Долг платежом красен

На следующий день в Эдо ярко светило солнце, цвели цветы и пели птички, что было противоположно наимерзчайшему настроению зам.командующего Шинсенгуми. В дом мастеров Тоширо шёл как на похороны. Причём, не только на свои. Сейчас его единственным желанием было достать свой меч и, наплевав на кодекс самурая, просто перерезать всех вокруг: и Йорозую за её безумную идею расплаты, и Сого, который, как замком был уверен, тоже приложил ко всему этому руку. Окита шёл за начальником следом, буквально излучая радость и насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Таким счастливым капитана никто не видел уже очень давно. "Ублюдок, – еле слышно скрипя зубами, подумал Тоширо. – Когда всё это закончится, я его убью..." – вид изрезанного на куски и лежащего в луже собственной крови Окиты немного успокоил дьявольского замкома, и дышать сразу стало как-то свободнее. Однако виднеющийся на горизонте дом мастеров всё равно камнем висел на сердце. Быть может, в конце концов Йорозую тоже постигнет участь капитана первого отряда. Они все ещё сотню раз пожалеют о своей идиотской идее и проклянут тот день, когда она пришла в их головы! А в доме мастеров, тем временем, Гинтоки валялся на диване в обнимку с Джампом, Шинпачи был увлечён просмотром новостей, а Кагура по-турецки сидела на полу, ласково разговаривая с Садахару. Когда на лестнице раздались шаги, все трое бросили свои занятия и синхронно повернули головы к дверному проёму: вчерашний разговор с Окитой ещё ни у кого не успел выветриться из головы. Первым в комнату вступил сам Сого, сразу же направившийся к дивану напротив Гинтоки. По-хозяйски плюхнувшись на него, капитан удовлетворённо и даже чуток надменно оглядел каждого члена Йорозуи. Вслед за ним на пороге показался злой как чёрт Хиджиката, который предпочёл остаться стоять возле двери, опёршись спиной о стену и мрачно скрестив руки на груди. – А, пришли-таки, – радостно отложил журнал в сторону Гин. – Ну, здравствуйте, гости дорогие, а мы вас тут уже заждались. Думали, не придёте, – в голосе мастера открыто звучала насмешка. – Ну что вы, босс, – в тон ему отозвался Окита, – вы о нас слишком плохого мнения. Вот, я привёл вам работника, как и договаривались. Все взгляды устремились на бледного от злости Тоширо. Тот побелел ещё больше, но, тем не менее, не сказал ни слова. В конце концов, отпираться явно было уже слишком поздно. – А чего он хмурый-то такой, этот ваш работничек, – придирчиво осмотрел замкома с головы до ног Гинтоки. – Али доброе дело сделать не рад? – Да рад он, рад, – Сого стянул со стола один завалявшийся суконбу, ловко увернувшись от удара кулаком Кагуры. – Не привык только пока, но это не беда, освоится со временем... Правда, Хиджиката-сан? – с набитым ртом добавил капитан после короткой паузы. – Я вас всех убью... – тихо процедил зам.командующего сквозь зубы, с трудом сдерживая себя. – Я вас всех на части порублю... Шинпачи с сочувствием взглянул на Тоширо. Он запросто мог себе представить, как тяжело сейчас дьявольскому заместителю переступить через собственную гордость. Но тем не менее... Эта неделя ведь ничем не повредит никакому офицеру, правда же? В некоторой степени, она даже будет для него полезна. Ну а Сого – виновник всех бед своего начальника – довольно проглотил суконбу, умиротворённо откидываясь на диванную спинку: – Хиджиката-сан, если вы будете так агрессивно себя вести, то срок придётся увеличить до двух недель, верно, Данна? – Именно, – Гинтоки обменялся с Окитой садистскими улыбочками. – У нас в Йорозуе только лучи добра сквозь карамельные облачка, так что не портьте, пожалуйста, атмосферу, уважаемый дьявольский замком. Хиджиката, можно сказать, уже практически смирился со своей участью. В конце концов, другого выбора у него просто не оставалось. Тоширо глубоко вздохнул, сделал над собой гигантское усилие и процедил сквозь зубы, сам не веря в то, что он вообще это говорит: – Ладно. И что я должен сделать? Члены Йорозуи зловеще улыбнулись, заговорщически