Ни один человек не в состоянии перехитрить свои потаенные желания. Он только может сделать вид, что перехитрил их. Ф. Верфель
— Киба, ты совсем чокнутый! — рассмеялась Сакура. — День собаки? Это твой первый приказ как Хокаге? — Похоже, твоя иллюзия была самой страшной для всего человечества, Киба! — воскликнула Ино. — Кто бы говорил, Ино?! В твоей половина мужского населения Конохи бегала за тобой! — зло сверкнул глазами Инузука. — Просто замечательная мечта для ниндзя. Я уверен, что Тен-тен, в отличие от тебя, мечтает стать самой сильной и меткой куноичи. Все перевели взгляды на стремительно краснеющую Тен-тен, которая не очень уверенно кивала головой в подтверждение слов Кибы. Она сама не подозревала, что ее тайными грезами было, чтобы все перестали смеяться над их командой и, конечно, чтобы Неджи был сейчас с ними. Но она, отбросив грустные мысли, улыбнулась как всегда уверенно и смело. Тен-тен, как, видимо, и все ее друзья, решила забыть сегодня о потерях и радоваться, что они все-таки выстояли. Что сейчас могут спокойно наслаждаться теплом костра, который спасает от прохлады весенней ночи. Вот только откуда взялись эта бутылка саке и предложение рассказать, что же каждый из них видел в своих тайных грезах? Ино и Сакура в этот вечер не предавались своим обычным едким комментариям по отношению друг к другу, а с упорством Ибики Морино допрашивали каждого из присутствующих. Сидевший между ними Сай что-то старательно записывал в блокнот за каждой «жертвой допроса». Шино, насупившись, прятал лицо в высоком воротнике куртки, поэтому его обиды никто и не заметил за исключением Хинаты и Тен-тен. Абурами с вдохновением рассказывал о своих достижениях на поприще энтомологии из собственной мечты. Но заинтересованно его слушала только Хината, а Ино невежливо прервала его и быстро перевела стрелки на Чоджи. Впрочем, Акимичи был почти единственным, кто не стеснялся своих фантазий, поэтому даже подкол Яманака о том, что таких девушек, которым бы нравились «толстячки», можно искать только в грезах, не задел его, он просто пожал плечами и потянулся за очередной порцией мяса. Рок Ли после напоминания о своих пылких фантазиях о силе юности и восторженных глазах Сакуры-сан, убежал в лес тренироваться, чтобы «стать еще на шаг ближе к своей мечте». И Тен-тен радовалась, что он сохранил свой оптимизм и уже точно никогда не потеряет надежду, про себя она сказать такого с уверенностью не могла. — Следующая по кругу Хината-сан, — улыбнулся Сай зардевшейся Хьюге. — Тут все ясно, как на ладони. — Сакура со знанием дела подняла вверх указательный палец. — Наруто. Хината сильнее сжала свою чашку с давно остывшим чаем и старательно выискивала что-то на ее дне. Хорошо, что самого Наруто сейчас здесь не было, а то она бы точно грохнулась в позорный обморок. — Вопрос только, насколько прилично вел себя Наруто в фантазиях Хинаты, — лукаво подмигнула Ино. — Ничего такого! — воскликнула Хьюга, выронив чашку на траву, и закрыла ладонями рот, испугавшись громких ноток в своем голосе. — Что, даже не целовались? — разочарованно спросила Яманака. — Да прекрати, Ино! Ты видишь, Хинате неловко. — Подал голос Шикамару, который до этого, казалось, вообще дремал, уперев голову на согнутую в локте руку. — И поздно уже, завтра некоторые работают. Отряхивая штаны от мелких травинок, чунин поднялся с бревна, на котором он устроился в компании с Чоджи, Хинатой и Темари. Куноичи Суны тоже последовала его примеру, закрепляя за спиной веер. — Темари-сан, ты что, привила Шикамару любовь к труду? — спросила у нее Ино, видя, как засобирался ее ленивый друг. — Поделишься секретом? — Теперь Шика заразился трудоголизмом, — притворно вздохнул Киба. — Какая потеря для общества бездельников. — Кто бы говорил! — возмутилась Ино, по ее мнению только она имела право песочить Шикамару за лень, а Чоджи за обжорство, от нападок других она