***
Веселье достаточно быстро закончилось. Оно лопнуло вместе с пронзительным сигналом, извещающим каждого о доставке СМС. Текст был сух и короток: «Пятнадцать минут. Берегитесь». Перенести боевые действия решено было на относительно нейтральную территорию: впускать предприимчивую фрау Зоран в номера не хотелось, поэтому специально для «торжественного приёма» была снята переговорная, находящаяся в самом отеле. Именно здесь, в консервативной роскоши красного дерева и натуральной кожи, все осознали иронию положения. Как же современный мир погряз в бумажках, если они, музыканты – люди когда-то далёкие от бюрократических проволочек, – вдруг оказались в их плену. И отстаивать своё право на творчество им приходилось не с музыкальными инструментами в руках. Для этого требовалась ручка, кипа документов и показаний, а также дорогостоящий адвокат. Рихард чувствовал себя не в своей тарелке, сидя за длинным столом для переговоров. Группе светило не очередное интервью, а решение важного вопроса, в котором Круспе был не в полной мере подготовлен юридически. Он словно вновь оказался в школе, где нельзя было сказать что-то лишнее или не относящееся к теме, поэтому мужчина, сцепив руки в замок, панически пытался вспомнить хотя бы основные понятия, однако мозг услужливо подкидывал случаи, когда Рихард прогорал на акциях и вложениях в недвижимость. Поэтому он надеялся, что на время бумажной волокиты Эму вытолкает их за дверь и будет самостоятельно решать проблемы вместе с тем, для кого данная кутерьма была делом привычным. Вообще, невозмутимым выглядел только адвокат. Неторопливо просматривая что-то в своём ненавязчиво-пижонском ноутбуке и время от времени лениво поправляя серебряные запонки в белоснежной рубашке или очки в изящной тонкой оправе, он делал это так естественно и небрежно, словно отдыхал дома после тяжёлого трудового дня, а не начинал его. Пауль за всё аналогичное время успел сломать два карандаша, Шнайдер отбарабанить три песни на столешнице, Оливер сложить пять самолётиков из бумаги и одним угодить в Тилля, о чём тут же пожалел, потому что читал нотации и новые стихи Линдеманн со страстью. Не помогал даже Флаке, который пять минут кряду пытался успокоить вокалиста. «А чего бояться юристу? Он своё дело сделает и исчезнет. Это вам предстоит вспоминать события с содроганием». Всё закрутилось внезапно, несмотря на то, что каждый ожидал начала действа. Не было ни стука в дверь, ни церемониальных приветствий, ни дружеских пожиманий рук: разгневанная Зоран ураганом ворвалась в переговорную, грубо таща за собой Эрику, которая с безучастным выражением лица следовала за начальницей. Фрау сразу выхватила взглядом Круспе и направилась к нему. Немного ошарашенный напористостью Зоран Рихард напряжённо подобрался, ожидая худшего. – Ты! – только и смогла прошипеть она яростно, но уже через мгновение неожиданно успокоилась, заприметив адвоката. – Я вижу, вы подготовились, герр Круспе. – Вы тоже, – не удержался Рихард, выставив твёрдую девятку актёрской игре мегеры и мысленно вручив ей «Оскар». – Фрау Зоран. Со своего места поднялся Эмануэль и спокойно подошёл к новоприбывшей, протягивая руку для приветствия. – Вы в курсе произошедшего? – фрау укоризненно покачала головой, игнорируя жест Фиалика. – Я доверила вам свою протеже, надеясь, что вы убережёте её от нападок подопечных! – Честно говоря, я не ожидал, что нападки будут иметь место, – уклончиво ответил Эму. – Иначе бы Якоб дважды подумал, прежде чем заключать договор. – Рихард Круспе обязан ответить за содеянное! – безапелляционно заявила Зоран и вытолкнула перед собой Эрику. – Она мне не смогла ничего толком рассказать. Я должна знать подробности, но от кого их получить! – Её кто-то запугал, – проговорил негромко Линдеманн, смотря на фрау с восхищением. Видимо, в скором времени на свет предстояло появиться новому мрачному стихотворению про ложь. – Знаете, когда становишься свидетелем мерзких человеческих поступков и россказней, волей-неволей, но выглядишь подавленным и запуганным, – задумчиво сказал вдруг