Четыре знамени

Я отдышалась. Отлично, я только что спасла четверых пауков от смерти… - Но ты не успела защитить другого паука… - прошептал голос. - Какого? – я оступилась и упала, больно ударившись головой о каменный выступ. Кровь брызнула в разные стороны. Багряные пятна оказались на полу, на стене и на Имбреме. «Всемогущий, только не говори, что я разговаривала с Путеводителем вслух!» - взмолилась я. Главное, чтоб этот настырный главнокомандующий не узнал о нашем плане. Он слишком подозрительный. - Так-так… - Имбрема подходил ко мне, по дороге разбрасывая мелкие камушки. В его ранее холодных глазах зажглись озорные огоньки. И эти огоньки ужасно пугали меня. – Слушай, - его взгляд обратился ко мне. Я невольно вздрогнула, - ты тут столько всего начудила, что, видимо, придётся мне всё разгребать. Главнокомандующий подпрыгнул и оказался рядом со мной. Я попыталась встать с холодного пола, но не смогла. Что-то мешало мне, прижимало к земле. Но что я точно знала, так это то, что это не закончит меня прижимать до окончания разговора с Имбремой. - Слишком самонадеянная, глупая и непредсказуемая, - он сел около меня и окинул обжигающим взглядом. – Как же тебя в целителя-то избрали? – конечно, это был риторический вопрос. Я сглотнула. Имбрема не смотрел на меня, по-моему, даже специально отводил взгляд, чтобы не соприкасаться им с моим взглядом. – Знаешь, я никому не мог до сего момента выдать свои тайны, рассказать о своих чувствах. Ты излучаешь такую энергию, что… что мне хочется всё рассказать именно тебе. И только тебе. Я остолбенела. Хм… а это интересно. Что же мне поведает этот терах? Повернула голову к Имбреме. Его не было. Огляделась. Он уже стоял около стены и рисовал что-то при свете факелов. В лапе он держал миску с кровью, а руками рисовал. Лёгким движением руки он проводил линии, ломаные и прямые. Он рисовал. Рисовал нечто интересное. Я привстала, во все глаза глядя на стену. Наконец, Имбрема закончил рисовать. Он бросил опустевшую миску на пол. Та с грохотом упала и покатилась ко мне. На её деревянном донышке ещё остались багряные пятна. - Фух… - главнокомандующий вытер вспотевший лоб. Он отошёл в сторону, чтобы я всё видела. На стене было нарисовано что-то ужасное, страшное. Маленькие нарисованные пауки воевали. В руках у них были копья, на спинах и животах – тяжёлая броня. Только эти пауки были какие-то странные. Это были не терахи, не игнахи, не албахи и не лигахи. Некто. - Кто они такие? – я наконец смогла встать. Подошла к стене, провела рукой по холодному камню. Вдруг нечто обожгло меня. Я одёрнула руку. - Неизвестные имеют огромную силу, - пробормотал Имбрема, обращаясь как будто к самому себе, - даже будучи нарисованными на стене заячьей кровью. - Неизвестные?.. – тихо спросила я, медленно опуская руки. Имбрема тоже знает о них? Они тоже преследуют его разум, тоже разговаривают с ним? - Всё это, - Имбрема скосил глаза на рисунок, - происходило, но давным-давно. Эта война изменила мою жизнь. Я стал ничтожным пауком, скитающимся по всему Триму. Наверно, я бы погиб, если бы не Астриферо, кровь которой показала тебе эту картину. Я застыла. Это не заячья кровь, а паучья! - Но она настолько труслива, что её кровь, текущую по её же жилам, можно сравнить с заячьей, - процедил Имбрема. Я посмотрела на него. Он засунул руку в сумку и медленно вытащил оттуда… клинок. Уже окровавленный клинок. Я сорвалась с места и уже хотела убежать, но Имбрема, даже не смотря на свой возраст, оказался довольно-таки проворным. Он прыгнул и очутился впереди меня. Я замешкалась. Но это была роковая ошибка. За какие-то миллисекунды главнокомандующий повалил меня на пол и занёс надо мной клинок. Я считала. Считала время до своей смерти. До того, как