Сателлит

Первый снег кружил над Лондоном и, не долетая до земли, растворялся в серой полупрозрачной дымке декабрьского утра. Прохожие, зябко кутаясь в теплые куртки и пальто, спешили укрыться от непогоды в уютном тепле квартир. Промозглую осень сменила сухая холодная зима, в воздухе уже ощутимо пахло хвоей, корицей и ванилью — предвестниками рождественских праздников. Если бы четыре месяца назад Шерлоку Холмсу предрекли, что он будет счастлив, лежа в постели с температурой и жутким кашлем, он бы рассмеялся в лицо тому, кто это сказал. Но с тех пор, как в его жизни появился Джон Уотсон, очень многое изменилось. Поэтому сегодня вместо того, чтобы идти на занятия, он лежал заботливо укрытый двумя одеялами и старался лишний раз не двигаться, чтобы холодный воздух не касался влажной от пота кожи. Шерлок даже не вынимал рук из - под одеяла, хотя ему очень хотелось дотянуться до лежащего на тумбочке телефона, чтобы поторопить Джона. Телохранитель ушел за покупками всего полчаса назад, но это время уже казалось Холмсу вечностью. Шерлок никогда не жаловался на слабое здоровье, но после того как из-за поломки бойлера столбик термометра в квартире уже несколько дней не поднимался выше двенадцати градусов, а юноша проигнорировал настоятельное требование Джона одеваться теплее и не ходить по холодной квартире в одном шелковом халате, простуда не заставила себя долго ждать. И теперь, купаясь в заботе и внимании самого удивительного человека в своей жизни, Шерлок готов был смириться с бездельем, ужасным теплым чаем с лимоном и горстями таблеток. Лекарства Шерлок безрезультатно пробовал припрятывать под подушку, но разгадавший его маневры Джон был так зол, что Шерлок счел за лучшее выполнять все распоряжения семейного врача, вызванного телохранителем через Майкрофта, несмотря на откровенные протесты и злое фырканье Холмса-младшего из-под одеяла. Теперь лишь ненавистный куриный бульон, головная боль и родной уже градусник омрачали безоблачное счастье Шерлока, обреченного на вынужденное бездействие в объятьях Джона. Несмотря на опасность подхватить вирус, Уотсон не стал переезжать в свою спальню, а наоборот — каждую ночь согревал теплом своего тела дрожащего в лихорадке Шерлока до тех пор, пока тот не затихал, уютно устроив кудрявую голову на плече своего телохранителя. Джон мысленно не переставал благодарить миссис Хадсон за то, что её воспитание и такт никогда не позволяли ей пересекать порог их квартиры без стука, а Диммок и Майкрофт полностью доверили Джону уход за Шерлоком, один раз в день справляясь о его самочувствии по телефону. Входная дверь хлопнула, послышались приглушенные голоса — видимо, миссис Хадсон снова пристала к Джону с советами по поводу лечения травами, — а потом знакомые шаги по лестнице, шуршание пакетов на кухне, чуть слышное движение в сторону спальни. — Джон, не крадись, я уже не сплю, — Шерлок зябко поежился, перекатившись на бок. Уотсон стоял в дверях и тепло улыбался: — Доброе утро, как ты? — Бывало и получше, — пробурчали в ответ. — Температуру мерил? Шерлок скривился, чем снова напомнил Джону маленького ребенка. Уотсон вышел, чтобы принести довольно объемную коробку. Через мгновенье в спальне появился суперсовременный отопительный прибор; Джон включил его в розетку, отрегулировал температуру и обернулся к Шерлоку: — Теперь будет тепло, — Джон, успевший снять куртку, подошел к кровати и приложил руку к высокому лбу. — Тут и градусник не нужен. Жар явно еще не спал, ты весь вспотел. — Мне всегда тепло, когда ты рядом. Шерлок