Пауль, беспечно подперев рукой подбородок. – Согласны? Все участники группы усердно закивали. Фрау Зоран посмотрела на ритм-гитариста с толикой подозрения, однако выдержка позволила ей с достоинством занять место за столом напротив мужчин. Растерянная Эрика села чуть в отдалении от начальницы, тут же поймав на себе её неодобрительный взгляд. – Фрау Зоран, у нас возникла серьёзная проблема, которая требует немедленного решения, – начал невозмутимо Фиалик, вновь присаживаясь. – Мы столкнулись с весьма аморальной ситуацией, при которой Эрика подверглась настоящему насилию и почти стала жертвой весьма скверного предприятия. – Всё верно, – улыбнулось согласно мегера, ласково посмотрев на Рихарда, и музыкант почувствовал клокочущую внутри злобу. – Не почти. Она стала. – Не буду спорить. Стала, – охотно сдался Фиалик. – Дело в том, что, когда мы брали на поруки Эрику, предоставив ей возможность привлечь внимание к своей персоне, вернуть утраченные из-за нелепого случая контракты и продвинуться дальше в карьере модели, мы не предвидели, что вы будете преследовать ещё более далекоидущие планы. Злорадное торжество разлилось по венам, когда Круспе увидел, как чуть замерла на секунду Зоран, подавляя промелькнувшее в глазах удивление. – Не понимаю, о чём вы? – озадаченно улыбнулась фрау. – Оказывается, в ответ вы решили сделать нам великодушное одолжение и поднять популярность группы в средствах массовой информации, но весьма скандальным и спорным способом, – отчеканил холодно Фиалик, внимательно глядя на Зоран. Она прекрасно уловила суть слов, сказанных менеджером, хотя и старательно не подавала виду. Бросив на Эрику мимолётный изучающий взгляд и утвердившись в подозрениях, фрау елейно улыбнулась самой доброй улыбкой, повергнув всех в шок. – И всё же я так вас и не поняла, – пропела она, – я прибыла сюда совсем по иной причине. – По той, о возникновении которой мечтали днём и ночью, – вкрадчиво сказал Рихард, – и из-за которой прилетели сюда первым возможным рейсом. – Нет никаких доказательств вашей бредовой идеи, – не меняясь в лице, произнесла Зоран. – Как и у вас нет аргументов в пользу вины Рихарда, – сказал буднично Флаке. – Никто ничего не собирается доказывать. Пока, – прервал назревающее выяснение отношений Эмануэль. – Мы просто расторгаем договор о сотрудничестве. И он кивнул юристу, который с интересом наблюдал за происходящим, но теперь поднялся и вежливо кивнул Эму, принимая эстафету. – Обстоятельства сложились таким образом, что здесь и сейчас я представляю интересы продюсерской компании мистера Хеллнера, – объяснил адвокат, обведя собравшихся дежурным участливым взглядом и задумчиво добавил: – Мистер Фиалик и миссис Зоран, далее пойдёт весьма долгая процедура оформления необходимых документов. Вы уверены, что вашим подопечным настолько необходимо присутствовать на ней? – Конечно, – немедленно отозвалась фрау, внимательно глядя на Эрику. – Не настолько, – поколебавшись несколько секунд, ответил Эмануэль. – Эму? – Тилль настороженно посмотрел на Фиалика. – Идите к себе, – спокойно сказал менеджер, – когда мы закончим, я сообщу и вы сможете вернуться. – Плохая идея, – категорично заявил Пауль, но всё же повиновался и, поднявшись, направился к выходу. За ним последовали остальные, стараясь не смотреть на Эрику, которая упёрлась потерянным взглядом в полированную столешницу. Создавалось ощущение, что девушка боится шевельнуться или сделать хоть одно резкое движение. – И что теперь? – нетерпеливо спросил Шнайдер, разведя руками, как только за участниками группы закрылись двери переговорной. – Ждать, – просто сказал Флаке. Легко было произнести короткое и простое слово, однако сложно было выполнить действие, им предписываемое. Одна подпись не решала ничего: это была лишь часть дела. После того, как Фиалик и Зоран разорвут контракт, Эрика окажется вне влияния группы, но в полном и неоспоримом ведении помешанной на деньгах фрау. Самое страшное заключалось в том, что сейчас девушка оставалась практически наедине с начальницей, которая могла