переглядываясь между собой. Следующая неделя обещала быть очень весёлой... – Первое! – Гинтоки с важным видом расхаживал по периметру своего письменного стола, по-командному подняв вверх указательный палец. – Любые просьбы, они же требования, они же приказания каждого члена Йорозуи должны исполняться беспрекословно, немедленно и с улыбкой на лице. Второе! – Саката резко развернулся, меняя направление и сосредоточенно вышагивая против часовой стрелки. – Всё должно быть сделано с надлежащей аккуратностью и усердием, а в противном случае выполниться заново. И наконец, третье! – Гин повернулся лицом к центру комнаты, направив указательный палец на Тоширо. – Слово членов Йорозуи – закон, какую бы космическую хрень они не потребовали. Это понятно? Хиджиката, скривившись, кивнул, мысленно пообещав себе жестоко и беспощадно расправиться с каждым из членов Йорозуи по прошествие этой недели. – А, и кстати, – задумался на мгновение Гинтоки. – Скажи, Хиджиката-кун, Тоши ведь... Он там, как, жив ещё? Просто сейчас самое подходящее время выпустить его на волю, тебе не кажется? Тоши ведь такой внимательный и вежливый, такой услужливый, в отличие от своего тернистого хозяина... Кагура не без труда подавила смешок, вспомнив Хиджикату в образе неудачника-отаку. – К сожалению, нет, он мёртв, – мрачно усмехнулся замком. – Так что придётся вам терпеть такого, какой есть. – Жаль, – несколько разочарованно поджал губы Гинтоки, хотя в каком-то смысле был даже рад: Тоши приносил всем больше проблем, чем пользы, а в особенности же своему "хозяину". – Что ж, ладно, в таком случае, Хиджиката-кун, иди и принеси мне парфе. – Саката спрыгнул со стола и удобно устроился за ним с Джампом в руках. – Ч... что? – А?.. – переспросил Гин, выглядывая из-за журнала. – А, парфе, парфе. Клубничное. За твой счёт, разумеется. Хиджиката почувствовал, как его самоубеждения "спокойно, спокойно, терпеть, только не срываться" сходят на нет. Да в конце концов, чтобы им, заместителем командующего Шинсенгуми, руководил какой-то несчастный "йорозуя"?! – Слушай, ты, а не слишком ли... – Хиджиката, я бы на твоём месте не выделывался, а пошёл и купил бы, что просят, – вмешался Сого. – Не забывай, что на данный момент ты не дьявольский заместитель командующего Шинсенгуми, а исполняющий любые прихоти Йорозуи. Так что, – Окита поднялся с дивана, издевательски хлопнув офицера по плечу. – Пойдёмте-ка с вами, Хиджиката-сан, в ближайшее кафе за заказом босса, я лично прослежу за тем, как вы будете выполнять это задание. И с этими словами Сого направился к выходу. Хиджикате ничего не оставалось, кроме как, скрипя зубами, последовать за ним. Путь до кафе офицеры Шинсенгуми проделали в абсолютном молчании, каждый думая о своём. Тоширо был зол на Йорозую, на Окиту и на самого себя за то, что он позволяет кому-то так руководить собой. С другой стороны, как бы ни противно было это осознавать, но замком на самом деле был многим обязан мастерам на все руки, поэтому просто не имел права отказать им, несмотря на всю унизительность и глупость их просьб. Сого же, с ехидной усмешкой на губах, шёл рядом с начальником. У капитана первого отряда давно не было такого превосходного настроения. "Ну что, Хиджиката-ублюдок, теперь-то уж я повеселюсь вдоволь. Интересно, что Йорозуя ещё заставит тебя выполнить? Парфе – это ведь только начало"... "Что ж, в конце концов, здесь нет ничего такого, мне нужно лишь купить этому ублюдку парфе, только и всего", – с такими мыслями Хиджиката вошёл в кафе. Замком решительным шагом направился к барной стойке, за которой обычно восседал сам хозяин, а теперь, после его смерти – жена. Сого, в ожидании зрелища, пристроился рядом, чтобы лучше видеть и слышать происходящее. Итак, игра началась. – А, здравствуйте, – радушно улыбнулась старушка, сразу узнав обоих офицеров. – Пожалуйста?.. – она повернулась сначала к Оките, потому что капитан заходил в её кафе значительно реже. – Нет, нет, – с дружелюбным видом покачал головой тот. – Я пришёл