздухе... Кили привстал было тоже, потом, спохватившись, дожевал кусок, одним глотком допил чай и поспешил вслед за братом. Фили действительно был на террасе, но не курил, просто стоял, облокотясь на парапет, крутя в пальцах трубку и глядя куда-то вперед и вниз, на склон Горы. Кили мысленно обругал себя — опять же брякнул что-то не то, переговорщик недоученный... — Фили? В чем дело, я что-то не так сказал? Король покачал головой. — Ты все-таки обижен на меня. — Я?.. Нет, что ты... — Кили подошел ближе, оперся на парапет рядом с братом, чтобы видеть его лицо. — Что ты говоришь, Фили, какие обиды? — Тогда с чего все эти расспросы и воспоминания? — Ну... — Кили посопел, это получилось, кажется, виновато. — Я... ну, понимаешь, я разговор услышал случайно. То есть обрывок, пару фраз всего, мельком. Даже и не разглядел этих гномов... — И о чем говорили эти гномы? — О том, что у меня есть повод держать на тебя обиду, а раз не держу — то это просто глупость. — Вот как? — бледно улыбнулся Фили. — А сам ты как думаешь? Глупость это? Кили вздохнул: — Когда я считал любовь глупостью? Я ведь... не потому, что ты король. Нет, то есть и поэтому тоже, но... я опять не то говорю. — Что же тогда?.. Кили, вдруг надумав — когда, как не сейчас? — выпрямился, набрал побольше воздуха и, взяв брата за руки и опустившись на колено, разом выговорил то, что прежде вслух сказать не решался: — Никакие слова не изменят того, о чем знает сердце. И других господ не будет надо мной, и ни воли прежде твоей, ни жизни, кроме твоей воле отданной... — Перевел дыхание и шепотом закончил: — Кажется, ничего не перепутал. — Ничего, — тихо проговорил Фили, все это время глядевший на него во все глаза. Осторожно высвободил руки, взял Кили за плечи, поднял и положил ладонь ему на затылок, заставляя наклонить голову. Кили, как-то враз притихнув, дал поцеловать себя в лоб, и только после этого поднял взгляд и посмотрел брату в лицо. Фили глядел на него спокойно и серьезно. — Это старинная формула, где ты ее отыскал? — Ну... — Кили неловко пожал плечами. — Я тоже Балина слушал... иногда. — Иногда, — согласился Фили. Еще немного помолчал. — Это очень серьезная клятва, Кили, зачем? Разве я сомневался в твоей преданности? — Нет, но... Не знаю. — Принц вздохнул и пожал плечами. — Просто показалось, что так будет правильно. — Правильно... — Фили задумчиво хмыкнул. — Но не сегодня же ты до этого додумался. Чем же тогда встревожил тебя подслушанный разговор? Кили досадливо покачал головой: — Я никогда не задумывался, что могут думать обо мне другие гномы. Теперь же... Как по-твоему, может это иметь какое-то значение? — Ничто не имеет значения, пока не перестанет быть темой досужих разговоров и не начнет служить руководством к действию. — Я в самом деле слишком много спал на уроках истории, — признался Кили. — И многого не понимаю... Но неужели вот это вот может стать поводом для заговора? — Поводом — нет, едва ли. — Фили заметил забытую на парапете трубку, взял ее, задумчиво повертел в пальцах. — А вот прикрытием для настоящих мотивов... или способом пустить пыль в глаза не слишком умным... хмм... собратьям — очень даже может. — Зря ты отпустил Балина, — вздохнул Кили. — Балин вернется скоро, — отозвался Фили. — Я велел... Может, даже завтра вечером, если с погодой повезет. — Да? — обрадовался принц. — Значит, не так все и плохо... — Надеюсь, что так. Чем ты предполагаешь сегодня заняться? — Чем я могу заниматься сейчас? Защиты-то толком все еще нет с северной стороны, приходится присматривать... Нет, там следят, конечно, но как-то спокойнее, если сам знаешь, что и как. Ну и посмотрю, что там на разборе завалов делается, мимо не пройду. — Хорошо, — согласно кивнул Фили. — И к гномам присматриваться не забывай. Кто устроил обвал и убийства, мы до сих пор не выяснили. — Ох, не знаю. — Кили недовольно поморщился. — Противно мне подозревать в таком гномов, с которыми столько лет знаком... — Но никого чужих там не было, — заметил