«Re-homing»

Скоро Рождество. Это будет первое Рождество Луханя вне семьи, в другом штате, с еле знакомыми ему людьми. Лухань чувствует пустоту в душе от осознания этого. У него в ассоциации, что это семейный праздник. Для него это ещё один разрыв шаблона. - Чего ты так паришься? Я всегда Рождество отмечаю с друзьями. С этим просто невозможно праздновать. Только и делает, что бухает. Ты, кстати, со мной будешь, я тебя не оставлю наедине с этим алкашом. Лухань кивнул. Он благодарен за это Сехуну, ему самому не хочется быть вместе с его отцом – он противный, от него воняет, Луханя от него рвёт. А Сехун просто хочет развлечься. С Луханем у него более-менее серьёзные стабильные отношения, которых у него не было, обычно это были просто подстилки на одну-две ночи. - Лухань, ты у нас в какой по счёту семье? - Третьей. - Что ты можешь о нас сказать? Сехун не понимает, почему это его так интересует. Просто интересно, хорошо ему тут или плохо по сравнению с другими семьями? Хочет ли он, чтобы его вновь отправили домой, а его биологические родители отправили бы его вновь в другую семью? - Если бы не твой отец, то всё было бы прекрасно. Сехун ухмыльнулся. Это откровенное признание Луханя, что Сехун ему нравится, так в какой-то степени умиляет его. И Сехун сам себя не узнаёт. Лухань ему нужен для стабильного секса, но он не относится к нему, как к своей подстилке. Сехуну нравится реакция Луханя на алкоголь, нравится его поведение, его скрытая натура, которая раскрывается благодаря градусам. Но всё это касается секса. Не более. Луханю же Сехун не нравится в этом плане, точнее он ещё не думал об этом. Но и внешне тоже. Лухань никогда не признавал таких бунтарей, которые почти что уродуют себя, по типа идя всем наперекор, показывая свою «свободу». Но Лухань лучше будет с Сехуном остаток своих дней до совершеннолетия, чем в другой семье, которая ещё неизвестно какая будет, может быть, как предыдущая. Сехун с отцом не готовились к Рождеству, разве что последний только закупился бухлом, а первый договорился со своей компанией. Но они не украшали дом, не готовили праздничный стол. Даже вместе справлять не будут. - С тех пор, как мать ушла от нас, с тех пор мы и не празднуем вместе Рождество. Это нормально, - отмахнулся Сехун, когда Лухань негодовал – через неделю праздник, а они даже и не собираются ничего к этому делать. Для Луханя это всё странно, непривычно. Получается, что Рождества фактически нет, ведь не выполняется его смысл – объединение семьи. Может, просто потому что у него раньше не было компании, как у Сехуна, он слышал, что некоторые его одноклассники празднуют Рождество вне дома, вне семьи, но никогда не думал, что у него самого такое Рождество будет. - Чего тебя это так волнует? Ты со мной лучше время проведёшь, чем с моим папашей. Лухань не может с этим не согласиться. Но компанию Сехуна он почти не знает, он там будет лишний. - Ты со мной, тебя всяко они примут. И всё равно Луханю не по себе. Его компания собралась у кого-то в квартире, принеся с собой большое количество различного алкоголя и лишь немного закусок. Луханю это не нравится, ведь Сехун начнёт его спаивать – он в этом почти полностью уверен. Остаётся надеяться, что он не станет подстилкой для всей компании. Лухань просто тихо сидит рядом с Сехуном, не участвуя в их разговорах – он совершенно не в теме, ему нечего добавить к их репликам или рассказать. Впервые Лухань подумал, что его жизнь совершенно неинтересная, что он сам скучный и неинтересный. Наверное, только благодаря тому, что его перепродают из одной семьи в другую, в его жизни появляется что-то не такое монотонное, как раньше было. - Лухань, почему ты не пьёшь? – приобнимая и прижимая к себе за талию младшего, заплетающимся от алкоголя языком спросил Сехун. Он ничего не ответил, старший начал пытаться споить Луханя, фактически вливая ему содержимое банки в рот. Сехун повалил сопротивляющегося юношу на диван, наплевав, что почти половина вылилась на мебель, потому