***
Из кухни доносился приятный запах, так что бодрая и счастливая Чанми выпорхнула из ванной комнаты как мотылёк на огонь. Что уж греха таить, покушать она любила всегда. А хорошо покушать — тем более. И перед её глазами предстала милейшая и забавнейшая картина — суровый О Сехун (а его лицо всегда было таким, когда он на чём-то сосредоточен) в фартуке в крупный горошек (просто это был единственный фартук в доме, и тот оставила мама Сехуна) делал какие-то милашные вкусняшки в цветных формочках (которые тоже оставила его мама). — О Сехун, ты сама брутальность, — Чанми напустила на себя абсолютно серьёзный вид и похлопала парня по спине, но стоило ей перевести взгляд на завтрак, как глаза тут же загорелись. — Какая прелесть! Если честно, я не знала, что парни не только способны самостоятельно приготовить завтрак, но ещё и красиво его преподнести. — Если бы ты не проснулась так рано, получила бы завтрак в постель. Но я и так успел всё сделать, когда ты оккупировала ванную. Чистить зубы над раковиной в кухне и тут же умываться — то ещё удовольствие, но я не стал тебя тревожить. Кстати, какой кофе ты будешь? Но тут девушка неожиданно ущипнула Сехуна за руку, чуть повыше локтя. Он поморщился и удивлённо посмотрел на неё, невинно хлопающую глазками. — Прости, я хотела проверить, почувствуешь ли ты боль. Вдруг всё это просто сон. — Чанми, с утра ты туго соображаешь, это тебя надо ущипнуть, — Сехун потрепал её за щёку. — Но ты всё равно милая, и я всё равно тебя люблю. Кстати, на свежесваренный кофе особо не рассчитывай, я только что заметил, что зёрен у нас нет. Могу предложить только растворимый. Садись пока за стол, раз уж сегодня я шеф-повар на нашей кухне.***
Расставив на столе тарелки, всё с той же серьёзностью и суровостью, Сехун скинул с себя фартук и эффектным движением руки поправил волосы. Чанми оставила колкие замечания при себе и просто смотрела на еду. Конечно отчасти это было похоже на бенто школьника, с любовью приготовленный мамочкой, и она даже подозревала, что формочки остались с тех времен, когда сам Сехун только пошёл в школу. Но это ведь мило, и парень старался ради неё. Что может быть лучше? — Очень вкусно! — воскликнула Чанми. — Тебе нужно быть не журналистом, а поваром! Не зря ведь говорят, что мужчины — лучшие повара. — Признайся честно, ты просто хочешь спихнуть готовку на меня, — Сехун прищурил глаза и улыбнулся одними уголками губ. — Так и быть, когда мы поженимся, изредка я буду баловать тебя подобными завтраками. Чанми поперхнулась, а её глаза увеличились в несколько раз. — Когда мы… что? — Ну мы же когда-нибудь поженимся, — невозмутимо продолжал парень. — Вот родители удивятся, когда узнают. Они трижды проклянут то, что сняли одну квартиру на двоих. — Неправда, ты нравишься моим родителям, а я нравлюсь твоим родителям. Они не будут против. — Их всегда умиляли наши братско-сестринские отношения, — уточнил Сехун. — Но мы ведь не знаем наверняка, как они отреагируют, когда узнают, что мы встречаемся. Зная характер твоего отца, для меня всё может закончиться плачевно. Я до сих пор помню, как он говорил, что любому, кто посмеет дотронуться до его единственной дочурки, он отрежет… кхм… в общем, сама знаешь, что отрежет. — Папа шутит, — попыталась заверить его Чанми, хотя сама знала, что если папа вспылит, спасайся всё живое. — Кто знает, кто знает… — пожал плечами Сехун. — Но я всё равно на тебе женюсь. Потому что ни на ком другом я жениться не хочу. — Ах да, чуть не забыла… — Чанми отвернулась, попытавшись скрыть смущение, хотя, когда Сехун говорил о своих чувствах, она была готова слушать это вечно. — Вот, с Днём Рождения. Чанми протянула Сехуну красивую коробочку, перевязанную ленточкой. И судя по надписи на коробочке, она была из бутика. Когда парень открыл её, то увидел на подушечке шикарные часы, о которых когда-то мельком упоминал, не делая при этом совершенно никаких намёков. Но Чанми не забыла… — Чанми, это слишком дорого! Я не могу принять это! — возмутился парень. — Мне