Фили. — Так что смотри в оба и сам будь осторожен. — Это само собой. Я пойду? — Иди, конечно. К ужину вернешься? — Вернусь, если ничего особенного не случится... * * * Оставшись один, Фили все-таки набил трубку и закурил. В кабинете ждали его дела и бумаги, но они могли подождать и еще, прием же просителей сегодня только после обеда. Распорядок королевского дня составлял лично Балин, и Фили, сначала просто взвыв от такого жесткого контроля, по здравом размышлении согласился. Не для него было это расписание, а для подданных, которых иначе пришлось бы выслушивать сутки напролет... Хорошо, что бумаги, в отличие от гномов, не умеют обижаться. Потому что прямо сейчас королю было совсем не до них. «Ох, братишка...» Каким булыжником стукнуло Кили, было непонятно, но понять очень хотелось. Потому что не так много было в этом мире вещей, способных довести принца до такого смятения. Может, он сам не понимал, насколько очевидно его состояние, да и кто-то посторонний едва ли заметил бы в его поведении что-то необычное, но не Фили. Странность была не столько в том, что Кили что-то тревожит, сколько в его упорном молчании. Не водилось у него прежде секретов от брата, в чем же дело сейчас? Может, сегодняшняя тайная встреча поможет разобраться?.. Докурив и убрав трубку, Фили добавил к своему убору мантию и обруч-корону и отправился в кабинет. Беспокойство беспокойством, а делами надо было заняться. Неширокая винтовая лестница вела в прямоугольный коридор, к задней, не для посетителей, двери приемной и, рядом, кабинета. Ори, разумеется, уже все подготовил и разложил на столе — письма, прошения, доносы — надо же, и такое у них уже завелось... Впрочем, охотники строчить доносы находились и в Синих Горах, вот только Торин доносчиков очень не любил... Сам Ори за столом в приемной сосредоточенно строчил что-то, обложившись книгами и старинными свитками. При появлении Фили, правда, тут же отложил стило и вскочил на ноги. — Ваше Величество... — Доброе утро. Я смотрю, ты уже чем-то занят? — Да... Вы же велели мне собрать и сложить сведения после того Совета, когда старейшина Вит с Рагнаром сцепился, вы забыли? — Велел, — согласился Фили. — Так это ты столько уже накопал? Шустрый писец мне достался... — Ори, зардевшись, поспешно поклонился. — Занимайся, другой работы для тебя сейчас нет. Нори ты все передал? — Да, мой король, он сказал, что все понял в точности. — Хорошо. Фили вернулся в кабинет, сел к столу и взялся просматривать бумаги. Начать, мрачно усмехнувшись про себя, решил с доносов. Как бы нелепо это ни выглядело, но именно сейчас эта по большей части чепуха могла дать полезные сведения. Чтение, впрочем, шло неважно, мысли короля постоянно перепрыгивали с темы собственно написанного на гномов, имена которых попадались на глаза... или просто попутно вспоминались. Торин ведь не просто так советовал ему присмотреться к своему ближнему окружению. Как ни крути, а в заговоре просто должен быть замешан кто-то из королевских советников. А может — как знать — и из старейшин... Советников у Фили было шесть. Усомниться в Двалине, будучи в здравом рассудке, не получалось; Балин... ну, если Балину вдруг вздумается что-то замыслить против короля, то можно смело биться об заклад, что долго этот король не протянет. Хотя опять же, удумать повод для этого как-то не получалось, слишком многое связывало его с королевской семьей. Но эти двое, по крайней мере, при определенном сочетании обстоятельств могли претендовать на корону сами. С остальными советниками, никаких прав на престол не имевшими, все было куда менее очевидно. Потому что не было явного мотива. Яри, Главный Горный мастер, был, разумеется, в состоянии толково обставить искусственный обвал. А дальше? Какая ему выгода от участия в предприятии, за которое можно легко поплатиться головой? Ни милостями, ни признанием его заслуг перед короной он никогда обойден не был, дети и внуки его уже сами мастера, и тоже ничем не обижены. На что он может рассчитывать