Долг платежом красен

- Оогуши-кун… э-эй, Оогуши-куун… ну Оогуши-кууун... Окита страдальчески вздохнул, затем громко и раздражённо зашуршал одеялом, переворачиваясь на другой бок: - Хиджикатa, подойди к нему наконец и спроси, чего он от тебя хочет. Тоширо выругался и засунул гудящую со сна голову под подушку. - Мне плевать. Пусть идёт В ЗАДНИЦУ, - он специально повысил голос, - ПОТОМУ ЧТО Я УВЕРЕН, ЭТОТ ЧЁРТОВ ЛУНАТИК МОЖЕТ ПОДОЖДАТЬ И ДО УТРА. Окита лишь трагически всхрапнул под одеялом, а голос Гина стих на целую минуту. После чего, правда, зазвучал с новой силой: - Оогуши-ку-ун, не борзей. Сейчас я твой босс, поэтому оторвал быстро попу от футона и принёс мне клубничное молоко. - Иди ты знаешь ку… - Первое… - вновь послышался ровный заунывный тон. Тоширо привстал с футона: - Что - первое? - Правило первое. - А по-моему, второе, - заметил Окита из-под одеяла. - Да мне всё равно, где моё молоко~? Зам.командующего понял, что права выбора у него сейчас просто не предусматривалось, поэтому ему всё же пришлось, шипя, встать на ноги. - И хватит тянуть гласные, ублюдок! - так и не придумал ничего лучшего офицер. - Не отлынивай от работы, Оогуши~. Хиджиката, ругаясь и мысленно считая до десяти, чтобы успокоиться, вгляделся вглубь комнаты. Перед ним стояла довольно непростая задача, особенно если учитывать тот факт, что в помещении царила непроглядная темнота. - Только попробуй включить свет, - словно прочитав мысли офицера, буркнул Гинтоки. - Узнаешь, что тогда с тобой будет… Степень порядка в комнате зам.командующего успел по достоинству оценить, когда на первом же шагу врезался в вентилятор. - Твою мать! Что за умник догадался выкатить это на середину комнаты?! - Тебя сейчас действительно так интересует этот вопрос? Ты испытываешь недомогание, беспокойство? Хочешь поговорить об этом? - Да, а всё потому, что… чёрт! - стоило офицеру сделать ещё один шаг, как его левая нога надёжно застряла в пустой коробке из-под яиц, а под правой что-то хрустнуло. Счастливое обретение кошки Йорозуя отпраздновала пышно. - Не обижайся, но ниндзя из тебя бы не вышел, Оогуши-кун… - Закрой уже наконец свой рот! - коробка упорно не желала сниматься. - …вот разве можно так громыхать? - продолжал лекцию внезапно разговорившийся мастер. - Нужно быть бесшумным, словно тень. Представь, что от этого зависит твоя жизнь. Кстати, на самом деле, так оно и есть, потому что если сейчас проснётся Кагура-чан… Кровь в жилах всех троих мгновенно заледенела, оттаяла, после чего вновь побежала в прежнем русле. Тоширо вполголоса послал мастера куда подальше и не замедлил впечататься в телевизор. - Бл***! Я же помню, раньше он стоял на совершенно другом конце комнаты! Какого чёрта?! Хиджиката в последнюю секунду успел подхватить падающую технику и даже попытаться поставить её на место. Однако его успех завершился лишь тем, что телевизор стал опасно балансировать на самом краю тумбочки. Пытаясь спасти его, офицер не сразу заметил, что в комнате вдруг стало неожиданно тихо. Так тихо, что можно было отчётливо услышать тонкий писк стаи комаров за окном. С каждой секундой и без того напряжённая атмосфера нагнеталась всё больше. - Остолоп… - произнёс наконец Гин каким-то чужим, надломленным голосом. Тоширо застыл. - Что? - Что ты натворил, идиот?! А если это читают дети?! Теперь автору придётся закрывать твой косяк звёздочками, возможно повышать рейтинг, краснеть перед своими коллегами! А как же те невинные чистые умы, что увидят весь этот кошмар?! Ты о них подумал?! Хиджиката осёкся и от удивления расслабил руки. Телевизор