просто так, за компанию. Это он хотел у вас кое-то заказать, – капитан кивнул на Тоширо. – Правда, у нас сейчас очень мало времени, поэтому Хиджиката-сан заберёт заказ с собой. – Ага. С собой, значит... Тебе как обычно, да, голубчик? – и старушка с улыбкой бухнула перед Хиджикатой три литровые бутылки майонеза. Сого деликатно кашлянул в кулак, не сумев сдержать смешок, а Тоширо начал медленно закипать. Похоже, и это, казалось бы, простое задание не пройдёт так гладко, как ему хотелось бы. – Нет, нет, мне одну порцию клубничного парфе, пожалуйста, – под мерзкое хихиканье слева от себя поморщился замком. – Только и всего. – Парфе-е? – удивлённо протянула старушка, и её глаза расширились до размеров хороших блюдец. – Ты же майонезик обычно берёшь, что это вдруг парфе захотел, дорогуша? "Нет. Всё, к чёрту, я так больше не могу", – Сого рядом уже просто задыхался от смеха, лёжа на барной стойке лицом. Хиджиката от души отвесил капитану подзатыльник и терпеливо пояснил: – Да не мне это, знакомый один попросил. Он, знаете ли, настолько обленился, что не может даже вытащить свою задницу из дома, вот мне и пришлось... – Да вы не слушайте его, не слушайте, – с трудом приподнялся Окита, утирая выступившие от смеха слёзы. – Он у нас по природе гордый такой. Ни за что не признается, что он, заместитель командующего, может хотеть какое-то дурацкое клубничное парфе – несолидно же. Вот и приплетает других, – и Сого снова рухнул на барную стойку. На скулах у Тоширо заходили желваки. Ещё секунда, и замком точно сорвался бы, но старушка уже исчезла в недрах своего кафе: – Ну что ж, хорошо, сейчас скажу, чтобы сделали тебе твоё парфе. Клубничное, да? А, может, майонезиком сверху полить? Нет? Не надо? Ну, ладно, не надо так не надо... В ожидании заказа прошло несколько минут. – Хиджиката-са-а-ан... – стонал Сого, по-прежнему лёжа щекой на барной стойке. – Вы меня так убьёте, Хиджиката-са-а-ан... – Заткнись, придурок, – тихо и злобно прошипел Тоширо. – Что это ты вообще так развеселился, а? – Вид ржущего подчинённого, которому это, вдобавок, обычно было совершенно не свойственно, ещё больше выводил его из себя. – Ещё одно слово, и я тебя точно убью, по-настоящему... – Хорошо, хорошо, – мужественно соскрёб себя с барной стойки Окита. – Вы только не нервничайте так, вон, смотрите, уже ваше парфе несут... – Оно не моё, мать твою!.. – Пожалуйста, – старушка с добродушным лицом поставила перед Хиджикатой аккуратную белую коробочку. – Как ты и просил, дорогуша, – Сого спрятал лицо в ладонь, но широкая ухмылка всё равно отчётливо виднелась между пальцами его руки. – Кстати, я думала, только твой сереброволосый приятель Гинтоки-кун так любит клубничное парфе, а оказалось, вас теперь двое... – Он мне не приятель, – процедил сквозь зубы Тоширо, доставая из нагрудного кармана форменного мундира кошелёк. Замком извлёк из него несколько купюр, положив на стойку. – Вот, держите. – Спасибо вам большое за парфе! – весело и жизнерадостно добавил Сого. – Наздоровьице, – помахала рукой на прощание старушка. – Приходите сюда ещё, дорогие. – Ага, ага, – с готовностью закивал Окита. – Не волнуйтесь, за эту неделю мы придём ещё далеко не раз, вот увидите. И оба офицера Шинсенгуми вышли из кафе. – Вот, – Хиджиката с грохотом поставил бокал с парфе перед Гинтоки, не забыв даже положить рядом чайную ложку. Наконец-то он выполнил это дурацкое задание... – Что это?.. – лениво перевернул страницу Джампа Гин, мельком пробежавшись взглядом по десерту. – Это, мать твою, заказ, который я должен был тебе принести. Жри уже, сволочь! – Во-первых, не "жри", а "кушай, дорогой господин начальник", – перевернул следующую страницу Саката. – А во-вторых, я не буду это есть. – Почему это?! – с нервно задёргавшейся бровью поинтересовался Тоширо. – А потому, – последовал нерасторопный ответ, – что оно помялось, и выглядит теперь абсолютно непрезентабельно. Хиджиката недоверчиво уставился на парфе, которое выглядело вполне нормально, за исключением пары отвалившихся