Her latest love

Он уходит все дальше, оставляя за спиной злополучный ресторан, пытаясь не думать, не вспоминать ее, такую нежную, ранимую, на коленях гибрида. Пытается выбросить из памяти жадные губы, скользящие по ее ключицам, шее… «- Угомонись, приятель, она – его жена. Он знает каждую клеточку этого потрясающего тела… Прекрати заниматься мазохизмом», - внутренний голос, как всегда, рационален и рассудителен. Но слушать его не очень-то хочется. Скошенные каблуки сапог из того, погибшего мира, глухо цокают по тротуару, унося пирата все дальше от центра Квартала, куда-то в трущобы. Яркие огни сменяются тусклыми, покрытыми пылью и какой-то дрянью фонарями, жирные крысы копошатся и мерзко пищат в кучах отбросов на обочинах. Грязные ободранные псы бегают стаями, пугая немногочисленных бездомных, обустраивающих из промокших коробок некое подобие шалашей. Вонь захламленных окраин Нового Орлеана забивает ноздри, дерет горло. Хорошо бы остановиться, глотнуть рома… Какой ром, свежего воздуха бы… И тут… словно кто-то там, на небесах среди теряющихся в густом смоге звезд, расслышал его молчаливое желание. Легкое дуновение ветерка овевает лицо, едва уловимый шорох, скорее шелест… Темная, стремительная тень. Киллиан останавливается, прислушался. Ничего. Право, воображение разыгралось. Майклсон, верно, наслаждается прелестями жены прямо там, не выходя из-за столика. Мужчина стискивает зубы, сжимает кулаки… костяшки пальцев жалобно похрустывают, когда Джонс представляет, как Кэролайн обвивает Клауса ногами, как тот срывает с нее белье, швыряя кружевную вещицу на тарелки и бокалы, как его пальцы стискивают ее бедра, приподнимают… как она начинается двигаться вверх и вниз, медленно, но постоянно ускоряясь, откинув назад голову, прикрыв глаза… как учащается ее дыхание… как капелька пота блестит над губой… - Хватит! Не сходи с ума! – зло бормочет, почти выстанывает мужчина, ощущая, как кровь приливает к голове, как яростно бьется в висках…. - Дело говоришь, дружище, - знакомый, чуть насмешливый голос. Пират не успевает обернуться, тень отделяется от ближайшего здания, кидается наперерез с нечеловеческой скоростью. Кажущаяся стальной рука ухватывает за горло, впечатывая в нагромождение коробок и прочего хлама прямо за спиной. - Ты понимаешь, что уже труп, Крюк? – кривая улыбка и холодные глаза. Отражающие блеск далеких звезд. - Так не тяни, кончай меня, Майклсон. – хрипит Крюк, едва дыша. - Чего же ты ждешь? - Быть может, извинений? – вампир изгибает бровь, чуть ослабляя хватку. - Ты целовал мою девушку. Ты фактически похитил ее. - Она сама бежала со мной, бежала от твоей тирании и тотального контроля. Но ведь в итоге она вернулась, так? Она выбрала тебя, осталась с тобой. – различив горечь в собственном голосе, Киллиан замолкает, переводя дыхание. – Но надолго ли? Клаус, неужели ты не видишь, как убиваешь дорогих тебе людей своей паранойей? Взбешенный словами капитана, гибрид рычит, наклоняя голову. Желтые искры каплями расплавленного золота вспыхивают в зрачках. Темные вены проступают на лице, клыки удлиняются, разрывая десны… - Следи за языком, пират, – рычит он. - Моя рука все еще может сдавить твое горло, в мгновение перекрыв доступ воздуха. - Зачем напрягаться? Просто сверни мою шею, … друг. – Джонс пожимает плечами. Словно ему действительно уже все равно. Просто все равно, если она на самом деле решила остаться с ним… Он так одинок. Даже сейчас, когда почти получилось забыть. Ведь он пробовал начать жить дальше, не так ли? - Ты целовал мою девушку, Джонс! – ревет вампир, и парень чувствует, как пальцы