И пусть их прославят уста

Убежище Темного Братства скрывалось к северу от Данстара. С сердцами даэдра пришлось повременить – нельзя было упустить единственный шанс как можно скорее расплатиться с некромантом. Перед тем, как грянет война драконов и вновь разгорится гражданская, Аналейн хотела собрать все необходимое для ритуала. А из всего списка самым трудновыполнимым пунктом были золотые. Цицерона ей в конце концов удалось убедить, как-никак она помогла сохранить его матушку дважды. После ее просьбы шут еще некоторое время не отпускал ее. После девушка чувствовала, что один неверный шаг с ее стороны, и кинжал вновь окажется у ее горла. Аналейн знала, на что идет. Знала, что такое Темное Братство и чем оно занимается. Но отчего-то не было ни страха, ни отвращения – ничего. Она ни на секунду не ощутила каких-либо уколов совести, даже когда решила достать нужную сумму подобным путем. И ее совершенно не беспокоило то, чем ей придется промышлять в ближайшее время. Они уже были в двух шагах от убежища. Неизвестно, примут ли ее остальные, попытаются ли убить – все равно. И только мысли о застрявшем в Совнгарде Уриэле тревожили девушку, возрождая хоть какие-то переживания где-то глубоко внутри нее. — Приехали, — тихо возвестил Цицерон, когда перед ними выросла резная черная дверь, выбитая в заснеженной скале. Аналейн сразу поняла, отчего непосвященные предпочитают обходить это место стороной – череп и преклонившие перед ним колени люди не внушали доверия. Девушка непроизвольно отшатнулась, когда до нее донесся вкрадчивый шипящий голос: — Что есть продолжение жизни? — Пустота, брат мой, — мгновенно отозвался Цицерон, и дверь отворилась. Оттуда повеяло холодом и запахом растопленного воска. Сняв со взятой под залог повозки гроб, они с некоторым усилием втащили его внутрь. — Идем. Девушка рефлекторно покрепче сжала рукоять спрятанного на поясе ножа и двинулась вдоль малоосвещенного прохода. Коридор на вид ничем не отличался от тех каменных туннелей, по которым они когда-то блуждали с Уриэлем – все те же факелы, свечи в настенных нишах, но уже скоро двое вышли к главному залу. Здесь все было устроено в виде просторной гостиной, довольно уютной для тех, кому убежище также приходилось и домом. Едва двое вошли, взгляд каждого из присутствующих обратился к ним. Аналейн удивилась тому, сколько среди наемных убийц было молодых ребят. Были и более взрослые, и те, кому на вид шел уже пятый десяток. Однако тех, кто казался если не старше, то одного с ней возраста, было больше всего. Все они сейчас смотрели только на нее. Цицерон подтолкнул спутницу, и Аналейн стала спускаться. — Кто это? — недружелюбно спросил отделившийся от братьев человек в черной одежде с капюшоном. При нем не было видно оружия, но Аналейн могла поспорить, что мужчина прятал как минимум два клинка в одежде. — Я привез Матушку, Слышащий! — радостно возвестил шут, в нетерпении подпрыгнув на месте и словно не заметив всеобщего настроя. Но тот, к кому он обращался, даже и бровью не повел. — А девушка… о-о-о, она помогла мне и нашей Матери! Цицерон и братья теперь у нее в долгу, а девушка просит стать частью семьи! Кто-то едва слышно прыснул, но наверняка сконфузился под испепеляющим взглядом брата или замолчал от той не предвещавшей ничего хорошего тишины, которая настала после произнесенных Цицероном слов. Слышащий, как называли, по-видимому, их главного, перевел тяжелый взгляд на Аналейн. Девушка вздрогнула, уловив в его лице нечто знакомое. Она едва сдержала вздох, когда узнала в стоящем перед ней мужчине того некроманта, согласившегося вернуть Уриэля к жизни. Одно лицо, если не считать более резких и грубых черт и не до конца затянувшейся раны, прочерченной от левого виска до подбородка. Они что, близнецы?.. — Цицерон, — спокойным, но холодным тоном начал Слышащий, не сводя