Два с половиной мутанта

      Гамбит задумчиво потер оцарапанную щеку. Царапина на ней была, зараза, глубокая и нестерпимо чесалась. Ему еще повезло, что он успел отшатнуться и отделался только царапиной. Кухня же живописно украсилась вкраплениями красного кварца: осколки глубоко вошли в дверцы шкафов, стены, потолок… Меньше всего повезло столу, принявшему на себя основной удар. Края сквозной дыры сантиметров тридцать в диаметре, щерились острыми щепами и лоскутами некогда светло-салатовой скатерти с крайне жизнерадостными апельсинами. Одного из таких апельсинчиков почти по центру пробила щепка и он развалился на краю, драматично истекая отсутствующей кровью.        — Ндэ… — протянул Гамбит, прищелкнув языком. — Не получилось.       И это было очень обидно. Он потратил порядочно времени на то, чтобы выведать у пацана, какие именно у него были очки. Для того что бы достать красный кварц, из которого можно было вырезать линзы тоже потребовалось время и деньги. Не говоря уж о том, что мастера, способного выполнить такой заказ, тоже пришлось поискать. А в итоге вот такой конфуз.       Гамбит поднимает глаза. Скотт сидит ни жив, ни мертв, практически вытянувшись по струнке, и от него так разит разочарованием, что не надо быть эмпатом, чтобы это почувствовать. Реми уже собирается сказать, что, раз по-простому не вышло, они попробуют другие варианты. Вот только парень, похоже, решил, что Гамбит собирается извиняться. Или просить прошения. Или утешать его. Какая глупость!       — Я особо и не надеялся, что у тебя что-то получится, — в голосе Саммерса столько снисходительного пренебрежения, столько «а чего ещё можно ждать от обыкновенного вора», что Гамбит почти задыхается от бешенства.       — А я особо и не надеялся, что ты оценишь, — ЛеБо раздраженно цедит фразу, щедро сдабривая её «а чего ещё можно ждать от такого мелкого гавнюка». Он резко подается вперед, пальцами хватая Саммерса за подбородок, и внимательно всматривается в его сомкнутые веки. Ресницы трепещут. Кажется, Скот вот-вот откроет глаза и… Царапина на щеке напоминает о себе зудящей болью. И это отнюдь не улучшает настроения Реми. — Вот только, это не конец. Гамбит обещал помочь — и поможет. Хотя это и будет чуточку сложнее.       В крайнем случае, он залезет в лабораторию к Синистеру. У него-то наверняка есть то, что блокирует способности мальчишки! Но это в крайнем случае, и озвучивать это Гамбит не собирается.       — В смысле сложнее?       Гамбит в первый момент судорожно хватает воздух губами, а затем нарочито медленно оборачивается, окидывая Росомаху раздраженно-пренебрежительным взглядом. Он напугал его своим внезапным появлением, но обнаружить это ни словом, ни взглядом вор не собирается.       — Это значит, что Гамбиту придётся проявлять изобретательность, дергать людей, которых не хотел беспокоить, и, возможно, даже навестить пару мест, где Реми почему-то не хотят видеть.       Креол напоказ огорченно вздыхает, мысленно просчитывая, что именно придётся изобрести, кого навестить и куда сунуться. Нужен был мутант. Очень умный мутант. Мутант-исследователь. Мутант-профессор. И желательно, чтобы это был не Синистер.       Росомаха насмешливо фыркает и, кажется, удовлетворяется подобным ответом. Пройдя вглубь кухни, тот прицокивает языком, пальцем пытаясь выковырять крупный осколок кварца из стены. Спокойствие и лёгкая заинтересованность. Вот только эмпата не обмануть напускным хладнокровием. Ни одному, ни другому. Скотт смущен и подавлен, Логан недоволен и зол. И всё эти чувства в разы возрастают, когда Росомаха, наконец, оставив в покое осколок, требовательность интересуется у Саммерса:       — Ты как, парень?       Скотт с закрытыми глазами, с пустой покореженной оправой, держащейся на честном слове; Скотт, чинно держащий руки на коленях, словно хороший мальчик, и сжимающий кулаки до той степени, когда ногти впиваются в ладони, оставляя полукруглые отметины; Скотт, упрямо сжимающий губы так, что они побелели, выглядит нелепо и скорбно. Словно памятник жертвам мутантов. Или жертвам мутации. Особенно здесь, посреди развороченной кухни. Не хватает только социальной надписи: «Вы всё ещё хотите, чтобы ваши дети росли вместе с ними?» или «Мутанты не хотят ничего дурного, они просто опасны!» или «Остановись! Скажи "нет" мутации!»       Вопрос Логана срабатывает как катализатор, и эмоциональный фон в комнате приходит в движение. Чувства смешиваются, одни переходят в другие, вымещая и замещая. И уже нельзя вот так слету определить, кому какие чувства принадлежат. Да и не интересно это Гамбиту.       Плавно поднявшись, он протягивается всем телом. После двух дней активной (ну, не слишком активной, но, тем не менее) деятельности безбожно хочется спать. Но, раз уж расклад не оправдал ожидания, то Гамбит, пожалуй, навестит ещё одного человека. Эта личность, в отличие от прочих, бодрствовать предпочитала днём.

