Университетский бассейн сегодня напоминал растревоженный улей. И не удивительно, ведь самые зрелищные финальные заплывы ежегодных соревнований по плаванью среди студентов были запланированы именно на сегодня. Шерлок сидел среди шумящих, изнывающих от нетерпения болельщиков с гуделками и плакатами со словами поддержки и восхищения.
Холмс-младший выбил для себя эту возможность посетить многолюдное и потенциально опасное для жизни мероприятие с большим трудом. Сначала Джон был категорически против, но поняв, что отчаявшийся и загнанный в угол Шерлок может выкинуть очередной опасный для собственной жизни и психики старшего брата фортель, сдался, и, взяв с подопечного клятвенное обещание беспрекословно выполнять все его требования, обратился к Майкрофту с просьбой отпустить Шерлока на соревнования под свою личную ответственность. Старший брат с трудом, но дал своё согласие.
С самого утра все пошло наперекосяк. Шерлок проснулся не в настроении и за первые двадцать минут успел изрядно попортить Джону кровь, раз пять нелестно отозвавшись о его умственных способностях, и один раз пролив на себя свежезаваренный кофе, в связи с чем телохранитель был вынужден лицезреть своего подопечного в одних боксерах, но это было лучше, чем голый Холмс в простыне, как в прошлый четверг.
Ближе к полудню приехал Диммок и его люди. Предполагалось, что на Шерлоке закрепят маячок и микрофон, чтобы он был постоянно на связи. Джон и Диммок будут непосредственно в здании бассейна, остальные рассредоточатся по периметру.
— Малейший намек на опасность, и ты моментально уходишь, Шерлок.
— Я не буду спасаться бегством, как какая-нибудь истеричка, — капризно-недовольным голосом, который злил Джона больше всего, протянул Шерлок, строящий из себя наследного принца.
— Шерлок, — притворно-мягкий голос начальника охраны отдавал приказ, — ты не будешь убегать, ты будешь четко выполнять наши указания.
Шерлок старался не смотреть на Диммока и держался от него на расстоянии, что не укрылось от Джона. Как не остались без внимания и плотоядные взгляды начальника охраны в сторону его подопечного. Уотсон решил, что подумает об этом после.
— Я посмотрю соревнования и останусь на празднование, — не унимался неугомонный Холмс.
— Шерлок, речи о вечеринке не было, — юноша хитрил, и Джону это не понравилось. Задорный блеск переменчивых дымчатых глаз говорил о том, что Холмс снова что-то задумал.
— Это моя жизнь, — Шерлок взлохматил кудри и, вскочив, принялся наматывать круги по гостиной. — Одно мое слово, и вы оба вылетите с этой работы.
Шерлок знал, что перегибает палку, но по-другому было нельзя. Он так давно пообещал Виктору, что обязательно придет на финал.
— Успокойся, мы поедем в этот гребаный бассейн, — голос Джона был ровным и спокойным как воды Мертвого моря. — Всю ответственность я беру на себя, — сказал он обращаясь к Диммоку.
Два часа спустя на стоянке перед спортивным комплексом Джон еще раз проверил работоспособность всех датчиков, укрепленных на одежде Холмса, перед тем как выпустить его из машины, а затем взял за плечи, заставил посмотреть себе в глаза и в который уже раз за сегодня произнес: «Будь осторожен, Шерлок. Я очень тебя прошу».
Шерлок лишь презрительно фыркнул и выскользнул из машины. Джон проследил за ним взглядом. В ярко-алой рубашке, неизменной черной кожанке и новых брендовых джинсах Холмс выглядел прекрасно. Наверняка это делалось для одного-единственного человека, который даже не в курсе, сколько сил и средств задействовано для того, чтобы его любовник смог сорвать голос сидя на трибуне.
Если сначала Шерлок пытался «держать лицо», что означало сидеть с кислой миной, как человек, ожидающий окончания скучнейшего зрелища, то спустя полчаса его тоже захватил общий азарт, и он сам удивился, когда обнаружил себя стоящим во весь рост и свистящим самым бесстыдным образом. Виктор Тревор — звезда университетской команды. Выйдя на старт, он поднял вверх руку, когда его представили, и поприветствовал публику, а затем, без труда найдя на трибуне высокого брюнета в алой рубашке и улыбнувшись лишь ему одному, стал готовиться к старту.
Виктор был в прекрасной форме — Шерлок это знал гораздо лучше других, — и сейчас, когда на его любовника смотрели тысячи глаз, Холмс почувствовал, как его накрывает черная волна ревности и раздражения. На мгновение он даже пожалел, что пришел на соревнования. Шерлок сглотнул и отвел глаза не в силах больше смотреть на Виктора. Это великолепное тело...