на его горле вновь сжимаются. - Ты засунул свой проклятый язык ей в рот! Я должен оставить это вот так, как есть? Принять и понять? Да знаешь ли ты, что за меньшую провинность мои помощники лишались голов, не успев моргнуть? Что-то похожее на угрызение совести шевелится вдруг в груди капитана Крюка. Слова гибрида… Ведь он и правда видел в нем друга, если не брата. Доверял… И до сих пор не убил… После всего…. «- Я борюсь в этой жизни лишь за две вещи, это любовь и месть», - всплывают в сознании слова, сказанные им при совсем других обстоятельствах другому человеку в том, пропащем уже мире… - Ты обещал Кэролайн, что отпустишь меня… - вдруг вспоминает моряк, и очень неуместный вопрос возникает вдруг в его голове: «А закончили ли они то, что начинали, когда он уходил?». Дернув щекой, всматривается в лицо первородного, будто стараясь прочитать ответ на побелевших от ярости губах или в глазах цвета дождливого неба… - И что? Ты обещал мне служить верой и правдой, когда я спас твою шкуру в той заварушке в Бостоне. И чем ты отплатил мне? Да знаешь ли ты, что Кэролайн – единственный свет в моей жизни? – Какая-то горечь и скрытая боль чудятся вдруг в этих словах, которыми Клаус практически расписывается в собственной слабости. «- Какая ерунда лезет в голову… Это ведь Никлаус Майклсон… Король бессмертных, властелин мира…» - Свет, который ты все больше рискуешь потушить… - парирует пират и понимает, что древний уже убрал ладонь, перекрывающую доступ воздуха в легкие. - Что ты имеешь ввиду? – Он на самом деле кажется растерянным. - Ты не даешь ей дышать, Клаус. Ты пожираешь ее своей ревностью и опекой, ты глушишь ее индивидуальность, стремишься превратить в тепличный цветок. Она вампир. И она личность. Не нужно ломать ее… - растирая пальцами онемевшую шею, Джонс внимательно посматривает на оппонента. - Да что ты понимаешь, ты… Еще месяц назад даже не знал ее… - вновь психует древний. - И уже сейчас она делится со мной тем, что никогда не отважится сказать тебе. … Соображаешь? – ох. Как опасно… Киллиан, что же ты делаешь? Бродяга на другой стороне улицы внимательно смотрит на спорящих мужчин, быстро опускает голову. И, сделав вид, что рассматривает свои стоптанные кроссовки неопределенного цвета, шаркает прочь, позвякивая о мостовую тележкой со сломанной осью. - Я не убью тебя, Крюк. – Вдруг очень спокойно говорит бессмертный. - Но ты уедешь отсюда прямо сейчас. Уедешь и больше никогда не увидишься с Кэролайн. Ты понял меня? Это не вопрос. На самом деле, Никлаус все решил за себя и за него, Киллиана Джонса. Он расставил фигуры и сделал первый ход. И только он, Крюк, сейчас может решить, будет то игра в поддавки или бой не на жизнь, а на смерь. - Да, Клаус, я понял. Я уйду. Прямо сейчас. Есть и другие города и страны… Твой мир огромен, мне предстоит много узнать, - он улыбается краешком губ, принимая правила… - Запомни, что никто и никогда не выходил живым из противостояния с Майклсоном, - высокомерно бросает Ник, отворачиваясь. «- Может быть, я буду первым….», - так хочется бросить эту фразу в удаляющуюся спину, но пират сдерживается. Сдерживается, понимая, что гибрид слышит даже стук крошечного сердца мышки в глубоких подземных переходах… Не стоит искушать судьбу… И Кэролайн… Она ведь решила, сделала выбор… Он глубоко вдыхает вонь канализации и отходов, что вырывались на поверхность где-то совсем недалеко. морщится. Нужно решать. Закрывает глаза. И словно наяву слышит мягкий шелест волн, плещущихся о борт корабля, тонкий крик чаек, чувствует соленый ветер, бьющий в лицо… К морю… Там ответ найдется сам собой.