достаточно того, что ты рядом со мной, и у нас всё хорошо. — Сехун, не дури, это от чистого сердца. Тем более я смогла хорошо подработать, когда писала статьи за наших ленивых одногруппников, да и просто за статьи, которые заказывали некоторые журналы, нацеленные на школьниц и совсем молоденьких девочек. В общем, если ты не возьмёшь часы, я очень на тебя обижусь. Сехун тут же надел их себе на руку, потому что обижать Чанми ему совершенно не хотелось. Да и часы были очень красивыми… — Так-то лучше, каждый раз, когда ты будешь смотреть на часы, ты будешь вспоминать меня. — А зачем мне вспоминать тебя, если мы и так всегда вместе? Но в любом случае, спасибо, Чанми, это лучший подарок. И раз уж речь зашла о подарках… Погоди минутку… Сехун выскочил на балкон, а оттуда вернулся с огромным букетом жемчужно-розовых роз и маленькой коробочкой… из того же бутика. — С Днём Рождения, моя Чанми, — Сехун встал на одно колено, развязал ленточку и достал из коробочки кольцо. — Пока я не предлагаю тебе выйти за меня замуж, но я прошу тебя быть вместе вечно. Хотя… Я прошу слишком многого? Парень ловко надел кольцо на её палец, а другое, побольше размером, на свой. Парные кольца… Мечта любой девушки. — Конечно это даже больше, чем если бы ты сделал предложение, но в любом случае, я согласна. Потому что не хочу быть навечно вместе ни с кем другим. Чанми нежно коснулась его губ, которые в тот же миг стали более жадными и настойчивыми. После завтрака, пара вновь переместилась в спальню, и Чанми даже забыла о том, что полчаса назад мучилась с укладкой, которую теперь точно придётся переделывать.***
Развлекательная программа Дня Рождения О Сехуна и Юн Чанми только начиналась, впереди у них было ещё много планов. А именно — сходить вместе в парк развлечений и прокатиться на самой романтичной карусели в мире, которая стала известна благодаря дораме «Лестница в небеса». Поскольку из дома молодые люди выбрались только днём, в парке было очень многолюдно, кругом бегали маленькие детишки в пёстрых нарядах, а за ними бегали несчастные родители, которые боялись как бы их чадо не закатило очередную истерику около таких заманчивых витрин сувенирных магазинчиков. Даже Чанми невольно застывала около некоторых из них. — Я как будто вернулась в детство, — чуть ли не прошептала девушка. — Последний раз я испытывала такое чувство в Токийском Диснейленде, где спустила все свои карманные деньги на сувенирную продукцию с Минни Маус. — Так вот откуда у нас дома столько кружек, тарелок и даже полотенец с Микки Маусом. — С Минни. — Всё, не спорю. В детстве, когда я мешал тебе смотреть Дисней Клуб, ты била меня подушкой. А когда нарочно путал Микки и Минни, могла запустить и чем-нибудь потяжелее. Но кто же знал, что спустя 15 лет ты останешься такой же. — Ты уже передумал на мне жениться? — деловито спросила у него Чанми. — Слишком поздно. Я уже поклялся самому себе, что буду с тобой вечно, так что теперь не жалуюсь. Кстати, подожди меня здесь, я знаю, чем ещё смогу тебя порадовать… Сехун скрылся в магазинчике, а Чанми удивлённо пожала плечами, не успев среагировать на его внезапный порыв. Через пять минут, в дверях показался довольный О Сехун, улыбка которого становилась всё шире по мере приближения к девушке. — Я думаю, это тебе понравится даже больше, чем парные кольца и сегодняшний завтрак. Он протянул девушке снежный шар, внутри которого была маленькая зима, где на катке катались Микки и Минни, взявшись за руки. А если его потрясти, шёл снег, и атмосфера становилась совсем праздничной и уютной. Глаза Чанми заблестели, и вовсе не из-за того, что ей нравились детские сувениры, просто сам шар был очень символичным. — Я подумал, что Микки и Минни вполне могут символизировать нас, — улыбнулся парень. — Пообещай мне, что следующей зимой мы также будем кататься вместе на катке в этом парке. И не только следующей зимой. Через 5, 10, 15 лет, каждую зиму мы будем приходить сюда. Это станет маленькой традицией, о которой знаем только мы. Допустим, пусть