***
— Да? — особо не спеша подниматься с земли, неуверенно переспросила Кессиди, словно речь шла о чём-то совершенно обычном, вроде заранее оговорённой встречи старых знакомых. — Простите… мы… — Собственно, мы вообще не знали… — тактично прикрыв рот ладонью, громче, чем стоило бы добавила Хай Лин. — Разве? — глаза Нериссы расширились от искреннего удивления, будто она и впрямь не подозревала о неведении незадачливых путешественников во времени. — Но… — Хватит строить из себя оскорблённую невинность! — сорвалась Тарани, смерив девушку испепеляющим взглядом. — Сама ведь заварила всю эту кашу, ведьма! — Ведьма? — ещё более пораженно переспросила темноволосая красавица. — Я? Вы что-то путаете, уверяю… — Как же! — не сдавалась Кук, однако, её более чем решительную речь весьма благоразумно прервал Джулиан. — Не стоит быть такими категоричными в выводах! — заметил он. — Сами знаете, мы ведь прибыли из… издалека… поэтому, вполне резонно предположить, что всё может отличаться от того, к чему мы привыкли. — Я допускаю это… — медленно протянула Тарани, вновь переходя к логическому осмыслению сложившейся ситуации. Собственно, сделать это ранее ей мешала совершенно резонная невозможность самого принятия Нериссы, как стороны явно далёкой от привычного образа изощрённого врага. И, даже осознав совершенную непричастность стоящей перед ней девушки к будущим — отнюдь не самым приятным — деяниям, Стражница так и не смогла до конца довериться её подкупающей невинности да простоте. — Однако, если она и впрямь так уж несведуща, — мгновение помедлив, добавила Кук. — Как объяснить то, что заранее знала о нашем появлении? Теперь уже не только девушка, но и все её спутники устремили взгляды на Нериссу, очевидно, пришедшую в некоторую степень замешательства от такого количества нездорового внимания. Не взирая на это, темновласка довольно быстро взяла себя в руки, поспешив утолить всеобщее любопытство, вполне вероятно, подгоняемая страхом вновь быть названой «ведьмой» или кем-то ещё похуже. — Ваше появление было предначертано, — гордо сообщила она. — Десять лет назад, когда я была ещё маленькой девочкой, здесь же, на этом самом месте, — тут Нерисса эффектно притопнула ножкой, желая показать невероятную важность небольшой и, в общем-то, не больно выдающейся полянки. — Мне снизошло видение. Прекрасная волшебница в рассветных одеждах говорила о смуте, которая в скорости накроет Меридиан, сметая всё на своём пути. И что не будет от неё никому спасения. Падёт извечный порядок, известный в королевстве, и единой надеждой обречь мир станет малолетняя сестра моя — Арета… Молодая Нерисса: В ней лучшие черты всего народа Сольются воедино, как река Вдруг достигает моря, и как звёзды На небе создают Вселенной гладь. Предвестницей времён счастливых станет, И защитит от Тьмы нас на века Сестра моя — Арета, если только Исполниться ей двадцать, но никак Не статься этому, ибо уж скоро Нить её жизни кто-то оборвёт, И чтоб спасти сестру и мир Отчизны, Подмога к нам великая придёт… — Был назван день, был назван точный час, — распалившись, вдохновенно продолжала Нерисса, неумышленно подхватив свою корзинку с земли, рассыпая дивные цветы под ноги. — И вот я здесь, спешила встретить вас… — Значит, у Ареты скоро день рожденья? — задумчиво скорее проговорила, чем спросила Кессиди. — Да, разумеется! — незамедлительно подтвердила Нерисса. — Очень скоро! Как только умрёт майская Луна… — Это значит, в июне? — несколько нетерпеливо поинтересовалась Хай Лин, перебив неторопливую речь удивительной собеседницы. — Ну конечно! — с улыбкой подтвердила та, вероятно, решив, что найденные ей «герои» наконец начали вспоминать о своей