с нее пристального взгляда, — почему ты решил, что она может стать одной из нас? В зал внесли гроб, однако только несколько братьев обратили на это внимание. — Девушка помогла Матушке, помогла Цицерону, помогла Братству… дважды! — заскрипел шут. — Слышащий должен ее принять! — Ты знаешь наши правила, Хранитель, — произнес мужчина, сверкнув на него глазами. Повисло молчание, рука Аналейн дрогнула. — Убить. Не успели братья одновременно с девушкой вынуть клинки, как Слышащий в то же мгновение остановил их и замер. Чувствуя, как нестерпимо колотится сердце в груди, Аналейн следила за мужчиной напряженным взглядом. Казалось, он к чему-то прислушивается, выражение его лица постепенно сменилось с сосредоточенного на хмурое. Но, вроде бы, убивать ее он передумал. Через некоторое время он, наконец, изрек: — Что ж, тебе повезло, — он кивнул, и братья опустили оружие, — Матушка говорит, что ты здесь надолго не задержишься, но нас не предашь. И даже окажешься… полезна. Цицерон издал радостный вопль, а девушка недоуменно вскинула бровь. Он слушал голос той, что сейчас лежит в гробу, который они с Цицероном притащили сюда? Что за чушь? С другой стороны, чему еще можно удивляться после стольких вещей, увиденных ею воочию. Аналейн отшатнулась, когда мужчина одним шагом преодолел разделявшее их расстояние. — Следуй за мной. И не вздумай сделать какую-нибудь глупость, ясно? Он развернулся и быстрым шагом направился прочь из зала. В последний раз обернувшись на Цицерона и стараясь не замечать прикованных к себе недоверчивых взглядов, Аналейн последовала вслед за мужчиной. Через небольшой проход они вышли к дубовой двери, которую, едва девушка вошла, тут же закрыли за ее спиной. Обыкновенная комнатка с кроватью, столом и прочими вещами у стен. Несколько мгновений ее лицо изучал оценивающий и пристальный взгляд, и, наконец, мужчина произнес: — Мое имя Адриан, и я скажу тебе сразу: в нашей семье не одобряют бездумное служение Пустоте с целью получить прибыль, не вникая в нашу философию. Но ты… — он помедлил, подбирая слова, — я доверяю Цицерону и уж тем более доверяю Матушке. Она сказала, что тебе суждено совершить то, чего не смог сделать я. Догадываюсь, о чем она говорила, однако пока тебе это знать необязательно. К тому же, по ее словам, от твоей жизни зависит будущее Темного Братства. Адриан нахмурился, едва слышно хмыкнул и продолжил: — Честно говоря, не вижу в тебе ничего особенного. Сейчас нам совершенно некогда с тобой возиться. Цицерон привел тебя, вот пусть сам же и наставляет. Учти, он не так-то прост, как это может показаться. — О, я знаю. Отчего-то слова наемника ее разозлили. — Разве в нынешние времена вы не рады любому, кто захочет присоединиться к Братству? — ей думалось, что мужчина сейчас же достанет спрятанный кинжал и ударит ее, однако тот с непоколебимым видом позволил ей договорить. — В наших рядах оказываются люди отчаявшиеся, готовые отдать душу Отцу Ужаса в обмен на возможность служить ему и вновь обрести смысл в жизни. Но ты здесь не за этим, а Матушка дала свое согласие, так что я не в праве тебе отказать. Казалось, он хотел сказать что-то, но вместо этого открыл дверь и попросил идти за ним обратно в зал. — Цицерон! Шут обернулся, а девушка скривилась: ее новый знакомый открыл гроб и растирал покоившийся там иссохший труп пахучими маслами. Жуть какая. — Оставляю ее на тебя, — кивнул на нее Адриан, — расскажи обо всем и найди не трудный для первого исполнения контракт. Цицерон явно не был в восторге от выпавшей на его долю участи, однако покорно кивнул. Удовлетворившись подобным ответом, Слышащий удалился в соседнее помещение. Она сидела, прислонившись спиной к обледенелому стволу, подтянув к себе колени и рассматривая черное ночное небо. Все, что она совершила ради Уриэля, по ее мнению было правильным и не терпящим