Life through Hole

"Doll steak! Test meat! Look on the bright side is suicide Lost eyesight I'm on your side Angel left wing, right wing, broken wing Lack of iron and/or sleeping..." Nirvana - "Milk It" В окне поезда сопровождаемый мелодичным стуком колес проплывает пейзаж темно-зеленых зарослей леса, что берет свое начало в небольшой горной долине. Нечеткие изображения ветвей, густо покрытых листьями, стремительно мелькают, позволяя взглянуть на них лишь раз, чтобы потом окончательно исчезнуть среди листвы. Темно-зеленая окраска постепенно переходит в разнообразные тона и в итоге складывается в, окрашенные желтым, рыжим и красным, верхушки слегка покачивающихся от тихого ветра деревьев. Медленно проплывая, лес, растущий по обеим сторонам от железной дороги, начинает редеть, открывая взору пустынные, бурые земли с множеством небольших зеркальных озер причудливых форм. Эти земли простираются далеко вперед, притягивая взгляд своим загадочным видом с, будто бы неровно пролитым на коричневую плоскость, жидким серебром. Но вот, кончаются и эти бурые ковры. Поезд продолжает нестись вперед среди обступившей его с двух сторон темной чащи... Резкий и невероятно громкий звон, раздавшийся неожиданно, заставил Кристен испуганно вздрогнуть. Не открывая глаз, девушка, нащупав подушку, накрывает ею голову, чтобы не слышать противного звука и дальше досматривать свой сон. Но на редкость настойчивый звон продолжается. Резко сев, хлопая сонными, слипающимися глазами, Кристен (чуть не упав с кровати), схватила телефон, что и являлся источником этих "соловьиных трелей". - Да, - хриплым голосом еще непроснувшегося человека, произносит она в трубку. - О, ну наконец-то! - слышится на другом конце провода бодрое щебетание, - ну, как ты там? Устроилась? Как квартира? - среди шквала вопросов Пфафф, нахмурившись, пытается поднапрячь свою память и понять кому вообще принадлежит этот голос. - А-а, кто это? - сипло спрашивает она наконец, не сумев выудить нужную информацию в своей голове. Голос на другом конце провода затихает, сменяясь протяжным молчанием. - Ты выпила, что ли? Это Кортни! Кортни Лав - человек, благодаря которому ты теперь состоишь в самой лучшей и в будущем самой популярной группе мира, - только теперь Кристен удается вспомнить и Кортни, и Эрика, и свой внезапный переезд, который так кстати снился ей. - Постой, а как т... - В общем, надеюсь, что у тебя все хорошо, - перебивает женщина, - я звоню, чтобы сказать, что завтра... Кристен? - в ответ доносится лишь тихое сопение, а Пфафф, тем временем, начинает постепенно засыпать, клюя носом, - Кристен! - Да?! - Спать потом будешь, а сейчас слушай. Я сегодня уезжаю по делам, так что звоню всем сразу, завтра в половине первого мы встречаемся в кафешке на River Street, оно там одно, не заблудишься. - Зачем? - бесцельно глядя перед собой, спрашивает басистка. - Как зачем? Буду знакомить тебя с нашей барабанщицей, а еще нам нужно будет кое-что сделать вместе. - Репетиция? - Ну-у-у, - уклончиво тянет Кортни, - не совсем, но это тоже требует присутствия всей группы. В общем, ты все поняла. И добро пожаловать в Сиэтл! - с этими словами певица отключается. Кристен, отняв трубку от уха, пару минут удивленно пялится на нее. Откинув предмет в сторону, девушка с тихим воем падает обратно на кровать лицом в подушку. Утренний сон безбожно прерван совершенно ненужным с виду звонком. Но, с другой стороны, если бы не он, то черта с два Кристен знала бы, куда и зачем ей идти. Снова завернувшись с головой в стеганное одеяло, привезенное из дома, Кристен настроилась на долгий сон, в котором обязательно должны были ей присниться и родной дом, и семья, надоедливый, но любимый и заботливый брат, и группа, оставшаяся в родном городе, и закоулки Миннеаполиса, где она так любила гулять в одиночестве. Но судьба была настроена против ее намерений. Очередной звонок, но теперь уже в дверь, заставил Пфафф, находившуюся уже одной ногой в родном городе, рассерженно открыть глаза. "Ну сейчас устрою," - закутавшись в одеяло, девушка прошла к входной двери, попутно оглядывая квартиру еще раз. На загаженной лестничной клетке, стоящим перед дверью, обнаружился высокий мужчина лет сорока на вид. - Здравствуйте, мистер... - Кристен запнулась, вспомнив, что даже не знает этого человека. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что сразу открывать дверь незнакомому человеку - не самая лучшая идея. Мужчина, тем временем, с некоторым интересом осмотрел Пфафф с головы до ног, удовлетворенно улыбнувшись. - Вам что-то угодно? То есть... Что вам угодно? - девушка сильнее закуталась в одеяло, заметив странное поведение человека. Тот поднял серые глаза на собеседницу, и улыбка растянулась по его круглому лицу. - Меня зовут Лэри Киниган, я владелец квартиры, которую вы снимаете. - О, да! - только сейчас девушка вспомнила, что владельца ей увидеть так и не удалось, - тут очень уютно, спасибо, что позволили здесь обитать, - мужчина, продолжая расплываться в улыбке, закивал. - Я за первым взносом. - Первым... А! - Кристен, подойдя к сумкам, достала из одной несколько бумажек и, вернувшись, отдала мужчине. Да, без денег почти ничего не делается... - Пожалуйста, - человек взял протянутые деньги и, любезно пожелав "удачно расположится", отчалил по своим делам. Удивленная такими быстро перетекающими друг в друга событиями, девушка, почувствовав требовательное урчание в животе, направилась в кухню. Открыв дверцу не внушающего доверия холодильника, она обнаружила там... ничего. - Да-а, таким сыт не будешь, - со вздохом покрутив в руке гнилой помидор, произнесла Кристен, а живот в ответ снова раздосадовано подал голос, - да знаю я, знаю! - шикнула девушка на него, - придется искать пропитание... Поставленную задачу номер один, то есть нахождение пищи, Пфафф решила исполнить без промедления. Накинув на плечи легкую куртку, она еще раз оглядела квартиру, мысленно пожелала себе удачи и в одиночку отправилась на встречу незнакомому городу. Ругая себя за излишнюю пугливость, которая в таком городе, где всегда нужно бороться, совершенно ни к чему, Кристен, толкнув железную дверь, сделала шаг вперед. Прохладный ветер с улицы тут же обдал своей свежестью неприкрытую кожу, принося с собой запах палой, промокшей под дождем листвы. В воздухе чувствовалась легкая сырость, какая остается после небольшого дождя. Пфафф подняла глаза на небо, затянутое низкими, густыми облаками серого цвета. "И даже радуги нет," - это явление, появлявшееся после дождя, подкрепляло веру Кристен в то, что даже в чем-то, что на первый взгляд кажется не очень хорошим, все равно есть какой-то луч света, который обязательно пробьется сквозь пелену туч. Только вот для радуги нужно и солнце, а его не было... - Ну что ж, сама решилась, - бодро сказала сама себе девушка и, решив, что в этом городе она обязательно найдет что-то хорошее, уже более уверенно отправилась вперед, прочь из темного переулка, где находилось новое место ее обитания. По тротуару, вымощенному серой плиткой, никто не проходил и, может, дело было вовсе не в раннем времени. Дорога, что проходила рядом, пустовала, и только совсем редкие машины проезжали по ней, спасая этот район от ощущения полной заброшенности и удаленности от самого города. Поскольку никакой карты, ни чего-то еще, что могло бы помочь, у Кристен не имелось, приходилось действовать наощупь и идти, куда глаза глядят. А глядели они вперед, на перекресток, после которого начиналась другая улица. Перейдя дорогу, Пфафф обнаружила, что на другой улице действительно присутствует некоторое оживление, хотя бы по сравнению в ее улицей. Мимо небольших и дешевых магазинов и забегаловок не спеша проходили люди, кто с пакетами, кто без. Обрадованная тем, что наконец нашла других людей, Кристен ощутила, как настроение стремительно повышается. Вчерашний любопытный и отчасти радостный настрой постепенно возвращался к ней. Таким образом, уже вскоре девушка вышла из захолустного района University District. Но, похоже, дальше началась та часть Сиэтла, которая показывала, что из себя представляет сам город в целом... Около невысокого строения, похожего на жилой дом, в узком проеме между самим домом и стеной другого здания ютилась, постоянно оглядывающаяся кучка людей. Кристен заинтересовано остановилась, но подходить ближе не стала. Пятеро парней в толстых куртках и драных шапках стояли рядом друг с другом, образовывая небольшой кружок. Самый высокий из них - парень с бешенными глазами на выкате - озабоченно оглядывался по сторонам, а затем снова возвращался к другим. Было похоже, будто эти парни что-то прятали, что-то, что странно на них действовало. Высокий парень снова нервно глянул на прохожих, и только тогда Кристен заметила его донельзя расширенные зрачки, что делали глаза абсолютно черными. Рядом с ним, привалившись к плечу другого