И пусть их прославят уста

Из Айварстеда он выехал на следующий же день. Ранним утром он тихо выскользнул из комнаты, оставив на кровати ровно посапывающую девушку, которую накануне он лично удостоил чести зваться самой красивой в деревушке. Пир затянулся до самого вечера, и утром у юноши приятно кружилась голова. Сейчас он вновь вспомнил и переливчатый девичий смех, и благородный голос воинов, что пили за него, делясь собственными славными подвигами. В тот день он чувствовал себя как никогда счастливым. Занимался рассвет, когда Уриэль остановил свою лошадь посреди лесной дороги. Поглубже вдохнув свежий утренний воздух, он спешился и огляделся. С обеих сторон обступали сосны и ели, легкая невесомая тишина ласкала слух, а дорога все также манила вперед. Уриэль прищурился, и его взгляд уловил темное пятно между деревьями. «Охотничий домик», — отметил про себя юноша, продираясь сквозь царапавшие лицо и руки колючие ветви. Пустой, как оказалось позже, дом пришелся уставшему путнику по вкусу после долгой и утомительной дороги. Он не мог как следует заснуть от самого Айварстеда, и сейчас, в предрассветный миг, его неимоверно тянуло в сон. Уриэль вдоль и поперек обошел скудно обставленное жилище и заключил, что здесь уже давно никого не было. В таком случае, никто ему не помешает. Привязав лошадь на улице, он уселся на жесткую кровать, с облегчением вытянув ноги. С мечтательной улыбкой он откинулся на отсыревшие подушки, искренне радуясь даже такому сомнительному счастью после изматывающего пути. Но едва его голова опустилась, сон тут же взял над ним верх. Уриэль проснулся, едва солнце преодолело половину своего дневного пути, и с облегчением отметил, что кроме него здесь так никто и не побывал. Дичи в лесах Скайрима всегда было вдоволь, и Уриэль мигом словил себе завтрак. Тощий, поджаренный на костре кролик показался ему как никогда изумительным на вкус, и юноша, сытый и довольный, накормив лошадь, вновь отправился в путь. Картина по сторонам упорно не желала меняться, и лишь иногда Уриэль натыкался на бурную речушку, но и ту в скором времени скрывали деревья. Он проехал уже полпути, и в какое-то мгновение уловил над своей головой движение. Лошадь заартачилась, и Уриэль вскинул голову. — Побери меня даэдра, — шепотом выругался он, провожая взглядом огромную черную тень. Дракон приземлился чуть поодаль, по-видимому, найдя среди густого леса пустую поляну. Уриэль, оставив безуспешные попытки заставить коня сдвинуться с места, спрыгнул на землю и бесшумно двинулся сквозь ветки деревьев. Сосны расступились, и он вышел на открытое место. Посреди поля высилась древняя каменная платформа, изрядно заросшая мхом. Уриэль опасливо покосился на черного зверя, но тот словно не обращал на человека ни малейшего внимания. Зависнув в воздухе, он поднимал под собою ветер, нещадно колыхавший пожухлую траву, а Уриэль так и застыл на месте, не в силах шелохнуться или отвести взгляд. «Подумать только», — мысленно восхищался он, радуясь, точно ребенок. — Slen Tiid Vo!* — утробно прорычал дракон. Земля содрогнулась, и к кургану стянулось золотистое облако. Вначале образовался скелет, а затем из погребальной ямы восстал из плоти и крови дракон. Уриэль непроизвольно потянулся за мечом, но ни один из древних монстров словно не замечал его. — Neyl unslaad grah-zeymahzin, alok**, — пробирающим до костей голосом заговорил мрачный змий, и юноша почувствовал, как неприятный холодок пробежал по его коже. Драконий, понял он, но все же продолжил с жадностью ловить каждое слово. Воскресший дракон проскрежетал что-то в ответ, и черная тень громогласно рыкнула. «Не стой столбом, сделай же что-нибудь, кретин!» — мысленно одернул себя Уриэль, но так и не сдвинулся с места. Дракон внизу зарычал, и юноша мог поклясться, что его пасть растянулась в ухмылке. Взмахнув крылами, оба змея взвились выше и грациозно полетели в противоположные стороны. Уриэль заморгал, приходя в себя. — Да, ведь старик был прав, — рассудил он вслух и тут же стукнул себя по лбу. — Дурак, надо было достать меч и дело с концом! — он звучно выругался и прикрыл глаза. В сознании проносились строчки из песен и древних утерянных книг, что он читал, путешествуя по Скайриму в поисках несметных богатств. — Тень давних веков, — юноша на миг задумался, все больше углубляясь в воспоминания. — Алдуин… — он резко открыл глаза. По спине маршем пробежали мурашки, а легкие вдруг сдавило от ужаса. Уриэль быстрым шагом вернулся на дорогу и как можно скорее галопом направил своего коня вперед.