повести себя совершенно непредсказуемо. Покидая переговорную, Рихард понял две вещи: он почувствовал себя абсолютно бесполезным, а также в полной мере, без прикрас, осознал, что пощады девчонке, слившей информацию невесть кому, от Зоран не будет. Последнее заставило Круспе нервно поёжиться, отгоняя тревожную мысль, которая всё настойчивей и настойчивей вспыхивала в глубине сознания. Они оказались в ответе не только за себя, но и за наивную Эрику. Если уж не все участники группы, то Рихард от данной ответственности откреститься почему-то не мог. – Кому-то необходимо остаться здесь. Когда они закончат, Зоран наверняка постарается сделать что-то плохое, – негромко, но уверенно проговорил Круспе, оглядывая друзей. – С чего ты взял? – удивлённо спросил Тилль. – Она мне не нравится, – не стал придумывать пространные речи лид-гитарист и безапелляционно сложил руки на груди. – Весомый аргумент, – натянуто произнёс Шнайдер, – однако ты скорее прав, чем не прав. У меня она тоже не вызывает ничего, кроме желания сбежать как можно дальше. Что будем делать? – Раз мы не понадобились, то пока можем быть свободны, – невозмутимо сказал Оливер, поглаживая аккуратную бородку, – все, кроме одного. Устроим что-то вроде дежурства. По полчаса у кабинета. Если ситуация изменится, то дежурный сообщит нам. – Я первый, – тут же вызвался Тилль. – Хорошо. Увидишь, что мегера беснуется – взваливаешь на плечо и, шокируя всех постояльцев и работников отеля, уносишь подальше, – не забыл дать ценный совет Пауль. – Разумеется, – выдохнул Линдеманн почти обречённо и дружески похлопал Пауля по плечу. – Разбежались, – дал команду Круспе и первым направился к выходу из отеля, не утруждая себя выбором очерёдности. Когда будет необходимо – ему позвонят. Ему захотелось продышаться родным пропитанным смогом большого города воздухом и хотя бы издали взглянуть на Центральный парк, который вновь опушался свежей нежной зеленью, благо, что тёплая сухая погода, украшенная лёгкой облачностью, совершить променад позволяла. Ещё пару недель назад Рихард гулял в парке с маленькой Аляской, нещадно гонявшей несчастных голубей, а теперь вынужден был отложить встречу с семьёй из-за человека, чей разум поглотила жажда наживы. Всё получалось как всегда: одни люди желали большего, а другие за чужие желания расплачивались.***
Круспе успел дойти до самого парка и даже пройтись по зажатой меж раскидистых деревьев Сентер Драйв, прежде чем дела погнали его обратно в отель. За это время он вполне успел насладиться уединением, нарушаемым лишь тогда, когда его узнавали и просили автограф или фото – жители Нью-Йорка были избалованы визитами звёзд всех мастей и величин, поэтому гуляющий по Центральному парку соло-гитарист «Rammstein» никого не удивил, – и привести мысли в то, что принято называть порядком. Ему позвонил Ландерс и сообщил, тишина вдруг сменилась бурей. Кто-то заметно повысил голос во время переговоров – что-то пошло не так. Рихарда прошиб приступ неконтролируемого и поглощающего страха не то за согруппников и за себя, не то за девушку. Это был переломный момент, после которого всё должно было либо нормализоваться, либо пойти прахом. Когда Круспе ворвался в холл отеля, его ждал Флаке. – Что случилось? – на ходу спросил Рихард, устремляясь к переговорной. – Кто-то ругался. Очень громко, больше я ничего не знаю, – только и успел сообщить Кристиан, семеня за соло-гитаристом по хитросплетенью светлых коридоров, – голос был женский. Ребята уже там. Оказавшись в зале, Круспе не поверил своим глазам. Мрачный Линдеманн медленно, но уверенно оттаскивал подальше от Зоран трясущуюся от негодования Эрику, которая пыталась взглядом испепелить начальницу, по-прежнему сидящую на своём месте и смотрящую на подопечную с напускным сочувствием. Фиалик что-то негромко, но возбуждённо рассказывал топчущимся во главе стола Паулю и Оливеру, и только адвокат невозмутимо собирал бумаги, с профессиональным пониманием поглядывая на собравшихся. – Что случилось? – холодно спросил Рихард, приблизившись к юристу. – Честно говоря, я