***
Шерлок старался загладить вину, как мог, что было понятно , но способы, которыми он этого добивался, обескураживали. Если раньше Джон мечтал о том, чтобы юноша не исчезал из его поля зрения, то теперь эта мечта стала реальностью. Холмс словно преследовал его и доводил своей неумелой заботой до головной боли и тихой ярости. Он появлялся в его комнате ранним утром и покидал Уотсона только после ужина, удостоверившись, что тот благополучно дошел до спальни. Они словно поменялись ролями. Теперь Шерлок был профессиональным телохранителем, а Джон — его беспомощным клиентом. Эта игра, затеянная беспокойным мальчишкой, напрягала, не давала расслабиться, бесила. Его якобы случайные прикосновения выбивали из колеи. В один из поздних ужинов Холмс, видимо решив поиграть в детектива, затронул тему, которой они не касались с момента ранения Уотсона: — Майкрофт считает, что в его окружении завелся крот? Джон чуть не поперхнулся чаем: — С чего ты это взял? — Джон, хватит оберегать меня от информации как малолетнего. Можешь ты просто выслушать меня? — Я всегда тебя слушаю, Шерлок. Юноша скептически поднял бровь и продолжил: — Это должен быть очень близкий к нам человек. Тот, кто неплохо себя зарекомендовал. Он «сливает» информацию, потому что находится в курсе всех дел. Проанализировав последнее нападение, я занялся поиском среди сотрудников фирмы, прислуги и даже родственников. И пришел к выводу, что круг подозреваемых сузился до двух кандидатур: ближайших помощников Диммока. Дождавшись одобрительного кивка со стороны Джона, Холмс с воодушевлением продолжил: — Тим Хогст и Джереми Смит. Оба — участники боевых действий. Отличные послужные списки, никакого криминала, никаких порочащих связей. Но как личности они диаметрально противоположны друг другу. Хогст — холодный, жесткий и нелюдимый. У него практически нет друзей и личной жизни тоже. Смит же полная противоположность. Открытый, жизнерадостный, душа компании, отличный семьянин. — Но откуда, Шерлок? — Стащил их досье из сейфа Майкрофта. — Ясно. А брат тебя за это не… Забудь. Я чувствую себя идиотом. — Отчасти так и есть. Ты не видишь всей картины. Приглядись к этим двоим повнимательнее, Джон. — А самого Диммока ты не берешь в расчет? — У этого карьериста далеко идущие планы, и он не будет довольствоваться мелкими подачками. Только работая с Майкрофтом он может рассчитывать на нечто большее, чем должность начальника охраны. Он из тех, кто медленно, но верно движется к намеченной цели. — А его поползновения в твою сторону? — Так ты заметил? — весело откликнулся довольный Шерлок. — Да, у него есть ко мне определенный интерес, но все же Майкрофт — его босс. Он не посмеет. А вот насчет его подопечных нужно подумать. Есть у меня одна идея...***
Еще в особняке Холмсов к Уотсону вернулись кошмары. Те самые, призраки которых пару месяцев назад он смог вытеснить алкоголем, те, которых он действительно боялся. С возращением на Бейкер-стрит, Джон впервые пожалел, что они не остались в том загородном доме, где благодаря удаленности спален и хорошей звукоизоляции удавалось скрывать от Шерлока свои проблемы, сопровождающиеся криками, испариной и страхом вновь закрыть глаза. В первую ночь на их квартире, измученный двумя сутками бессонницы и шерлоковыми причудами, Джон поднялся в свою спальню пораньше и принял снотворное. Проснулся он глубокой ночью оттого, что кто-то громко звал его по имени и довольно активно тряс за здоровое плечо. Джон не сразу вернулся в состояние бодрствования, продолжая тонуть в липкой вязкости сна, боясь вынырнуть на поверхность. Футболка и пижамные брюки пропитались потом, волосы прилипли к лицу, руки и ноги сводило судорогой. Джон тяжело и хрипло дышал, невидящими глазами уставившись на Шерлока, который присев на край кровати испуганно смотрел на Джона продолжая повторять: «Проснись. Проснись. Ну же, Джон...» — Шер… Шерлок… Что ты здесь делаешь? — Тебе приснился кошмар... Ты кричал, и я решил тебя разбудить. Джон... Юноша протянул руку и провел ей по лицу мужчины. Уотсон отшатнулся, поняв, что Холмс пытается стереть слезы с его лица. Протянутая ладонь повисла в воздухе. Джон отвернулся к стене, уткнулся лицом в подушку и глухо застонал от бессилия. — Шерлок, прошу тебя: уйди. С кошмарами я справлюсь самостоятельно, а тебе завтра рано вставать. — Но, Джон... — У-хо-ди!!! Этот отчаянный крик испугал юношу, и тот поспешил ретироваться из комнаты. Уотсон облегченно вздохнул, с трудом встал с постели, доковылял до двери и повернул ключ в замке, упираясь горячим лбом в крашеную деревянную поверхность. Эти ночные посещения совсем не входили в его планы.***
