«Re-homing»

С тех пор, как Сехун убил своего отца, Лухань начал бояться его. Вдруг он что-то сделает не так, и Сехун также покончит с ним? Он своего отца убил, глазом не моргнув, что же говорить о нём, его подстилке? Первые часы после того, как зловонная жижа, которой раньше были кости, мясо, органы, тело мужчины, Лухань находился в шоке. Он сидел рядом с унитазом, в который периодически блевал. До тех пор, как изо рта не начала вытекать кислая желчь. Сехун взволнованно сидел рядом с побледневшим Луханем, не зная, чем ему можно помочь. Когда его перестало тошнить, Сехун взял ослабевшего юношу на руки и понёс в спальню. Хань не знал, что делать. Он сам может сделать так, чтобы его вернули к родителям? Он может больше находиться рядом с Сехуном после такого. Сехун аккуратно положил его на кровать, юноша почти сразу уснул. После шока силы резко покинули его. Старший лёг рядом с ним, обнимая. - Не беспокойся. Я ведь сделал это ради тебя. Этот мудак тебя больше не изнасилует. Сехун понимает, что для Луханя это сильный шок: он не такой, как он сам, ему чуждо всё это. И он чувствителен почти как девочка. Проснувшись, Лухань немного успокоился. Но мысли всё равно возвращали его к тому моменту, когда Сехун убил и растворил его… Как с ним ему теперь жить? И имеет ли на это право? Сехун ведь несовершеннолетний, его опекун убит, он должен вернуться. А хочет ли Лухань этого? Где гарантия, что в будущей семье не будет хуже, чем с Сехуном? И плохо ли ему с ним? Где всё-таки факт, что он может это сделать, если убил ради него? Конечно, тут не обошлось без личной неприязни, но сделал бы Сехун это, если бы не Лухань? Хань убеждает себя, что всё будет хорошо и что Сехун не убьёт его. Он не должен этого сделать. Лухань на это надеется. Но появились другие проблемы, как им теперь жить? Нужно ведь платить за квартиру, за коммунальные услуги, да и на еду надо покупать… Где им взять деньги? Им обоим нет 21 года, ещё школу не окончили… Лухань сказал о своём волнении Сехуну, на что тот ответил: - Ничего страшного, я уже заприметил одну работу у друга. Всё в ажуре. Юношу немного напрягло это. Что это могла быть за работа? Учитывая, что Лухань немного знает компанию Сехуна и нескольких его друзей, то ему интуиция подкидывают не самые легальные варианты работы, на которую может устроиться Сехун у друга. Но он всё же старается не думать об этом. Он и так думает о Сехуне, как о маньяке, не хватало ему ещё его к чёрному бизнесу приписывать. Он будет стараться зацикливаться на том, что ему с ним приятно. Наконец, он будет спать с тем, кто ему нравится. И не на камеру. К тому же, когда не стало этого мужчины, Сехун смог спокойно приобретать игрушки в секс-шопе, которые не надо прятать в особо укромные места. Это понравилось ещё и Луханю, на котором и опробовались новые игрушки. Лухань выпил с Сехуном виски на брудершафт, чтобы их очередная игра была интереснее и возбуждающая, длящаяся дольше, чем когда Хань трезвый. Не прерывая начатый после питья поцелуй, Сехун раздевает младшего, завалив его на кровать. Лухань уже чувствует, как жар разливается по пищеводу, грея ему живот, как тяжелеет его низ, а член наливается кровью. Его разум мутнеет, и младший начинает тянуться бёдрами к паху Сехуна, возбуждая того, заставляя прикусывать губы. Старший прикрепил руки Луханя к спинке кровати наручниками, затем надел на его уже возбуждённый и истекающий смазкой член эрекционное кольцо, засовывая вторую его часть в анус младшего, слушая стоны того, наблюдая, как он приподнимает грудь, прогибаясь дугой, напрягает руки, прикрыв глаза от блаженства. Сехун включает вибрацию, отчего стоны Ханя стали громче и чувственнее, его тело покрылось потом, а бёдра стали рефлекторно подниматься вверх, красноречиво говоря об его желании. Старший медленно раздевается, почти показывая стриптиз, зная, что юноше нравится его тело с татуировкой на груди в виде скорпиона, нарисованного так реалистично, словно он действительно находится на груди Сехуна и кольцом в пупке. Теперь им не нужно беспокоиться, что этот пьяница может прийти и услышать стоны Ханя, может в любой момент войти в их комнату, побить их обоих и изнасиловать Луханя. Они могут неспешно наслаждаться своими играми, оргазмами, которые иногда они достигают вместе. - Сехун, - начинает хныкать Хань, задыхаясь, желая ощутить живую горячую плоть в себе, а не вибрирующую хрень. Но Сехун не слушает его, ложась на младшего, который начинает потираться об