что Лухань продолжает сопротивляться, зная, что из-за этого будет. Но алкогольный коктейль всё равно попал внутрь, и он проглотил часть, сразу ощущая, как спирт распространяется по телу, грея его, взбудораживая клетки, возбуждая его. А Сехун, как назло, продолжает лежать на нём, держа его рот закрытым, чтобы Лухань всё не выплюнул, откинув смятую банку в сторону. Лухань ощущает, как его лицо краснеет, как по телу разливается жар, как тяжелеет низ живота и твердеет его член. Сехун прижимается к нему, возбуждая его ещё больше, Лухань сходит с ума, рефлекторно приподнимая бёдра, прижимаясь пахом к паху старшего. - Сехун, - тихо почти стонет Лухань. Старший усмехнулся, схватил юношу за зад, после чего тот обвил его бока ногами, поднялся и понёс его в другую комнату, чтобы они оба смогли уединиться. Лухань ёрзает, ему приятно, как Сехун сжимает его ягодицы, ощущать его эрекцию своей, потираясь об неё, отчего сам Сехун прерывисто выдыхает. Зайдя в комнату, старший прижимает Луханя спиной к стене, страстно и жадно целуя его губы до красноты. Младший стонет ему в рот, потираясь об него, умоляя, чтобы он уже раздел его и перешёл к большему. На затворках сознания Луханю стыдно и неловко, но сейчас им больше преобладает желание переспать с Сехуном. Старший расстёгивает брюки юноши, затем просовывает ладони ему за пояс, массируя упругие ягодицы. Лухань громче и чувственнее стонет. - Сехун, пожалуйста, - хнычет младший, потираясь своим стояком об него, просовывая одну руку к гульфику джинс Сехуна. Чуть прикусив нижнюю губу Луханя, Сехун оттянул её, затем повалил на кровать младшего, начиная снимать с него джинсы. Младший тихо постанывает, когда он нарочно задевает стоящий член брюками, стягивая их вниз. Он тянется к своему члену, но Сехун тут же перехватывает его ладони и прижимает их к матрацу. - Сехун, - хнычет Лухань, прогибаясь дугой, стеная, ведя себя как течная сука. Старшего это забавляет, поэтому он продолжает издеваться над Луханем. Сехун связывает ему руки валяющейся недалеко футболкой, затем задирает кверху его тёмно-синий джемпер, оголяя его соски, наслаждаясь видом выпирающих рёбер от его сильной худобы, как вздымается его грудь и косточки ещё чётче видны. Лухань почти скулит, умоляя о том, чтобы Сехун, наконец, трахнул его, но старший не хочет пока этого делать – он помнит, что если начать трахать Луханя в таком состоянии, то он тебя сам потом затрахает. Кто-то уже был тут и оставил банку с алкогольным коктейлем наполовину пустой на прикроватной тумбочке. Сехун выливает остатки на живот и грудь Луханя, наплевав, что большая часть напитка стекла на кровать, впитываясь в постельное бельё. Хата не его, можно забить на это. Вылив всё содержимое на младшего, Сехун начинает слизывать капельки коктейля, отчего Лухань сильнее прогибается и громче стонет. - Сехун, пожалуйста, - хнычет он, обвивая ногами бока старшего, прижимаясь своим пахом к нему. Старший его игнорирует, проникая языком в пупок Луханя, слизывая алкоголь, последний готов почти рыдать, насколько ему хочется секса. Сехун находит лубрикант под кроватью, выдавливает немного себе на пальцы и проникает сразу двумя в младшего, слушая его сладостные стоны – дождался. Он двигает пальцами внутри него, раздвигая их, растягивая мышцы ануса под звуки громких стонов Луханя, который сквозь них продолжает умолять трахнуть его. В конце концов, Сехун не выдерживает и резко входит в младшего, сразу начиная двигаться. Ему самому безумно приятно ощущать мышцы вокруг своего члена, слышать стоны Луханя под ним, который хнычет, жалуясь, что Сехун издевается над ним. Лухань хочет потянуться к своему члену, но старший не даёт ему этого сделать, прижимая связанные руки к кровати, а чуть позже переворачивает его на живот, приподнимая его зад, начиная резко двигаться, совершенно неритмично, рвано, просто наяривая яростно бёдрами. Луханю наплевать, что, скорее всего, его слышит компания Сехуна, что обсуждают, какую он себе шлюшку нашёл, которая так