увижу Фарэ. - Ты слишком много знаешь, - прошептал, нагнувшись надо мной, Имбрема. Я почуяла вонь из его рта и закашлялась. Из него издавался трупный смрад, кровь и прогнившее мясо. – Не знаю, почему мне захотелось с тобой пооткровенничать. Честно, я не боялась умереть. Ведь совершенно ничего не теряю. У меня тут, на земле, нет никого, в ком я нуждаюсь. Те, кто мне нужен, утратили плоть. Они – духи. Мне даже захотелось умереть. Я хотела сбросить со своих уставших плеч ответственность, обещания. И все секреты, которые я узнала о других пауках. И я хотела освободиться из тела, стать бесплотной, научиться летать в конце концов. И самое главное, увидеть маму. Интересно, на её груди будет рана от когтей Глациера?.. Внезапно яркий свет озарил пещеру, ослепив меня. Имбрема зажмурился и опустил руку с клинком, закрыв глаза лапами. Я сморгнула. Главнокомандующий отпрянул, толкнув меня. Перед ним сидела Астриферо. Но… немного другая Астриферо. Прозрачная, с голубоватым оттенком. Её глаза светились ярким зелёным светом. На её щеке сияла нарисованная звезда, которую я раньше не замечала. Астриферо мертва. На полу сидит её дух. - Не смей убивать её! – взревела с виду хрупкая паучиха и прыгнула на Имбрему. Тот отбросил клинок в сторону и ответил предводительнице на вызов, прыгнув навстречу. Пауки сцепились. Впервые вижу, чтобы дух сражался с живым пауком. Наверняка она потратила много энергии, чтобы… чтобы вообще наносить ущерб?.. Дух потускнел. Имбрема явно доминировал в этой драке. Он попытался откинуть её рукой, но прошёл сквозь неё. Астриферо отошла. Она зажмурилась, потом снова открыла глаза. Только они были полностью белые, без зрачка, без бликов. - Беги… - прошептала предводительница, медленно опускаясь на холодный пол. Я в ступоре стояла около выхода. Зачем уходить?! Я не хочу! Надо помочь ей! – Ты больше не спасёшь меня… - как будто прочитала мысли самка. Она упала на каменный пол. Вдруг, как будто возродившись, полетела ввысь и… испарилась? Просто исчезла, оставив на своём месте мимолётную вспышку! Имбрема в бессилии упал, во время падения стукнувшись головой о камень. Струйка крови стекла с его лба на хелицеры, подбородок. Он ужасно похож в таком виде на паука из видения. Главное, - я нашла убийцу. Он – тот, кто уничтожит наш паучий Трим, разрушит наши постройки, убьёт каждого паука. Но я не могу его убить. По закону Фарэ нельзя убивать того, кто лежит перед тобой на полу в изнеможении. А я бы и не смогла. Он ничего не сделал. Единственный, кого я и хотела бы убить, находиться не в этом племени. Он не терах. И даже не главнокомандующий… Глациер единственный, кому я желаю Смерти. Я хочу, чтоб он сдох в муках, чтоб сгорел, страдая… Не знаю, какая Смерть самая мучительная, но, надеюсь, Луккаша подберёт ему самую ужасную! Я попятилась назад, к выходу. Совсем не знаю, что делать в таких ситуациях. Предо мной на полу лежит полумёртвый паук, убивший не один десяток сородичей. «Всемогущий Фарэ, прошу, помоги!» - взмолилась я, глядя на истекающего кровью главнокомандующего. Я колеблюсь пред выбором: отомстить Имбреме или спасти его? - Убей, уничтожь его! – взревел тихий до сего момента голос. – Он – убийца, тварь, которую даже Луккаша с рождения не видывала! - Почему все так не любят её? – спросила я в задумчивости скорее у себя, чем у голоса. Действительно, почему все так плохо относятся к Богине темноты, боли и страданий? Она же ничем не хуже Фарэ и Соннако! Вообще, почему Фарэ сделал её Богиней тьмы? Почему он её не полюбил? - Идиотка! – взорвался голос. Я поёжилась. Да уж, давно он так не злился. – О чём ты только думаешь?! Перед тобой убийца, отправивший к Луккаше немало пауков! Уничтожь его! Жестоко убей! Он ведь чуть не убил тебя, ведь