него, обнимая ногами его спину, пока первый посасывает и лижет его розовые соски. Их языки соединяются в страстном танце, пока теребит указательными пальцами сморщенную кожу сосков, проглатывая стоны Луханя, который не замечает, что его руки уже затекли: все его ощущения сконцентрированы в паху. Сехун целует ему шею, специально оставляя багровые засосы. Он теперь имеет на это полноценное право, он может оставлять следы на теле Ханя, не боясь, что другие это увидят, точнее один человек. Сехун давно хотел пометить Луханя, показать, что он принадлежит ему. Сехун двигает вибратор внутри юноши из стороны в сторону, чуть дальше проталкивая его, слушая, как младший уже задыхается от своих стонов. - Сехун, я больше не могу. Старший смазывает свой член лубрикантом, всё-таки решив пощадить немного Луханя. Он и так долго ждёт. Сехун не вытаскивает вибратор, оставляет кольцо на члене, даже не выключает вибрацию. Он просовывает два смазанных пальца в анус, разводя их в стороны, наблюдая, как прогибается тело Луханя, как оно напрягается, как по нему уже стекают капельки пота. Она массирует стенки ануса, растягивая их, невольно прижимая вибратор к простате, слыша, как Хань стонет громче, как он весь краснеет и ёрзает от удовольствия. - Сехун, - умоляет юноша, - я не могу больше. Но старший продолжает растягивать его, ему сейчас она понадобится, учитывая, что Сехун хочет сделать. Когда в Хане спокойно помещается третий палец старшего, последний вынимает их и начинает медленно входить в Луханя, подняв его ноги вверх, положив к себе на плечи, обнимая его бёдра. Юноша кусает губы, жмурится. Член Сехуна ещё сильнее растягивает его анус, притесняя вибратор внутри него, растягивая до боли мышцы. Сехун наслаждается узостью и вибрацией, по которой приятно двигаться внутри Луханя, слушая его стоны и мольбы о большем, о более быстром темпе. Сехун делает глубокие толчки, запрокидывая время от времени назад голову, издавая звуки на подобии звериного рыка. Он сжимает ягодицы юноши, делая более резкие толчки, чуть позже правой рукой оттягивает пластичный хвостик, который служил эрекционным кольцом, после чего Лухань застонал ещё громче, тщетно пытаясь освободить руки, чтобы дотронуться до своего члена. Сехун наваливается на младшего, сгибая того пополам. Они пытаются поцеловаться, но поцелуи получаются смазанными, слишком резкие толчки старшего мешают им соприкоснуться, сливаясь языками и губами. Одновременно они кончают, наполняя своими стонами квартиру. Но для Луханя появилась новая проблема, когда он решил принять душ. Зайдя в ванную и включив душ, ему вдруг показалось, что за ним следит этот мужчина. Он разглядывает каждый уголок в его теле, который не скрывает одежда. Ханю даже кажется, что он слышит голос мужчины, приказывающий ему, чтобы он заставил его вялый член встать. - Нет! – закричал юноша, забиваясь в угол ванной, где были ноги мертвеца, он прижимает ноги к груди, обнимая их. - Что случилось? – прибежал Сехун на крик Луханя. Увидев, что младший сидит в ванне с напуганным взглядом, Сехун за него заволновался. Подойдя к нему, Сехун положил ладонь на плечо юноши, отчего тот вздрогнул. - Хань, что произошло? - Он… - Лухань тихо начал говорить, но сразу запнулся, понимая, как глупо он сейчас выглядит. – Ничего. Сехун собрался уходить, но стоило ему повернуться, как Лухань схватил его за подол футболки. - Не уходи, - тихо попросил он. Сехун обратно повернулся, разделся и забрался в ванну, обнял младшего. - Скажи честно, что-то случилось? Лухань не решается не то, что сказать, даже смотреть в глаза Сехуна. Он прекрасно понимает, что у него разыгралось воображение, пошатнули нервы, он медленно сходит с ума, но ничего с собой поделать не может. - Ты будешь смеяться надо мной. - Не буду. Просто скажи, тогда тебе станет легче. Лухань сглатывает, всё ещё не решаясь сказать. - Мне кажется, - после пару минутного молчания начинает юноша, - что тут дух твоего отца. Сказав это, Лухань жмурится, он не хочет смотреть на ухмыляющееся лицо Сехуна, слышать его смех, надеясь, что шум воды заглушит его. Но Сехун не начал смеяться, ему не до этого. - Хань, загробной жизни не существует. Он умер, его нет нигде, забудь о нём, - Сехун говорит серьёзно, держа напуганного юношу за плечи. Позже Сехун нашёл выход из этой проблемы. Теперь они всегда принимают душ вместе. Конечно, теперь это не заканчивается простыми водными процедурами, но что в этом такого? Главное, что им хорошо вместе.