Зарисовки

— Что это? Майтимо смотрит на новое творение в руках отца с легким недоумением. Конечно, он знает название этого предмета. Длинный прямой клинок, намного длиннее охотничьего ножа, широкая прямая крестовина, массивное, но изящное яблоко для лучшего баланса. Сам он не видел, но в рассказах о Войне Стихий и о Великом Походе это называлось — меч. С таким несподручно идти на зверя, но очень удобно на эльда или любого, похожего на него. — А разве ты не знаешь? — отец предпочитает ответить вопросом на вопрос. — Это оружие для защиты. — Для защиты от кого? — на этот раз Майтимо тоже знает ответ, но хочет, чтобы он был произнесен вслух. — От Мелькора, если он явит свое истинное лицо. Ему нельзя доверять, — Феанаро делает паузу, но это еще не все. И даже не главное. — Или от Нолофинвэ, если он решит выгнать нас из Тириона. Майтимо хочет поспорить, но знает, что это бесполезно. Однако сказать что-нибудь все равно нужно. Это слишком важное событие, чтобы просто промолчать и уйти. — И сколько еще ты скуешь мечей, отец? — Пока что семь. — Семь? — Твоя мать отказалась, — Феанаро плохо удается скрыть раздражение в голосе. Майтимо молча кивает. Сыновей отец даже не спрашивал. — Ты видел мечи, Нельо? — во взгляде Тьелкормо читается восторг. — Мы с Курво упражнялись сегодня целое утро и продолжим еще вечером. Хочешь присоединиться? Конечно, он видел, и конечно, он присоединится. Что бы он ни думал об оружии, оно уже отковано, и нужно уметь обращаться с ним хорошо. Но вскоре он забывает обо всех переживаниях: тренировочные поединки с братьями увлекают его, как и любое соревнование. У него выходит все лучше и лучше, и вскоре уже Турко и Курво спрашивают у него совета. Вместе они выдумывают новые приемы и финты, спорят, как удар выходит точнее. Атаринкэ придумал разворачиваться боком, спрятавшись за щит, но Майтимо так не нравится, он предпочитает лишь чуть-чуть выставить щит вперед. Так он получает больше ударов — но больше и наносит. — А ты смог бы убить эльфа? — вдруг спрашивает он Курво, когда они уже устали и уселись отдыхать. Слова как-то сами срываются с языка, раньше, чем он их обдумал. — Что? — Убить эльфа, — повторяет Майтимо, сам уже немного удивляясь, — по-настоящему. Как убивают зверя на охоте, только не зверя, а эльда, такого же, как мы. — Только если он сам нападет на нас, — уверенно отвечает Атаринкэ. — …или если мы узнаем, что точно хочет напасть! — добавляет Тьелкормо. Он всегда резок в суждениях. Но братьям не очень-то нравится эта тема, и тема разговора тут же меняется. Они с Финдэкано прощаются на двенадцать лет, и прощание выходит холодным. Не друзья — а те, кто помнит о былой дружбе, и только как дань этой памяти они решили встретиться. «А если бы мой отец не промолчал и не ушел? Что бы сделал Феанаро?» Эту мысль Майтимо ловит случайно, просто она слишком занимает Нолофинвиона, и чтобы не заметить ее, нужно вовсе закрыть свой разум. Ответ ему известен, но он не хочет произносить его ни вслух, ни мысленно. И даже не хочет сам быть в нем уверенным. Феанаро не остановился бы. А что бы сделали остальные? У них не было мечей, но оружием можно сделать что угодно. Сможешь ты убить эльфа? Этот вопрос он задает себе и знает, что да. Да, если… И может быть, настанет день, когда не станет и этого «если».