***

— А как твое имя? — Аналейн, — девушка исподлобья оглядела Имперцев. Каштановые волосы сбились в тугой колтун на ее затылке, а связанные запястья веревка истерла в кровь. — Ее нет в списке, — заметил легионер, но его капитан все всегда делала по-своему, в этом Аналейн уже успела убедиться как следует. — В бездну список, давай ее на плаху. — Мне очень жаль, — сочувственно произнес солдат, встретив в ответ лишь холодные зеленые глаза, полные ненависти. Хотелось кричать, вырываться, поминать их всех самыми непристойными для девушки словами, но ее останавливало то, что Имперцы сделали с конокрадом, который пару мгновений назад пытался бежать. Кто-то грубо толкнул ее в спину, и она, спотыкаясь, направилась прямиком к палачу. Такая вот ирония — хотела вступить в ряды Имперского Легиона, а в итоге они же ее и казнят. И за что? Она лишь пересекла границу в не самом удачном месте, и вот ее обвиняют в пособничестве мятежникам. Командовала здесь женщина, но главного было видно сразу. Генерал Туллий, да, она слышала о нем, но никогда не думала, что познакомится с ним на собственной казни. Вместе с ней сюда привезли воров, бандитов и мятежников вкупе с их предводителем. Повсюду только и говорили о том, что Ульфрик Буревестник убил Верховного короля собственным Голосом. Что ж, хоть кто-то здесь заслуженно. Страха не было, только осознание собственной вины и тихое смирение. Аналейн скривилась и почувствовала подкатившую тошноту, когда первому из мятежников отсекли голову, и кровь алым фонтаном брызнула на холодный камень. Аналейн в душе надеялась, что следующим будет кто-нибудь их тех, кто во весь голос выкрикивал проклятия в адрес Империи, однако следующей вызвали ее. Подталкиваемая в спину солдатом, она вышла вперед. Прямо перед плахой все еще лежало обезглавленное тело бунтовщика, и никто явно не собирался его убрать. Девушка в последний раз поморщилась, подавляя тошноту, и опустилась на колени. Вот все и кончено. По крайней мере, умрет она с гордо поднятой головой. Умрет как преступница. Ей вспомнилось, как однажды в детстве она стащила на рынке простенький кинжал, но вовсе и не собиралась оставлять его себе. Родители запрещали играть с оружием, а ей иногда так этого хотелось. В конце концов, поймавший ее купец поклялся отрезать ей руку, если еще раз увидит возле своего прилавка. Но даже это не шло в сравнение с тем, что она чувствовала сейчас. Нет, плакать нельзя. Нужно просто зажмурить глаза и ни о чем не думать. Но вместо суровых лиц стражников и покрытой капюшоном головы палача перед глазами мелькали обрывки самых ярких воспоминаний. — Держи меч крепче, Аналейн, — Виллем, улыбаясь, обходил ее сзади. Вымазанная в засохшей грязи девочка вцепилась в рукоятку с такой силой, что на ладони остались отпечатки ногтей. — Не так сильно, глупая, — засмеялся парень, раззадоривая ее ложными выпадами. — И помни о стойке, иначе расквасишь нос о землю при первой возможности. Танцуй, Аналейн, танцуй. Он отбивал удар за ударом, бил ее плашмя по ногам и спине, но девочка упорно продолжала атаковать. Так они проводили день за днем. Виллем - сын кузнеца - учил ее, как правильно держать клинок и метко стрелять из собственноручно выструганного лука. Учил до тех пор, пока не уехал из города навсегда. Картина переменилась. Ее окружала толпа людей. Внизу, на площади, весело кричали под лязг стали. Аналейн ждала этого дня. Сегодня в Сиродил приехали, наверное, одни из самых лучших воинов Тамриэля. Раз в году они проводили тренировочные бои с каждым из желающих сразу. Не на арене, а вот так просто. Аналейн, неуклюже протискиваясь сквозь толпу, пробиралась на площадь. Мальчишки с пылом наносили удары и радостно смеялись, а четверо мужей в золотых доспехах без труда отбивали все