кусочков клубники. Вот же ублюдок – специально издевается над ним! – Тогда закрой свои глаза и кушай так, сраный дорогой господин начальник!! – То "сраный", то "дорогой", определись уже, Хиджиката-кун. И потом, я хочу наслаждаться великолепным видом этого изысканнейшего лакомства, а не пялиться на темноту под моими веками, – замкома аж затрясло от злости. – Поэтому, извини уж, придётся тебе отправиться в это кафе ещё раз. Правило второе, Хиджиката-кун. – А ты не обнаглел ли часом, а?! – не выдержал Тоширо, мечтая схватить проклятый десерт и надеть его боссу Йорозуи на голову. – Жри быстро то, что принесли, понятно?! – Ты нарушил сразу два... нет, все три правила, Хиджиката, – со скучающим видом прокомментировал Окита с дивана. – Хреновый из тебя слуга. Я бы такого даже на порог не пустил... –Во-во... – И Гинтоки перелистнул очередную страницу. – Ах так, значит... – Хиджиката внезапно рванул из комнаты под удивлёнными взглядами всех присутствующих. Вернулся замком только через полчаса, зато с новой, на этот раз безукоризненной порцией парфе. Крупные кусочки клубники находились на этот раз на своих положенных местах, превосходно сочетаясь с нежным клубничным кремом и клубничным же соусом, аккуратно политым сверху. – О, вот это я понимаю – совсем другое дело, – одобрительно кивнул Гинтоки, откладывая журнал в сторону и завороженно глядя на своё любимое лакомство. – Вот, держите, дорогой господин начальник, – Хиджиката, недобро усмехаясь, подошёл к столу Сакаты и нарочито аккуратно и бережно поставил перед ним бокал, сдув с него невидимые пылинки. – Прошу вас, кушайте и наслаждайтесь, дорогой господин начальник,– и Тоширо, развернувшись, плавно вышел из комнаты, провожаемый недоуменными взглядами. – Что это с ним? – удивлённо спросила Кагура, когда дверь за замкомом закрылась. – Не думала, что Хиджиката-сан так быстро сдастся. На него совсем не похоже... Может, Тоши вернулся? – Нет уж, только этого не хватало, – поморщился Гинтоки. – Я тоже, в общем-то, не предполагал, что всё получится таким образом. Думал, попсихует ещё немного, хоть повеселиться можно будет, а так... Жаль. Ну да ладно, это не столь важно, главное парфе, – и йорозуя отправил чайную ложку в рот. Саката прикрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях. М-м-м, этот превосходный нежный вкус клубники, этот чудесный крем... А кусочки ягод словно тают во рту... Великолепно... Через несколько секунд дегустации на лице босса Йорозуи появилось какое-то странное выражение. Что-то здесь было не так. Под всеобщими взглядами, Саката покраснел, схватил себя руками за горло и едва слышно прохрипел: – Воды-ы-ы... Кагура спохватилась первой. Девочка мгновенно рванула на кухню за стеклянными графином и стаканом, затем быстро вернулась, поставив их на стол перед Гином: – Гин-чан, что с тобой?! Тот плеснул воды в стакан, схватил его и, судорожно поднеся ко рту, залпом осушил, давясь кашлем, после чего налил ещё один и повторил ту же самую процедуру. – Гин-сан, с тобой всё хорошо? – настороженно позвал Шинпачи, вглядываясь в лицо друга, которое уже постепенно начало приобретать нормальный оттенок. – Что с вами, данна? – Я убью его... – отдышавшись произнёс Саката. – Честное слово. Даю вам честное слово мастера. – Да что случилось-то?.. – Этот засранец добавил в моё парфе табаско... – А-а, всё же научился чему–то от меня, – хмыкнул Окита, и по его голосу казалось, что капитан в некоторой степени даже доволен поступком заместителя. – Не ожидал, не ожидал... – Да уж, из Хиджикаты-сана не сразу выйдет хороший слуга, – полушутливо-полусерьёзно произнесла Кагура. – Я бы, кстати, не удивилась, если бы он добавил в твоё парфе майонез, Гин-чан. Неизвестно ещё, что хуже... – Тут уж я вынужден с тобой согласиться, китаёза, – усмехнулся, скрестив руки на груди, Сого. – Так что тебе в каком-то смысле даже повезло, босс. Гинтоки лишь закатил глаза вместо ответа, подливая себе в стакан ещё немного воды. На первый раз замкома он всё же решил простить.