при короле Кили, такое, чего не мог иметь при короле Фили? Причина должна быть, просто от скуки за такие дела не берутся. А раз причины нет, то... в общем, понятно. Хефти, советник по торговым связям... Да, часто говорят, что у торговцев одно чувствительное место — кошелек. И что за выгодное дело они продадут кого угодно и что угодно. Но опять же вопрос — в чем выгода? Чего мог возжелать Хефти, сверх того, что уже имеет при дворе? Присмотреться к нему, конечно, надо, так Фили только этим последние дни и занимался. А толку что... Торговцы — они не только выгоду свою видеть умеют всюду, но и мысли свои держать при себе, а не написанными на лбу. Разгадать, конечно, можно все, но время, время... Рагнар, Хранитель Закона и блюститель порядка, был родом из Эребора, но в Синих Горах не жил. От десятка семей, направившихся после нашествия дракона на юг в поисках лучшей доли, осталось всего несколько гномов, Рагнар тоже потерял жену и сына, прежде чем вернулся на север и обосновался в Железных Холмах. Верно служил Даину, тот его таланты ценил, но в Эребор отпустил без возражений. Желание возвратиться домой свято, можно ли придумать лучшую награду за верность? Фили тоже сразу его заметил, и не зря — на своем месте Рагнар был очень хорош. Понятно, что имя его постоянно всплывало в историях с преступлениями, расследованиями и просто всякими конфликтами между обитателями Эребора, и далеко не всегда его поминали с восторгом. Молва не так уж далека от истины, справедливость, не разбавленная милосердием, становится чересчур жесткой, даже для гномов. Хотя и не перестает при этом быть справедливостью. Но сцепились же они со стариком Витом?.. Весьма неприятная и спорная история получилась с одной девицей, дочерью мастера-ювелира, приехавшего в Эребор с семьей год назад. Девчонка была красива бесподобно, и сверх меры беспечна. Ухаживали за ней двое местных мастеров, и она умудрилась столько наобещать обоим, что дело кончилось ссорой и нешуточным поединком. К счастью, обошлось без смертей, но в Залы Целителей угодили оба и надолго. И — удивительное дело — родственники обоих, не сговариваясь, обвинили в происшедшем девушку. Рагнар, которому пришлось разбирать конфликт, выслушал внимательно обе стороны, допросил девицу... и согласился с обвинителями. То есть парням тоже досталось много нелестных слов, но и только. А девчонку высекли, не публично, конечно, и не страшно — розгой, стыда там было больше, чем боли, но шума эта история наделала много. Даже на Королевском Совете успели поспорить и поругаться, из-за чего король и велел своему писцу историю эту записать как можно подробнее... Однако, заявить, что решение Рагнара было несправедливым, не решился никто. Фили дочитал очередную жалобу на очередное безусловно справедливое решение, невесело усмехнулся в усы и, бросив исписанный лист на стол, откинулся на высокую спинку кресла. Прикрыл глаза. Рагнар временами совершенно невозможен и, увы, неисправим, но никого больше из своего окружения Фили на этом месте не представлял. А вот, к примеру, Дальтрасир, шестой советник и посланник при дворах других королевств, с Рагнаром время от времени крепко сшибался как раз по этой причине — справедливость, конечно, нужна, но палку перегибать все-таки не стоит. Старый, многоопытный и многомудрый, Дальтрасир был главой многочисленного семейства и толк в воспитательных приемах знал. И мигом переставал походить на улыбчивого доброго дедушку, когда сталкивался с чем-то, что считал неправильным. Хотя в той истории с дочкой ювелира Дальтрасир, совершенно неожиданно, принял сторону обвинителей. Может быть, еще и потому, что Ханар, сын его давнего друга и соратника, лишился места при дворе и репутации после скандала из-за некоей девицы, слишком беспечно строившей глазки восторженным ухажерам. Один такой и нарвался... Оставил сопернику шрам через лоб и левую бровь, а сам через пару дней от тяжелой раны умер. Ханара как будто никто ни в чем не обвинял, но... В общем, оставаться