Записки

Иногда мне кажется, что моя голова хочет отделиться от тела. Всё начинается с тихого гула, зуда где-то в затылке. А после боль резко взрывается, распространяясь, занимая всё возможное пространство... и моя голова медленно клонится вниз. Она с каждой секундой становится всё тяжелее, и вот уже кажется, будто шея не в состоянии её выдержать. Во время этих приступов я почти верю в то, что вот-вот умру, не выдержав этой боли. Но Падальщик продолжает спать, нет его злорадства и торжества. Музы продолжают создавать очередную идею и делают это, пожалуй, даже активнее, чем обычно. Значит, боль эта не смертельна. Можно подумать, что это мигрень. Обыкновенная человеческая мигрень. И я верил в это, пока не понял, что эти приступы – звонки. Как есть в театре первый, второй и третий звонки, так и здесь. Сначала гул в затылке, после ломит виски, и, наконец, боли поддаётся вся голова. Тогда-то и начинается спектакль, приходит очередной кошмар. Я называю его Палачом, и мне кажется, что они с Падальщиком – родственники. Они оба агрессивны и язвительны, я не слышу их голосов, но чувствую настроение и желания. Палач тоже грезит смертью, но не моей, а других людей. Поскольку у него нет тела, он пытается удовлетворить свою жажду крови моими руками. Он сильнее своего братца и даже как будто старше. Действует хитрее, сначала подавляя мою волю болью и только потом пытаясь заставить меня убить. Однако как ни странно, с Палачом бороться проще. Наверное, страх убийства во мне сильнее страха собственной смерти, и я готов терпеть немыслимую боль. "Всё прекратится, как только прольётся чужая кровь, знаю. Но этого не будет. Никогда!" Мысленно кричу я, и мою голову ещё сильнее сдавливают тиски боли. Боюсь не самого этого кошмара, а того, что могу сдаться, покориться его воле. Палач – первый, кто желает смерти другим людям и живым существам вовсе. Он получает истинное удовольствие от любого, даже самого малого убийства. Мне достаточно лишь прихлопнуть комара, и я уже чувствую, как немного щекочет, будто пером, в затылке и как радуется эта тварь. С появлением этого чудовища я начал вникать в отношения между моими кошмарами. С каждым днём они становились всё понятнее и очевиднее. Музы не любят и боятся Палача и стараются дать мне как можно больше идей до его прихода, а после скрыться, сбежать подальше. В самый укромный уголок моего сознания. Падальщика же они терпят, считая, что вечное напоминание о собственной смерти заставляет меня работать больше и качественней. Что ж, в чём-то она правы. Самих Муз, похоже, не любит никто, кроме меня. Братья-кошмары считают их слишком мягкими и по сути своей бессмысленными. Тени же пользуются общим презрением и собственного мнения не имеют... А сейчас тело моё (а точнее, голова) снова наполняется болью, и Музы торопят меня, хотят, чтобы я дописал до того, как они уйдут. И придёт Палач.