готова была до хрипоты в голосе защищать свою команду. В преддверии разгорающегося спора Шикамару с Темари покинули поляну, попрощавшись только с притихшей Хинатой и жевавшим что-то Чоджи. Пара не торопясь двинулась через узкую полосу леса по направлению к Конохе. Месяц с мелкими звездами мелькали через густую листву деревьев. Ночной воздух был пропитан прохладой и свежестью. Когда парень с девушкой отошли достаточно далеко, так что их голоса не долетели бы до компании коноховцев, оставшихся у почти потухшего костра, голос девушки прорезал ночную тишину. — Ты ведь смылся, так как была твоя очередь отвечать на вопросы? — Шикамару даже не посмотрел на Темари, он и так знал, что ее губы тронула ехидная улыбка. — А ты не выдала им, что завтра вообще-то у нас дел нет, так как думаешь, что я скорее скажу правду наедине с тобой, чем в присутствии всей компании. Ох, женщины, ваше коварство и любопытство не знает границ, — устало вздохнул он. Темари искренне рассмеялась. Раньше бы она разозлилась на прозорливость Шикамару, но теперь она даже испытывала что-то сродни гордости, когда он безошибочно угадывал ее намерения, раньше Нара хоть и был способен просчитывать тактику ведения боя на несколько шагов вперед, в повседневной жизни ему порой не хватало проницательности. — И все же, что ты видел, Шикамару? — Девушке ничего не осталось, кроме того чтобы спросить напрямую. — А ты, Темари? Готова сказать, какая твоя самая смелая фантазия? — не остался в долгу Нара. Куноичи остановилась, опустив взгляд в темноту земли. Тучи скрыли месяц, и в ночном лесу можно было уловить лишь силуэты деревьев. Шикамару замер на шаг впереди девушки. — Я видела свою семью, — призналась Темари. — Всю свою семью: отца, маму, дядю Яшамару. Они все были живы. Шикамару обомлел от ее внезапной откровенности и тихих бархатных ноток, которые он едва уловил в голосе своей спутницы. Парень медленно развернулся к ней. Ее силуэт улавливался в темноте, но рассмотреть выражение ее лица даже с расстояния вытянутой руки не представлялось возможным. И мысль, что она тоже не увидит его эмоций, почему-то сделала признание простым и даже облегчающим. Как будто что-то перестало сжимать грудную клетку, и дышать стало легко и свободно. — Я тоже видел всю свою семью. Мать снова пилила за что-то отца, и я был счастлив от столь привычной с детства картины. — Нара грустно улыбнулся, что-то болезненно сладкое тронуло его сердце. — И Асума, живой и счастливый, еще в той старой Конохе, вместе с Куренай и их ребенком. Ночью, когда я закрываю глаза, я вижу их искренние улыбки под аккомпанемент нападок моей матери в сторону отца. Это все не как сон, который тускнеет под утро, а как воспоминания, такие же яркие, как моменты сражений… Темари пораженно слушала тихий голос Шикамару, ее обуревали схожие эмоции, которые она гнала упорной работой и безжалостными тренировками. Иллюзия была правдивой до жестокости, она ненавидела Мадару за это больше, чем за тысячи трупов, оставленных после войны. — Я знаю, что это все было не более чем гендзюцу, но все действительно было таким реальным: обжигающее тепло солнца, ветер, гоняющий мелкие песчинки, которые привычно царапали открытые участки кожи. Знаешь, как в Суне. Хотя откуда, ты там и никогда и не был… — она на секунду сбилась, понимая, что говорит совсем не то. — И взгляд отца и тепло рук мамы. Они были такими настоящими, а с лица Гаары не сходила улыбка. Но не такая, как в действительности, так он, наверное, уже не сможет… — Еще одна позорная пауза. — А ты бы хотел остаться там? — Нет, не хотел, — твердо ответил Шикамару. — Я был там один. — А здесь? — спросила девушка, справившись с эмоциями и снова твердо ступая по мягкости лесного мха, опережая собеседника. — Здесь есть вы. — Шикамару поравнялся с Темари. — Тем более кое-что в действительности так же, как в иллюзии. «Ты по-прежнему идешь рядом со