при дворе он не пожелал. Отправился командовать северными заставами, чем занимался и по сию пору... Фили резко встал с кресла, прошелся туда-сюда вдоль стола, успокаивая внезапное волнение. Леголас больше не стал напрашиваться на личный прием, наверно, чтобы не привлекать внимания. Но прислал записку с парой рун, означающих «да» и «оба». Один и тот же способ убийства в королевской приемной и на дальней заставе означать мог только одно — личную связь. Там, либо на заставе, либо среди мастеров, есть кто-то, непосредственно связанный с главарем заговора, приближенным к королю. И это не рядовой воин или рудокоп. Гарнизон застав не особо многочислен, скрыть там что-то непросто, воины все друг у друга на виду, не меньше, чем гномы, работающие бок о бок в шахтах и рудниках. А вот командиры... Ханар ведь в юности изучал горное дело, его прочили в мастера, а не топором махать. Мысль эта посещала Фили за последние три дня не впервые, хотя основания для столь серьезных подозрений нужны тоже посерьезнее, чем факт наличия некоей неприятной истории в прошлом. Но к Ханару нужно было присмотреться, хотя бы потому, что именно у него под боком произошло сразу столько безобразий. И потому, что близкий друг его отца — советник короля. Правда, там, где сложно спрятаться, не менее сложно и организовать слежку... Спокойно, приказал себе Фили, только спокойно. От того, что ты будешь бегать из угла в угол и биться головой о стены, дело с места не сдвинется. И Кили это ничем не поможет. Но почему этот упрямый обормот снова отмалчивается? Ладно, придумал тогда проблему с этими слуховыми каналами, так нашли их уже, да и мест для разговоров и кроме личных покоев предостаточно. И вроде выяснили они все, и договорились, так нет же — опять секреты... Ори осторожно постучал в дверь, отвлекая короля от все более тревожных мыслей. — Прошу прощения, Ваше Величество... Вы велели напомнить. — Да, — вернулся к реальности Фили. — Двалин уже здесь? — Здесь. — Я жду в своей приемной. Ори, поклонившись, исчез. Фили посмотрел на заваленный бумагами стол, мысленно махнул на все это рукой и направился к задней двери. Пусть, согласно распорядка, король и должен быть в кабинете и читать прошения — придется в этот раз внести в распорядок изменения... * * * — Ребят пару я тебе привел, как обычно. Но рискованно все-таки... — Ничего, я тоже умею быть осторожным. — Фили собрал косы простыми стальными зажимами, добавил снятые золотые к солидной куче украшений на столе, проверил меч и ножи, набросил поверх кафтана темный плащ с капюшоном. Двалин наблюдал за его сборами, сразу и одобрительно, и недовольно. Одобрение относилось к собственно сборам, недовольство — к идее тайком выйти в город, несмотря на творящиеся в последние дни безобразия. Но Фили тоже был упрямым, да и не развлекаться он собирался. — Может, я все-таки пойду с тобой?.. — Нет, Двалин. Вот с тобой меня точно признают сразу. Не сердись и не тревожься, я знаю, что делаю. Не впервые же. — Он застегнул плащ, набросил на голову капюшон. — Ну, где твои ребята? — Идем... * * * ...В это время дня в таверне было просторно и даже почти тихо. Немногие ранние завсегдатаи сидели по углам, ведя неспешные беседы. Фили, впрочем, не спешил обманываться затишьем — репутация у этого заведения, расположенного недалеко от Врат Эребора, но все-таки снаружи, была далеко не лучшая. Кого только здесь не бывало... Но зато к посетителям тут особо не присматривались. Что и требовалось. Король окинул зал взглядом. Так и есть, за дальним столом одинокий гном с огненно-рыжей шевелюрой попыхивал трубкой и нянчил большую кружку. Фили прошел туда, сел напротив, так, чтобы лица его не мог видеть никто, кроме собеседника, и немного сдвинул капюшон. Парни-охранники будто невзначай расположились за соседним столом. Хозяин заведения, заметив новых посетителей, кивнул помощнику. Перед Фили, как по волшебству, возникла кружка с элем. Ну вот, теперь совсем никаких подозрений... Не то чтобы Фили серьезно