угрожающе пошатнулся на краю. - Но я же… Одеяло пулей отлетело вверх и в сторону, мешком повиснув на люстре. Окита по-турецки сидел на футоне, с каменным лицом буравя начальника взглядом. Его глаза ярко горели в темноте. - Тебе нет прощения, Хиджиката. Телевизор снова качнулся, и Тоширо, чертыхнувшись, пододвинул его чуть назад. - Я имею право говорить то, что хочу, так что не делайте из этого трагедию, придурки! - Не имеешь. Что, думаешь, из-за тебя автор будет лепить звёздочки направо и налево? - сурово произнёс Окита. - А может, ты ещё теперь пойдёшь расписывать этим словом стены домов? Или ограбишь несчастную вдову? Сопьёшься в местном баре? - Вот только не говорите мне, что в аниме не было того же самого! - Вдовы не было! - Что есть, то уже не смыть даже кровью целого поколения раскаивающихся сценаристов, - скорбным голосом произнёс капитан. - Но мы надеялись, что хотя бы этот рассказ останется незапятнанным… - …а ты поставил на нём позорное клеймо! Особой вины зам.ком на себе не чувствовал, скорее, стремительно нарастающее желание поднять в воздух несчастный телевизор и бросить его в сторону двух раздражающих недоумков. - Это ты во всём виноват со своим идиотским молоком! Что, нельзя было потерпеть до утра?! И какого хрена ты вообще загромоздил всю комнату этим хламом?! - мастер явно хотел что-то возразить, но был перебит новым вопросом. - Кстати, если уж на то пошло, то как же другие слова из этого рассказа?! - Ты про, например, "грёбаного ублюдка", Хиджиката? - вмешался Сого. - Должен тебе сообщить, это не мат. - А что же это тогда, по-твоему?! - Грёбаный - от слова погребать, погребённый, что означает похороненный, закопанный… - пустился в подробные объяснения капитан. - Не неси чушь! Разве это не эвфемизм совершенно другого слова?! - Хиджиката-кун, - кашлянул Гинтоки. - Если ты считаешь себя умным, то это всё равно не даёт тебе права бросаться профессорскими словами. Даже если ты желаешь загладить свою вину. - Я не желаю ничего заглаживать! - взорвался Тоширо. - Вы просто… - Мы сейчас будем спорить на эту тему, да? Хиджиката с досадой сплюнул и установил наконец телевизор в более-менее устойчивое положение. - Достали. Бесноватые моралфаги. - Хиджиката-кун, а это уже интернет-слэнг. - Да идите вы к чёрту… Оставшееся расстояние он преодолел в полном молчании. Заветная цель встретила его белевшим в темноте корпусом. Наконец-то, неужели, он всё же добрался?.. Дверца холодильника бесшумно распахнулась, лампы внутри резанули по глазам ярким светом. Хиджиката поморщился и, прикрыв глаза рукой, сумел кое-как вытащить в темноту комнаты поллитровую бутылку молока. Отлично, теперь осталось только… - И в чашку мне его налей, раз уж всё-таки дошёл. Пластик едва слышно хрустнул под сжавшимися пальцами. Уже проходя со стаканом мимо Окиты, зам.командующего услышал пару нарочито громких неодобрительных вздохов и как бы невзначай наступил капитану на ногу поверх одеяла. Посторонние звуки прекратились сразу же, зато в спину полетело злое "Хиджиката, ублюдок". - Вот твоё погребённое молоко, - хмуро пихнул стакан в руки мастера Тоширо. - Ещё раз разбудишь и… - Хиджиката-кун, подожди. Я темноты боюсь, ты знаешь? Зам.командующего хлопнул себя по лбу. Белобрысый мастер обладал поистине удивительной способностью вести себя, как противный капризный ребёнок. - Я что могу сделать? Фонарики тебе вокруг кровати распихать? - в следующую секунду зам.