***
– Координатор, – холодным тоном протянул Андресс Йенсенн. – Где носят черти проклятого координатора? Молодой с виду начальник отдела смотрел на присутствующих. В его красивых голубых глазах дрейфовали, казалось, арктические льды, и этот холод ощущали на себе все присутствующие. – А он это… – протянул застывший неподалёку Рубль. – Отошёл он. Послышался смех. Как обычно, не сдержался Доллар. – Что смешного? – Нет-нет, ничего! Американец с большим трудом смог заткнуть себя. Удар в бок локтем от Керкленда весьма способствовал этому. Что в этом, в самом деле, смешного, не понял никто, кроме ехидно усмехнувшегося Франциска. – Как только этот идиот вернётся, скажите ему идти в мой кабинет, – сказал Андресс, не желая терять времени. Джонс снова засмеялся, на сей раз куда громче. – Да заткнись ты, извращенец! – взъелся на него Артур, который, как оказалось, тоже знал то, чего не догоняли остальные. Брагинский и Яо окинули товарищей недоумёнными взглядами, которые теперь мало отличались от супер-холодного взора их непосредственного начальника. – Простите-простите, – еле выдал Альфред, пытаясь подавить в себе смех. – Это была случайность. Йенсенн шикнул на парнишку. – Возьмите себя в руки, молодой человек. Я жду от вас первый отчёт, а так же план действий. – Ага, – кивнул американец. – Юань и Фунт будут вместе следить за семьёй де Вард. Произнеся эти вполне серьёзные слова, он вновь хихикнул. Андрессу никогда не нравились совершенно неуместные и глупые шутки Джонса, хотя, стоит признать, на его работоспособности это никак не сказывалось – и на том спасибо. – Что смешного в этих словах? – спросил начальник. – Нет, ничего. Я просто анекдот вспомнил. Верилось в это мало: у Доллара аж влага на глазах проступила от сдерживаемого смеха. Это ж какой смешной должен быть анекдот? – Продолжай. – Франциск будет координировать наши действия из офиса, а мы с Брагинским изучим место происшествия и выясним все возможные маршруты передвижения. Норвежец нахмурился. – Не логичнее ли тогда тебе пойти с Фунтом, ведь он лучше разбирается в таких вещах. – Нет! – даже слишком громко выдал Альфред. – Он должен быть с Юанем! Китаец тут же уставился на Джонса, а Андресс нахмурился. – Ну ладно, вам виднее. В конце концов, несмотря на всю внешнюю несерьёзность, эти парни не провалили ни одного задания.Кофе
13 апреля 2015 г. в 12:26
В комнате было темно. Несмотря на всю щепетильность положения, пленник мог чувствовать себя в этом помещении вполне сносно. Насколько это возможно, конечно.
Держа в одной руке поднос с едой, а во второй фонарик, Людвиг переступил порог и закрыл за собой дверь. Парнишка сидел там же, где похититель его оставил. Простая односпальная кровать без всяких ненужных изысков и стол – вот вся мебель, что тут была.
Юноша приподнял голову, услышав шум, но никаких более движений совершать не стал. Немец лишь усмехнулся. Вышло довольно нервно. В самом деле, он никогда прежде не видел таких спокойных пленников. Бывало, даже вполне взрослые и сильные мужчины устраивали истерики. Ведь это, по меньшей мере, стресс. Но мальчишка даже не шевелился.
Его глаза были закрыты плотной материей, руки связаны за спиной, ноги надёжно закреплены так, что он даже подняться не мог.
– Эй, ты.
Тот поднял голову выше, давая понять, что услышал.
– Я принёс еду. Если не будешь дёргаться, сможешь нормально поесть. Это понятно?
Юноша выждал несколько секунд, а после кивнул.
Какой, однако, понятливый.
Кивнув сам себе, Людвиг поставил поднос на стол и подошёл к пленнику. Несколько грубовато повернув его к себе боком, он быстро развязал ему руки. Но не прошло и секунды, как немец снова их связал, на сей раз не за спиной и не очень сильно. Нарочно так, чтобы парень мог поесть без посторонней помощи.
Юноша был тих. Он не совершал никаких лишних движений и даже дышал невероятно тихо. Но когда Байльшмидт, небрежно взяв его на руки, ловко усадил парня на стул перед столом, он подал голос:
– Простите, а можно вопрос?