попытался поймать приятную прохладную ладонь и прижаться к ней лбом, но Джон увернулся и направился к комоду, из которого выудил хлопковую футболку Шерлока: — Переодевайся, а я приготовлю завтрак, и ты поешь. — Я не хочу... лучше переодень меня сам... — Джон с удовлетворением отметил озорные нотки в голосе Шерлока, которых он не слышал с самого начала болезни. «Нет уж, мой хороший!» — Справляйся сам. На завтрак у нас свежезаваренный чай и твои любимые слойки с абрикосовым джемом, а потом ты выпьешь все таблетки, что я тебе дам. Джон удалился на кухню, но двери не закрыл, чтобы слышать все, что происходит в комнате. Шерлок блаженно прикрыл глаза, никто, за исключением, пожалуй, миссис Хадсон, раньше о нем так не заботился. Слойки... Джон специально ездил в «Baker&Spice», и поэтому задержался. — Я приду на кухню, — крикнул Шерлок, утаскивая под одеяло сухую футболку и стараясь как можно быстрее избавиться от влажной, противно липнущей к телу, пижамы. — Только попробуй! — грозно донеслось из недр квартиры. — Тогда узнаешь, что я очень хорошо умею вязать морские узлы. Из спальни Шерлока донеслось чувственно-пошлое «Ах-х…», и Джон Уотсон, прикрыв глаза, поблагодарил небеса, что в эту минуту не держал в руках поднос с завтраком и горячим чаем.

***

Благодаря постоянному уходу и вниманию, Шерлок довольно быстро выздоровел. Временное затворничество дало ему возможность обдумать очень важный, животрепещущий вопрос, которому раньше он не придавал значения. Подарки. До Рождества оставалась всего одна неделя, а он никак не мог решить, что же подарить Джону. Из двадцати первоначальных вариантов осталось только три, и из этих оставшихся предстояло выбрать один, самый лучший. Потрясающий, красивый шелковый шарф цвета малахита, выписанный из Индии для мамули, уже давно был упакован и дожидался своего часа в дальнем углу шкафа. Абонемент в тренажерный зал на имя вездесущего брата с предвкушением и злой улыбкой был уже трижды продемонстрирован скептически улыбавшемуся любовнику, а вот подарок для самого Уотсона по-прежнему лишь в планах. Вариант номер один: теплый уютный кашемировый свитер навроде тех, что Шерлоку так нравилось снимать со своего любовника. Неплохо, но… слишком банально. Вариант номер два: часы с гравировкой. Естественно — только «Roleх». Шерлок хотел, чтобы все было идеально, но с самой гравировкой вышла заминка. Холмс впервые не мог подобрать нужные слова. Возможно, позже, когда они прояснят свои отношения до конца. Поэтому, оставался последний вариант. Военному приятно получить в подарок оружие. Шерлок очень надеялся, что Джон не будет исключением и оценит его выбор по достоинству. Изучив около десятка различных образцов, Шерлок остановил свой выбор на современном и надежном FN Five-seveN, лучшем на сегодняшний день оружии бельгийского производства, позволяющем поражать противника даже в бронежилете. Наконец решение было принято. Поздним вечером, ожидая прихода Джона, вызванного Диммоком для какой-то важной консультации, Шерлок сидел в своем любимом кресле и прислушивался к мягкому потрескиванию дров в камине. Его тонкие изящные пальцы выводили замысловатые узоры на холодном металле. Холмс представил себе восхищенное лицо Джона, когда он увидит это убийственное совершенство. А потом — возьмет в свои крепкие аккуратные ладони... Мысли Шерлока приняли не совсем приличное направление, и он поспешил убрать подарок подальше, в который раз сожалея, что в Рождество им с Джоном не удастся побыть наедине. Мама будет ждать их с Майкрофтом в поместье