не успел понять. Всё произошло довольно быстро, – ответил спокойно мужчина, поправляя очки. – Ваш менеджер, полагаю, понимает ситуацию лучше. – Бумаги подписаны? – задавая вопрос, Круспе почти затаил дыхание. – Да, – учтиво кивнул адвокат и внимательно посмотрел на сюрреалистическую картину, открывавшуюся взору. – Мои услуги больше не нужны сегодня? – Надеюсь, нет, – выдохнул Рихард и зажмурил на секунду глаза, чтобы унять волну негодования, поднимающуюся изнутри. Он точно знал, кто инициатор концерта, проходившего в переговорной, и беззвучно просил фарт сыграть против ненавистного исполнителя. – В таком случае я поспешу довести дело до финала, – юрист протянул руку. – Я всегда в вашем распоряжении. Звоните. Удачи, мистер Круспе. – Она нам понадобится, – согласился Рихард, отвечая на рукопожатие. – Благодарю. Наконец, все были в сборе, и можно было поставить жирную точку в дурацкой и запутанной истории. Многодневный фарс исчерпывал себя на глазах у всех присутствующих, расслабляя напряжённые мышцы и постепенно успокаивая нервы. – Итак, кто-нибудь уже ответит, что произошло? – в третий раз настойчиво задал вопрос Рихард, усаживаясь напротив Зоран. – Ничего такого, что невозможно было бы не предвидеть, – откликнулась Эрика злобно. Настолько буйной её в последний раз видели в день, когда состоялось первое совместное выступление. – И к предстоящей беседе это не имеет никакого отношения. – Точно? – Круспе пристально посмотрел на девушку, которую всё же удалось усадить подальше от мегеры. – Да, – почти спокойно произнесла Эрика, не отводя взгляда. – Уважаемые герры, – вдруг обратилась участникам группы Зоран и вновь одарила всех улыбкой, от которой каждому захотелось повеситься. – Я не знаю, что сподвигло вас на столь экстраординарный поступок, как отказ от сотрудничества… На данных словах все опешили. В её речи сквозило радушие и искреннее непонимание, словно и не было двух часов переговоров и взаимных обвинений. При любом раскладе фрау вела себя абсолютно немыслимо, выбивая своим поведением из колеи. – Да откуда же в вас столько лицемерия? – не выдержал Шнайдер и почти прокричал вопрос. – … однако я надеюсь, что дальнейшие препирательства не будут иметь места, – как ни в чём не бывало продолжила Зоран, и её глаза холодно блеснули, наконец-то с головой выдавая истинную сущность, – потому что ваше поведение больше напоминает ребячество. – Мы наслышаны о вашей любви к продуманности поступков, – произнёс весомо Линдеманн и встал за Рихардом. – Вы же понимаете, что мы в курсе всех ваших планов на нас, – Круспе порядком надоело ходить вокруг да около, и он решил называть вещи своими именами. – Простите, но мы не согласны быть козлами отпущения, потому что вы хотите денег и славы. – Это бред, – теперь Зоран и на участников группы смотрела, как на душевнобольных. – Нет, – подала голос Эрика. Девушка решительно поднялась и приблизилась к говорившим. – Я могу привести не менее десятка примеров, когда немыслимое становилось вдруг реальным из-за ваших прихотей, – Эрика чуть сощурила глаза, заметив, как начала затухать улыбка Зоран. – Но вы правы. В этот раз бред останется лишь бредом. – О чём ты говоришь, милая? – укоризненно поинтересовалась фрау. – Вижу, они на тебя плохо влияют. – Я ухожу от вас, – не размениваясь на преамбулы, заявила девушка. На минуту в зале повисла непробиваемая тишина. Можно было услышать, как где-то наверху пылесосят ковры в номере, а делающая это горничная и знать не знает, что этажом ниже разыгрывается настоящая трагикомедия. Все взгляды устремились на Зоран, которая, наконец, потерла дар речи и выглядела почти удивлённой. Рихард гордился тем, что такой эффект произвела именно Эрика. – Родная, – начала фрау медленно, подбирая каждое слово, – подумай о семье. Не забывай, твоя мать… – Не смейте говорить о моей матери! – прошипела в бешенстве девушка, вновь распаляясь. – Держите её, - прошептал где-то позади Фиалик. – Полчаса назад всё шло по такому же сценарию. Линдеманну снова пришлось легко ухватить Эрику под локоть, чтобы