Утро выдалось дождливым и холодным. Упругие струи хлестали по стеклу, и это зрелище совершенно не придавало оптимизма: хотелось завернуться в одеяло и проспать еще как минимум сутки. Джон взглянул на часы — половина седьмого. Нужно вставать и успеть приготовить легкий завтрак для себя и своего невозможного клиента. Как бы там ни было, Уотсон был благодарен Шерлоку за то, что вчера тот вытащил его из омута кошмаров. Оставшуюся часть ночи спалось спокойно и крепко, без сновидений. Джон принял душ и оделся. В тот момент когда он открыл дверь своей комнаты, его ангел-хранитель на небесах явно корчился в приступе гомерического хохота. Уотсон даже не успел понять, что произошло, и вот он уже лежал на полу, а по его груди растекалось обжигающее пятно от кофе; намазанные джемом тосты живописно расположились на джинсах, осколки чашки и тарелки усыпали паркетный пол — а в дверях стоял ошарашенный Шерлок с серебряным подносом в руках. — У-у-у-у-у!.. — взвыл Джон и унесся в сторону кухни, отталкивая с дороги Холмса, и на ходу срывая с себя рубашку. Когда Шерлок с непередаваемым выражением на лице спустился вслед за своим телохранителем на кухню, Уотсон сидел за столом обнаженный по пояс, прижимая к груди кусок замороженного стейка. Хорошо, что кипяток не попал на перевязанное плечо. — Джон, я не хотел! — Холмс отвел взгляд, стараясь не смотреть в сторону мужчины, чем еще больше разозлил последнего. — Шерлок... какого черта... Нет, я не хочу знать ответ на этот вопрос. — Я всего лишь нес тебе завтрак. — Что? Завтрак в постель? Шерлок, ты меня ни с кем не перепутал? — Нет. — Нет?! Что за игры? Ладно. Сейчас я переоденусь, и мы отправляемся в университет, а вечером обсудим это происшествие. Юноша лишь молча кивнул и скрылся в своей комнате.***
День казался Джону бесконечным. Телохранитель, как всегда, ожидал подопечного у университетских ворот. Он сидел за рулем и смотрел прямо перед собой абсолютно пустым взглядом. Все его мысли вертелись вокруг нетипичного и пугающего поведения Шерлока. А утреннее происшествие совершенно сбивало с толку. Сегодня нужно было во что бы то ни стало поговорить с Холмсом, расставить все точки над i, чтобы понять причины перемен, произошедших в юноше. Через пять минут к машине подошел Шерлок и, не говоря ни слова, уселся на пассажирское сидение. Он был молчалив, сосредоточен и напряжен. На привычное «привет» Холмс фыркнул и уставился в телефон. Уотсон пожал плечами и завел двигатель. Джон успел приготовить ужин и упорядочить беспорядок в гостиной, а юноша так и не появился из своей комнаты. Из-за плотно закрытой двери не доносилось ни звука. — Эй, Ваше Высочество, — Джон осторожно постучал, — я жду тебя ужинать. Если ты не появишься через пять минут, на дальнейшие приемы пищи в моём обществе можешь не рассчитывать, — Джон произнес это в шутку, но она возымела свое действие. Дверь тут же распахнулась, на пороге возник Шерлок. Он был одет в свои любимые джинсы и выгодно оттенявшую его глаза лиловую рубашку, волосы аккуратно уложены. — Я готов. — Эм… если мы куда-то идем, то почему… — Нет, я готов с тобой поужинать. — Хорошо, — проговорил Уотсон, абсолютно ничего не понимая. — Сегодня на ужин жаркое и овощной салат, вроде ты все это считаешь вполне съедобным. — Да... хорошо, Джон. Шерлок выглядел растерянным, но не отводил глаз от телохранителя, который уверенными движениями накрывал на стол. Юноша прошел к холодильнику. — Я знаю, ты на работе, но, может, не откажешься выпить со мной бокал вина, — Шерлок держал в руках бутылку темного стекла, чья убийственно простая этикетка беззвучно кричала о баснословной цене, уплаченной за это великолепие. — Повод? — Ну... я хотел