на семейный ужин. Через час, за который Шерлок успел набросать несколько важных тезисов к своей дипломной работе и уже начинал подумывать о том, чтобы начать писать Джону гневное сообщение, в квартиру зашел сам Уотсон. От Шерлока не укрылось, что любовник чем-то озабочен. — Привет, — Джон попытался скрыть расстройство за улыбкой, но получилось не очень искренне. — Привет. Что-то случилось? — Шерлок знал, что расспрашивать Уотсона бесполезно: если он захочет, то расскажет сам — но попытаться стоило. – С чего ты взял? Все хорошо! Просто немного устал. Воскресные пробки очень напрягают. Ты ел? — Нет. Ждал тебя. — Шерлок, сколько можно повторять, ты еще слаб после болезни, тебе надо регулярно питаться. Шерлок картинно надулся. Против такого Холмса Джон никогда не мог устоять, и потому, скинув теплую куртку на стул, в три шага преодолел расстояние до юноши, сидящего с ногами в кресле, и, наклонившись, поцеловал. — Давай, я разогрею мясо и приготовлю теплый салат. Джон направился на кухню, но был остановлен ласковыми руками, обхватившими его бедра. — Я хотел предложить сходить куда-нибудь. — Сходить? Шерлок... Как ты себе это представляешь? Романтический ужин при свечах?! — Джон... — Прости... Я понимаю, тебе тяжело так жить, но пойми, мы не можем открыться, даже дать малейший повод... «Мы никогда не сможем открыться», — пронеслось в голове. Джон посмотрел в неземные глаза своего любовника. В них плескалась тоска, постепенно переплавлявшаяся в ярость. Шерлок не расцепил рук, а лишь сильнее их стиснул, уткнувшись головой в теплый живот Уотсона. — Ну почему?! — голос был глух, но в нем были слышны, так знакомые Джону, стальные нотки. У его мальчика сильный характер. И это было плохо... Очень плохо. Темперамент, ум, сила, полное отсутствие терпения. Смертельно опасная смесь. Джон закрыл глаза, бездумно перебирая шелковистые кудри. Джон чувствовал, как Шерлок кусает губы, мужественно борясь с подступающими эмоциями, и зарывается лицом в рубашку любовника. — Шерлок, перестань. Все будет хорошо. Успокойся, — Джон вывернулся из объятий, уселся на подлокотник кресла Холмса и, взяв его за подбородок, заставил поднять подозрительно блестящие глаза. — Не будет, Джон. Почему меня угораздило родиться с этой чертовой фамилией, в этой чертовой семье?! Я совершеннолетний, мы могли бы просто уехать туда, где нас никто не найдет. Сейчас, в своем праведном гневе, Шерлок был так молод и очарователен, что его можно было принять за пятнадцатилетнего. У Джона защемило сердце. Возможно, он совершил самую главную ошибку в своей жизни той ночью, когда пришел к Шерлоку сам, не смог сдержать свою страсть, не захотел мириться с одиночеством. А теперь... Теперь пути назад уже не было. Шерлок действительно не играл. Он был искренен, и эти с трудом сдерживаемые слезы являлись прямым тому доказательством. — Шерлок, мы найдем выход. Ты мне веришь? — Джон поцеловал пульсирующую жилку на виске юноши. — Да... Я никому тебя не отдам, — Шерлок развернулся и увлек любовника в глубокий, агрессивный поцелуй, стараясь проникнуть в его рот языком, захватить, поработить полностью этого сильного мужчину, подчинить и никогда больше не отрываться от этого источника силы, тепла и нежности. Джон позволил страстному порыву выплеснуться, не отталкивая, но и не отвечая. А потом отстранился и стал сцеловывать с любимого лица следы горечи. Шерлок замер в его объятиях, не зная, как реагировать, в его душе словно что-то умирало и возрождалось вновь. Он не позволит их разлучить. Никому и никогда. Джон