***
Туман вокруг "Найтмар Кинга" почти рассеялся, но зрелище, открывшееся за ним, оказалось куда более тревожным. Едва смолк протяжный и заунывный звук китовой песни, остров содрогнулся от неслабого землетрясения. На более светлом силуэте ночного неба можно было разглядеть, как затрепетали вершинами и рухнули несколько особо высоких деревьев. А затем, с глухим треском и грохотом, гигантский кусок крутого скалистого склона восточной оконечности Саратана откололся и, в клубах пыли, пополз к морю. Когда масса оползня рухнула в воду, прибрежная гладь взорвалась брызгами, и серые бурунчики волн, как стадо обезумевших тюленей, рванули от берега к кораблю. Элизабет наблюдала за явлением скорее с интересом, чем с тревогой, покуда не услышала подозрительно елейный голос Воробья: - Леди и джентльмены... Все нашли, за что хвататься? - Держитесь! – крепко обнимая Элизабет, скомандовал Уилл. – Сейчас ударит волна! - Аби! – крикнула пиратка, но девочка, к счастью, уже была в руках опомнившихся родителей. Казалось бы, невысокая, волна ударила о борт с невероятной силой. Якорь сорвало со дна. «Короля Кошмаров», чудом не перевернув, отнесло на добрые четверть мили в море. Корабль практически лег на борт, но это было еще не самое худшее! Мачты накренились, и, перекатившись через край марсовой площадки, перед глазами Элизабет блеснула и булькнула в воду ракушка Улумури… - О-о-о, черт… Обезъёныш Джек виновато пискнул и шмыгнул за спину своего хозяина. - Эта безмозглая макака оставила артефакт на марсе! – уныло резюмировал Воробей. Элизабет ощутила на щеке быстрый и горячий поцелуй Уилла, но, когда обернулась к мужу, тот уже стоял на перилах фальшборта. - Отходите от острова на безопасное расстояние! – без долгих объяснений приказал Тернер и ласточкой прыгнул с борта в море. Элизабет, охнув, перегнулась через перила, но в мутной воде не увидела уже ничего, кроме расходящихся кругами волн. - Мы не можем уйти! – взгляд пиратки переметнулся на остров. В воздухе над Саратаном стояло облако пыли и вились стаи перепуганных птиц. – Там «Голландец»… и люди! Туземцы! - У нас на борту тоже полно народу, – напомнил Джек. – Придется подумать о них… ну, и о себе тоже. И надеяться, что малыш Уилл позаботится об остальном. – Элизабет нахмурилась, но последние слова Воробья все же возымели действие. – Он ведь, как-никак, Хранитель Моря. Не сразу, но пиратка кивнула. Как раз в этот момент кое-кто из числа «народа на борту» решил заявить о своем присутствии. - Извините… но кто вы такие и что здесь происходит? Увидав перед собой человека в потрепанной, но все же узнаваемой форме английского офицера, Воробей невольно натянул пониже правый рукав камзола, а потом с распростертыми объятиями шагнул навстречу вопрошающему. - Приятель! Если кратко и без подробностей, то в вас всех вселились души мертвых дьяволопоклонников, и заставили исполнять приказы своего сбрендившего магистра и одного гнуснопрославленного представителя Ост-Индской торговой компании, тоже, кстати, мертвого. А мы, благородные п… мммореплаватели, явились в самый ответственный момент и всех спасли… - Джек на минуту замолчал, оценивая все сказанное на чужой слух, и состроил милейшую улыбочку. – Разве не правдоподобно звучит? - Если у тебя есть версия правдоподобнее, - вмешался Барбосса, – поторопись изложить ее, пока этот райский островок не ушел под воду с кораблем заодно. Недоверчивую мину на лице офицера сменило выражение острого опасения за здравость рассудка собеседников. А с сумасшедшими, а тем более вооруженными, как говорится, не спорят. - Ну и… - офицер заставил себя проглотить тугой комок в горле, – что нам теперь делать? Воробей ткнул в грудь служителя Короны пальцем, знай мол, свое место: - Внимать. Исполнять. И восхищаться. Эй, вы там! – Джек хлопнул в ладони над головой, привлекая общее внимание. – Всем слушать мою команду! Элизабет сразу поняла, на чем сорвется это дело… - Интересно, кто это