громко и развратно стонет. Сейчас ему наплевать. Ему хочется секса и оргазма. А старший уже прижимает своим телом Луханя к кровати, чувствуя, что скоро кончит, но решает, что разберётся со стояком младшего позже, может, не попросит следующего захода, если оргазм к нему дольше не придёт. Или пусть сам кончает без его помощи. Сехун крепче сжимает его бока, начиная быстрее двигаться, ощущая скорую разрядку. Лухань выпячивает зад, стеная под ним, получая кайф. Сделав последние пару толчков, старший кончает на его спину, забрызгивая немного кровать своей спермой. Лухань сам переворачивается на спину, пачкая кровать уже спермой со своей спины, пытается сам довести себя до оргазма связанными руками, обхватывая ладонями член. Сехуна умиляет эта картина: раскрасневшийся Лухань, кусающий губы, с прикрытыми глазами дрочит, приподнимая бёдра вверх. Немного возбуждает. Но, как только младший с протяжным стоном кончил на себя, один из приятелей Сехуна завалился в комнату. - А я тут смотрю, чего это так сексом воняет, - изрядно выпивший, с заплетающимся языком говорит парень, также весь в пирсинге и с крашенными в фиолетовый волосами. Лухань, достаточно протрезвевший в этот момент, пытается прикрыться одеялом. Он краснеет уже от стыда, зажимаясь почти в комок. - Се, не хочешь поделиться таким лакомым кусочком? Он так развратно стонал, что я уже от этого возбудился. - Я не обязан этого делать, сходи к Эдди, думаю, она не откажется. - Что? Се, тебе же раньше нравилось это делать. Слишком хорошо сосёт, что не хочешь делиться им? - Отвали. Лухань опустил голову вниз, утыкаясь носом в свои колени. Он всего лишь шлюха. Да, может быть, почти профессиональная и элитная шлюха, но всё равно шлюха. Ему противно это. Противно осознавать это. Как? Как он опустился до такого? А в это время Сехун уже смог послать своего приятеля так, чтобы тот наконец понял, что Лухань не для него, что пусть идёт трахать кого-нибудь другого. Сехун не хочет делиться Луханем. Он и так готов убить своего отца за его издевательства над ним. В районе четырёх утра они возвращаются после новогодней вечеринки. На улице холодно, почти никого нет. Сехун пьян, он запутался в своих чувствах к Луханю, для него они слишком странные новые, поэтому он решил забыться с помощью алкоголя. Лухань трезв, после маленькой стычки с тем парнем, он решил не пить, чтобы не стать реальной шлюхой. К сожалению, их ловят менты, забирают в участок, потому что они оба несовершеннолетние (у Луханя к тому же вообще не оказалось документов с собой), ещё и выпивший Сехун. Лухань испугался. В его школе в родном городе постоянно приходили представители органов и читали им лекции, что всё, что касается нарушений законов, в том числе их гуляния в неположенное время, всё заносится в личное дело, что потом помешает им вести достойную жизнь, найти нормальную работу. И тут такое случилось… Сехуну, конечно, сейчас наплевать. Мужики решили, что оставят их, пока Сехун не протрезвеет. Им откровенно лень ими заниматься, словили так, чтобы в тепле посидеть, а не отлавливать пьяниц. К Луханю они с ещё большим недоверием относятся, потому что он не местный, поэтому его даже слушать не желают. - Заодно, может, и мой папаша протрезвеет к этому времени, - сидя на скамейке, положив голову на Луханя, сказал старший, прикрыв глаза. Один Лухань сейчас весь на нервах. Для него этот час был почти как год. А следующие полчаса после звонка Сехуна отцу были ещё более долгими. Его отец всяко не шибко трезвый, ему надо объяснить, что он опекун Луханя, а у него нет документов. Ужаснее некуда. Но всё-таки он смог оказаться «дома». Мужчина наорал на Сехуна, что тот где-то шляется, но в большей степени был возмущён, что в этом ещё участвовал Лухань – на него, в основном, и был он зол. Он его изнасиловал, пытаясь вырвать ему волосы с корнем, избивая. Он не хочет, чтобы Лухань стал таким же, как его сын. Ему нужно, чтобы юноша был около него, лично его подстилкой, не имел ничего общего с его сыном.