миссии. — В первый день новой Луны! — А это случится… — елейным голосом пропела Тарани, по прежнему не желающая верить в «волшебные пророчества». — Через три дня. Как раз по прибытию королевской четы в Сидерэм, — ожидаемо закончила её фразу Нерисса, тревожно вглядываясь в лица невольных путешественников во времени. Она боялась, что напутала, объяснила неправильно, и теперь из-за её глупости Меридиан будет обречён. Откуда же ей было знать об истинных причинах недоверия к собственной персоне? Но вот Тарани перестала хмурить брови, её полный решимости взгляд встретился с такими же горящими глазами спутников. — Значит, у нас осталось всего три дня, чтобы спасти мир, — с известной долей напускной беззаботности проговорила она, разводя руками. — Думаете, справимся? — Никак иначе! — ударил кулаком о раскрытую ладонь Джулиан. — Попробовать, в любом случае, стоит, — весьма резонно заметила Кессиди. — Тоже мне! Думают они! — возмущённо покачала головой Хай Лин, подошев к Нериссе и ободряюще положив руку на её плечо, мол, и не с таким справлялись. — Всё будет в лучшем виде, гарантирую! Да разве нам впервой?***
— Ты с кем-то разговаривала, Арета, — Фобос не спрашивал, он констатировал факт, и от того, как это у него выходило непринуждённо, уверенность девушки испарялась, подобно утренней росе под лучами жаркого летнего солнца. — Вам послышалось, мой князь, — коротко ответила она, не поворачиваясь к нему, нарочно устремляя взгляд в свинцовое небо, необъятным морем раскинувшееся над столицей. — Считаешь меня безнадёжным глупцом? — вкрадчиво проговорил мужчина, приблизившись к девушке со спины и осторожно проводя рукой по её длинным солнечно-платиновым волосам. — Глупое, но похвальное безрассудство. Оно идёт тебе, Арета. — Я сказала это вовсе не из-за желания произвести на Вас подобное впечатление, — по прежнему не оборачиваясь, ответила она, правда, голосом столь дрожащим от скрытого волнения, что и впрямь только глупец, при том решительно безнадёжный, не догадался бы, что она врёт. — Я говорю так потому, что это правда. — Это ложь, — мягкий шепот князя раздался над её ухом, вызывая горячую волну доселе незнакомого чувства, сильнее слов, умоляющего обернуться к нему лицом, прижаться к изнурённому годами проведёнными в казематах, но по прежнему сильному, телу. — Мы оба это знаем. Однако… я пришел не за этим… — Ах так! — пораженно воскликнула девушка, уже не в силах сдержать удивление и порывисто поворачиваясь, сразу же оказываясь в крепких мужских объятиях. — Вот так, — с саркастической ухмылкой подтвердил он. — Обожаю твою непосредственность. Когда ты уже выучишься лгать? — Лживость — недостойная черта, — ответила смущённая Арета, тщетно пытаясь отстраниться. — Хватит и того, что Вы владеете ею в совершенстве! — Дерзишь? — не прекращая надменно усмехаться, проговорил князь. Его рука требовательно взяла девушку за подбородок, чуть вскинув его. — Когда ты уже смиришься с тем, что королева должна во всем слушаться своего короля? — Я не Ваша королева! — не столь твёрдо как хотелось бы воскликнула она. — И никогда ей не стану! — О! Здесь ты вновь ошибаешься, моя дорогая Арета! Станешь, и не далее, чем в день начала новой Луны, — самодовольная уверенность в голосе Фобоса, казалось, достигла своего убийственного апогея. — Я всё продумал и, кажется, лучшего дня для коронации не подобрать. — Вы не сможете заставить меня! — в отчаянии, чуть ли не плача, проговорила девушка. — Я тоже должна говорить слова Клятвы, а я не скажу! Не скажу их, понятно?! — Думаю, скажешь, — хмыкнул Фобос, по-хозяйски проводя рукой по её щеке. — Есть кое-что, что ты должна видеть, прежде, чем примешь окончательное решение.