Казалось, что пришёл конец.

Несколько недель прошло после смерти Хибари. Целый месяц духовного одиночества и апатии, месяц ночей без сна. Жизнь для Дино потеряла смысл и краски, в ней остался лишь цвет глаз его любимого. На сером небе сияло, но совершенно не грело, металлическое солнце, ветер колыхал серую траву и гнал воды серебряно - голубой реки. Секунды тянулись, как вечность. Кавалоне постоянно пытался занять себя делами: то целые вечера проводил за бумагами, то с раннего утра уезжал на задания, которые порой длились неделями. Но в череде выстрелов, кровопролития и убийств ему то и дело виделись знакомые до боли черты. Иногда он ездил в резиденцию Вонголы, навещал друзей, но и тут не обходилось без слёз и горьких воспоминаний. В один из таких дней, в полдень, Кавалоне переступил порог фамильного особняка Вонголы. Навстречу ему сразу же выбежал радостный молодой босс. Он, как обычно, заключил Дино в крепкие дружеские объятия и повёл за собой в гостиную. Там собрались почти все хранители. Не хватало только Мукуро, который с раннего утра отправился на задание. Они пили чай и беседовали. Во главе стола сидел Ламбо и с нескрываемым удовольствием ел огромный торт, громоздящийся перед ним. - Что за повод? - Дино подцепил пальцем крем и поднёс к губам. Со стороны Бовино донеслось недовольное всхлипывание. - У него сегодня день Рождения, - пробурчал в ответ Гокудера. - Ему семь исполнилось, - добавил Тсуна и сел за стол, увлекая за собой Кавалоне. - Вечером будем отмечать. Дино посмотрел на довольного Ламбо, чьё лицо постоянно исчезало за массой крема и сливок. Эта картина умиляла, и на лице Дробящего Мустанга расцвела улыбка, которая сохранялась в течение всего дня, который был очень насыщен: Ламбо потащил всех в парк аттракционов, где закатал почти до полусмерти несчастного Саваду. Затем следовало кафе, а к вечеру, когда "малышня" в виде именинника и непьющего босса отправилась спать, началась самая настоящая пьянка. Вечернюю тишину и "пение" сверчков за окном заглушил звон бокалов и шум разливаемого шипящего алкоголя. Спустя час от столь приятного занятия компанию отвлек крик и топот. встревоженные, они повскакивали со своих мест и очень удивились, увидев перед собой радостно смеющегося Ламбо. В своей руке он гордо сжимал неоткрытую бутылку вина. - Ламбо-сан тоже попробует вкусную штуковину! - провозгласил он и начал воевать с пробкой. Осознав, сколько боли принесет потеря последнего литра горячительной жидкости, хранители начали забирать у ребёнка алкоголь и прогонять обратно в постель. Дино же сидел и наблюдал за суматохой со стороны. Вскоре ему всё надоело, и он решил прогуляться в лес, находящийся недалеко от особняка. Пошатываясь, он встал, добрёл до двери, вышел на улицу и вдохнул свежий ночной воздух. Прошел несколько метров по тропинке, и тьма леса поглотила его. Глазами, затуманенными алкоголем, он еле улавливал очертания деревьев перед собой. Пару раз он врезался в ствол, пару раз спотыкался о корень и падал. С горем пополам он всё - таки добрался до своей цели. А целью было небольшое белое здание в стиле барокко, сочетающее в себе слитность и текучесть форм и изобилие разнообразных скульптур на фасадах. На острую крышу падал бледный свет серебряной луны. Склеп словно сиял, обрамлённый черным лесом с темно-зелёной листвой. Зайти Дино не решился. Его снова захлестнуло чувство одиночества и отрезанности от окружающего мира, чувство собственной ненужности и внутренней опустошённости. Поддавшись мимолётному нетрезвому порыву, он достал из внутреннего кармана черного запылённого пиджака револьвер. Покрутил его в руках и поднёс к виску. Закрыл глаза. Кровь бешено неслась по венам и била в висок. Громко билось сердце, его стук отдавался в голове, рождая образы и картины недалёкого прошлого, когда Кёя был жив. Последняя слеза. Последний вздох. Но что-то идёт не по плану. На крепкое горячее плечо плавно ложится лёгкая холодная рука. - Ты опять творишь черт знает что, травоядное.