Morgenstern

      Первой вышла из ступора Эрика. Держась за щёку, на которой даже сквозь грим пробивалась болезненная краснота, она повернулась к соло-гитаристу.       — Повторить на бис, весельчак? — злобно сплюнула она, с ненавистью глядя на него, сквозь пелену слёз, навернувшихся на глаза от удара.       Несколько человек на автомате повернули головы в сторону Рихарда, ожидая ответа. Тут в себя пришли Зоран с Тиллем. Смущенный и напуганный вокалист повернул Эрику к себе и бросился извиняться, а не менее напуганный режиссёр проверять место удара.       — Перерыв! — громко крикнул он. Никто не двинулся с места. — Перерыв! — рявкнул Бихач и начал что-то спешно говорить Эрике и всё ещё растерянному Линдеманну.       Но девушка его не слушала. Резко развернувшись, она пошла к Круспе, гневно сверкая глазами. Шнайдер, Флаке, Оливер и Пауль, почуяв неладное, спешно отошли от соло-гитариста. Тилль и Зоран повторно схватились за головы. И не напрасно. Оказавшись рядом, Эрика со всей возможной силы — не размениваясь на приветствия — влепила Рихарду пощёчину.       — Смешно? — прошипела она.       Круспе, который ещё несколько секунд назад готов был извиниться за случайный смешок и всё объяснить, почувствовал закипающую внутри злобу.       — Весьма, — проговорил он, проверяя цела ли челюсть. — Можем поиграть в игру «Кто кого больше отмудохает».       — И не испугаешься? Вдруг маникюр и причёску испортишь? — усмехнувшись, спросила Эрика.       — Ради того, чтобы увидеть пару красивых фонарей у тебя под глазами, я пойду на эти жертвы, — сказал Рихард, распаляясь всё больше и готовясь отменить мораторий на битьё женщин. — Отвали от меня, пока цела. Не я тебе врезал.       Ситуацию опять спас вездесущий режиссёр.       — Эрика, марш в гримёрку. Приложи что-нибудь холодное к лицу, — отчеканил Зоран, внимательно осматривая участников группы. — Рихард, расслабься и покури. Остальные тоже. После перерыва снимем сольные партии. Потом продолжим с Эрикой. Разойдись.       И, прихватив с собой озлобленную девушку, удалился.       — Что это, чёрт побери, было? — ошарашенно протянул Пауль, подойдя к разъярённому соло-гитаристу. — У неё не все дома?       — Видимо, переволновалась, — расстроено проговорил подошедший Тилль. — Мы всё обговорили. Она была не против. Наоборот, была рада попробовать. Вот я болван, не рассчитал.       — Нам всем надо успокоиться, — примиряюще сказал Флаке и бережно — в своём стремлении он походил на маму-несушку — стал подталкивать друзей к гримёрке. — Рихарда успокоим, Тилля развеселим и подбодрим. Всё доснимем. Отдыхать, отдыхать, отдыхать.       Оказавшись в нужной комнате — Бихач предусмотрительно увёл Эрику куда-то в другое место — и сделав необходимую первую затяжку, Круспе стал понимать, что возникла небольшая проблема. Сцена с ним была не доснята, а это значило, что придётся снова общаться с неуравновешенной моделью, которую бы он предпочёл больше вообще не видеть. «Ничего, — подумал гитарист не без злорадства и усмехнулся, — сыграем в похоть».       — Я вижу, тебе лучше, — облегчённо произнёс Пауль, подсаживаясь рядом. — А я хотел рассказать похабный анекдот. Тилля совесть загрызёт.       Ландерс перевёл полный сострадания взгляд на вокалиста, которому что-то заботливо втолковывали Флаке и Шнайдер, а Оливер одобрительно тряс головой.       — Надо было врезать ей посильней, чтоб наверняка, — ехидно сказал соло-гитарист.       Теперь ему доставляло больную радость раз за разом прокручивать в голове момент с ударом. Он ставил себя на место Тилля и получал от этого колоссальное удовольствие.       — Она, наверное, просто была растеряна, а тут ты заржал, — попытался оправдать Эрику ритм-гитарист.       — Я не над ней смеялся! — сорвался Рихард, которому снова захотелось хорошенько двинуть девчонке за пережитое унижение. — Сука переоценила своё значение!       — Попробуй ей это объяснить, — вздохнул Пауль. — Просто соберись и сделай всё хорошо. Ты профессионал.       — Да уж, весь опыт призвать придётся, — сказал Рихард, доставая новую сигарету.       Час и десять сигарет спустя работа снова закипела. Тилль пришёл в себя и не походил больше на лиричную биомассу, а Круспе готов был проглотить кофр в ожидании скорой расплаты.       Когда снимали сольные сцены, Рихард с особым усердием чеканил: «Ты ужасна!», кидая на Эрику, которая в полном порядке и ещё более густом гриме сидела чуть поодаль, неприятельские взгляды. Девушка заметила это. Успев сделать некоторые умозаключения, она тоже «с нетерпением» ждала предстоящую съёмку, отвечая не менее злобным выражением глаз. Остальным участникам съёмок оставалось лишь молиться, чтобы они не выцарапали друг другу глаза, и Рихард не сломал хрупкую Эрику пополам. Подводя итог, можно было сказать, что атмосфера накалялась.       