этим днём станет 10 декабря. И неважно, что сейчас ещё весна, обещание ведь всё равно можно дать. — Я обещаю, — голос Чанми стал неожиданно тихим и чуть было не сорвался, а глаза предательски заблестели. — Что-то в глаз попало… — Эй, Юн Чанми, неужели это настолько трогательно? — Сехун засмеялся и потрепал её по волосам, а потом крепко-крепко обнял. Девушка уткнулась носом в его грудь, пока слёзы текли по щекам, а руки судорожно сжимали ткань его рубашки. — Просто я боюсь… — Чего ты боишься, глупая? — Я боюсь, что это закончится… Сейчас всё так хорошо… Я не хочу, чтобы это кончалось… — Чанми, я буду с тобой всегда, обещаю. А ты просто пообещай мне, что каждую зиму мы будем здесь, на этом катке, какими бы ни были обстоятельства. — Обещаю…***
Через несколько мгновений Чанми снова повеселела, и пара пошла дальше, вдоль разнообразных аттракционов. Взгляд Чанми привлёк большой плюшевый кот, который показался ей смутно знакомым. — Смотри, у меня в детстве был точно такой же! — на неё нашло озарение и она вспомнила, где могла его видеть. — Папа подарил мне его на Рождество, а Ким Чонин однажды в детском саду оторвал ему голову, когда мы что-то не поделили. Я ревела целую неделю! — Что ж, была не была, я попробую выиграть этого кота для тебя. Теперь-то Ким Чонин уж точно ничего ему не сделает. И только в этот момент Сехун, заметил, что это был тир… Руки сразу же похолодели. Раньше в тире и прочих подобных развлечениях ему не было равных, и со средней школы он брал первые места на соревнованиях в стрельбе из лука. Но сейчас… Чанми поняла его переживания и, не подав вида, попыталась увести его, чтобы не ранить самолюбие парня. — Мы уже выросли, теперь это не так уж важно. Пойдём, у нас ещё столько планов! — Нет, я точно выиграю его, — если Сехун упрямился, переубедить его было невозможно. Он успокаивал себя тем, что в последние дни зрение его не подводит, и он всё видит достаточно ясно. Так что заплатив положенную сумму, он взял в руки ружьё. Чанми затаила дыхание, а когда раздался выстрел, закрыла глаза. Потом ещё один… И ещё… — Ты боишься громких звуков? — послышался удивлённый голос Сехуна, а открыв глаза, девушка увидела перед собой плюшевого кота. — Я же сказал, что я смогу. Тир — это проще простого, со стрельбой из лука не сравнится. Кстати, уже стемнело, так что пошли на карусель, пока туда не прибежала ещё целая толпа. В такие моменты мне хотелось бы быть с тобой наедине. Удивительно, что на карусели не было никого, вообще никого. Так что сев на двух соседних коней, Сехун и Чанми посмотрели друг на друга со счастливой улыбкой и одновременно пожали плечами, словно удивляясь такой спокойной и тихой атмосфере вокруг. Карусель начала неспешно кружиться, а Сехун всё не сводил глаз с Чанми, в глазах которой отражались отблески фонарей. — Кажется, я знаю, почему здесь никого нет… Все ждут фейерверк на главной площади. — Что? — не расслышала девушка, а когда Сехун открыл рот, чтобы снова произнести это, послышались залпы, и в небе рассыпался красивейший салют. Несколько мгновений и Чанми, и Сехун смотрели на небо, а потом парень перевёл взгляд на девушку, легонько развернул её к себе за плечи и поцеловал. В ушах всё ещё гремели звуки раздававшихся снова и снова залпов, и даже в закрытых глазах плясали вспышки фейерверков. Но всё это не имеет никакого значения, когда в твоих объятиях находится любимый человек.***
Окрылённые счастьем и любовью, Сехун и Чанми собирались зайти в кафе, прежде чем идти домой. Но только они устроились за столиком, как на мобильном парня раздался звонок. — Ким Чонин? Зачем он мне звонит? — Сехун пожал плечами, но всё-таки ответил на звонок, помедлив всего несколько мгновений. — Алло? Я слушаю. Кажется, ему сообщили что-то не очень приятное, потому что брови парня сошлись на переносице, и он недовольно поджал губы. — Почему вы позвонили именно мне?.. Хорошо, я всё понял, скоро буду. Сбросив вызов, Сехун раздражённо выдохнул и посмотрел на Чанми, которая уже место себе не находила от волнения. — Этот идиот где-то напился до положения риз, а хозяйка забегаловки просит забрать его, потому что я номер один в его быстром наборе. Ей пора закрываться, а он даже и не думает уходить. Чанми, прости, что этот вечер заканчивается вот так. Кто знал, что такое случится… — Ты же не виноват, всё в порядке. Это Ким Чонин, пора привыкнуть к тому, что он всё портит в самый ответственный момент.***