человека, покачивался еще один. Его взгляд был направлен в никуда, глаза почти что закатывались, а на лбу виднелись капли пота. Пфафф в ужасе попятилась назад, когда поняла, что происходит. Такие ребята были везде, даже в ее родном Миннеаполисе, но одно дело - видеть таких в каких-либо закоулках и совсем другое - на более или менее оживленной улице. Обдолбанный парень с закатывающимися глазами оглянулся назад. Перехватив взгляд Кристен, он безумно улыбнулся ртом с полу отсутствующими зубами. Девушка вздрогнула и решила поскорее ретироваться подальше от этой компании. Передергивая плечами, Пфафф настороженно оглядывалась назад, где остались те ребята. Отчаянно не хотелось верить в то, что город, который показался таким необычным, да и чего там, красивым, на самом деле таковым не является. Перед отбытием мать, пытаясь отговорить Кристен от такого сумасбродного шага, уверяла дочь, что весь Сиэтл - глубокая яма, полная наркотиков и прочей грязи. Конечно, Пфафф в это не поверила. Тем временем, стелящаяся прямо дорога из серой плитки вывела девушку в своеобразный центр. Среди множества, будто росших из земли, зданий, глаза Кристен приметили небольшое деревянное строение с облупившейся красной вывеской, буквы на которой в большинстве своем отсутствовали. Решив рискнуть, девушка зашла внутрь. Заведение это оказалось неким гибридом бара и забегаловки. Скудный свет красных оттенков тускло освещал барную стойку, покосившиеся столики, собранные в самом углу, людей, трясущихся под орущую под потолком музыку. Контингент составлял собой по большей части довольно молодых людей. Оглядываясь по сторонам, басистка прошла к стойке и, попросив кофе, принялась рассматривать людей. Невозможной громкости музыка отдавалась эхом от стен, заставляя чувствовать, будто в районе грудной клетки собрался бьющийся ком, от которого хотелось кашлять. Полуголые женщины с выбеленными волосами и ярко-красными губами выгибались, закатывая глаза, будто бы находясь под кайфом. Обвивали руками шеи мужчин, находящихся рядом, чуть ли не устраивая оргии прямо на полу. Представители же мужского пола без стеснения лапали девушек, похотливо оглядывая. Похоже было на какое-то изнасилование глазами... Кристен в немом шоке не могла отвести взгляда от танцующих в пьяном и, наверняка, наркотическом угаре людей. Она с трудом отпила из чашки, смачивая пересохшее горло. Тем временем, музыка замерла, а затем с новой силой возобновилась. От высокой громкости, которую, наверное, не выдерживала даже техника, звук жутко сифонил, ездя по ушам. Слов было не разобрать, но, судя по реакции танцующих, беспорядочные и невнятные рычания и крики очень заводили их. Кристен запустила ладонь в черные волосы, растрепав их еще больше, стараясь спрятать взгляд, чтобы не видеть откровенных движений "танца" одной парочки - кудрявой блондинки с пухлыми губами, на которых размазалась помада, и ее спутника, что активно залезал руками под ее короткую юбку, но женщину это, похоже, несколько не смущало. Пфафф на секунду обернулась, дабы рассмотреть лицо блондинки. Уж больно та показалась ей похожей на Кортни. Нет, не она. Кристен выдохнула, как же можно было так подумать, ее новая знакомая так бы себя не вела, она же не такая. Со стороны женщины донесся громкий возглас. Кристен зажала уши руками, чтобы не слышать этого. Какое-то сумасшествие творилось в этом городе, который сначала показался таким прекрасным, но, похоже, это оказалось лишь красочной оберткой. Вдруг к зажмурившейся и пытающейся абстрагироваться от реальности Кристен подсел некий молодой мужчина. Девушка тут же удивленно воззрилась на него. Человек нервно дергал руками, заламывал себе пальцы, высовывал язык и закатывал глаза. Пфафф выдвинула плечи слегка вперед и понемножку начала отодвигаться от мужчины, изо рта которого по щеке стекала слюна. "Так, надо успокоится, все в порядке, - зажав виски пальцами и снова зажмурившись, твердила себе Кристен, - просто город, помнишь?" Тем временем, женщина с такими же выбеленными волосами, как и у многих там, забралась на стойку и начала, соблазнительно зазывая глазами, покачиваться, вытягивая ноги, представляя себя, очевидно, танцовщицей. Уже через пару секунд, под одобрительный гул толпы, она скинула с себя блузку и принялась за чулки. Кристен, смутившись, отвернулась вбок, попав глазами на своего, бьющегося конвульсиях соседа. Человек вдруг взвыл, ударяя себя кулаком в