не заметил, как оказался сидящим на освещенном неровным пламенем камина диване. Тело было напряжено, возбуждение накатывало бурлящей волной, поднимаясь от низа живота. Застывшее перед ним на коленях изваяние в полупрозрачной рубашке, от которого было невозможно отвести взгляд, чуть слышно застонало и потянуло Уотсона на себя, вступая в неравную борьбу с молнией и пуговицей на джинсах телохранителя. — Нет, Шерлок! Позволь мне... Даже в полутьме Джон заметил замешательство на любимом лице. — Сегодня мы не будем спешить. Уотсон усадил Шерлока к себе на колени, заставив прижаться спиной к своей груди и уютно устроив его голову на своем плече, принялся покрывать безукоризненную шею быстрыми дразнящими поцелуями, медленно снимая рубашку. Шерлок всем телом прижимался к Уотсону, наслаждался невинными пока ласками, полностью отдав инициативу любимому. Джон же упивался властью над этим податливым телом. Чуть прикусив чувствительное местечко у основания шеи, Уотсон зарылся носом в шелковые кудри на затылке, с удовлетворением услышал тихий стон и тут же перехватил тонкое запястье, которое, нарушив запрет, скользнуло за пояс брюк. — Ш-ш-ш… ты — непослушный мальчишка. Шерлок лишь рвано выдохнул, почувствовав, как знакомые руки расстегнули слишком тесные брюки и начали медленно ласкать возбужденный член сквозь тонкий хлопок белья. Большой палец одной руки медленно скользил по уже влажной головке, в то время как вторая ласкала нежную кожу бедра. Шерлок закусил губу и выгнулся всем телом, потираясь ягодицами об ощутимый уже бугорок в джинсах любовника. Джон зашипел и мысленно выругался, но продолжил сладкую пытку. Боксеры Шерлока присоединились к брюкам на полу, и он вздрогнул всем телом от неожиданного соприкосновения разгоряченной кожи и холодного воздуха. У Шерлока вырвался нетерпеливый стон, когда горячая рука Джона вновь накрыла его член и проделала точные резкие движения, именно так, как нравилось его мальчику — нежно и в тоже время властно. Яркие ощущения усилились, когда вторая рука Уотсона дразняще провела по напряженным соскам. Тепло разлилось под кожей Холмса, накрывая жаркой волной, наполняя каждую клеточку тела желанием. Шерлок льнул всем телом к Джону, подаваясь назад. Его полностью возбужденный член приятной тяжестью лежал в руке Уотсона. Джон ласкал мошонку и спускался ниже, подбираясь к средоточию наслаждения, иступленно целуя юношеские лопатки. — В спальне... — чуть слышно шепнул Холмс. - Обойдемся... Шерлок почувствовал, как нежные пальцы его любовника не спеша погружаются в бархатную горячую глубину, и застонал в голос, заставляя Джона вновь и вновь повторять его имя, словно заклинание. Влажный поцелуй в губы рассеял последние сомнения, и Шерлок нарушил все запреты. Он повернулся лицом к опьяненному возбуждением Джону, оседлал его бедра и, не давая опомниться, вернул поцелуй, облизывая, покусывая, наслаждаясь терпким вкусом губ с еле уловимым ароматом «Эрл Грея». Тонкие пальцы в то же время стянули с любимого рубашку, а затем, чуть отстранившись, Шерлок аккуратно снял с Джона джинсы вместе с бельем. Уотсон наблюдал за происходящим из-под ресниц, не забывая отвечать на шальные поцелуи. Шерлок задыхался, он с восторгом смотрел на раскрасневшегося Джона, а потом начал поводить бедрами, сначала медленно, затем темп стал нарастать, заставляя Уотсона часто и рвано дышать и грубовато мять ягодицы любовника. С этого момента Джон и Шерлок стонали в унисон, возбуждение уже невозможно было контролировать. Шерлок, царапая крепкие плечи, выгнулся