девушка не натворила глупостей. – Эрика, у тебя просто нет для этого необходимых средств, – быстро переключилась Зоран и сочувственно покачала головой, – ты знаешь правила. – Вообще-то средства имеются, – простодушно проговорил Пауль, вращаясь на одном из кресел. – Мы перестали сотрудничать с вами, – пояснил Рихард, смакуя каждое слово, – но с Эрикой работать продолжим. Видите ли, её знают и считают частью шоу. Номер нравится людям, и нет никаких объективных причин, чтобы его убирать. – Поэтому мы наймём Эрику без посредников вроде вас и будем непосредственными работодателями, – продолжил Оливер, сдержанно жестикулируя в такт словам. – Практически, – поправил Флаке. – Якоб будет более лояльным начальником. – Который выдаст щедрый гонорар, чтобы наша Утренняя звезда выплатила вам необходимую неустойку, – заключил нараспев Тилль. И участники группы обменялись торжествующими взглядами. Они отыграли свои партии, и любой из них сделал всё в лучшем виде. При этом все чувствовали глубокое моральное удовлетворение, у Эрики были на мокром месте глаза от переполняющих её чувств, а вот Зоран выглядела озадаченной, словно у неё из-под носа украли что-то ценное. – Ты им поверила? – удивлённо спросила она, с презрением глядя на участников группы. – Полагаешь, что они делают одолжение тебе? Они заботятся о себе, не более. – Не преувеличивайте масштаб трагедии, – обиженно пробубнил Шнайдер. – Один из них ударил тебя и лишил перспектив, другой чуть не придушил во время съёмок клипа, – перечисляла Зоран увлечённо, не замечая, как меняется выражение лиц у участников группы. – А издевательства? А все мучения? – На сцене! – в сердцах выкрикнула Эрика. – Они мучают меня на сцене, потому что таков сценарий! Это притворство, обман! – задумавшись на секунду, девушка продолжила глухо: – В жизни позволяли себе издевательства и рукоприкладство только вы. Всё произошло очень быстро. Не было книжного «как в замедленной съёмке». Рихард просто запомнил себя сидящим, а в следующее мгновение уже стоящим на ногах и удерживающим руку Зоран в нескольких сантиметрах от лица испуганной Эрики. – Забываетесь, фрау, – холодно отчеканил лид-гитарист, отпуская запястье фрау, которая сноровисто перевалилась через стол. – Защищаете капиталовложения, герр Круспе? – тихо спросила Зоран, внимательно вглядываясь ему в глаза. – Или нечто большее? – Вы услышали о наших дальнейших намерениях, – не удосужился ответить на вопрос Рихард. – Хотите что-нибудь уточнить? – Нет, – в тон ему сказала фрау, потирая запястье. – Что ж… Я полагаю, дальнейший диалог не имеет смысла. – Если вы на него не настроены, то да, – согласился Оливер. – У нас концерт через несколько часов, – подал голос Кристоф. – Вовремя, Дум, – осадил его Пауль, который начал маяться от скуки и ходить вокруг стола. – Значит, не имеет, – ответила скорее себе, чем присутствующим Зоран и наградила всех ледяным взглядом. – Удачного выступления. Ничего более не сказав, она развернулась и пошла прочь, оставляя после себя дух опустошённости. Все были измотаны эмоционально – такова была плата за дальнейшее спокойствие. – Что дальше? – устало спросила Эрика, дёргая рукой и показывая Тиллю, что её уже можно не держать. – Готовиться к концерту, – дал команду Фиалик, вновь возвращая себе бразды правления. – Зоран всё знает и не имеет права отказывать тебе в уходе. Не волнуйся, это дело времени. – Чокнутая дама! – тут же ляпнул Пауль, отряхивая руки и потягиваясь. – Хуже работодателя не найти, – поддержал его ошарашенный Шнайдер, выходя наконец из треклятого и ненавистного кабинета. Все слова были сказаны, обвинения брошены, лжесвидетельства изобличены. Казалось, что неведомый злой гений наконец дописал запутанную книгу и поставил жирную точку в конце повествования, оставив несколько молчаливых предложений, которые должны были сочинить сами читатели. Будущее теперь представлялось Рихарду в более радужных тонах, поэтому он всё же разрешил себе легко улыбнуться и попросить у удачи заслуженного и вымученного всеми средствами дальнейшего везения.