Он вдруг понял, как сильно соскучился по любовнику: с тех пор как он переехал на Бейкер-стрит, их страстные ночи на сдвинутых кроватях в кампусе уступили место редкому животному сексу в самых неподходящих местах. Черт бы побрал Джона Уотсона и его тотальный контроль. Вот и сейчас Шерлок постоянно чувствовал на себе внимательный, участливый взгляд Уотсона.
Три часа пролетели как один миг. Трибуны ревели, подбадривая своих любимцев. Тревор, как и ожидалось, выиграл все коронные дистанции и вытянул на себе комбинированную эстафету. Восторгу зрителей не было предела. Шерлок был рад за Виктора, хоть и не считал спортивные достижения чем-то особо выдающимся.
Церемония награждения завершилась, и победители с удовольствием позировали для статьи в университетскую газету, фотографируясь со всеми желающими.
Джон внимательно следил за Шерлоком, не спускающим глаз с сияющего от счастья победителя. Последний же на Шерлока после финиша даже не взглянул, без конца одаривая улыбками окруживших его поклонниц.
Улыбка Шерлока потухла, и, скрипнув зубами, он отправился в сторону раздевалок, вслед за Виктором, скрывшимся за дверью с огромным букетом в одной руке и дипломами в стильных рамках в другой.
Через некоторое время Джон, бросив в микрофон фразу: «Следую за Холмсом в раздевалку», — пошел вслед за Шерлоком.
Ни в душевой, ни в раздевалке юношей не оказалось. Джона охватила паника. Задав несколько вопросов тем пловцам, что переодевались после соревнований, Джон понял, что Шерлок вновь обвел его вокруг пальца. Молодые люди были здесь, но покинули помещение несколько минут назад. Холмс наверняка уже избавился от всех следящих устройств, которыми был увешан, как рождественская елка.
Джон грязно выругался, а затем затараторил в микрофон:
«Перекройте все выходы. Они выйдут, скорее всего, через черный ход».
Уотсон метнулся было к черному ходу, но интуиция вдруг взбунтовалась и направила его совершенно в другую сторону — к центральному входу.
Джон несся по ярко освященным коридорам, ловко лавируя между зрителями и спортсменами, идущими к выходу из здания, стараясь особо не привлекать к себе внимание и не причинить никому вреда.
Выскочив на крыльцо, Джон огляделся и побежал в сторону стоянки. Стемнело, и парковка освещалась неоновой рекламой и подсветкой спортивного комплекса. Вот и место, где он оставил седан.
Уотсон опоздал. Двигатель машины рыкнул, фары ослепили Джона, и автомобиль сорвался с места. Он только успел заметить Шерлока за рулем, а на пассажирском сиденье ухмылялся Виктор. Сердце Джона билось как сумасшедшее, но не от быстрого бега, а от нехорошего предчувствия. Уотсон кинулся вслед за машиной. Шерлок выруливал с паркинга. Еще немного, и автомобиль покинет территорию комплекса, устремившись прочь по улицам Лондона. И тогда все — Джон потеряет из виду своего неугомонного клиента.
Седан на приличной скорости вылетел с парковки, но произошло непредвиденное: дорогу автомобилю перегородил темный джип, и Джон на мгновение поверил, что это Диммок, верно сориентировавшись, успел перекрыть дорогу. Но тут же осознал свою ошибку.
Дыхание перехватило, а секунду спустя Уотсон рванул так, как не бегал никогда в жизни. Он не отводил взгляда от чужого джипа и, словно в замедленной съемке, видел, как дверь седана со стороны водительского места открылась и на сырой после дождя асфальт опустилась нога в щегольской замшевой туфле.
«Нет, Шерлок, нет, захлопни дверь! Почему же ты меня никогда не слушаешь, засранец!!!»
Джон кричал, но не слышал собственного голоса. Кровь стучала в висках. Двери джипа открылись, и Уотсон похолодел, увидев как на темном металле Glock заиграли блики...
На ходу вытаскивая пистолет, Джон подлетел к практически вышедшему из машины Шерлоку и толкнул его назад, прикрывая собой. Прозвучали выстрелы, один, два, три...
Левое плечо обожгло огнем. Джон обернулся и начал стрелять в ответ. Где-то разбилось стекло, пули свистели, отрекошетив от асфальта. Уотсон увидел, как один из нападавших упал, а второй... Джон сконцентрировался для выстрела. Он чувствовал, что небо над ним качается, а перед глазами все плывет. Последний выстрел Джон сделал почти наугад, но второй нападавший упал как подкошенный, получив пулю в живот. Цепляясь ослабевшими пальцами за дверцу машины, Джон повернул голову так, чтобы увидеть, как там его подопечный.