чего-то опасался, но не хотелось ни рассекречивать свое здесь пребывание, ни тем более браться за оружие. — Приветствую моего повелителя, — негромко произнес рыжий гном, не меняясь в лице и не сопровождая слова никакими жестами. — Рад видеть тебя, Нори. Как идут дела в городе Дейле? — В городе все спокойно. Но я слышал, не все ладно в Подгорном Королевстве. — Слухи не лгут. И мне нужна твоя помощь. — Я всегда к твоим услугам. — Вот. — Фили достал из сумки под плащом листок пергамента, толкнул через стол к Нори. — Знакомы тебе эти имена? Нори взял записку, прочитал. Пожал плечами: — Среди моих знакомых есть один гном с таким именем, про остальных ничего сказать не могу. А в чем дело? — Этих гномов нужно найти. Нори призадумался, затянулся пару раз. — Сложно это. Не подумай, что я цену себе набиваю, но... ни имен отцов, ни клановых, да и имена не такие уж редкие. Времени может понадобиться много. — Я понимаю. Но это важно, Нори. — Хорошо, я все сделаю. Хотя и не обещаю, что быстро. Но это ведь не все, что тебя тревожит? — Да, не все. Еще мой брат. — Брат? — Нори, кажется, удивился. — Но чем я могу... — Я должен знать, — перебил Фили, — где он бывает и с кем встречается, когда уходит из дворца без сопровождения. — Но... — Нори точно был удивлен. — Разве у него завелись какие-то тайны? Просто спросить недостаточно, обязательно нужно следить? — Недостаточно. Потому что я хочу знать, кто еще следит за ним. — О. — Нори подумал немного, сощурил хитрые глаза. — То есть то, что за ним кто-то следит, сомнению не подвергается? — Я в этом уверен, — проговорил Фили непроницаемо. — И должен знать, кто это. — А вопрос — зачем?.. — Это я выясню сам. Ну так как? Нори уже снова был спокоен и безмятежен. — Все, что возможно, будет сделано, мой господин. — Хорошо. До встречи. Фили допил эль, отставил кружку и, надвинув капюшон, поднялся. Бросил на стол монету и направился к выходу, не медля, но и не настолько спеша, чтобы охранникам пришлось догонять его бегом. * * * ...День клонился к вечеру, солнце уже подсвечивало западный склон Горы. Было все так же спокойно и тихо, и Кили подумывал уже возвращаться во дворец — никакой особой нужды караулить здесь самому нет, а вот Фили, наверно, еще захочет с ним поговорить. По зрелом размышлении, принц все-таки остался недоволен своим утренним поведением. Уж кого-кого, а брата таким образом он мог и не пытаться провести — тот наверняка догадался, что дело неладно. И как объяснить свою тревогу, не вдаваясь в подробности, которых пока раскрывать нельзя? Отвернувшись от ограждения площадки сторожевой башни, Кили окликнул: — Ханар! — Да, мой принц? Ханар был рядом и на площадку поднялся сразу, услышав зов. Двигался он легко и не по-гномьи бесшумно, чему Кили всякий раз дивился и про себя немного завидовал. Этот гном был ростом не ниже его, заметно крепче и шире в плечах, а поди ж ты... — Я возвращаюсь во дворец, — сообщил Кили. — Распоряжения прежние в силе — обо всем, что будет происходить необычного, докладывать мне в любое время. — Будет исполнено. — Сейчас я загляну на разбор завала... Договорить он не успел — с нижней площадки башни послышался шум, топот и возбужденные голоса. Следом оклик: — Милорд Кили! Командир Ханар!.. Принц вопросительно глянул на Ханара. Тот качнул толстыми темными косами — нет, никаких срочных донесений не ожидалось. А неожиданные новости редко бывают приятными. Спустившись, Кили сразу увидел рядом со стражами запыхавшегося молоденького гнома-рудокопа. Тот поспешно поклонился принцу: — Ваше Высочество... — Да, в чем дело? — Меня мастер Хегни прислал. Просил прийти скорее... Там у гнома одного, среди вещей... в общем, посмотреть вам надо!.. Кили глянул на Ханара. Тот молча кивнул и взмахом руки подозвал одного из стражей. — Сопровождающих Его Высочества — к Северным Вратам. Мы ждать не будем, пусть догоняют. Парень, кивнув, исчез. Кили, заранее не ожидая ничего хорошего, пошел вслед за посланцем Хегни к ближней от башни тайной двери