колебаний. И даже пусть ей предстоит еще не одно убийство, пусть все даэдра по кусочкам растащат ее душу, но своего она добьется. Цицерон поговорил с ней о Ситисе, восторженно поведал о Матери Ночи, а затем привел девушку к редгарду по имени Назир. Тот выдал одежду и ее первый контракт на убийство, успешное исполнение которого обещало ей не меньше двухсот септимов. Жертвой они с Цицероном должны были заняться завтра же утром. Было так странно осознавать, при этом равным счетом ничего не ощущая, что теперь она одна из наемных убийц, а утром ее ждет первое убийство. Возможно, в ее равнодушии виновата Ноктюрнал, обменявшая душу Драконорожденной на свободу Уриэля. Довакин-убийца… Интересно послушать, что на это скажут люди, если узнают. И как отреагирует Уриэль. Поколебавшись, Аналейн поднялась на ноги. За все то время, что она пробыла в Скайриме после путешествия в Совнгард, она еще ни разу не воспользовалась полученным заклинанием. Сделав глубокий вдох и прошептав уже выученные наизусть слова, девушка огляделась. Вспышка света, и совсем рядом до нее донеслось: — Аналейн? Торжествующе вскрикнув, девушка обернулась. — Получилось! — засмеялась она и через мгновение уже повисла на расплывшемся в улыбке Уриэле. В какой-то момент сердце Аналейн ухнуло, а в мыслях робко промелькнуло: «Вдруг он не настоящий?» Вдруг она не сможет к нему прикоснуться и пройдет насквозь, словно он призрак? Но теплое дыхание и сжавшие ее руки вмиг рассеяли все сомнения, терзавшие ее долгое время. — Я уж было подумал, что ты забыла обо мне, — произнес он, гладя ее по волосам. — Мне тебе о многом надо рассказать, — отстраняясь, тихо сказала она. — Только прошу, выслушай меня до конца. — Уже страшно, — хохотнул он, но, заметив ее тревожный взгляд, посерьезнел. — Выкладывай. Аналейн замялась, истязая в руках края выглядывавшей из-под верхней одежды рубашки и не зная, с чего ей начать, как получше объяснить все то, что она сделала за последние недели, как добиться его понимания. — А я теперь… я теперь людей убиваю, — заламывая руки, произнесла она, и губы ее дрогнули. — В каком смысле? — тотчас напрягся Уриэль, смерив ее долгим взглядом. Со стороны могло показаться, что Аналейн готова вот-вот расплакаться. — Я освободила твою душу от Ноктюрнал, нашла могущественного мага, почти собрала все необходимое, мне осталось лишь заработать нужную сумму, — залепетала она, стараясь сказать как можно больше перед тем, как он перебьет ее. — Сам знаешь, насколько трудно это сделать и… Слышал о Темном Братстве? Уриэль было открыл рот, но вместо ожидаемых Аналейн упреков и ругани парень просто опустился на камень, запустив пальцы в волосы и повесив голову. — Ан, что же ты наделала… — Нет, послушай, все получится! — задыхаясь, сказала она, опустившись на колени. — Вот увидишь, я все сделаю. Она попыталась улыбнуться, но вместе ободряющего жеста получилась гримаса боли. — Я знаю, ты хотела как лучше, — горько произнес он, поднимая на нее потерянный взгляд, — но Темное Братство, Ноктюрнал… Зачем ты так с собой, Аналейн? И некромантия… много ли ты о ней знаешь? — Август все сумеет, вот увидишь! — как можно более убедительнее и тверже произнесла девушка, беря его ладони в свои. Теплые, как и прежде… — Верь мне! Как он мог подумать, что девушка, впервые в жизни убившая человека в целях самообороны и затем еще долго переживавшая события того дня, теперь отдаст за него собственную душу и заключит договор с братством наемных убийц? Даже после всего случившегося как с ними двумя, так и с одной Аналейн, она казалась ему все такой же невинной и даже наивной. Однако ее настойчивость доказывала, что девушка ни за что не откажется от своих идей. Оставалось только смириться и перестать переживать насчет глупостей, которые она могла совершить и уже совершила. Юноша вздохнул. — Я верю тебе, Ан.