***

      Через часа полтора Гамбит уже был в соседнем городке, где располагалась редакция одного маленького, но крайне интересного периодического издания. Хотя в самом издании, откровенно говоря, ничего интересного не было. Обыкновенная жёлтая газетенка со своими скандалами: «Актрису X заметили в порно», «Мистер Y сменил пол», «Кампания Z объявила выпуск презервативов для детей со вкусом клубники». Банальность. И Гамбит не стал бы выделять её из ряда других (мало ли в каждой газетенке своих умельцев, без мыла влезающих в любую щель?), если б не одно «но». Это «но» имело незамысловатое название «Дневники мутанта» и являлось небольшой колонкой в газете. Говорить о мутантах в СМИ считалось неприличным. Тем более если это не освещение разрушений, учиненных мутантами. А она говорила.       Сплетни о мутантах.       Кто бы мог подумать!       Кто бы мог осмелиться?!       Сама редакция находилась в потрепанном здании промышленного района. Бывать в ней Гамбиту не приходилось, желания не было, но крутиться рядом — крутился. И не только крутился.       На стоянку, на ограде которой со всеми удобствами расположился Гамбит, уже через десять минут его ожидания подкатил ярко-оранжевый Фольксваген «Жук». Громко чихнув и пустив во все стороны клубы дыма, это женское чудо немецкого автопрома заглохло посреди стоянки. Громко, пронзительно, недовольно пипикнув (видимо владелец, негодуя, хлопнул по клаксону), «Жук» распахнул дверцу, являя на свет растрепанную и очень рассерженную брюнетку.       — Чертова развалюха! Да чтоб тебя расплющило! — девушка со всей дури пнула по колесу, расплескав кофе из бумажного стаканчика, который крепко сжимала левой рукой, на свою розовую рубашку. — Да, чтоб тебя!       Девушка, абсолютно не женственно сплюнув под ноги, поставила стакан на покатую крышу «Жука», и остервенело принялась тереть бурые пятна от кофе, видимо, надеясь таким образом согнать их.       — Плохой день, мадам Флойд? Ну, моя дорогая, не стоит усугублять ситуацию.       Гамбит оказывается рядом как раз в тот момент, что бы успеть подхватить опасно накренившийся стаканчик. Бесцеремонно сунув нос под крышку, Реми глубоко вдыхает и причмокивает губами, прежде чем скривиться и раскритиковать напиток.       — Мята с карамелью. Ай-яй-яй! И как его теперь отстирать, вывести запах, — Гамбит притворно качает головой. — Да и кто ж пьёт по утрам такую штучку? Салли, дорогая, ты явно не проснулась! И я виню именно это.       Стаканчик, под недовольный вскрик журналистки Салли Флойд, отправляется в мусорный бак, стоящий с краю площадки.       — Отлично, красноглазик, теперь ты должен мне кофе. И рогалик. А если добавишь к этому ещё сэндвич с колбасой, я соглашусь тебя выслушать, и не предавать этот инцидент огласке. «Мутанты против мяты с карамелью», звучит, а?       Вскинув голову и, наконец, оставив в покое пятно на рубашке, девушка твёрдо и чуть заносчиво уставилась своим карими глазами в глаза Гамбита. Ненадолго правда, вскоре отведя взгляд в сторону, но Реми всё равно оценил.       — Не особо. Но Гамбит согласен поделиться восхитительным черным кофе и глазированным пончиком.       Салли Флойд хмурится, сверху вниз осматривая Гамбита и как бы взвешивая и его, и его предложение, а затем благосклонно кивает.       — Хорошо, красавчик, — и сцапав предложенный пакет и чашку, опирается спиной о «Жук», — Так с чем пожаловал?       Реми мягко улыбается, наблюдая, как взъерошенное и недовольное всем существом медленно превращается в женщину, наконец, расслабляясь. С Салли Гамбит был знаком около года. Он вышел на «Дневники мутанта» и соответственно на мадам Флойд, когда искал информацию об острове.       — Что, Минни не даёт высыпаться?       Лицо Салли немедленно светлеет. В своей годовалой дочурке мадам Флойд души не чает. И, по мнению Гамбита, в эти моменты обычно симпатичная, но не более, Салли становится просто прекрасной. Жаль верна мужу, а с мутантами и вовсе поддерживает исключительно деловые отношения.       — Она сводит нас с ума. Вчера полночи плакала. Не представляю, как Кен с ней справляется! — Салли жалуется, и разрывает пакет, откуда вырывается вкусное облачко аромата свежей глазури, корицы, выпечки и масла. И пока Салли откровенно наслаждается предвкушением пончика, Реми преступает к делу.       — Я хочу, чтобы ты нашла мне сведения о некоторых мутантах.       Гамбит замолкает. Салли отрывается от пончика и вопросительно на него смотрит, побуждая продолжить. Реми продолжать не спешит, протягивая руку и убирая женщине прядь волос за ухо. Гамбит улыбается, гладит её по щеке и молчит. Наконец, Салли не выдерживает и, упрямо дернув головой, чуть повторно не расплескав кофе, агрессивно спрашивает:       — Ну, а ты мне что? Я не твоя поисковая система! Думаешь, пришел, поулыбался — и я растаяла?       Гамбит именно так и думал. Надеялся. Хотя кое-что существеннее, он, разумеется, припас. Креол улыбается и облокачивается на «Жук» рядом с Салли. Faire dʼune pierre deux coups. Двух зайцев одним выстрелом.       — Ты слышала о трагедии на Три-Майл-Айленд? У меня есть информация от очевидцев, что там произошло, — Гамбит подмигивает, пальцами поглаживая гладкий бок «Жука». — Как раз по твоей теме.