ком понял, что последнюю фразу ему лучше было бы не говорить. Серые глаза ярко блеснули. - Я никуда не пойду, понял? - Тоширо презрительно фыркнул. - Темноты боятся только карапузы, ещё не вылезшие из подгузников. Глаза йорозуи сверкать не перестали, но теперь уже совершенно по другой причине. - А ну, повтори..? Хиджиката зевнул. Сейчас ему хотелось лишь одного - дойти до своего футона и накрыться одеялом. На бессмысленные словесные перепалки не было ни сил, ни фантазии. - Нет, ты стой-ка, давай разберёмся, раз уж начали! Как обычно. Достоинство Великого Гинтоки оскорблено, Великий Гинтоки требует сатисфакции. - Я не ребёнок в подгузниках, ты меня понял, мистер Майонез?! - эта выкрикнутая мужским голосом на весь спящий район фраза прозвучала как минимум странно. А в следующее мгновение… - Да что вы тут все, с ума посходили, что ли?! - дверь комнаты Гинтоки оглушительно и резко поехала в сторону, а на пороге возникло злое, рыжее и расстрёпанное существо со злобно горящими в темноте глазами. Некоторое время никто не мог выдавить из себя ни звука. Глаза монстра полыхали. Оскаленные зубы блестели в темноте. - А-а-а-а-а!!! - истошно заорал пришедший в себя Гинтоки, в мгновение ока оказываясь с головой под одеялом. - Привидение!! Оно пришло за мной! Оно пришло за мной! Оно похитит меня и увезёт в своё призрачное царство тьмы и сталактитов! - Хватить горлопанить, идиоты! - сурово прикрикнуло в ответ существо, сжимая наизготове, как метательный снаряд, подушку. - Я из-за вас уже полчаса уснуть не могу! Сначала грохот, как будто Тирекс опять убежал с обложки манги, затем какие-то звёздочки, погребения, феминизмы… - …эвфемизмы… - Заткнитесь! - Это всё, конечно, чудесно, - донёсся из гостиной саркастический голос Окиты, - но вот... горлопанить. Где ты и слово вообще такое откопала, я его только от дедульки в музее традиционного фольклора слышал… - Заткнись! - рявкнула в сторону капитана Кагура. - Как же вы меня все достали! Орут посреди ночи, спать невозможно! - Сама сначала захлопнись, овца тупая. - Господа, может… - Это мой дом, так что не смей гавкать на госпожу, моська! - А не оборзела ли ты в конец, наглая рыжая китаёза? - Кхм, извините… - Не влезай, Гин-чан!… Я слышала от тебя эту фразу уже сто раз! Повторяешься, мальчик с крайней стадией воспаления мозга! - Пожалуйста, давайте не будем углубляться в медицину… Неожиданно снизу, буквально из-под пола раздался какой-то стук. Все застыли, боевой запал мгновенно иссяк. Стук был резким, нетерпеливым и не мог не пугать своей раздражённой настойчивостью. - Что это? - Едва ли не впервые благодарен этой старой карге, - подумав, с облегчением выдохнул Гин. - Наши с вами ночные развлечения мешают людям спать. Так что, народ, расходимся потихоньку. Пока нас всех не повязали и не погребли. - Я теперь не смогу уснуть, - надувшись, скрестила руки на груди Кагура. - Кто-то должен спеть мне колыбельную. - Оогуши-кун, спой ей Баюльную Песню. - О, да, - расплылся в улыбке Сого. - ту самую. "Колыбельную, которую, как говорят, в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи. Колыбельную, которую пели изувеченным в битве и смертельно больным - всем, кому лучше было бы умереть. Тихо. Без боли. Без мучений"… - Да вы серьёзно? Что за неуместная пародия? - хлопнул себя по лбу Тоширо. - Ещё про меня что-то говорите, придурки. - Теперь я точно не усну, - предупредила Кагура. - Вам не кажется, что мы потихоньку отходим от основного сюжета? - приподнял левую бровь Гин. - Вот чтобы это исправить, сгоняй-ка ты ещё раз за молоком, Оогуши-кун. И не "нет", а "да". Всё-таки отвратительная из тебя прислуга… завтра я подумаю, как это исправить. На это Тоширо лишь громко заскрипел зубами…