"Белая Роза" князя Фобоса

      — Что? Горелой плотью? — пораженно переспросила Нерисса, испуганным взглядом окинув всю компанию — вернее их спины — стремительно отдаляющуюся в избранном Джулианом направлении. Однако, почти сразу её лицо просветлело от неожиданной догадки.       — Постойте! — крикнула она им вдогонку, казалось, готовая вот-вот рассмеяться. Смехом, как позднее божилась Тарани, сумасшедшим, даже демоническим. — Куда же вы? Вам будет это интересно, уверяю!       Да только никто её, к сожалению, уже не слушал. Подогретый недоверием ко всему происходящему, внутренний страх нашел выход в желании во что бы то не стало отыскать подтверждение своим опасениям. А разве сжигание кого-то — не явная улика враждебности местных?       Впрочем, картина открывшаяся неискушенным взорам наших доблестных путешественников во времени была гораздо красочнее их самых жутких ожиданий, в любом случае, оправдывала их сполна. В центре небольшой, метров десять, ассиметричной полянки дымился костёр, который и распространял тошнотворный запах, так всполошивший друзей. Костёр этот был весьма умело сложен. Кроме прочего, на нём явно жгли одежду, еду и кое-какие другие не менее ценные материалы.       Всё свободное от деревьев пространство заполняли люди, разодетые в столь чудные и необычные наряды, что Хай-Лин только руками всплеснула, мысленно зарисовывая всевозможные фасоны. А ещё почти у каждого из присутствующих была небольшая плетёная корзинка — совсем такая, как у Нериссы — полная цветов, фруктов, овощей, аппетитных бараньих ножек, поджаристой колбаски и даже — в этом Джулиан мог поклясться перед самой королевой — пузатенькие бутыли с хмельными вином. На небольшом возвышении у жарко пылающего огня стояла миловидна меридианская женщина: её кожа — нежно-рассветного оттенка, чёрные, как смоль, волосы — собраны в скромную причёску, а изысканные церемониальные одежды в изменчивом свете пламени пылали истинным солнечным золотом.       — Оракул… — с благоговейным восторгом молвил Джулиан, делая несколько неуверенных шагов навстречу волшебнице.       — Куда лезешь, деревенщина! — стоящий неподалёку мужчина умело преградил ему путь рукой. — Ритуал в самом разгаре, а ты…       Словно почувствовав неладное, Оракул решительно повернула голову в сторону зарождающейся заварушки. Собственно, её примеру последовало большинство присутствующих. Они разглядывали незадачливых путешественников во времени с тем же заразительным любопытством, с каким ещё недавно те смотрели на них самих. И вот именно в этот ответственный момент и появилась она — веснушчатая бестия с синдромом разрушительницы.       — Во имя королевы! — взвыло сие недоразумение, сваливаясь буквально с неба (а точнее с ветки ближайшего раскидистого дуба) прямо под ноги совершенно опешившей Кэссиди.       — Так… это странно, — поспешила прокомментировать Хай-Лин. — Но мы тут не при чём!       — Ты! Бессовестная бестолочь! — наконец подоспевшая Нерисса, сердито ткнула пальцем в любительницу неожиданных появлений. — Ты! Ты!       Она обиженно окинула взглядом всю честную компанию, словно ища у них поддержки, набрала полные лёгкие воздуха и пару раз открыла-закрыла рот, при этом не произнося ни звука.             — Привет, Рисси! — лучезарно улыбнулась незнакомка, незамедлительно вскакивая на ровные ноги. — А что ты тут делаешь?       — Ты… — процедила сквозь зубы Нерисса, то бледнея, то краснея, а потом подозрительно скривилась, жалобно воззрившись на Оракула.       — Ну почему никто ничего ей не скажет! Она вечно всё порти-и-ит! — совершенно неожиданно всхлипнула бедняжка. — Даже осенний праздник Урожая!       — Неправда! Неправда! Неправда! — ещё более пискливо-визгливым тоном запротестовала вышеозначенная «она». — Я ничего не делала! Завидуй молча, сестрица-шутница!       — Сестрица? — пораженно переспросила Тарани, обращаясь скорее к Оракулу, с усталой апатией наблюдающую перепалку родственниц.       — Не называй меня так! — взбешенно вспыхнула Нерисса. Неожиданно вспыхнувшие на её пальцах электрические искры моментально испепелили корзинку, заставив всех, включая веснушчатую скандалистку, прикусить язык.       — О Боги… — полным отчаяния голосом выдохнула девушка. — Я не хотела. Я… я… я просто…       — АРЕТА! — в один голос с ней Оракул прикрикнула на собравшуюся было смыться виновницу всего сыр-бора.       — А что? — обречённо опустив голову, спорщица вернулась к остальным, усердно ковыряя землю босым пальцем ноги. — Я же не первая начала…       Впрочем, неверное ещё более сильные эмоции, разве что шок, а не глухое разочарование, испытывали ребята из будущего. Их удивлённые взгляды метались от Нериссы к Арете, от Ареты к Оракулу, от Оракула к собравшимся зевакам, от зевак к почти что перегоревшему костру, от костра — снова к Нериссе…       — Так это… — невнятно пробормотала Тарани, которой, впрочем, непомерно-шумная особа сразу показалась какой-то уж очень знакомой. — И есть Арета?       — Мне кажется, или она... ну... немного отличается от нашей Ареты? — осторожно поинтересовалась Хай-Лин.       — Когда кажется, выпить надо, — в один голос прокомментировали Джулиан и остановивший его мужчина.       — Гитлер... — многозначительно выдохнула Кэссиди, однако, наткнувшись на недоумённые взгляды товарищей, моментально исправилась. — То есть... Фобос... капут!