атаки юных воинов. Клепаная броня позвякивала, пот застилал глаза, а солнце грело все сильнее. Народ расступился, и Аналейн наконец выбралась на край площади. Шорох клинка, вынимаемого из ножен, вызвал на лице улыбку, и девочка уже ринулась вперед, когда кто-то схватил ее за руку. — Ну почему ты вечно не слушаешься? — вслух рассуждал отец, заламывая руки и расхаживая по комнате. — Может быть, потому, что я родилась не в той семье, — проворчала Аналейн, отрешенно глядя в окно. Против желания, ее ответ был услышан. В тот вечер, разругавшись с родней в пух и прах, она до утра бродила по тихим улицам города, безмолвно размышляя над собственными словами. В своей правоте она не сомневалась ни секунды, но не представляла, как ей поступить. «Наверное, это была самая громкая ссора за всю мою жизнь», — решила она, горько усмехаясь. На небе уже зажглись первые летние звезды, когда она тихонько выскользнула из дома. Было прохладно, но там, куда она направлялась, пробирающий до костей холод настигал всюду. Ее путь лежал на север — в Скайрим — в край вечной суровой зимы. Плавная и донельзя скучная жизнь родителей давно опостылела ей, но она никак не решалась уйти. Ее манили приключения, лязг стали и звон тетивы. Отец не понимал ее, чего уж говорить о мягкой матери. А ей хотелось жить, чувствовать себя на своем месте. Она поступила жестоко, оставив родителей без единственной дочери, но они сами во всем виноваты. Они не понимали ее, не хотели понимать. Повозка дожидалась ее у городских конюшен. Ей был обещан путь до Брумы, а затем предстоял долгий переход через горы и дело за малым. Она стремилась попасть в Солитьюд и вступить в ряды легионеров по большей части из жажды действий, чем из личных принципов. Она не раздумывала над тем, на чьей стороне в этой войне правда, но быть среди мятежников — явно плохая идея. — А вот и ты, — извозчик с улыбкой помахал ей рукой. — Тише, Ролан, весь город перебудишь, — бурчала девушка, усаживаясь в повозку и сбрасывая с плеч походный мешок. — Ты еще не передумала? — полюбопытствовал он в очередной раз, серьезно поглядев на нее. Аналейн уверенно покачала головой. Ролан пожал плечами и дернул поводья. Лошадь встрепенулась и шагом двинулась вперед. Имперский Город медленно исчезал под покровом ночи, и только оранжевые бусинки факелов неустанно колыхались, будто крохотные светлячки. Шумный скрип колес и мерный перестук копыт убаюкивал, но девушка дала себе обещание не спать до следующей остановки. Башня Белого Золота окончательно исчезла из виду на фоне угольно-черного неба. Девушка отвернулась. — Прощайте, — тихо шепнула она. Жрица завела свою молитву, и в отдалении эхом прокатился звучный рев. Не иначе какое-нибудь дикое животное, однако, капитан приказала жрице закругляться. Аналейн медленно, наслаждаясь секундами своей ничтожно короткой жизни, легла грудью на деревянную плаху. Холодная сталь топора коснулась ее обнаженной шеи, и палач занес оружие над головой. Никто не ожидал, что рев повторится уже громче, совсем рядом. Но Аналейн содрогнулась не от этого. — Дракон! — кричали сразу несколько голосов, и Аналейн открыла глаза. Дракон, черный, словно мрак, тяжело опустился на башню. Первый залп стрел только разозлил его, и тот, взревев, полоснул огнем по стрелкам. Те, кто успел отскочить, уже натягивали тетиву. В городе началась паника, капитан Имперцев отдавала приказы, а люди бежали. — Скорее, поднимайся, — голос легионера, что проверял пленных по списку, вывел девушку из ступора. — Давай за мной, — он помог ей встать на ноги и бросился в одну из башен. Аналейн точно во сне побежала за ним. Позади раздался звук кожистых крыльев, и дракон взмыл в воздух. Плохо, очень плохо. Внутри каменной крепости укрылось еще четверо. А вот теперь