мной», — но эти слова раздаются только в его голове. Они, не нарушая больше тишины, вышли к воротам Листа и уже брели по темным улицам, на которых только с заходом солнца прекращалась стройка. Коноху все еще восстанавливали: отголоски прошедшей войны так и тормозили строительство. Люди и средства были в дефиците. Дорога, долго петляя среди еще новых построек, привела их к одноэтажному деревянному дому на одной из окраин деревни, стоявшему прямо у леса. — Я не стесняю Ешино-сан? — спросила девушка, нарочно отодвигая обе легкие створки седзи, чтобы впустить в свою комнату больше свежего воздуха. — Дом для нас с матерью все равно слишком большой. А ты предпочла бы жить у Кибы или Ино? Можно поговорить с Пятой. Темари проигнорировала риторический вопрос: в доме Нара было тихо и спокойно, так как дом стоял на отшибе отстраивающейся Конохи, тем более кроме Ешино и Шикамару тут почти никого и не бывало, только изредка заглядывали другие представители клана Нара. — А что там с гостиницей? — задала ничего не значащий вопрос девушка. — Обещают достроить в конце этого месяца. Куноичи еще раз взглянула в темноту одиночества собственной комнаты: спать не хотелось, оставаться наедине с собственными мыслями тоже, тем более она еще не получила ответы на все свои вопросы. Она присела на деревянный настил у открытых створок. Шикамару занял место рядом с ней. Он с тех пор, как его назначили ее сопровождающим, всегда оставался рядом, пока не доведет ее до гостиницы. Даже сейчас она знала, что он не оставит ее, пока Темари не скроется в собственной комнате. Девушка не знала, то ли он руководствовался приказами Пятой, то ли своим собственным представлением о своих обязанностях. Да и имеет ли это значение? Для Темари, как выяснилось, имеет. Потому что второй вариант делает его на один крохотный шаг ближе к ней. — Шикамару, как ты думаешь, то гендзюцу, оно показывало не только наши мечты, но и скрытые желания, о которых мы даже не догадываемся? Нара перевел взгляд на девушку, та сидела, запрокину голову, пытаясь через ночные тучи разглядеть мелькание редких звезд. — Ответ на этот вопрос можешь дать только ты сама. — Я действительно мечтала, чтобы отец с мамой были с нами. — А что же еще нужно кроме того, чтобы все твои близкие были живы? — Шикамару тоже перевел взгляд на небо. — И лучше, чтобы рядом с нами. Щеки Темари слегка запылали. Шикамару был прав, она не готова сказать ему всю правду о своих грезах. Да и никому не готова. В ее иллюзии она видела и самого Шикамару за столом в кругу ее семьи. Она помнила строгий взгляд отца, одобряющую улыбку матери, недовольное лицо Канкуро и серьезного Гаару, которому что-то тихо говорил Яшамару. И Шикамару, чудом не давившегося едой под подозрительными взглядами ее родственников. Темари улыбнулась, вспоминая хмурого Нару из своей иллюзии, такого же, как и в действительности. Но Шикамару совершенно прав: это были не живые люди, а просто ее собственная фантазия. — Знаешь, теперь, просыпаясь дома в Суне, я в первую очередь проверяю, что мама и отец по-прежнему мертвы. — Темари сжала руки в кулаки, понимая, что рассказывает то, о чем не смеет заикнуться даже в присутствии братьев. — Я чувствую облегчение, только когда захожу в их заброшенные комнаты, где вещи и пол покрыты слоями многолетней пыли и мелкого песка, а воздух застоялся настолько, что невозможно сделать ни единого вздоха. И только тогда приходит уверенность, что я в реальности. Но все же иногда мне кажется, что я по-прежнему в гендзюцу, просто оно стало более изощренным… Уловив легкие нотки неподдельной горечи, Шикамару хотел успокоить девушку. Ее рука лежала на деревянном полу, почти касаясь его ноги, но только он решился дотронуться до ее пальцев, как она положила руки на свои неприкрытые колени, сминая подол короткого платья. Шикамару отмел первое желание, понимая, что Темари не нужно его сочувствие, но