извиниться за то утреннее недоразумение. Да и ты уже закончил принимать лекарства. — Извиниться? Шерлок, ты не заболел? — мужчина усмехнулся. Брюнет громыхнул бутылкой о стол и, глубоко вздохнув, произнес: — Почему ты считаешь меня неспособным на извинения? Ты же сам хотел поговорить. Так вот — давай поговорим за ужином. Можешь спрашивать все, что посчитаешь нужным. — Хорошо, — Уотсон почувствовал себя Алисой в Зазеркалье, настолько сюрреалистичным казалось ему происходящее. Извиняющийся Шерлок, идущий на диалог Шерлок. В этом было что-то фантастичное. Мужчины сели за стол напротив друг друга. Повисла неприятная тишина. Юноша пытался открыть бутылку, но это у него получалось плохо. Джон видел как дрожат его руки и решил прийти на помощь. — Шерлок, позволь мне... — Нет. — Что происходит, скажи мне? Если тебе кто-то угрожает или ты чего-то боишься... — Нет. — Хорошо, — телохранитель встал, чтобы взять из рук Шерлока бутылку. Пальцы Уотсона скользнули по тонким и холодным пальцам юноши, и если бы не отменная реакция бывшего спецназовца, бутылку ожидала бы та же печальная участь, что и чашку с утренним кофе. Одобряюще улыбнувшись, Джон проследовал на свое место, когда услышал за спиной судорожный вздох и почувствовал, как на его плечи ложатся узкие ладони. Мгновение — и вот Уотсон уже развернут на сто восемьдесят градусов и основательно прижат спиной к столу, а глаза цвета аквамарина так близко, словно... Отработанное до автоматизма движение — и прижатым к столу оказался невыносимый мальчишка, руки которого железной хваткой скованы за спиной. Джон прикусил губу от пульсирующей боли в потревоженном от резкого движения плече. Видимо, придется делать внеплановую перевязку. — Что это было Шерлок? Что, черт возьми, это было? — А ты не понял? Нужно было немного потерпеть, и все стало бы очевидно. — Сейчас я тебя отпущу, и мы поговорим спокойно. Ты меня понял? — Да. Уотсон выпустил руки юноши и отошел к окну. — Я внимательно слушаю, Шерлок. Объясни, что происходит. В противном случае — я собираю вещи, и ноги моей больше здесь не будет. — Ты же обещал! Снова эти умоляющие нотки. Хочется закрыть уши, чтобы не слышать звучащего в голосе юноши отчаянья. — Обещал, да. До того как ты устроил эти ритуальные танцы. Джон повернулся и встретился взглядом с Шерлоком, в глазах которого проявилась отчаянная решимость. — Джон, я... мне кажется — я люблю тебя. — Что? Да ты себя слышишь? У тебя всего лишь банальный недотрах. Разрыв с Виктором плохо на тебе отражается, и ты в утешение ищешь себе новую игрушку? — Джон, да как ты... Ты не игрушка. Просто я сам не понимаю, что со мной происходит. — Зато я понимаю! Ты перепутал своего телохранителя с мальчиком по вызову. Если тебе уж так невмоготу, обрати внимание на Диммока: он слюной исходит, глядя на тебя. Шерлок побледнел, неосознанно сжимая в руках салфетку, и Джон видел, с какой скоростью мечутся мысли в этих опаловых глазах, где беспомощность переплавлялась в жгучую обиду. Юноша, застыл как изваяние на доли секунды, а потом его плечи расправились и на лице расцвела злая ухмылка, грозившая перерасти в неприятный оскал: — Тут ты прав, Джон Уотсон, — голос Холмса звенел, как клинок в жарком поединке. — Мне ни к чему такой жалкий неудачник: алкоголик, которого мучают кошмары, со шрамами на теле и в душе, который слишком боится собственных чувств и бежит от них без оглядки. Зачем мне мясохранитель, способный лишь на тупое исполнение распоряжений своего хозяина. Ты меня разгадал — эксперимент провалился. — Шерлок прекрати этот фарс. Джон видел, что мальчишка близок к истерике, и впервые в жизни не знал, как поступить. — Конечно. Я же тебе противен? Радуйся, я избавлю тебя от своего общества. И, прежде чем Джон смог предугадать дальнейшие действия подопечного, тот пулей вылетел из комнаты, и, только когда входная дверь оглушительно хлопнула, Джон вышел из ступора и бросился в погоню. Выбежав на улицу, где уже сгустились сумерки и зажглись фонари, Джон с ужасом увидел, как Шерлок, уже усевшись за руль, заводит мотор. Машина с пробуксовкой сорвалась с места и, обдав Джона запахом бензина и облаком пыли, унеслась прочь.