Шерлок кричал... Кричал? Выкрикивал его имя, и в его голосе было столько отчаянья, что Джону впору было удивиться, если бы не предательская слабость. Шерлок был жив. Его несносный мальчишка был в порядке. Он не орал бы как сумасшедший, если бы схлопотал пулю. Последнее, что увидел Джон — это подбегающий запыхавшийся Диммок с пистолетом в руке. «Шерлок, уведите Шерлока», — прошептал Уотсон, проваливаясь в темноту.
***
Джон с трудом открыл глаза. Голова словно чужая и абсолютно пустая. Тишина настолько нереальная, что Джону на мгновение показалось, что он оглох. Но нет. Он различал тиканье часов и еле слышное мерное попискивание. С трудом повернув голову, он обнаружил капельницу рядом с кроватью. Странно. Голова взорвалась болью, и память возвратилась вместе с ней. Бассейн, стоянка, киллеры, Шерлок.
Джон дернулся, пытаясь подняться, но обессиленно рухнул на постель. Через пару минут двери открылись, и в комнату вошли Диммок и приятный пожилой мужчина в строгом костюме с небольшим чемоданчиком в руках.
— Ну наконец-то вы очнулись, - радостно улыбаясь проговорил мужчина с чемоданчиком, подходя ближе.
— Что с Шерлоком? — фраза далась Уотсону с трудом.
— Тише, вам не нужно двигаться и волноваться, мистер Уотсон, — проверяя капельницу продолжил мужчина. — Я — ваш лечащий врач.
— Все в порядке, Джон, с Холмсом все в порядке, лишь пара царапин и хорошая затрещина от брата, - подал голос Диммок.
— А его друг, Виктор?
— А что этому сделается? — начальник охраны отвел глаза. — Он всю перестрелку под сиденьем просидел. Испугался так, что аж заикаться начал, словно это в него стреляли. Если бы не ты...
Джон с облегчением откинулся на подушки и глубоко вздохнул.
— Нападавшие?
— Один наповал, второй скончался от ранения в живот уже по дороге в больницу. Машина числится в угоне. Тупик, — Диммок скрипнул зубами.
— Что со мной?
— Пуля задела плечо, жизненно важные органы не задеты. Но вы довольно долго были без сознания и мы решили не рисковать, — ответил доктор.
— Где мы?
— В особняке Холмсов, в Истборне.
— Мы хотели доставить тебя в лучшую клинику, но когда подъехал мистер Холмс и увидел Шерлока... — Диммок запнулся, — в общем, это он настоял, чтобы вас перевезли сюда и вызвали личного врача. Босс просил позвонить, как только ты очнешься. У него к тебе есть вопросы.
Диммок вышел, оставив Джона с доктором наедине. Беглый осмотр, и личный врач Холмсов вынес вердикт: «Неделя постельного режима, и будете как новенький, мистер Уотсон».
— Неделя? — Джон хмыкнул. — Неделя вынужденного безделья. Ну уж нет, доктор.
— Следуйте моим предписаниям, и все будет хорошо. И еще... хотел сказать вам спасибо за Шерлока. Если бы не вы... Я его еще малышом от скарлатины лечил. Болел он редко, но основательно. Экспериментатор.
Доктор тепло улыбнулся, мягко пожал ладонь пациента, и Джон улыбнулся в ответ, принимая благодарность.
— Он сейчас здесь? — спросил Джон раньше, чем успел понять для чего задает этот вопрос.
— Да, но сейчас спит. Он обязательно вас навестит.
— Спит? — Джон похолодел. — Но ведь уже день.
— Конечно, но он много натерпелся за прошедшие сутки и очень устал.
— Да, конечно, я идиот! Спасибо!
— Я пойду, отдыхайте. Завтра я снова вас навещу.
Доктор неслышно прикрыл за собой дверь. Джон откинулся на подушки и принялся рассматривать комнату, в которой находился. Небольшая, но уютная спальня в золотисто-коричневых тонах, высокие потолки, дорогая мебель светлого дерева, тяжелые занавески с изысканной вышивкой, обрамленный тонкой вуалью оконный проем. В поле зрения дверь, видимо, ведущая в ванную. Уютное кресло у французского окна. Действительно — особняк, возможно, даже замок. Он догадывался, что в роду у Холмсов не обошлось без потомственных пэров. Главное, что Шерлок сейчас в безопасности. Джон улыбнулся своим мыслям и, уютно устроившись на широкой мягкой кровати, закрыл глаза.
***
Когда Джон проснулся, то обнаружил в кресле рядом со своей кроватью Майкрофта Холмса собственной персоной. От неожиданности Джон вздрогнул, и Холмс старший усмехнулся:
— Расслабьтесь, Джон, здесь вам ничто не угрожает.