зато он может успокоить ее. Ведь его тоже порой мучили те же сомнения. — Поверь мне, Темари, это не иллюзия. Неужели твоя мечта — это носиться целыми днями с бумагами по Листу и успокаивать нервных генинов? И все это в моей компании? Или мерзнуть на крыльце моего дома после трех часов споров Ино с Кибой? — Шикамару стянул жилет, накинув его на плечи девушки. — Женщины, когда вы научитесь одеваться по погоде? Теплая тяжесть чунинского жилета согревала, но больше душу, чем тело. Открытые ноги покрылись мурашками, но не от холода. Было спокойно и безумно хорошо. «Да, именно в такие моменты мне страшнее всего. Так как это больше всего похоже на иллюзорное счастье», — но мысли Темари не потревожили выдохом ночной воздух.***
— Доброе утро, Ешино-сан! — Темари искренне улыбнулась госпоже Нара, заходя на небольшую кухню, уже наполненную парами вареного риса и запахами свежих овощей. — Доброе, Темари. — Женщина только на секунду подняла голову в знак приветствия и сразу вернулась к своим делам. Ешино на мгновение бросила резать помидоры и встала за плиту, подбрасывая какие-то высушенные травы, висевшие в пучках над столом. Девушка принялась было помочь хозяйке нарезать овощи, но женщина усадила ее за стол, поставив перед ней тарелку с завтраком и чашку с травяным чаем, который она пила только в доме Нара. — Ты все-таки гостья не только в нашем доме, но и в Листе. Но девушка все равно чувствовала себя неловко, проживая в этом доме совершенно ничего не делая, но за какие-то неясные заслуги получая столько заботы, как будто была членом семьи и имела на это полное право. Своим предложением заплатить за кров она сначала сильно обидела Ешино-сан, хотя та, конечно, вида не подала, от денег просто вежливо отказавшись. Теперь куноичи Песка пыталась взять на себя хоть какую-то часть дел матери Шикамару, но та отрицательно качала головой, говоря, что она и так устает, заставляя ее сына работать. Темари не была голодна, но отказываться посчитала невежливым. Интересно только, почему нет Шикамару? Хотя, конечно, они и досиделись вчера почти до трех ночи, но она уже успела изучить привычку Ешино-сан будить своего сына с утра, несмотря на то, выходной у него или нет. Темари сама не заметила, как уставилась на вход в кухню, ожидая его появления. — Шикамару ушел еще до рассвета. — Ешино даже не обернулась на гостью, угадав причину того, что деревянные палочки не касались поверхности тарелки. — За ним Киба зашел. Темари охватило смутное беспокойство. Это было еще не настоящее волнение, а едва уловимое чувство, которое не давало покоя, стоит только вспомнить причину его возникновения. Ее опыт показывал, что неожиданные миссии не сулят ничего хорошего. Шикамару, как и всю его команду, не трогали вообще на время проведения экзамена на чунина. Может быть, что случилось что-то серьезное? Или это просто внештатная замена какой-то команды. Сидеть в полном безделье и неведении было той еще изощренной пыткой для сестры Казекаге, поэтому предложение матери Шикамару сходить с ней на местный рынок за покупками пришлось кстати, так как дел действительно на сегодня не было запланировано. Это безумно раздражало Сабаку: разве можно так бесполезно растрачивать время, создавая незапланированные и ненужные выходные. Но больше ее сегодня раздражало, что она не может высказать все свои недовольства в лицо самому Шикамару, который занят явно чем-то более полезным и интересным, чем хождение по магазинам. Хотя компания Нара Ешино была приятной. Горделивая Темари привыкла ставить себя на ступень выше других людей, особенно не относящихся к шиноби, но в Ешино-сан чувствовалась какая-то сила и властность. Она одинаково гордо мыла пол и отдавала приказы своим соклановцам, с легкостью справляясь и с домашней работой, и с управлением кланом, которое свалилось на нее после смерти мужа. Даже Шикамару ее побаивался и не смел ослушаться