Лишь напарники?

— XLV — Лиан VS Марсель — XLV — Лиан стоял на балконе и курил, низко опустив голову. Как же тяжело… Знать, что Альфа уже фактически его, но умом понимать, что он заслуживает если не пули в висок, так кастрации точно. Ирония судьбы сыграла с ним злую шутку. Тогда, четыре года назад, именно он возил Влада в больницу на аборт, хоть сам Даймон его не узнал. Да и куда там ему думать о сопернике, когда мысли заняты тем, что он должен убить своего ребенка. В тот момент Мистер Совершенство, как про себя звал его Лиан, казалось, не мог осознать, что собирается сделать или же делал вид, что не осознает, потому что ни одной мысли по его лицу тогда невозможно было прочитать. Купер задавался вопросом:, а понимает ли сам Влад, что должен сделать в больнице? Да, они все молоды, и дети им пока не нужны, но это же живой ребенок, тем более ребенок от любимого человека. Лиан криво усмехнулся. Любимый…. Знал бы, что между ними только секс — не раздумывая, отбил бы, но нет же, надо было благородного праведника сыграть и уйти в тень, предпочтя не слышать и не знать о сладкой парочке. Глупо, признает, было считать виноватым во всем Влада и за это его ненавидеть, думая, что он играет жизнью Марселя. А оказалось как раз таки наоборот: это Альфа ими играл, словно шахматными фигурами. Его ставя на вражеское поле, то есть, делая врагом, а сам запудривал мозги Владу, который, на тот момент, ему верил безоговорочно. После аборта Даймон изменился в том плане, что стал жестче и более закрытым, уже отличая правду от лжи и не позволяя надеть розовые очки себе на глаза. Даже находясь за границей Лиан знал, что между омегой и Марселем начали возникать различные терки и ссоры, которые их постепенно отдаляли друг от друга. А потом рядом с Владом появился Дин, и Блекберну ничего не оставалось, как принять этот факт и на некоторое время закрыть глаза, а после притворяться «просто другом». Но с каждым годом терпение Альфы иссякало, а маска трескалась по швам, показывая его истинное лицо. Динар стал камнем преткновения между друзьями в последний год, когда отношения и между напарниками накалились до предела. Не показывал, что недоволен их растущей близостью, но молчал, зато действовал всегда четко. То пригласит к себе не вовремя, то не в том месте язык распустит и тем самым даст повод для появления слухов. — Да уж, Марси, да ты гораздо лучший манипулятор и кукловод, нежели я, — сухо хмыкнул Купер, делая последнюю затяжку и туша окурок о перила балкона. Затем омега выпрямился и глубоко вздохнул, успокаиваясь и собираясь с духом. Развернувшись на пятках, он решительным шагом направился обратно в карцер, где лежал бессознательный Марсель. Спустя пару часов побоев Альфа отключился от потери крови, но его жизни ничего не угрожало, так как раны были несерьезными. Лиан спустился вниз и невольно замер у двери в карцер. Что он делает сейчас? Почему пытается достучаться до Беркута в попытке заставить включить мозги? Зачем, если ему наплевать на него? Ведь наплевать же, да? Может, потому что еще надеялся вернуть его или отомстить тем, что он все равно будет с ним, как бы не отрицал их связи. Смешно. Но сейчас он не чувствовал того едкого желания унизить или уколоть соперника, то бишь Влада, а после злорадно посмеяться в лицо Блекберну. И ни капли злости и ненависти к омеге не осталось. Возможно, именно в этом и помог Динар, который вовремя переключил внимание Даймона на себя, что позволило Куперу увидеть истинное положение дел между Марселем и Владом. Зато теперь что-то похожее на презрение появилось по отношению к бывшему однокласснику, особенно после того, как слова Каулитца-старшего воскресили в памяти далеко не приятные воспоминания. Тогда почему он еще здесь? Если презирает Альфу и передумал унижать Даймона, начав его понимать? Почему он еще здесь? Купер еще раз вздохнул и вошел в камеру, мысленно закатывая глаза. Марсель пришел в себя, но с пола и не подумал встать, плюя на то, что может подхватить какую-то болезнь или заразить открытые раны, явно предпочтя сдохнуть в этой камере и повесить свою смерть на шеи самого омеги и Каулитца. Идиот, каких еще поискать, с мозгами и злопамятностью. Лиан, не особо церемонясь, посадил парня, а затем и поднял его на ноги, рывком дергая за плечи. Марсель вскрикнул от боли в сломанных ребрах и рвано выдохнул, когда омега усадил его на койку. Зло окинув его взглядом, Купер достал неизвестно откуда бинт и сдернул с разодранной груди остатки рубашки. — Руки подними, — приказал он, нанося на бинт какую-то мазь, извлеченную из собственных карманов. Блекберн, скрипя зубами от злости и раздражения, поднял руки, то и дело вздрагивая от вспышек боли, что пронзали тело. Не обратив внимания на его гримасу страдания, написанную на лице, Лиан очистил раны принесенной водой и принялся забинтовывать побитый торс. — Почему ты меня не добил? — хрипло проговорил Марсель, морщась, когда омега слишком сильно затягивал бинт на ребрах. — Ведь была хорошая возможность от меня избавиться. И ты стал бы свободным, и этим… глаза не мозолил бы. — О, для тебя твой любимый Влад уже «этот»? — язвительно проговорил Лиан, еще туже натягивая бинт и со странным кайфом слыша стоны боли, издаваемые Альфой. — Быстро же ты политику партии поменял. Нет бы продолжить бороться за желанного омегу, так он будет лучше желчью исходить и плеваться в сторону своей неземной любви, блять! — Лин, зачем ты так, а? — непонимающе спросил Альфа, изумленный ядом и злостью, что проскользнула в голосе Купера, — мне запретили о нем думать и вспоминать, если ты помнишь. И я не вижу смысла тратить время на того, кто меня бросил, забыв поставить в известность. — Какая же ты мразь, Блекберн, — устало выдохнул омега, завязывая узел на повязке. Затем он поднял глаза на его лицо и зло прошипел, — я оставил тебя в живых затем, чтобы ты видел их и каждый раз при виде Влада у тебя в голове возникали воспоминания тех дней, что вы проводили вместе, чтобы ты каждый раз вспоминал, как его сломал и ожесточил, а еще, как убил вашего ребенка. Да, он тоже был согласен с этим решением, так как понимал, что с ребенком в шестнадцать лет — не жизнь, но львиная доля вины лежит на тебе. Ты мало того, что трус, так еще и подонок, каких еще надо поискать. К слову, а ты давно лицемерным лжецом стал? А то я не помню, чтобы ты предлагал Владу нормальные отношения, так что вполне естественно, что он ушел, ничего тебе не сказав. — Для его соперника и ненавидящего врага ты что-то слишком сильно за него переживаешь, — недовольно проговорил Марсель и охнул, когда в челюсть ударил кулак Змея, слегка опрокидывая на спину. — Я — омега, этого достаточно для того, чтобы хотеть выпустить тебе кишки, — сквозь зубы процедил Лиан и стремительно направился на выход, потому что чувствовал: еще немного — и он его точно убьет.