Безнадежный бой

В лагере повстанцев царило оживление. Донесение разведки было таково: к герцогу Эпинэ прибыло подкрепление в виде Альдо Ракана, Ричарда Окделла и их людей. Прибывших немного, но появление самого наследника Раканов вызвало волнение среди южан. И также – появление Повелителя Скал. Оба – и Эстебан и Константин, сидя за генеральской палаткой, осмысливали услышанное. - Вроде же Ричард был оруженосцем Ворона? - Был. Но где Алва? - Кошки его знают. - Кошки знают, - согласился с другом маркиз Сабве, - но вряд ли бы он присоединился к повстанцам. Отлучаться из лагеря на разведку было запрещено. А то бы они вдвоем живо все разузнали. Выпросив у полковника зрительную трубу, они разглядывали противоположный лагерь. Пару раз мелькнула светлая шевелюра анакса. И следом за ним, как привязанный, бродил Окделл. Было хорошо видно русые волосы, черно-красный колет. Синее оперение он успел поменять на родовые цвета. Время тянулось бесконечно долго. От нечего делать. друзья спорили выгнал ли Ворон своего оруженосца или же тот сбежал сам. Но вскоре генерал вызвал порученца и приказал нестись к генералу Люра с бумагами. А полковник приказал оруженосцу подготовить оружие и проверить седельные сумки. После обеда начались построения. Красивые вымуштрованные солдаты против кучки мятежников, пусть теми и командуют аж два Повелителя и сам Ракан. Что они могут противопоставить? Среди кавалеристов затесался и виконт, который, пользуясь случаем, удрал от сеньора. И, будучи весьма глазастым, разглядел, что пушки у повстанцев какие-то… необычные. - Да это стволы, положенные на лафеты. А мы гадаем, почему нет выстрелов, - рассмеялся полковник Лефорж. - Да уж, - ответил генерал Манрик, - бедняги выдали желаемое за действительное. Но увы, из деревяшек не постреляешь. Вскоре южане отступали под натиском талигойцев. Вяло огрызались их пушчонки. Потери были невелики с обеих сторон. И в чахлом леске войска Эпинэ затаились – как оказалось, ненадолго. Ночной налет снова был неожиданным – хотя и не таким, как в первый раз. Уставшие солдаты и командиры спали – а небольшой отряд под командованием Гаржиака проник в лагерь, "сняв" часовых. Выстрелы раздавались беспорядочно, где-то громко заржала лошадь. Оба мальчишки очутились возле порохового склада. И посмотрели друг на друга – у каждого мелькнула мысль: "А если ядро попадет в порох"? На складе было несколько бочек пороха, Эстебан подогнал повозку, запряженную кобылой пегой масти. И оба начали таскать тяжеленные бочки, дабы вывезти их из лагеря. Стоило бы посоветоваться с начальством, но "в бою каждый должен проявлять смекалку и действовать на свой страх и риск". Так и в Военном Уставе сказано. Риск был, и немалый. Солдата, который спешил им на подмогу, зацепило шальной пулей. Бедняга взмахнул руками и упал. Виконт бросился было к нему, но его остановил приятель. - Некогда, правь лошадьми. Я открою ворота. Одно ядро попало в чью-то палатку. Она загорелась, огонь походил на гигантский костер. Кто-то заметался в его пламени. Стоя на повозке, Константин вдруг захохотал: - А если ядро попадет в нас? - Тогда отправимся в Закат по частям. И Леворукий будет нас собирать, вместо мозаики, - ответил Эстебан, выстрелив в кого-то почти наугад. Виконт на ходу вскочил на повозку. В отличие от своей мифической тезки, пегая кобыла не шла ровным медленным шагом, а весьма бодро трусила, катя за собой груженую бочками телегу. Вскоре шум боя остался позади. В лесу они остановились. - Жди меня здесь, - сказал Константин, спрыгивая с телеги и передавая маркизу Сабве поводья. - Ты что? Обратно в лагерь? - Ну да. Если полковник меня потеряет, будет нам на орехи. А так я сообщу, что мы вывезли боеприпасы в надежное место. - И ты думаешь, это место – надежное? - Всяко лучше, чем там, где все в воздух взлететь может. Константин махнул рукой и исчез в темноте. Он быстро добрался до лагеря, и в свете огня видел только мечущиеся фигуры. Юноша остановился на несколько минут, чтобы понять, где находится генеральская палатка, и куда ему бежать. Но – сзади послышался треск ветки, а затем перед глазами что-то вспыхнуло – и мир перестал существовать. Эстебан вслушивался в звуки, доносящиеся из лагеря. Скоро шум боя стих. И только в небе забрезжил тусклый осенний рассвет, точнее, его предвестник – тонкая полоска на горизонте, как он повел лошадь в поводу по направлению к лагерю. Сейчас не стреляют и опасность уже не грозит. Но где виконт? Вероятно, сеньор не отпустил его снова. "Ладно, сейчас все узнаю", - думал маркиз, заводя лошадь в ворота. Повсюду валялись убитые и раненые, которых еще не успели отнести в лазарет. Эстебан с тревогой всматривался в них, боясь заметить знакомую рыжую шевелюру. Хвала Леворукому, среди них друга не оказалось. - Господин генерал, - обратился он к бледному измученному Леонарду, - я привел лошадь. Порох в целости, даже не отсырел. Повозка там, у ворот. - Какой порох? Какая повозка? – лицо Манрика стало еще бледнее, хотя, казалось, куда уж еще–то, - доложите по форме. Мысленно поминая Повелителя кошек, Эстебан рассказал про их с виконтом ночные приключения. - Маркиз, что мне с вами сделать, чтобы вы могли запомнить вашу главную обязанность? Подчиняться и слушать и выполнять приказы. - Слушаю, господин генерал, - Эстебан вытянулся по стойке "смирно". Леонард махнул рукой. - Садитесь, маркиз. То, что вы натворили, не укладывается ни в какие рамки. Вы возомнили себя герцогом Алвой? Или Дени Колиньяром? Покамест вы – ни тот, ни другой. И сказал напоследок: - На гауптвахту. На сутки. Посидите, отдохнете, подумаете на досуге. Вашу шпагу. И пистолеты тоже. Эстебан молча, с закаменевшим лицом отдал оружие, втайне порадовавшись, что Манрик забыл о кинжале. Но тот вспомнил – и забрал красивый морисский клинок тоже. Маркиз Сабве спросил: - А где Константин? Мы уехали вместе, он потом решил вернуться и найти полковника Лефоржа. - У полковника его нет. Я думал, он с вами. "Все", - мелькнуло в голове. Ночные приключения померкли и мысли о подвигах улетучились. На гауптвахту – в небольшую палатку на краю лагеря он шел покорно. А в голове билось отчаянно: "Где Констанс? Он жив? Или уже…" Про "или" думать не хотелось, но оно предательски всплывало в мыслях.