ее прямых распоряжений. — Госпожа Нара. — Очередной проходящий мимо шиноби не поленился остановиться и поздороваться с вдовой Шикаку. Пятое приветствие произошло перед входом в совсем другую стихию: с запахами овощей и фруктов, с громкими голосами продавцов, завлекающих покупателей, на первый взгляд, находящихся в хаотичном и бессмысленном передвижении между прилавками. Ешино уверенно повела ее к одному из лотков, наполненных зелеными яблоками, ловко лавируя между людьми. — Вы же раньше были шиноби? — наконец-то поняла Темари. — Да, я чунин, — женщина спокойно перебирала яблоки, отбраковывая не понравившиеся ей плоды. — Успела даже поучаствовать в третьей войне шиноби. — Почему вы бросили работу? — поинтересовалась девушка. Что же заставило такую сильную духом женщину отказаться от пути ниндзя? С ее характером, казалось, она с легкостью могла держать в беспрекословном подчинении целый отряд, да и вряд ли ей просто так достался ранг чунина. — Такова была цена. — Госпожа Нара уже расплачивалась за фрукты. — За что? — За любовь. — Ешино тепло улыбнулась, заметив недоумение на лице ее светловолосой спутницы, и положила руку на ее плечо. — За все надо платить, Темари. На мгновение задумавшись над словами женщины, куноичи Песка не сразу уловила тот момент, как словно из-под земли появился темноволосый паренек со скрещенными на груди руками. Его непомерно длинный шарф, который, по мнению своего хозяина, должен был эффектно развеваться на ветру, на самом деле волочился по земле: его концы были истоптаны многочисленными посетителями рынка и, по-видимому, до этого побывали в нескольких лужах. Позади него маячили рыжеволосая девчонка и мальчик, все время нервным движением поправлявший свои очки. — Темари-сан! — Гордо вздернул подбородок внук Третьего, указывая на куноичи пальцем. — Я Конохомару, будущий Хокаге Конохагакуре. Моя команда выследила Вас, и вызывает на поединок! Если я побеждаю, Вы включаете нас в участники экзамена на чунина. В этом году в связи с мирным временем ввели ограничение по возрасту: все участники должны быть старше шестнадцати лет. Сарутоби, как и его друзьям, только исполнилось пятнадцать. А Конохомару и так пропустил четвертую войну, если он и дальше будет оставаться генином, то обязательно, по его мнению, пропустит все самое интересное. То, от чего его с таким упорством ограждали взрослые, желая продлить его детство. — Я не бью детей, — небрежно бросила Темари. — И правила одни для всех, даже для «будущих Хокаге». — Тогда план «Б», — скомандовал Сарутоби. — Секси-но-Дзюцу, — одновременно произнесли три голоса, и перед Темари и Ешино, но кроме того и перед всей толпой, суетившейся на рынке, предстали трое обнаженных накачанных парней с облаком, прикрывавшим нижнюю часть тела. — Пожалуйста, Темари-химе! — сверкнула троица белоснежными улыбками, играя мускулатурой. Толпа обступила троицу, с интересом наблюдая за разворачивающейся картиной. Темари так и стояла в ступоре, пытаясь понять, разозлиться ей или рассмеяться. А Ешино посчитала такое поведение оскорбительным и с ловкостью настоящего ниндзя отвесила Конохомару, Удону и Моэги по смачному подзатыльнику, что мгновенно развеяло технику. — Не надо было слушать братца Наруто. Что он понимает в девушках! — проворчала Моэги. — Но он же все-таки встречается с Хинатой-сан, — проговорил Удон. — Сакура-сан сказала, что он не замечал ее чувств десять лет, пока она ему об этом прямо не сказала, — снова заныла рыжеволосая девочка. — Я же говорил, что надо было прикидываться Шикамару, — протянул Конохомару, потирая место удара, на котором уже проступала шишка. — Молодежь, расступись! — прямо между Конохомару и Удоном, гордо вышагивая, протиснулся Киба с Акамару, следовавшим за своим хозяином, весело виляя хвостом знакомой троице генинов, и даже лизнув в лицо нахмуренного внука Третьего. — Киба, разве Вы не ушли сегодня