в сильных руках и с громким «Ах!» насадился на член любовника. Джон широко распахнул глаза, удерживая своего любимого мальчишку в вертикальном положении. Шерлок вел, словно в страстном аргентинском танго, безошибочно находя нужный угол и ритм, изо всех сил стараясь не закрывать глаза, чтобы видеть, как в последнем чувственном па темнота вокруг взорвется ослепительным фейерверком, а любимые губы вновь прошепчут сладкие пошлости, вплетая в эти слова его имя. Когда обессиленный Шерлок с протяжным стоном и перекошенным от страсти лицом упал любовнику на грудь, сотрясаясь от сумасшедшей разрядки, Джон последовал за ним, стискивая в объятиях тонкое, поющее на пике сладострастия тело. Дрова в камине давно догорели. Двое влюбленных приходили в себя в тусклом сиянии уличных фонарей, роняющих свой призрачный свет сквозь тонкие гардины. — Шерлок? — Джон накинул на хрупкие плечи любовника свою рубашку, одновременно убирая со лба влажные пряди. — Думаю, нам стоит перебраться в спальню, — прошептал он, словно боясь нарушить волшебную атмосферу этого вечера. — М-м-м… — промурлыкал Холмс в шею Джона, не собираясь отпускать из своих объятий любимого мужчину. — Я не могу... — Нет, так не пойдет, — Джон подхватил обессиленного любовника с дивана и, несмотря на вялое сопротивление, доставив в ванную комнату, поставил в душевую кабинку. — Десять минут, и спать. Шерлок лишь обреченно вздохнул, улыбнувшись пьяно-счастливой улыбкой, и включил воду, подставляя истомленное тело под теплые струи.

***

Полчаса спустя, устроившись на кровати, Джон перебирал влажные каштановые кудри, приятно пахшие чем-то сладостно-терпким и юным... кажется, грейпфрутом и кедром. Разомлевший после горячего душа, Шерлок мурлыкал себе под нос что-то мелодичное, в то время как Уотсон предвкушал крепкий сон без навязчивых тревожных кошмаров. Вдруг юноша поднял голову и очень серьезно произнес: — Так кто такой Ник? Джон закатил глаза, этот волшебный вечер был безнадежно испорчен одной единственной фразой. — Ты же не отступишься? — М-м-м… — легкое дыхание коснулось плеча Джона. — Хорошо. Он был моим другом. — Да?! — Ну, хорошо, ты прав, не совсем другом... это могло стать чем-то большим, но не стало. Шерлок взял правую руку Джона в свои ладони и стал медленно поглаживать, словно успокаивая. — Он был одним из лучших, с кем я познакомился на той проклятой войне. Очень добрый парень, искренний, бесстрашный, в чем-то даже наивный. Шерлок хотел отстраниться, но Джон не позволил, обняв поперек груди. — Как он погиб? — Шерлок удивился тому, что голос его не дрогнул. — Нелепая случайность. Проигнорировал мое требование не выходить за территорию базы без бронежилета... разрывная пуля... — Джон почувствовал, что снова задыхается от нахлынувших воспоминаний и только холодные ладони Шерлока удерживают его в рамках реальности. — Ты чувствуешь себя виноватым? — Не будем, Шерлок. — Джон, ты — лучший... Уотсон горько усмехнулся: — А как же твои слова о том, что я всего лишь — мясохранитель? — Прости... я сожалею об этих словах. Нет. Ты — сателлит. Джон приподнялся на локте и удивленно взглянул в дымчато-серые глаза, с нежностью и интересом глядевшие на него: — Кто? — В Римской империи так называли лучших наемных телохранителей. Самых преданных и неподкупных. Голубые глаза блеснули в полутьме. Джон провел пальцем по совершенным темным бровям, спустился к высоким скулам, с наслаждением скользя по мраморной коже. — Ты не ошибся, Шерлок. Ведь только Лучший может быть удостоен чести охранять Совершенство.