Сначала пришлось доснять сцены с Тиллем. Рихард больше не видел готовой истории. Перед ним была просто съёмочная площадка, операторы, режиссёр и куча народа, которые покорно следили за тем, как Линдеманн и Эрика исполняли свои роли. Потом вокалиста сменил Пауль, который повторил свой фирменный писк, как и обещал ранее. Очередь приближалась.       — Она совсем не плохая, — раздался сзади голос Шнайдера. Барабанщик уже избавился от линз и костюма и выглядел вполне буднично. Он ободряюще посмотрел на друга. — Просто вы странно познакомились. С вашими характерами вы могли бы поладить.       — К чёрту, — процедил Рихард и добродушно ткнул Кристофа в плечо. — Отснимем материал и забудем, как страшный сон.       — Дело твоё, — пожал плечами Дум. — Главное — не поубивайте друг друга.       — Стоп! Снято! — приговором разнеслись слова режиссёра.       К Круспе подлетел гримёр — наводить последний марафет. В воздухе буквально запахло нервозностью.       — Помни, Рихард, ты Похоть. Желанный. Я хочу увидеть в тебе изящность, неспешность, грацию, хорошо? — давал последние указания Зоран. Даже он, казалось, волнуется. — Эрика, ты поддаёшься ему. Ты в его власти. Только потом ты берёшься за голову, ясно?       Оба кивнули режиссёру и желчно зыркнули друг на друга.       Вся съёмочная группа затаила дыхание. Тилль, Флаке, Кристоф и Оливер кидали на Рихарда предупреждающие взгляды, что ещё больше раззадоривало соло-гитариста. Демон и жертва заняли позиции с противоположных концов стены. Бихач нервно сглотнул и дал команду.       Заиграла музыка, Эрика неспешно пошла, приложив одну руку к груди, а второй опираясь на стену. Рихард не спеша двинулся ей навстречу. Когда друг до друга оставалась всего пара шагов, девушка остановилась и внимательно посмотрела на Круспе. В ответ тот обольстительно улыбнулся и плавно преодолел последние метры, затем коснулся руки Эрики. От прикосновения девушка напряглась, но было поздно: в следующее мгновение Рихард привлёк её к себе, крепко обнял и впился в губы жадным поцелуем.       Первые секунды растерянная Эрика, не разрывая поцелуя, обмякла в его руках и позволяла делать с собой всё что угодно. А поскольку Круспе не был профессиональным актёром, то и целоваться полез по-настоящему. Он неспешно и немного мстительно прикусил её нижнюю губу, а после покровительственно провёл языком по нежному нёбу, чувствуя пробежавшую по телу Эрики дрожь. Тело девушки снова напряглось.       — Только укуси, — тихо прорычал он, оторвавшись на секунду от её губ, и положил одну ладонь ей на живот. Рука побыла там недолго, проворно скользнув к аккуратной груди.       Стоит ли говорить, что очень скоро Рихард почувствовал резкую боль и солоноватый привкус крови: пара клыков Эрики сомкнулась на нижней губе. Девушка спешно оттолкнула его от себя и, тяжело дыша, выбежала из кадра.       — Снято, — прохрипел режиссёр. По площадке разнеслась гнетущая атмосфера приближающейся грозы.       — Укусила, — с ненавистью рыкнул Рихард, слизывая кровь с губы.       Никому и никогда он не позволял подобного к себе отношения. Если кто-то пытался унизить его словом и делом, он платил высокую цену, потому что амбиции и гордость Круспе были велики, особенно сейчас, когда он мог себе позволить ни под кого не прогибаться. Выходка девчонки была сродни пощёчине. Здесь соло-гитарист припомнил и пощёчину.       Он двинулся к Эрике, которая со смесью ответной злости, отвращения и страха смотрела на него, гордо выпрямившись и вздёрнув подбородок, не предпринимая попыток избежать страшной мести. Такое поведение ещё больше распалило Рихарда. Не стесняясь никого и не слыша вскриков удивления и ужаса, он занёс руку для удара, но кто-то ловко её перехватил.       — Пойдём, — спокойно сказал Тилль, хватая за плечи ничего невидящего от ненависти гитариста. — Работа закончена. Пора домой.       — Рихард, успокойся, — донесся до Рихарда голос Пауля. — Оба хороши.       Поняв, что угроза миновала, Эрика глубоко и нервно выдохнула, став ещё меньше. В глазах осталось место только для усталости. Одарив своего потенциального убийцу пустым взглядом, она спешно отвернулась, стараясь не заплакать.       — Тварь, — сплюнул еле слышно Круспе, кинув последний взгляд на девушку, и, наконец, позволил себя увести.       Чёртов съёмочный день подошёл к концу.