назначил тебя здесь главным, Воробей? Джек обернулся к Барбоссе, ни во взгляде, ни в позе которого совсем не намечалось готовности «слушать и исполнять». - Меня назначил главным самый умный человек на этой посудине, – Джек для наглядности жестом обвел корабль. – Дай-ка вспомнить, как его зовут? Кажется – капитан Джек Воробей! Элизабет опустила ладонь на лицо и медленно провела вниз. Пристрелила бы. Обоих. Но вдохновение еще не покинуло пиратку, поэтому в следующую секунду она рванулась вперед, оттолкнувшись от плеч капитанов, взлетела на планшир и, ухватившись за ванты, повернулась к заполненной народом палубе. Сказать, что она сейчас самой себе жутко нравилась, значило бы ничего не сказать. - Господа! – лица всех присутствующих обратились к пиратке. – Слушай МОЮ команду. От слаженности наших действий зависит наша безопасность. Так давайте проявим ее! Женщины и дети – в каюту. Остальные… Поднять паруса! Воцарившаяся на судне тишина заставила сердце пиратки тревожно сжаться. Но, несколько долгих мгновений спустя, собравшиеся на корабле жертвы Пробуждающих послушно загомонили и, соглашаясь с приказом, начали растекаться по местам. Многие из них, разумеется, были знакомы с морским делом, так что недостатка в экипаже для управления фрегатом не возникло. Элизабет победно покосилась на капитанов. У джентльменов удачи хватило джентльменства не оспаривать ее власть. - Взять круче к ветру, – снисходительно подсказал Барбосса. – Идем на зюд-зюд-вест. Пиратка улыбнулась: - Круче к ветру и на зюд-зюд-вест! - И поживей, крысы помойные! – поддакнул Воробей. - И поживей, кры… Джек! - Эм… Я думал, так будет эффектнее.***
Когда темные воды сомкнулись над капитаном «Голландца», он стал погружаться вертикально вниз. Уиллу для этого не требовалось никаких движений и усилий, в воде он чувствовал себя лучше любой рыбы – он был частью воды, частью моря. Мутная для человеческого глаза картина подводного мира оставалась для него четкой и ясной, слух обострился втрое, словно окружающие звуки улавливали не только уши, а каждая клеточка его тела. Человеческие голоса из надводного мира постепенно смолкали, пронзающие толщу воды косые лучи звездного света меркли, пока не угасли совсем, но Уилл продолжал ощущать мир вокруг себя, шестым чувством считывая тайнопись жизни морских глубин. Он слышал голоса рыб и песни морских течений. Но над всем этим, грозно, как пробуждающийся вулкан, рокотал глухой и глубокий рык чудовищного зверя. Саратан сбрасывал цепи сна, с каждым рывком все сильнее пытаясь освободиться от тяжести скопившейся на нем земли, размять занемевшее после векового покоя исполинское тело. Хранитель моря продолжал погружаться в бездну. Ни безвоздушное пространство, ни давление водной толщи не были ему помехой. Тернер никогда не жаждал стать бессмертным или превратиться в сверхсущество, но даже его на минуту опьянили собственные возможности. Он приказал Улумури отозваться, и заключенный в раковине Голос Моря откликнулся. Слабо светящаяся реликвия покоилась на ветви коралла, венчавшей вершину подводного рифа. Тернер протянул руку, сжал ее в ладони и в следующую же секунду перенесся на палубу «Летучего Голландца».***
Разумеется, фактически управлять «Королем Кошмаров» пришлось капитанам – Элизабет лишь взяла на себя роль некой преграды безопасности между двумя весьма не склонными уживаться друг с другом пиратами. Но вскоре даже им пришлось позабыть о вражде. С морем творилось что-то невероятное. Саратан сотрясали дикие корчи. Волны появлялись из ниоткуда и били во всех направлениях – и это при ветре настолько слабом, что парусник практически не слушался руля! Пляшущее на волнах судно шло вдоль узкой, серповидной отмели, когда эта самая отмель, сначала лишь просвечивающая из-под воды, вдруг стала подниматься на поверхность… Вот отмель уже превратилась в пляж, потом изогнулась посередине… оторвалась от воды… - Что… это… черт возьми, такое?! – бледнея, пролепетала