— И давно вы здесь сидите?
— Да нет, — он взглянул на часы, — всего лишь четверть часа.
— Диммок сказал, что вы хотели со мной поговорить.
— Совершенно верно. Я уже получил полный отчет от Диммока, но хотел послушать еще и вас, чтобы составить общую картину.
— Шерлок... он хотел увидеть соревнования, и я под свою ответственность…
— Нет, нет, мистер Уотсон, я слишком хорошо знаю своего брата и то, на что он способен, чтобы в чем-то вас обвинять. Вы спасли ему жизнь. Это — факт. А пока... он заслужил это временное заточение. Если у вас есть какие-то пожелания или вопросы, я готов их выслушать.
— Эмм… нет. Относительно моего пребывания здесь...
— Поверьте, я не особо горел желанием привозить вас сюда, предпочел бы самую лучшую клинику, но не мог отказать брату. Когда я подъехал на место, Шерлок был весь в крови, и я испугался. Потом я понял, что это ваша кровь. Он был таким испуганным и подавленным. Таким я раньше никогда его не видел. Страшно представить, что бы с ним было, если бы вам прострелили голову.
— Они и целились в голову… Шерлоку…
На этих словах Холмс с шумом втянул в себя воздух, а костяшки его пальцев побелели от того, с какой силой он вцепился в подлокотники кресла. После небольшой паузы Майкрофт вернул невозмутимое выражение лица, и по его голосу не было заметно, в какое состояние его привело сообщение Джона.
— Поправляйтесь, мистер Уотсон. Я хочу, чтобы после выздоровления вы, и только вы, занимались всем, что касается охраны моего брата. Подчиняться будете непосредственно мне.
— Но…
— До скорого свиданья, Джон!
Странный разговор совсем выбил Джона из колеи. Похоже, Майкрофт Холмс подозревает, что среди его людей есть крот? Голова снова заболела, заломило виски, и Джон погрузился в спасительный сон.
***
Шерлок не узнавал сам себя. Уже в пятый раз за сегодня он подходил к двери спальни, где лежал Джон Уотсон, и не мог заставить себя повернуть ручку. Шерлок чувствовал себя виноватым, и это было впервые в жизни. Он знал, что виноват. Из-за его ребячества чуть не погибли люди. Шерлок впервые испытал страх. Жуткий, осязаемый, почти животный страх, но не в тот момент, когда увидел дуло пистолета с глушителем, направленное на него, а когда почувствовал, как падает Джон, закрывая его от пуль своим телом. Человек, о котором он ничего не знал еще месяц назад. Пока ждали скорую, Шерлок практически ничего вокруг не видел. Только Джона Уотсона без сознания и свои руки в его крови.
Шерлок взглянул на себя в зеркало. Выглядел он неважно. Хорошо, что мама улетела отдыхать на континент и не узнает про все эти ужасные вещи. Уж Майкрофт постарается.
А Виктор… Шерлок скривился. Друг? Любимый? Как оказалось, абсолютно чужой человек, чью похоть Холмс ошибочно принял за чувства. Как трясся в истерике хваленый чемпион, Шерлок не забудет никогда. Любовник заикался и сыпал проклятиями, кутаясь в шоковое одеяло, сожалея, что связался с таким ненормальным, как Холмс.
Тогда Шерлок решил, что сердце его остановилось, но сейчас, стоя в коридоре перед закрытой дверью, он чувствовал, что оно трепещет в груди, а ноги предательски подгибаются, и ему безумно, просто безумно хочется войти в эту дверь и… Что делать дальше Шерлок впервые не знал. Он не умел извиняться… Совсем. Что ж, пришло время учиться. Шерлок протянул руку и, повернув холодную бронзовую ручку, вошел в комнату.
Джон лежал на спине и, казалось, спал. Дыхание было ровным, но он все еще был очень бледен. Шерлоку нестерпимо захотелось сесть на краешек кровати или даже на пол рядом и, положив щеку на прохладный хлопок простыни, смотреть на своего спящего телохранителя. Что это с ним? Шерлок тряхнул пушистыми после душа кудрями, отгоняя непривычные мысли, и облокотился об изножье кровати.
Стоило только рукам коснуться теплой деревянной спинки, как голубые глаза спящего тут же распахнулись, и в них мелькнул недобрый огонек. Секунда на узнавание, и Шерлоку уже улыбаются. Нет, не кривой улыбкой мученика, не подобострастной и, что удивительно, не злой улыбкой в который раз обманутого человека, а открытой и чуть укоризненной.
Все слова, что хотел сказать Шерлок, тут же вылетели из его головы, стало тяжело дышать, а в груди стремительно потеплело, и вырвалось такое искреннее:
— Ты же не уйдешь?