Это прозвучало бы даже как-то официально, не будь у Эдельштайна столь тихий голос. Людвиг вновь удивился, но отозвался:
– Валяй.
– Это похищение?
«Нет, мать твою, это романтический ужин при свечах», – мелькнуло в голове у Байльшмидта.
Невольно усмехнувшись шальной мысли, он сказал:
– Да, похищение.
– А с какой целью? – словно на всякий случай уточнил Родерих, на сей раз вполне спокойным тоном.
– Не твоё дело. Если не будешь рыпаться, сможешь спасти свою шкуру. Это понятно?
Немец полагал, что от его жёсткого тона парнишка вновь притихнет, но тот удивил. С важным, даже немного деловым видом он кивнул и, приподняв руки, поправил выбившуюся из причёски прядь.
– Вполне. Однако должен Вас предупредить, что я приверженец здорового питания и полуфабрикаты не употребляю.
Байльшмидт так и застыл на месте, словно громом поражённый.
– Чего?
Тот задрал голову, словно пытаясь разглядеть собеседника сквозь повязку.
– Полагаю, Вы не расслышали. Я сказал, что я, как всякий образованный человек, являюсь приверженцем здорового питания, а потому крайне не приемлю всевозможные полуфабрикаты, которыми так любят травиться люди текущего столетия. Так яснее?
В принципе, Людвиг хорошо всё расслышал. Однако это никак не укладывалось у него в голове.
Человека похитили, связали и помести в незнакомом ему помещении. А он тут самодовольно ставит похитителя перед фактом относительно своих предпочтений в еде. Разве это нормально?
– Ты не в ресторан пришёл, – сказал, наконец, похититель, постаравшись вернуть самообладание. – Есть будешь то, что я принесу. И скажи спасибо, что в нормальных условиях держу, а не в подвале.
Его тону мог позавидовать даже самый отъявленный преступник. Столько властности в голосе он редко себе позволял. Обычно после подобного у пленников начинались истерики и лились слёзы. Однако наследник двух миллиардеров и тут выделился.
– Спасибо, это крайне любезно с Вашей стороны.
На сей раз Людвиг даже не знал, что ему думать. Может, парень головой ударился, и потому такая странная реакция? Вряд ли…
Но что тогда?
– Не паясничай, – отозвался мужчина. – Давай ешь быстро и не зли меня. И только попробуй снять повязку.
Родерих кивнул.
– Не буду.
Он был слишком послушным и тихим для единственного сына богачей. Но Байльшмидт решил не акцентировать на этом внимание. Всё равно сбежать парень не сможет, как бы ни пытался, а драться с Людвигом себе дороже, ведь его физической подготовке мог позавидовать любой профессиональный борец.
Понимая, что волноваться не о чем, Байльшмидт направился к выходу.
– Простите.
– А?
Людвиг оглянулся.
Пленник всё так же сидел на месте, ровно вытянув спину и чуть склонив голову, словно принюхиваясь к еде.
– А можно мне кофе?
В который раз похититель удивился столь простым, но совсем в данном случае неуместным словам.
– Какой кофе?
Родерих вновь поправил прядку, которая, воспротивившись всем законам логики, торчала кверху.
– Чёрный, без сахара, – подчёркнуто спокойно ответил парень. – Если можно, с молоком.
Байльшмидт сперва открыл рот, дабы сказать что-то. Потом он вдруг осознал, что не знает, что ему говорить.
– Э-э… – протянул он.
Должно быть, выглядел он в тот момент действительно глупо. Хорошо ещё, что пленник не видел его лица.
– Надеюсь, Вас не сильно это затруднит?
Эдельштайн был учтивым.
Однажды Антонио сказал Людвигу, что самое страшное оружие против сильного человека – это учтивость. Если человек, не важно какой именно, проявляет учтивость, на него очень тяжело накричать. Эдакая железная броня, невидимая, но действенная.
Истинность этих слов Байльшмидт осознал лишь в этот момент. Надо было вновь повысить голос, возможно, влепить маленькому наглецу оплеуху, да и мало ли что ещё. Но смог лишь недоумённо заморгать.
– Чёрный и без сахара? – зачем-то уточнил он.
Родерих кивнул:
– Я был бы крайне Вам признателен.
Всё так же охваченный недоумением, Людвиг покинул комнату. Он словно на автомате направился на кухню, чтобы сварить чёрный кофе.