вместе с Шикамару? — спросила Темари, предварительно извинившись перед Ешино за свой уход. — Ушли и уже вернулись, — пожал плечами Инузука, разглядывая товар. — Миссия-то пустяковая, чего возиться-то. — А где Шикамару? — В больнице, — равнодушно бросил Киба, что-то выискивая на прилавке с мясом. — Что с ним? — спросила девушка, но ее вопрос потонул в возмущениях продавца. — Эй, убери свою волосатую псину подальше от моего мяса! — возмутился продавец, когда увидел, что Киба дает обнюхивать Акамару выбираемые куски. — Я проверяю его на свежесть, а то торгуете просроченным товаром! — Кто, я?! Да эта корова с утра еще бегала по полю! Темари поняла, что больше ничего не добьется от Кибы, устроившего скандал с мясником. Вот и сходила с госпожой Нара на рынок. Смутное утренние волнение опять вернулось к девушке, и она направилась в госпиталь Конохи. И сама не заметила, что чем ближе подходила к больнице, тем больше ускоряла шаг. Темари выругала себя за неоправданное волнение. Ведь со слов Инузука выходило, что миссия пустяковая, очевидно, что с Шикамару не произошло ничего серьезного, хотя она и особо близко не была знакома с Кибой, но тот вряд ли мог спокойно покупать мясо для своего пса, если его товарищ находился при смерти. Хотя у каждого свои способы скрывать свое беспокойство. Темари в очередной раз ускорила шаг, насильно себя останавливая перед дверью в госпиталь, чтобы справиться с лишними эмоциями. В холле госпиталя она встретила Сакуру, и та по памяти назвала номер нужной палаты. Немного побродив в поиске нужного помещения, девушка оказалась в конце коридора у прикрытой двери. Через небольшую щель она увидела только ширму, по-видимому, закрывавшую больничную койку, и часть окна, за которым виднелись верхушки невысоких деревьев. Куноичи занесла кулак, чтобы постучать, но знакомые голоса заставили ее остановиться. — Как совет мог принять такое решение?! — воскликнула Ино. — Им должен был стать ты! — Саске мог вообще стать хокаге, — это произнес уже Чоджи, а Темари так и осталась стоять за дверью, замирая и едва дыша, чтобы не выдать своего присутствия. — Вряд ли есть сейчас шиноби сильнее Наруто или Саске. — Но дело же не в этом! Шикамару больше достоин. В конце концов, он не раз доказывал, что заслужил этого, да и предан деревне. А что насчет Учихи?! — вновь воскликнула Яманака. — Он спас нас всех наравне с Наруто, — вступился за Саске Чоджи. — Разумно, что совет не может дать ему должность хокаге вместо Наруто, но вполне справедливо отдать ему хотя бы роль советника. Тем более он лучший друг Наруто, и тот доверяет ему. — Но разве можно ему доверять! Шикамару, ну, скажи что-нибудь! — гнула свою линию Яманака. — Ты же последний год столько работал, чтобы занять эту должность. А вместо этого тебя опять заставляют заниматься экзаменом на чунина и зачисткой территорий от выживших белых Зецу. Вот работенка для генинов! — Кхм, кхм, — прокашлялся Акимичи. — Да, для генинов, Чоджи! Ну, что ты сегодня полез-то на них, когда это я должна была чистить тот сектор от Зецу! — Их было там больше, чем мы считали изначально, — проговорил уже тише Акимичи. — Что же за день такой! Шикамару как в рот воды набрал, а ты, Чоджи, вздумал меня поучать! Пойду, проведаю Сакуру! — кроме очередных возмущений Ино, Темари услышала приближающиеся шаги. Куноичи Суны инстинктивно спряталась за дверь, когда та распахнулась и светловолосая девушка, гордо тряхнув хвостом из длинных волос, отправилась прямо по коридору, не заметив Темари, которая уже судорожно придумывала оправдание своему поведению. Из палаты снова послышались голоса. — Думаешь, она когда-нибудь поймет? — грустно спросил Чоджи. — Кто же разберет этих женщин, — вздохнул Шикамару. Потом в течение пяти минут Темари могла разобрать только шуршание пакета с чипсами и легкое щелканье металла о металл. Она уже даже думала уйти: как она поняла из