грудь. - Простите... Простите, сэр, - боясь тронуть мужчину за локоть, тихо обратилась она, - извините, у вас все хорошо? - в ответ человек, обратив безумные глаза на Кристен, завыл еще громче и замотал правой рукой над головой. - Будешь?... - провыл он и протянул вперед ладонь с каким-то маленьким пакетиком. Пфафф в ужасе отпрянула и отчаянно замотала головой, но человек только начал заплетающимся языком шептать что-то, пододвигаясь к девушке. Бросив эту бессмысленную борьбу со своими страхами, басистка залпом осушила чашку с оставшимся в ней кофе и, краем глаза уловив уже почти полностью раздетую женщину на барной стойке, под неистовые крики под потолком, которые самозабвенно скандировали люди в баре, выбежала из этого ада. "Her milk is my shit!... Test meat!" - еще отдавался в ушах неистовый вопль... Не разбирая дороги, быстрым шагом, иногда срываясь на бег, Кристен стремительно удалялась от бара и от той улицы, надеясь уйти из самого города, чтобы дать загрязненным всем тем дерьмом легким глоток чистого воздуха, который существовал, наверняка, только очень далеко от Сиэтла. Погода начала портится. Холодный ветер сильно подул со стороны порта, трепля волосы девушки, у которой уже начиналась некоторого рода паника от мысли, что ей придется так много времени (сколько даже неизвестно) пробыть в этом городе со всей его грязью. Постепенно быстрый шаг перерос в бег. Молясь оказаться как можно дальше от этого фальшивого Изумрудного Города, что оказался лишь глупой картонной постановкой, за которой скрывалась самая настоящая червивая и смердящая сущность, Кристен быстро перебирала ногами, хотя и подозревала, что уйти так просто ей не удастся. Но, может, есть хотя бы призрачный шанс? Она уйдет отсюда, убежит обратно домой, убежит к своим родным, к друзьям и будет на коленях просить прощения за свою глупость, благодаря которой она приняла это решение. Шанс еще есть, еще можно открыть дверцу в другой мир, который существовал за пределами клетки смердящего Сиэтла... На город медленно, но верно начали опускаться ранние сумерки. На светло-лиловом небе начали появляться первые, только проснувшиеся блеклые звезды. Не зная, куда идти и, где она вообще находится, Кристен, уперев задумчивый взгляд себе под ноги, не спеша шла, пиная ногами камешки, что лежали на дороге. Большие улицы уже давно остались позади. Теперь она оказалась на своего рода окраине города, где по обеим сторонам от глинистой дороги стояли покосившиеся старые домики. Краем глаза Пфафф заметила довольно обширную территорию занятую какими-то фигурами. Подняв глаза, девушка разглядела скрывающиеся за разваленным и прогнившим, низким забором силуэты похожие на надгробья и кресты. Местное кладбище... Усыпальницы мертвых располагалась на пустой засохшей земле с пучками зеленой травы в некоторых местах. Наверное, раньше это было полем. Серые глыбы в форме крестов и вертикальных прямоугольников грустно возвышались над небольшими бугорками, на которых легкий ветер беззвучно качал высокую траву. Подавленная этим странным спокойствием и равнодушной безысходностью, которой было окутано это кладбище, Кристен, сунув руки в карманы, чувствуя, как прохладный ветер с запахом скорого дождя начинает пробираться под куртку, заставляя кожу покрываться мурашками, медленно прошла к забору, которого, в общем-то, и не было. "Томас Ф..." - прочитала Кристен на одном из надгробий. Остальные буквы были скрыты под слоем мха, наросшего на камень. "1922-1927" - значилась дата. Совсем еще ребенок... Снова ощутимо подул ветер, с тихим шорохом колыхая траву. С лилового неба упали небольшие холодные капли дождя, одна из которых закатилась Кристен за шиворот, заставив ее вздрогнуть от холода. - Эй, ты! - из-за спины девушки донесся скрипучий женский голос. Она обернулась и увидела стоящую около покосившегося дома женщину лет пятидесяти с короткими, кудрявыми волосами и в цветочном платье. - Да-да, ты! А ну, иди отсюда! Нечего вам городским там высматривать! А то полицию вызову! - женщина демонстративно потрясла кулаком. Кристен еще раз обернулась на надгробие и, перебравшись через разваленный забор обратно, снова пошла вперед по глинистой дороге, на которую, поднимая пыль, начал капать несильный дождь... Найдя каким-то непостижимым образом автобусную остановку, Пфафф зашла в пустующий транспорт и, устроившись в самом конце, прислонилась лбом к стеклу. Если бы такое "нечего вам городским там