настало время для паники. В груди отбивало бешеный ритм сердце, перед глазами все плыло, трезво мыслить мешал звон, стоящий в ушах. — Слушай меня, — Имперец легонько встряхнул ее за плечи, — я разрежу путы, и мы постараемся выбраться отсюда, идет? Аналейн слабо кивнула, и легионер одним плавным острожным движением разрезал веревки. Запястья саднило, но сейчас Аналейн больше занимал дракон. Легионер спрятал кинжал в ножны и, взяв девушку за руку, повел вверх по ступеням. Они преодолели очередной пролет, когда стена заходила ходуном, и дракон, подняв облако пыли, пробил стену. Имперец заставил девушку пригнуться, и пламя ударило в стену напротив. Их обдало жаром и запахом паленого мяса, когда дракон с ревом вновь поднялся в воздух. — Ладно, видишь трактир напротив? — легионер снова тряхнул ее и указал на полуразрушенное драконом здание в образовавшейся дыре. — Прыгай на крышу и беги, — он подтолкнул девушку и сбежал по ступеням обратно вниз. Нет, у нее ничего не выйдет. Если она упадет, то уже никогда не встанет на ноги вновь. Крылатая тень закрыла солнце, где-то сверху полыхнул столп пламени, и Аналейн прыгнула. До крыши она благополучно не достала, зато очень удачно стукнулась коленом о деревянный пол второго этажа. Теперь вниз и бежать, бежать. Снаружи дракон опалил еще двух солдат и, схватив зубами одного из них, мотнул головой, выпустив беднягу из пасти. Легионер ждал девушку у соседнего здания. — Ты молодец, ты просто молодец, — он ободряюще улыбнулся. — Давай поторопимся. Она старалась не отставать, то и дело спотыкаясь. Дракон кружил в небе, сжигая все живое под собой и не получая ровно никакого вреда от имперских стрел. Легионер опережал ее, а до спасительного укрытия оставалась всего пара шагов, когда крылатая тень опустилась прямо перед ней. Левее высилась стена, а справа — закопченные камни и сожженные деревяшки домов. Аналейн остановилась, совершенно не соображая, куда ей бежать. Драконов не видели тысячу лет, но она уже успела вдоволь насмотреться перед смертью. Однако тот не спешил спалить ее дотла. Аналейн попятилась, когда дракон, вспахивая землю острыми когтями, приблизился. Было страшно, и в то же время захватывало дух: вот так просто смотреть легендарному чудищу в пылающие красным огнем глаза. Аналейн почувствовала нечто странное, но внезапно какой-то смельчак подошел сзади и полоснул зверя мечом по бедру, оставив лишь неглубокую царапину. Дракон отвлеченно обернулся, и, воспользовавшись моментом, девушка опрометью бросилась вслед за Имперцем в уцелевшее здание. — Я уж думал, что он сожрет тебя, — усмехнулся тяжело дышавший и взмокший легионер. — Найди себе что-нибудь по размеру, — посоветовал он. Только сейчас Аналейн позволила себе его рассмотреть: каштановые волосы липли ко лбу, обрамляя испещренное морщинами лицо, в голубых глазах читалась воинская удаль и доблесть. Из-под доспехов виднелись мускулистые сильные руки воина, ножны висели на поясе. У стен громоздились сундуки и стеллажи с доспехами, и Аналейн, недолго думая, нашла для себя легкую броню, меч по руке и колчан. — Готова? Тогда идем. — Как тебя зовут? — неожиданно для самой себя пискнула она, тотчас смутившись. — Хадвар из Ривервуда, — помедлив, представился он. — Ты из Сиродила, верно? Я имперцев где угодно узнаю, — он улыбнулся. — Аналейн, — назвалась она в ответ. Легионер кивнул и, обнажив меч, двинулся внутрь здания. — Ты хоть умеешь им пользоваться? — скептически осведомился он, как можно тише ступая в тяжелых доспехах по коридору. Аналейн на миг вспыхнула, сочтя подобный вопрос для себя несколько оскорбительным, но в ответ только кивнула. Крики и рев снаружи окончательно стихли, и теперь тишину нарушал лишь шорох их шагов. Оставив позади оружейную и спустившись