***

Приятные предрождественские хлопоты касаются практически всех. Вот и Майкрофт Холмс не стал исключением. Завершив все дела в офисе и подготовившись к предстоящей поездке в поместье, он наконец устроился в уютном кресле перед камином в своём лондонском особняке, не спеша потягивая виски. Финансовый воротила думал о том, что, наконец, благодаря Рождеству, есть возможность хоть немного отвлечься от работы. Мысли в голове текли не спеша, подстраиваясь под мерное движение маятника старинных напольных часов. Подводя итоги года, Майкрофт мог сказать, что многое из того, что он планировал, — осуществилось, новые контракты сулили немалые прибыли. Но была и другая сторона медали — что-то тревожное висело в воздухе и не давало полностью расслабиться даже сейчас, за сутки до Рождества. В последнее время старший Холмс получал сообщения помощников о том, что к его империи проявляют интерес личности с криминальным прошлым, аудиторы наведываются все чаще, с усердием, достойным лучшего применения, суют свои носы куда не следует. Проблемы с выкупом земли под застройку нового финансового центра стоили Майкрофту нескольких лет жизни и новых седых прядей на висках. А о том, как подставил его на днях один из перспективных партнеров, в последний момент отказавшийся от крупной сделки под надуманным предлогом, Холмс старался не вспоминать. Угрозы в сторону Шерлока больше не повторялись, но наступившее затишье нисколько не обнадеживало, скорее наоборот — настораживало. Иногда Майкрофт жалел, что на дворе двадцать первый век, а не глубокое средневековье, а его брат не нежная принцесса, которую можно упрятать в башню из слоновой кости. В том, что сейчас его любимый несносный брат в надежных руках, Майкрофт не сомневался. Он был безмерно благодарен Джону Уотсону. Этот отставной военный на удивление быстро сумел найти подход к Шерлоку и даже удостоился своеобразного уважения последнего. Это было несколько необычно, но Холмс старший посчитал, что привязанность Шерлока к телохранителю была прямым следствием благодарности, которую младший брат испытывал к человеку, закрывшему его своим телом от пули. Блики от гирлянд, украшавших коттедж напротив, причудливо расцвечивали потолок. Майкрофт улыбнулся. Когда они с Шерлоком были детьми, то всегда с нетерпением ждали Рождество. Несмотря на существенную разницу в возрасте, именно в этот день они как никогда ощущали себя родными и близкими, сидя рядом с нарядными родителями за праздничным столом. И не столь важно, что младший получал в подарок коллекционное издание Рафаэля Сабатинни, а старший — трехтомник по римскому праву... Они оба были рады такой редкой возможности побыть вместе эти несколько волшебных часов. Говорить обо всем и ни о чем, лепить в парке снеговика, старательно делая вид, что не замечают насмешливо-нежных взглядов родителей, стоящих у окна гостиной. Майкрофт уже давно не говорил младшему о любви и не обнимал за хрупкие плечи, как когда-то в детстве, но, как и тогда, готов был ради него на все. Даже когда понял, что сердечной привязанностью Шерлока являются представители мужского пола, Майкрофт ни словом, ни взглядом не выдал своего недовольства. Просто смирился и принял выбор брата. А когда этот глупый смазливый Виктор ушел из жизни Шерлока, Майкрофт испытал огромное облегчение. Этот юноша не был достоин его брата. У Шерлока должно быть все самое лучшее, включая любимого человека. Тихий мелодичный звук оповестил о том, что получено новое письмо, и старший Холмс скривился. Наверняка, это очередное поздравление от партнеров по бизнесу — что еще это может быть накануне Рождества, когда всем прочим, кроме несчастных секретарей и личных помощников, не до электронной переписки? Майкрофт переместился к лэптопу и щелкнул мышкой на входящие сообщения. Адресат был неизвестен. Сопровождающего письма не было, два документа, скорее всего фотографии. Пара кликов мышкой — старший Холмс так и не смог привыкнуть к тачпаду, — и фото открылись. Майкрофт судорожно сглотнул и впился взглядом в картинку на равнодушном экране. — Шерлок... Да как он посмел?!