высматривать" она услышала в первый день своего пребывания здесь, еще не ознакомившись с городом должным образом, то, наверняка, не поняла бы такого тона. Теперь же, увидев все это изнутри, в голове басистки сложилась небольшая гипотеза относительно такого отношения к "городским". Похоже, старым жителям претил такой образ жизни в Сиэтле. Из-за этих размышлений девушка почувствовала себя старомодной и занудной старухой. Самое настоящее безумие, когда то, что всегда было нормальным теперь является старомодным и скучным... В квартиру (как ни старалась, но Пфафф не могла назвать это место своим новым домом) Кристен вернулась уже глубоким вечером. С несколькими долларами в кармане, пустым желудком, абсолютно расстроенная от открывшейся внезапно реальности, без друзей и знакомых, совсем одна в абсолютно чужом и непонятном городе. Не включая свет в квартире, Кристен еле волоча ноги прошла в спальню и, не раздеваясь, рухнула на так и неразобранную кровать, зарываясь лицом в подушку. А может плюнуть на все это? Может послать к чертям собачьим и эту группу, и этот город, и все эти призрачные возможности? Просто взять и уйти... Словно в такт мыслям, раздался телефонный звонок. Подняв трубку, девушка без энтузиазма произнесла: - Да... - Родная моя! - послышался в на другом конце провода женский голос с радостно-грустными нотками, - как ты там, моя девочка? Мы прямо не знаем, куда себя деть от беспокойства. Все мое сердце изболелось, - Пфафф молча слушала голос матери, даже не вникая в ее слова. Просто слушала. Это было необходимо, чтобы привести свои мысли в порядок, прояснить для себя все, получить новый заряд сил. - Кристен? Кристен, дорогая, ты меня слышишь?! - испуганно залепетала женщина. Ее голос сейчас был не то, что бы на другом конце провода, но и в другом городе, в совершенно другом штате, в совершенно противоположной стороне Северной Америки. Это было просто невыносимо далеко. Невыносимо... - Да, мама, я слышу, - хрипло ответила девушка, слегка улыбнувшись, представляя летний вечер, когда по всему дому распространяется дивный запах выпечки, что приготовила ее мать. Вот под уже опустившимися сумерками она возвращается домой с репетиции, вдыхая волшебный вечерний аромат. Скоро у порога она увидит младшего брата, возможно, завяжется шутливая перебранка. Это ведь ее дом. В горле застрял комок. - Что с твоим голосом? Мне это не нравится, Кристен Пфафф, у тебя все хорошо? Ты помнишь, что я тебе говорила перед отъездом?! Словно целое ведро ледяной воды разом упала на черноволосую голову Кристен. Конечно, она помнит - "при первых же неудобствах возвращаться домой". Но также она помнит и то, что говорил ее отец: "Никогда не сдавайся, за тьмой всегда скрывается свет. Его только нужно разглядеть и найти." Подумать только, она в Сиэтле лишь второй день, а уже подумывает, чтобы уйти с этого поля боя. Конечно, город принял ее достаточно неожиданно, все оказалось совершенно не так, как она себе представляла, но это случилось. И это поле боя, оно стало и ее полем. Нельзя сдаваться, нет, она не падет перед этим жалким городом, как бы он ее не пытался извести. Она найдет этот свет и будет держаться рядом с ним. За тучами всегда существует радуга, и Кристен ни за что не сдастся, не уедет с этим позорным поражением, она уже приняла этот вызов. Нельзя сдаваться. - У меня все потрясающе! Тут очень красиво, - девушка повернула голову вбок, на окно, из которого виднелся город. "Ладно, давай сыграем," - мысленно произнесла она, уверенно улыбнувшись одним краем рта. - Ох, ну и слава Господу, что это так! Мы так скучаем! - Я тоже. Очень, но все только началось, - бодро произнесла Пфафф. - Как подумаю! Надеюсь, что все это хорошо закончится. - Все только начинается, мам, только начинается... На темно-фиолетовом куполе неба заняла свое место круглоликая луна, сияя в своем немом очаровании, окруженная свитой из россыпи ярких звезд. Сиэтл постепенно зажигался все новыми огнями вывесок на магазинах, горящими окошками в домах, светящимися точка передвигающихся машин, которых становилось все меньше на дорогах. Город отдыхал, отдавался во власть сна, зная, что завтра наступит совершенно новый и непохожий ни на какой другой день с совершенно новыми и уникальными событиями в жизни каждого человека. Завра снова наступит утро, окрасив темное небо в светлые тона, подарив свет солнца всему живому... И черта с два Кристен Мари Пфафф сдастся!