так?.. - «Чуть» не считается… - тихо прошептала я. Я действительно не хочу убивать Имбрему. Ну не просыпается во мне злость, глядя на этого главнокомандующего! И меня совершенно не задевает тот факт, что Имбрема убил мать Нуби, Астриферо, Пумицу. Мне плевать на то, что он сильно поранил Ютте… Почему? Почему мне всё равно?.. - Тупица! – орал голос. Но я его не слышала. Я положила Имбрему на мох, накрыв его лоб влажным бинтом. Я вытерла кровь с его когтей, хелицер, клыков… И ушла. Просто вышла из пещеры, как ни в чём не бывало. Не хочу смотреть на его бесстыжую морду. Я отправилась в пещеру целителя. Боюсь, что Пумица жива. Но она должна умереть. Так надо. Фарэ говорил мне, что нужно много жертв для спасения Трима. Мне ничуть не жаль её. Мне больше жаль Нуби, который будет убиваться из-за её Смерти. А Силицес… а что Силицес? Он не будет показывать эмоции. Я знаю. Он не будет плакать, рыдать. Он просто примет её Смерть, как есть. Но на самом деле он будет разрывать себя на части, виня себя. Грустно. Грустно, что страдают те, кто должен почувствовать облегчение. Наверняка тяжело, когда теряешь самого дорогого паука в своей жизни. Я и сама испытала это на своей шкуре. В палате целителя меня встретили рыданием. Игнис, шмыгая носом и размазывая слёзы по лицу, сидела над Нуби. В противоположном углу лежала полумёртвая Пумица. Около неё сидел Силицес, поминутно заглядывая в лицо своей сестры. Я чувствовала, что оба – Нуби и Пумица – живы. Я подошла к Силицесу и только тогда заметила сжавшегося в комочек Ютте. Он, бедняга, сидел прямо на коленях погибающей Пумицы. Он любил её больше, чем родную мать. Да уж, это ясно, почему. Тинти заменяла малышу мать, но, когда она погибла, у лигаха никого не осталась. Глупая мамаша не следила за детёнышем, а отец… отец вообще не интересовался существованием сына. Малышу нужна любовь, ласка. И вот он нашёл эти качества в Пумице, самке албаха. А теперь она погибает на его глазах. Печально. Но, к сожалению, она не умрёт. Её рожки ещё горят, хоть и не так сильно, как вчера. - Она жива, - прошептала я, стоя около Силицеса. Тот не ответил, даже не обернулся, не вздрогнул. Он демонстративно плюёт на сестру. Но на самом деле она ему также дорога, как и Гранитэ. Не знаю, почему он стесняется своих чувств. Уверена, что албах хочёт как можно скорее проверить, правдивы ли мои слова. А Ютте вскочил и, с надеждой глянув на меня, подполз к голове Пумицы. Малыш аккуратно потрогал своей лапкой её лицо, хелицеры. Видимо, он, обезумевший от счастья, забыл про главный признак жизни. – У неё горят рожки. Ютте радостно завизжал, подпрыгнул и упал на колени передо мной, плача: - Спасибо, Магга! – потом быстро встал и снова подбежал к Пумице, трясь головой о её плечо. Он счастлив. Действительно счастлив. Никогда не видела его таким… м-м… счастливым?.. Интересно, а была ли когда-нибудь я такой же? Такой же счастливой? И вообще… почему мы несчастны в обычные моменты нашей жизни? Почему мы радуемся только тогда, когда проходим какое-нибудь сложное испытание от Фарэ? От размышлений меня отвлёк голос Нуби: - Магга, мне надо тебе кое-что сказать, - прошептал терах. Игнис стояла позади него и глядела на меня с какой-то подозрительностью, с недоверием. Она меня ненавидит. Я чувствую это. Наверняка она бы меня разодрала на части, если бы не дружба Нуби со мной. Хотя, она злится как раз из-за этой дружбы. Мы отошли. Нуби огляделся и быстро прошептал мне на рог: - Я видел ещё несколько видений. После этого он отскочил и пошёл к Пумице. Так, ясно, он не хочет, чтобы кто-либо знал о видениях. - Пумица должна умереть, - процедил голос. - Но я не могу её убить… - Молчи! У тебя есть выбор: убить лишь одну паучиху, или уничтожить целый Трим.