Элизабет. Целый пласт земли, на котором уместилась бы добрая сотня таких кораблей, как «Король Кошмаров», медленно взмыл в воздух. Ил и песок стекали по краям, шлепаясь в море с плеском и силой пушечных ядер. И вот вся эта масса, по-прежнему одним концом соединенная с островом, другим парящая в воздухе, подалась в сторону и нависла над мачтами «Короля Кошмаров», закрывая небо над кораблем. - Плавник… - севшим голосом отозвался Воробей. – Не хилый такой плавничок!.. "Капля" мокрого песка шлепнулась на квартердек, едва не поставив корабль на дыбы и залив все вокруг потоками грязи. В панике бегавший по палубе юта английский офицер бросился к стоящему у штурвала Барбоссе. - Поворачивайте! Разворачивайте корабль! Но старый пират сосредоточенно удерживал штурвал, не сдвинув колеса ни на пол-румба. Любой поворот рулевого пера снизил бы скорость судна, да и на разворот уйдет не меньше времени, чем на оставшийся путь. - Не успеем. - Но... Нас раздавит! Мы должны сделать хоть что-нибудь! - Хочешь что-то сделать - прыгай за борт или молись, салага. Плавник Саратана - серповидный, как ласт морской черепахи - начал падать вниз с неотвратимостью лезвия гильотины... И разминулся с кормой корабля не более чем на десяток ярдов. Туча брызг взвилась к небесам феерическим фонтаном. Корабль на мгновение оторвало от поверхности воды, благо хороший запас остойчивости помог не перевернуться. Рожденный всплеском порыв ветра рванул паруса, заскрипел рангоут, и затрещал такелаж. Волна встала стеклянной горой, подхватив корабль на вершину. Сначала казалось, что «Король Кошмаров» опрокинется, завалившись на корму, но потом нос все же перевалил за гребень, и судно стрелой полетело вниз.***
Тернер появился на палубе «Голландца», материализовавшись из основания фок-мачты прямо перед Пинтелом и Раджетти. Испугались все трое – увидав покрытую илом и грязью парочку, Уилл на мгновение подумал, что его команду вновь настигло какое-то проклятие, и понял, что обознался, лишь когда пираты заорали благим матом. Матросы «Голландца» так себя точно не вели. - Джентльмены, – скомандовал Тернер. – Живо в трюм и не подниматься, пока я не прикажу. Едва успели два шута гороховых скатиться по трапу на нижнюю палубу, как остров тряхнуло опять, да так основательно, что вершина прибрежного холма, на который приземлился «Голландец», откололась, и корабль, увлекаемый собственной тяжестью, вместе с оползневыми массами, как по стропилам поехал в море. Уилл не знал, свершилось ли то по его воле или было просто удачным стечением обстоятельств, но покуда все шло как надо. Матросы «Голландца» появлялись на палубе один за другим. Вставшая у штурвала фигура приветственно подняла руку, и Уилл улыбнулся, узнав своего отца. Помнил ли Билл Прихлоп то, что произошло на борту «Найтмар Кинга» или нет – объяснения могли подождать. Любой обычный корабль рассыпался бы в щепки, совершив подобный спуск на брюхе, по камням, с горы в воду, но «Летучий Голландец» - корабль-призрак, корабль-легенда - вернулся в морскую стихию без особых повреждений. Разрезанная форштевнем волна плеснула в стороны и вверх, раздалась перед кораблем, как два белых чаячьих крыла. Словно само море распахнуло объятия навстречу своему вечному пилигриму.***
«Король Кошмаров» едва завершил свой стремительный спуск с первой исполинской волны, когда вторая поднялась над мачтами черной, белогривой скалой. - Держись, сейчас накроет! – крикнул Джек, хватаясь за канат одной рукой, а другой – в иной ситуации Элизабет за такое надавала бы ему пощечин – крепко обнимая пиратку за талию. Вода обрушилась на палубу, как удар молота. Вопли людей вдруг сменились глухой тишиной, картину мира захлестнула черная вода с мельтешением белых пузырей.***