Сехун хотел вызвать такси, чтобы Чанми доехала до дома, а он был пока отвёл Чонина, но девушка наотрез отказалась отправляться домой одна. — Я волнуюсь за тебя. Ким Чонин и трезвый не всегда адекватен, а пьяный может учудить что-нибудь похуже, так что я иду с тобой. И это не обсуждается. Так вместе они и дошли до маленькой забегаловки в Богом забытом райончике. Женщина, которая явно была хозяйкой, вышла им навстречу и недовольно всплеснула руками. — Что же вы так долго?! Мне давно пора закрываться! Забирайте своего друга и уходите! Быстрее! Чанми поморщилась, тон визгливой ачжуммы ей совсем не понравился. Но деваться было некуда. Зайдя в палатку, она увидела Чонина, уронившего голову на руки, а перед ним стояло столько пустых бутылок из-под соджу, что девушка с трудом верила, что человек способен столько в себя влить. Тем временем, Сехун потряс его за плечо, но Чонин в ответ пробормотал что-то нецензурное и даже не поднял голову. — Ладно, придётся тащить на себе. Чанми, помоги мне. Сехун присел, чтобы закинуть Чонина на спину, а Чанми помогла начинающему алкоголику занять более менее устойчивое положение. К дому пошли молча. Через пару минут Чонин приоткрыл глаза и понял, на чьей спине находится. — С Днём… Рождения… — выдохнул он. Когда в полной тишине раздались эти слова, Чанми даже вздрогнула от неожиданности. Сехун тоже, но вида не подал. — Спасибо. Но лучше помолчи, и так не слишком большое удовольствие тебя тащить, а так ещё и таким ароматом обдаёшь, что и от него опьянеть можно, бутылка соджу ходячая… Зачем ты вообще столько выпил? Имей в виду, в следующий раз я не приду. Чонин хмыкнул, а потом вздохнул. — Прости. Ты — мой единственный друг… А я даже не смог… Не смог нормально поздравить тебя. И вообще… Ну… Ты понимаешь… В общем, вёл себя как последняя скотина… — Чонин, недавно ты говорил совсем другие вещи. И про меня, и про нашу дружбу, и про Чанми. — Ну как ты не понимаешь! — возмутился Чонин. — Я люблю Чанми! Но и тебя я тоже люблю! Как друга! И тут хоть разорвись… В общем, я не знаю, что делать, хреновая ситуация… Хоть Чанми и не видела в темноте, но готова была поклясться, что уголки губ Сехуна поползли вверх. Она замечала, что ему тоже тяжело, как бы он не храбрился, что Ким Чонин ничего для него не значит. Видимо, мужская дружба всё-таки существует. — Ладно, Ким Чонин, в первый и последний раз я тебя прощаю. И даже позволю сегодня переночевать в нашей квартире, потому что показывать тебя родителям в таком состоянии не стоит. Но давай поговорим с тобой завтра, когда ты будешь трезв. Потому что кто знает, каким будет твоё мнение с утра. Возможно всё, что ты сейчас говоришь, просто пьяный бред.***
Дома Сехун сгрузил Чонина на свою кровать и снял с него лишнюю одежду и обувь, тот тут же удобно устроился и уснул. Сехун оглянулся на Чанми и усмехнулся. — Поражаюсь таким людям, всё им ни по чём. Выкрутится из любой ситуации, может уснуть в любом месте и извлекает пользу из всего, из чего её только можно извлечь. Даже завидую. — Скажи честно, ты ведь скучал по нему? Ты волновался, когда тебе позвонили с его номера. — Я просто подумал, что этот болван попал в аварию или ввязался в драку и находится в больнице. А он, оказывается, просто заливал горе соджу. Оставив Чонина в своей спальне, Сехун захватил свои вещи и занёс их в спальню Чанми. В этот раз ему придётся переночевать здесь, хотя он был совсем не против. В комнате, Чанми обняла Сехуна со спины. Она так устала за этот день, но всё равно была абсолютно счастлива. — Спасибо, это был лучший День Рождения в моей жизни. Я люблю тебя.