в туннель по Горой. * * * Толпу из десятков трех гномов не заметить было невозможно, Кили услышал их раньше, чем вышел из туннеля в просторную пещеру. Отсветы факелов и эхо многоголосого гомона метались под сводами, недоброе напряжение ощущалось почти физически. — Что здесь происходит? На окрик принца ответом стала мгновенная тишина. Толпа расступилась, вперед вышел Хегни. — Доброго здравия вам, Ваше Высочество. Вот... такое дело у нас. Кили глянул на одинокого гнома, которого тоже вытолкнули вперед собратья. Насмерть перепуганный рудокоп сделал пару шагов и бухнулся на колени, прижимая к груди скомканную шапку и глядя на принца распахнутыми глазами. — В..ваше Высочество... Неправда это, я ничего такого не думал... Я не знаю, откуда это в моем мешке, не знаю!.. — О чем он? — спросил Кили. — Вот... обнаружилось в его вещах. Кили взял небольшой моток шнура, гладкого на ощупь, непохожего на обычную веревку. — Вы уверены? — Точно такой же обрывок нашли на месте обвала. Горит славно, уж не знаю, чья работа... Пойманный гном с горестным стоном повалился принцу в ноги. — А может, и впрямь подкинули? — вполголоса спросил Кили, глядя на него сверху и лихорадочно соображая, что же со всем этим делать. — Может, и подкинули, — шепотом же согласился Хегни. — Уж очень натурально он удивлялся, когда этот клубок из его мешка выпал... Но мы решили его покараулить, пока вы не придете. Чтобы тоже не помер, как тот, первый... — А вот это правильно, — задумчиво проговорил Кили. Решение задачи возникло будто само собой, и он подивился, насколько оно было простым. — Этого в темницы, — коротко приказал он, ткнув пальцем в рыдающего на полу пещеры гнома. — В сопровождение — ты сам, Хегни, там и объяснишь, что и как. Гиннару я сейчас напишу записку. Из своих в свидетели возьми двоих... а лучше троих. Ханар, пару стражей отряди. Смотреть в оба, и Махал упаси, если с ним по дороге что случится. Чтоб ни царапины на нем не было. Все ясно? Хегни мрачно нахмурился и кивнул. Намек он явно понял. * * * Возвращение во дворец получилось очень невеселым. Отдав нужные распоряжения и написав записку смотрителю темниц, Кили задерживаться на заставах не стал. И всю дорогу мысли у него были об одном — что скажет Фили в ответ на такие новости. Вернее, что скажет — это понятно. А вот как после этого отговорить его от намерения лично проверить, что происходит в проклятом месте? Ведь не усидит же... Отпустив сопровождавших его стражей у ворот дворца, Кили поднялся в верхние залы, вышел на полукруглый балкон и встал у перил, опершись на полированный камень. Отсюда было видно несколько уровней вниз, и Кили какое-то время просто стоял, наблюдая за суетой жизни Подгорного Королевства. Гора жила, повсюду что-то убиралось, строилось, в мастерских кипела работа, в торговых рядах толпился народ, в Главные Врата неспешно втягивался прибывший, наверно, из Дейла караван... Над всем этим упирался в высокие своды фасад королевского дворца. Смотрели гномы на великолепные стены и колонны, восхищаясь сотворенной их же предками красотой, и шли сюда, когда случалась нужда, без боязни, а уж письмами и прошениями королевская приемная была завалена всегда, и ни одно не оставалось без ответа. Так кому и чего не хватало в этом королевстве, что король вдруг стал негоден? Кили знал, сколько работает его брат, о скольких вещах умудряется помнить, на сколько вопросов давать ответы. Ему самому и половины всего этого не осилить... Так зачем менять такого короля на... балрог знает какое недоразумение, годное только мечом махать да приключений на свою задницу искать? Нельзя такого допустить, ни за что нельзя... И, будто в ответ на эту мысль, Кили почувствовал чужой взгляд, внимательный и недобрый. Выпрямился, повернулся, гадая, кого увидит под аркой балконной двери. Ни на балконе, ни в дверях не было никого. Кили оцепенел. Неужели и тут?.. — Кто здесь?.. — спросил он едва не дрогнувшим голосом. — С вами сложно иметь дело, Ваше Высочество, — раздался