диалога, ранили Чоджи, прикрывавшего Ино, и этим, видимо, ее разозлив, да и то несерьезно. Как она будет объяснять свое появление в палате Акимичи? Все причины, которые она придумала, звучали нелепо даже в ее голове. А сказать правду, что она случайно встретила Кибу и, толком не разобравшись, побежала навещать раненного Нару, у нее бы язык не повернулся? К тому же, надо было обдумать услышанную информацию и написать Гааре, чтобы тот был готов вести переговоры еще и в присутствии Учихи Саске. — В детстве было все так просто. И чувства, и мечты, — снова заговорил Чоджи, и Темари услышала легкий шлепок пакета с чипсами о кафельный пол палаты. — Ты помнишь, о чем мечтал, когда мы валялись на нашей крыше? — В детстве я думал стать посредственным шиноби, получать зарплату, чтобы той хватило на жизнь мне и моей семье, — вспомнил Нара. — Все было действительно слишком просто и прозрачно. Но жизнь намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Отец был прав, понимание многого приходит только с опытом. Теперь я уже не могу бросить Лист на волю случая, заняв легкую позицию наблюдателя и исполнителя. — Я уже и забыл, как ты недовольно бубнил, когда услышал, что Асума без нашего ведома записал нас на тот экзамен на чунина! И это тот самый Шикамару, который пытался избавиться от всякой ответственности, теперь пытается занять «проблематичную» должность советника Хокаге?! Ты ведь не забыл, что Хокаге станет Узумаки Наруто? — отозвался задорно Чоджи, позволив себе легкий смешок, но следующая фраза была сказана со всей серьезностью. — Но ведь тебя волнует далеко не место советника и возможность бросить частые миссии, засев в резиденции, и оставить «проблематичное» место экзаменатора. Все дело в Учихе, но разве он не показал преданность Конохе? — Преданность — понятие относительное, — протянул Шикамару. — Его не будут интересовать средства. Он не будет сохранять общий мир, если это будет угрожать хоть как-то Конохе. Он развяжет новую войну, даже не моргнув глазом, если он посчитает это необходимым для защиты Листа. — Да, Учиха вряд ли будет беречь то, о чем всю жизнь мечтал Джирайя-сама. Но ведь Наруто может с легкостью остановить все его стремления? В конце концов, в нем вся сила джуби. — Наруто больше не джинчурики десятихвостого, он вообще уже больше не джинчурики. Он истратил все свои способности, полученные от Мудреца Шести Путей, чтобы переместить всех хвостатых в другое измерение и спасти старое устройство мира. Да, Наруто до сих пор довольно силен, но это не идет уже в сравнение с силой Учихи, который предусмотрительно сохранил все полученные способности. Опять наступила тишина с возобновившимися раздражающими Темари щелчками металла о металл. Холодная рациональность Учихи пугала Нару. Шикамару не сомневался в разумности Саске, но эта не та воля огня, которой учил его Асума. Случись что-то с Наруто, следующим Хокаге станет, скорее всего, Учиха. Он не будет стараться осчастливить каждого, как старался Третий, он не будет, как Наруто, выбиваясь из последних сил, указывать каждому на его заблуждения, у него даже нет преданности и любви к Конохе, которой всегда отличалась Пятая, готовая если не лечить души, как делал старик Сарутоби, то поправлять физическое здоровье как медик, что всегда заботило Тсунаде. Эти мысли бесконечной чередой поднимались в голове Шикамару, особенно когда он смотрел на беспечность и радость Наруто. Да, мир они отвоевали, они объединились, но теперь надо выстроить новую систему и, самое главное, научиться в ней жить, но прежде всего — научить этому других. Но в совете Конохи тоже не наивные дурачки сидят, и всяко опыт позволяет им мыслить дальновиднее Шикамару, они понимают, что Учиха, скорее всего, самый сильный из ныне живущих шиноби, а разбрасываться таким потенциалом неразумно. Кроме этого, Саске еще на поле боя дал понять, что ему нужна власть, лиши его оной — и никто не знает, как он отреагирует. У него тоже есть цель изменить мир. Но они имеют разный взгляд на этот мир, а слушать Шикамару он не станет. — Я уже жалею, что в свое время вовремя не подсуетился, чтобы получить звание джоунина, — снова заговорил Шикамару. — Ты хочешь?.. — не закончил Акимичи, так как друзья-то, в отличие от Темари, как раз друг друга поняли отлично. — Твоя мать тебе этого не простит! — Но следовать традициям я тоже не стану. Тем более это единственный способ решить проблему. — Две проблемы, — настоял Чоджи. — Пусть будет так, — устало согласился Шикамару. Темари так и не смогла понять, что же хочет сделать Шикамару и почему за это так огорчит госпожу Нара, но решив, что и так узнала больше, чем ей было позволено, ушла из госпиталя, чтобы оказаться на одной из тренировочных площадок, которую ей любезно предоставляла Пятая на время пребывания в Конохе. Как и определила ее в дом к семье Нара, посчитав, что раз Шикамару работает с ней, так им будет удобней выполнять свои обязанности, так как жилые помещения еще были в дефиците. Темари теперь жалела, что у нее нет с собой веера, который она оставила дома, когда намечалась спокойная прогулка на рынок, а вылилась в гору ненужных эмоций и новой информации. Девушка размяла все мышцы, сделав несколько простых упражнений на растяжку, а потом, натянув кожаные митенки, полчаса вымещала свои эмоции на деревянном манекене для тренировки простого тайдзюцу. Манекен все же она сломала, но облегчения не почувствовала. Иногда ей действительно казалось, что самые тяжелые испытания остались в прошлом. Что они добились мира, как когда-то внутри каждой страны воевавшие столетия кланы объединились, так теперь смогли сделать и за пределами своих границ. Все пять каге великих стран слаженно выстраивали новый мир. Опасных миссий становилось все меньше. Сразу после окончания войны им пришлось тоже нелегко, они столкнулись с мародерством, а также с ниндзя мелких поселений шиноби, выполняющими приказы небогатых феодалов по нелегальному захвату земель, и зачисткой территорий от оставшихся белых Зецу. Но теперь она видела, что даже в Листе все не до конца гладко. Девушка присела на траву, вытирая пот со лба прямо тканью своего платья. Новость о том, что хвостатых больше нет в этом мире, радовала куноичи, но удивляло, что Шикамару так просто рассказал об этом в больнице, ведь кто-то мог подслушивать. Если только это скоро не станет общественным достоянием? Даже если совет Конохи решит держать это втайне, то на первом же собрании каге, где Наруто будет в качестве Хокаге, Узумаки выложит всю правду. Потому что, как банально бы это ни звучало, он за мир и честность. А если не скажет, то значит, Учиха успел уже «обработать» Наруто? Шикамару не доверяет Учихе, а Темари доверяла мнению чунина Листа, значит, надо как можно скорее предупредить Гаару не только об отсутствии биджу в этом мире, но и о Саске. Конечно же, они перепроверят эту информацию. Перепроверят. От этой мысли Темари непроизвольно начала рвать траву, на которой сидела, сминая ее в руках. Гаара был очень предусмотрительным и всегда трижды проверял все полученные данные, делая исключения только для нее и Канкуро. И Темари всегда принимала это как действия настоящего лидера. Но ведь она верит Шикамару? В тот же момент в голову ей пришла мысль, что Нара специально дал ей подслушать разговор. Хотя это маловероятно, успокаивала себя куноичи, кроме того, что осуществить это было довольно тяжело, так как ее вообще не должно было быть в госпитале, это не имело никого смысла. Он мог ведь сказать ей правду напрямую? Сказать правду. А кто они друг другу для этой правды? Стратегически важная информация Конохагакурэ. Темари с горечью поняла, что, несмотря на все, они остались ниндзя разных селений. Она, конечно, и раньше это знала, но никогда эта мысль не беспокоила ее. продолжение следует…