«Голландец» шел под водой, маневренный и стремительный, как акула. Вопреки всем законам физики, распахнутые паруса не мешали его движению, а наоборот, наполняясь подводным течением вместо ветра, только прибавляли скорости. Едва «Голландец» вышел на глубину, капитан приказал развернуться на 180 градусов и погружаться к основанию острова. Теперь Уилл Тернер стоял на носу своего корабля, придерживаясь рукой за кливер-шкот, напряженно вглядывался в темнеющую массу вод, пока… Мощное течение подхватило подводный корабль и потащило вперед. Уилл видел, как рядом с кораблем, притянутые той же силой, проносятся целые косяки отчаянно трепещущих рыб и даже стайка несчастных дельфинов... Видимо, Саратан начал трапезу, наподобие кита втягивая в пасть воду и пищу. Все ближе и ближе огромная, черная масса – подводная часть острова. Зверь был настолько велик, что разглядеть его полностью не представлялось возможным. Кракена Дэви Джонса он проглотил бы, как кашалот креветку. Матросы «Голландца» никогда не обсуждали приказов капитана. По слову Тернера они пошли бы и на край света, и в глотку мегамонстру. Только Билл Прихлоп, стоящий рядом с сыном, позволил себе тихо предупредить Уилла: - Эта тварь проглотит нас и не заметит. - Подавится. Уилл поднял над головой Улумури, и из ничтожной, казалось бы, ракушки, брызнул во все стороны ослепительный свет. Сияние выхватило из тьмы ночного моря очертание чудовищной, подвижной, живой скалы. Голова Саратана сидела на долгой змеиной шее. Разверстая пасть – настоящий зев Харибды - захлопнулась; течение, тянувшее «Голландец», оборвалось, и чудовище замерло, завороженное светом огонька. Когда темная масса придвинулась к кораблю, даже у бесстрашного Уилла, до этой минуты непоколебимо верившего в силы артефакта и свои собственные возможности, по спине пополз неприятный холодок. А в темноте ночных вод внезапно зажегся Глаз. Огромное, янтарное, живое око, с горизонтально вытянутым, как у жабы, зрачком. Окружностью своей превосходивший весь «Голландец», этот глаз пару раз мигнул, вызывая завихрения воды и, рыскнув взглядом по сторонам, попытался сосредоточиться на ничтожно крохотной фигурке Уилла. Тернер медленно разжал ладонь с лежащей на ней ракушкой. Яркий свет Улумури померк, сменившись спокойным, теплым мерцанием. И полилась музыка. Она была почти вещественна. Она заполняла пространство, изгоняя все иные звуки. Ее почувствовал бы и глухой - ибо она, музыка, казалось, проникала в кровь в ритмичном и живом биении пульса. "Закрой глаза" - шептала тихая мелодия. - Погрузись в волны. Пусть вода заполнит твои уши. Пусть вода станет продолжением твоих нервов. Отпусти себя. Растворись. Теперь ты - вода. Ты объемлешь всю землю. Ты слышишь, как бьется сердце планеты? Слушай. Слушай, как идут по небу облака. Слушай ветер в их кружевах. Слушай дальние раскаты грома. Слушай капли дождя. Хрустальное журчание ручья. Рокот прилива. Ты слышишь? Ты слышишь, как дышит море? Музыку его жизни. Непрестанное биение вод. Ветер над волнами. Волны качают. Над ними ходят солнце и луна. Свершается круговорот жизни. Уходят во тьму эпохи. Восходят новые. А волны все плещут и плещут. А в море все так же бьется пульс планеты. Море есть жизнь. Оно пробудило тебя к жизни. И оно подарит вечный покой. Спи в его колыбели. Все мы родом из нее и все туда вернемся… Спи". Музыка лилась и лилась. Волны качали и качали. Мерк, засыпая, огромный глаз Саратана. И не упокоенные души - матросы «Голландца» - один за другим опускались на палубу в сладком забвении. И даже голова их капитана стала клониться на грудь. _________________________ Использованные в тексте специфические, "морские" термины: Круче к ветру - команда поставить паруса под определенным углом относительно ветра. Квартердек - или шканцы, возвышение палубы в кормовой части судна. Румб - в морской терминологии 1/32 полной окружности, а также одно из делений картушки компаса. Перо руля - составная часть руля в виде поворотной вертикальной пластины обычно обтекаемой формы. Остойчивость - качество корабля находиться в равновесии в прямом положении и, будучи из него выведенным действием какой-либо силы.