в подземелья, они достигли тюремных камер. На полу лежал окровавленный труп тюремщика. — Да, плохо дело, — многозначительно протянул Хадвар. — Треклятые Братья Бури, побери их Обливион. Идем, будь начеку. Хадвар толкнул тяжелую дверь, и они оказались в подземном проходе. Каменная дорожка вилась все дальше, то и дело теряясь среди булыжников и иссохшей травы. Они подошли к мосту через тонкую речушку, когда прямо над ухом просвистела стрела. Хадвар громко выругался и потянул девушку за камень. — Не промахнешься? — он кивнул на колчан за ее спиной. Аналейн молча сняла с плеча лук и, наложив стрелу, на миг показалась из своего укрытия. Тяжелый стон свидетельствовал о том, что стрела попала в цель. Искусно орудуя мечом, Хадвар расправился с оставшейся троицей. Они выбрались из Хелгена после полудня. Хадвар предложил разделиться, но Аналейн решительно заявила, что отправится с ним в ближайший город. Хватит с нее на сегодня приключений. Придерживаясь тропинки правее реки, они двигались в сторону Ривервуда, когда позади с рычанием в небо поднялся дракон и, словно подхваченный ветром, скрылся за горной грядой. Аналейн проводила его усталым взглядом. И ведь какое любопытное совпадение: забытый в веках и ставшей легендой змей появляется, едва ее жизнь висит на волоске. Аналейн рассеянно улыбнулась. И все-таки она осталась жива. Девушка с любопытством озиралась по сторонам. Вокруг повсюду зеленела трава, по левую руку шумел бурный поток, в голубом чистом небе проносились стайки птиц, бабочки танцевали свой танец, а морозный горный воздух приятно освежал подставленное ему навстречу лицо. Но тем, что она впредь никогда не забудет, были горы. Заснеженные гиганты вырастали всюду, таинственно маня и не отпуская глаз. — Знаешь, а ведь если б не ты, то я бы ни за что не выбрался оттуда, — голос Хадвара вывел ее из задумчивости. — Спасибо. — И тебе, — совершенно искренне ответила она, с ловкостью перемахнув через преградившее дорогу бревно. — К слову, прошу извинить, что вот так без суда привели тебя на казнь, — откашлявшись, прервал молчание легионер и коротко усмехнулся. — А ведь я как тебя увидел, то сразу решил, что преступница из тебя не ахти. Аналейн неловко улыбнулась, раздумывая над тем, было ли это комплиментом. — Ты просто оказалась не в том месте, — тем временем продолжал легионер, — с кем не бывает, правда? Аналейн улыбнулась. Хоть у кого-то из них еще осталась пародия на честь. — Ты в Скайриме впервые, так? — весьма словоохотливо справился Имперец, повернувшись к ней лицом. — Что ж, в таком случае, добро пожаловать, — он радушно улыбнулся, и девушка не удержалась от того же. — Скажи, что привело тебя сюда? Аналейн замялась. — Вообще-то я из Имперского Города, но сюда прибыла, чтобы… Чтобы что? В один момент все ее прошлые желания вдруг показались такими ничтожными. Чтобы найти приключения? Звучит глупо и совершенно по-детски, но ведь так оно и было до этого момента. Древние легенды северного народа, глубокие пещеры и холодные горы, несметные богатства, таинственные земли вечной зимы, драконы… Бесспорно, теперь приключений ей на всю оставшуюся жизнь хватит. Недолгой, если продолжать в том же духе. — Я здесь, чтобы служить Империи до самого конца, — она замолчала, мысленно браня себя. Однако подобный ответ пришелся Имперцу по душе. — Нам нужны такие люди как ты. Если не передумаешь, то найди меня в Ривервуде — я буду там, пока Туллию не понадобятся все силы. Вместе доберемся до Солитьюда, если ты пожелаешь. Аналейн кивнула. Пожалуй, Империя со своей войной может немного подождать. Сейчас нужно найти хоть что-то, издалека напоминающее крышу над головой, да подзаработать деньжат. А уж там по пути в город скучать не придется, в этом она была уверена как никогда.