из ниоткуда до скрежета зубовного знакомый голос. — Вы настолько наивны и беспечны... — Что?.. Что я опять сделал не так, в чем дело?! — Вы все время делаете одну и ту же ошибку, о которой я вам уже говорил. Вы слишком разговорчивы и откровенны. — Какого балрога, я не понимаю!.. — Спуститесь уровнем ниже, на другой балкон, и послушайте... Ощущение чужого присутствия исчезло. Кили, зло всхлипнув, почти бегом бросился к дверям. Сбежал по лестнице на следующий уровень вниз, остановился у выхода на балкон и прислушался. Здесь балконов было два, их разделяла каменная перегородка, и из-за нее слышались голоса двоих, а может, троих гномов. Кили осторожно, боясь даже вздохнуть лишний раз, прокрался вдоль стены до перил балкона. Снова прислушался — отсюда можно было разобрать слова. — ...смысла нет. Если Балин и впрямь вот-вот вернется, задача наша усложнится многократно. Да и с завалами бесконечно не будут же возиться. Пока что это вполне реально... — Согласен. Но и сейчас там не настолько все плохо, чтобы обвал получится смертельным. — А это и не обязательно. На сей момент нас устроит и вариант «второй Торин». Дальше будет проще... — А вы так уверены, что ваш план сработает? Если король все-таки не пойдет сам проверять Северные Врата? — Пойдет. Ну а если нет... используем запасной вариант. — Это вряд ли удастся выдать за несчастный случай... — Ну да, но нам есть, кем пожертвовать, не так ли?.. Голоса смазались и затихли, видимо, говорившие ушли. Кили медленно съехал спиной по стене. Что делать, куда бежать? На балконе уже никого нет, голосов он не узнал и едва ли сможет признать, если услышит, говоривших не видел — стражу посылать не за кем. Напоминать ему почаще, что его слышат постоянно... И ведь правда слышали, раз уже знают о возвращении Балина. Зачем он вообще помянул старика, молчал бы — так и Фили бы ничего не сказал... А если он сейчас попытается предупредить брата — то что? Сработает этот «запасной вариант»? Такого ужаса Кили не испытывал, наверно, ни разу в жизни. * * * ...Он толкнул дверь залов, занятых королевским лекарем, не слишком помня, как сюда добрался. Оин у рабочего стола толок что-то в каменной ступке; увидев Кили, он отставил работу и вытер руки о передник. Поправил на плече слуховую трубку. — Добрый вечер, — проговорил Кили, соображая, с чего бы начать разговор. — Добрый вечер. — Оин с достоинством поклонился. — Чем могу служить принцу? — Я... не знаю пока. Оин, скажи... тебе ведь снились пророческие сны? — Бывало, — согласился тот, не удивившись. — А... часто? — Как сказать... — А... скажи, как отличить пророческий сон от обычного? Оин призадумался. — Не знаю, мой принц. Никак, наверно. Пророческий дар — вообще штука не очень удобная. Беспокоит, а понять, о чем речь, мало когда удается, пока предсказание не начнет сбываться. А там бывает уже поздно... «Уже начало», — подумал Кили тоскливо. — Понятно... — А к чему такие вопросы? Тебе приснилось что-то? — Ну... да. В каком-то смысле. Но я не знаю, может, это просто случайность... — Такое бывает куда чаще, чем настоящие пророческие видения. Со сном у тебя все в порядке? — Тоже не знаю. Прошлой ночью я спал совсем мало, хотя накануне устал... Может, оно и так, снова мысленно заметил себе Кили. И все это просто несчастные совпадения... — У тебя есть что-нибудь для хорошего сна? — Есть, конечно. — Оин подошел к высокому шкафу, открыл дверцу и достал граненый флакон. Взял с полки второй такой же, перелил немного. — Вот... тут на один прием. На ночь выпей с водой, с вином не мешай — голова может наутро разболеться. — Спасибо. — Кили взял флакон. — Доброй ночи... — И тебе, мой господин. Кили пошел было к двери, но тут у Оина что-то забулькало и зашипело на плите в дальнем углу, и лекарь, подхватившись, кинулся туда. Кили, не успев даже толком подумать, что и зачем делает, метнулся к шкафу, схватил флакон с сонным зельем и поставил на его место свой, с несколькими каплями. Захлопнул шкаф и бегом выскочил за дверь...