Безнадежный бой

Тяжелая артиллерия… Робер хмуро смотрела на Гаржиака, Карваля и Пуэна. Разрубленный Змей, только идиоты могли принять лафеты с бревнами за пушки. А в армии Талига далеко не глупцы. Он недооценил Манрика, поверив слухам. Сколько еще таких случаев было. Отец говорил, еще там, в Эпинэ, что нельзя недооценивать противника. Говорил не ему, а Мишелю… Или Сержу. Память стирает детали, оставляя лишь некоторые. Как раз те, что хочется забыть. Альдо пребывал в отличном настроении, и рвался в бой. Его не смущали ни плохая погода, ни превосходящее войско противника. Ричард не сводил восторженного взора с сюзерена и уверял, что они разобьют войско Манрика, расколют его, как гнилой орех. "Скоро наши головы затрещат, подобно тем орехам, - думал Робер, приказав принести вина, - лучше бы вы сидели в Сакаци и не лезли в войну". Но оба его друга были здесь и значит оставалось только надеяться на то, что их минет шальная пуля. - Робер, не хмурься, тебе не идет,- весело воскликнул Ракан, - сама Кэртиана на нашей стороне. Мы смешаем их с грязью, а потом двинем в Мон-Нуар. - В Кагете тоже казароны вопили о грязи. Только они хотели втоптать противника в конский навоз, - хмуро ответил Иноходец. - Между прочим, Талиг выиграл ту войну, хотя все вокруг твердили, что это безумие, - заметил Ричард. - Монсеньор, - вошедший Карваль был сосредоточен, - все готово к штурму. - Мы с тобой. Верно, Дикон? - Альдо, ты хоть понимаешь? Ты – будущий король. - И я не хочу прятаться за спины своих подданных. А ты, Робер Эпинэ, будешь Первым маршалом. - Герцог Окделл, вы поступаете в распоряжение капитана Борна, - улыбнулся Альдо, - я уверен, вы не уроните Чести скал. - Честь и Верность. Закатные Твари. Им обоим нечего там делать. Но оба – тверды и незыблемы. В лесу – одни крестьяне, которые ничего страшнее вил в руках не держали, а у Манрика – хорошо обученная армия. Воюют не числом, а уменьем, но как раз его и не хватает. *** - Генерал! Мои люди расставлены на позициях, пушки подтянуты к лесу. Я готов выступить. Полковник Гьованьоли – тоже. Джулиан Лефорж, явившийся с докладом, не утратил своей щеголеватости даже в этой грязи и сырости. Только сапоги до колен были забрызганы грязью, но, в этом генерал Манрик был уверен, после боя полковник отдаст приказ начистить их до блеска. Он таким был и в Лаик: унарская форма сидела на нем, как подогнанная по фигуре. Впрочем, сейчас не время предаваться воспоминаниям. - Полковник, где маркиз Сабве? - Я позволил ему доставить письмо Пикмалю, который повел свой отряд в обход леса. - Как вернется – пусть сразу ко мне. Труба запела над лагерем. В свете тусклого пасмурного дня отряды разворачивали колонны. Пикинеры, мушкетеры и конница были готовы к наступлению. Генерал Манрик поправил шляпу. Он видел, что каждый делает то, что должен. "И будь, что будет", - подумал он, по привычке ища глазами тонкую фигуру в черно-белом мундире. Порученца видно не было, да и вряд ли он успел бы так быстро. Только бы не полез, куда не надо. С него станется. Леонард вспомнил, как при ночном налете двое мальчишек спасали запас пороха. И ведь спасли, Разрубленный Змей. Правда, потом Константин попал в плен. О том, каким образом он оказался у лагеря, не рассказывал, отвечая, что не помнит. Но вот Эстебану он явно проболтался. Племянник был еще слаб, и оставался в лекарской палатке. Но повстанцы до лагеря не доберутся. Лес Святой Мартины сжат в кольцо, которое сжимается все сильнее. И скоро тем, кто восстал, придется уповать только на Создателя. Да на милость победителей. Отстрелявшись, полковник Лефорж перешел в наступление на правом фланге. Колонна мушкетеров перестроилась, подняла стволы для очередного залпа. Повстанцы ответили залпами из мушкетов и ружей. "Пушки" почему-то молчали. Но перед тем, как начался дождь, терпение засевших в лесу, лопнуло с оглушительным треском. Восставшие бросились на солдат,как бросается загнанный в угол зверь – в безнадежной ярости. Робер понял, что война вышла из-под контроля. А все Альдо, причеши его хорек. Решил, что уже коронован на царство самой Кэртианой и повел за собой. Но вот незадача = южане признавали только Эпинэ. И в войске вспыхнул раздор. Половина перла вперед, другая пыталась помешать, люди, кони, брошенное оружие… И это было на руку осаждавшим. - За мной! – кричал Альдо, размахивая шпагой. Хвала Ушедшим, рядом не было Дика. С Борном? Или еще где-то? Узнать не у кого. - Назад, Альдо, назад! – крикнул изо всех сил Иноходец и помчался наперерез. Но было поздно. Выстрел – и на груди сюзерена расплывается алое пятно. Лицо Альдо стало по-детски обиженным, будто его обманули. Анакс, не успевший поцарствовать и дня, свалился под копыта коней. - Альдо! - голос сорвался. "Все бесполезно, - думал Роббер, сам вынося тело друга, - и это восстание обречено на провал. Сколько их было? Борны, Окделлы, Эпинэ. И каждый раз войска Талига топили восставшие графства в крови". Вдруг стало очень холодно – и пусто в душе. Он понимал, что нельзя показывать свою слабость. За ним пошли люди, они верят Иноходцу. Но на руках – кровь ракана. Альдо, Альдо… Почему? Кто посмел? Эстебан гнал коня, направляясь в ставку генерала Манрика. Сказать или нет? Вроде, так хочется показать себя – первая война, и он, будущий Первый маршал Талига, уже доказал, на что способен. Но с другой стороны, а ну, как опять гауптвахта? "Ладно, может, генералу и не скажу, но вот виконт Манро обязательно узнает, как я стреляю". - Генерал Манрик, - маркиз Сабве осадил коня перед ставкой командующего, - корнет Колиньяр прибыл. - Будьте возле меня, вы мне нужны, - раздраженно бросил рыжий генерал. И после добавил: - Ваше умение стрелять принесло вам пользу… теньент Колиньяр.