Life through Hole

"It hurts when you have to press that dull little thing That you're only supposed to use once and then discard Where do you put it? In the garbage can, my honest friend My shyness, pet her flow She's only been five months late, even though we haven't had sex for a week" - Nirvana - "Gallons of rubbing alcohol flow through the strip" Ничто, кроме мелодичного пения птиц, не нарушало мягкую тишину одного февральского дня. В воздухе уже чувствовался необъяснимо приятный и манящий запах скорой весны, что рассеивался в воздухе, пропитывая его собой. От крепкой зимней спячки постепенно отходили разнообразные насекомые, типа сонных мух, которые, будто пьяные водители на бульваре Сансэт, медленно паря в воздухе, петляли туда-сюда. К полудню небо окрасилось в синеватые тона, что возвещало о собирающемся дожде. Ветер становился сильнее и терял свое тепло, срывая с деревьев только появившиеся листья, поднимая их вихрь на большое расстояние от земли. - Да! - в гараже на участке, который, по слухам, принадлежал семейству Кобейнов, раздался оглушительный рев гитар и раскатистый звук, вступивших барабанов. Стены небольшого домика буквально сотрясались от шума изнутри. Вот оглушительное вступление притихло, уступая место более медленным партиям лишь некоторых инструментов. Сосредоточенно ударяя по струнам бас-гитары правой рукой, Кристен переводила взгляд с грифа на стоящую впереди Кортни, что двумя руками взяла микрофон и, прижимаясь к нему ярко-красными губами, начала петь. Эта репетиция была уже не первой, но по спине Крис все также бегали мурашки из-за этого нового ощущения работы с другими людьми и сотворения другой музыки, отличной от музыки Janitor Joe. Воспоминания о первой группе, ставшей для нее семьей, заставляли чувствовать себя виноватой и, чтобы заглушить это чувство, девушка еще яростнее и с еще большей самоотдачей дергала струны, заслуживая одобрение со стороны Кортни Лав. Первая репетиция, как и ожидалось, прошла в квартире Кристен, которую та в течении дня методично расширяла, раздвигая мебель и прочий хлам в стороны, а то и вовсе убирая с глаз долой. Эта же репетиция стала и последней в квартире номер семнадцать по адресу University District. Разъяренные до предела постоянными воплями, стуком и ревом, соседи в не очень терпеливой и вежливой манере намекнули хозяйке квартиры, что сходки со своими наркоманами ей нужно проводить где-нибудь подальше. Но наркоманам было глубоко наплевать и на соседей, и на прочих личностей, мешающих "творческому процессу". Соседи решили не уступать. В последний раз на переговоры с ними добровольно или, как еще можно сказать, не терпя никаких возражений, вышла миссис Лав. История умалчивает о всех деталях, но больше соседи не приходили. Лишь последний раз, когда Кристен осталась дома одна, они непрозрачно намекнули, что если так будет продолжаться и дальше, то силы правосудия, а именно полиции города Сиэтл, им помогут. Не смотря на очевидные препятствия и помехи, репетиция принесла свои плоды. Вопреки всем своим страхам, Кристен удивительно легко влилась в коллектив, еще больше поражая участников его своей игрой. Случилась также одна любопытная деталь, которая несколько помогла и расположила саму Кортни к новой басистке. Стоило Лав войти в квартиру, как Пфафф, сама такого от себя не ожидая, под каким-то порывом чувств заключила женщину в свои объятья. Фронтмен группы, как и Патти с Эриком слегка опешили от такого порыва, но на вопрос в чем дело, Кристен ответила только, что Кортни, по ее мнению, очень сильная и смелая женщина, которая все выдержит. Для всем, кроме самой Крис, такой жест был удивителен. Сама же девушка пыталась таким образом выразить свою поддержку "несчастной жене больного на голову наркомана". Естественно, последнее сказано не было. В тот день Кристен удалось ознакомится с уже довольно-таки приличным репертуаром Hole с прошлого альбома, а также выучить басовые партии некоторых песен с него. Во второй раз группа не рискнула поводить репетицию, окруженная со всех сторон разъяренными соседями, поэтому Кортни радушно предложила всем прошествовать в гараж. Стоит ли говорить, что Кристен одолевало дикое волнение и даже отвращение к этому дому, ибо воспоминания о том вечере хоть и потеряли свой жуткий смысл, но не забылись. Помогая остальным затаскивать инструменты в гараж, откуда заранее была выкачена во двор машина, девушка то и дело бросала настороженные взгляды в сторону кирпичного строения, но оттуда не доносилось ни звука... Кортни с довольной улыбкой повернулась, обращаясь лицом к играющей группе. Ее взгляд скользил по всем участникам, а на губах расползалась удовлетворенная увиденным улыбка. Кристен усмехнулась, когда ее глаза встретились с глазами Лав. Бледные пальцы быстро зажимали струны, а сама Пфафф закусывала губу, потряхивая растрепавшейся в конец черной шевелюрой. Сейчас она была в своей привычной среде, чувствуя себя, словно рыба в воде, не обращая внимания на смену окружающей обстановки и людей. Лишь полное единение с инструментом и музыкой, которую он воспроизводил. Это рождало какое-то странное чувство радости и легкости, которое Кристен сравнивала с появлением юрких солнечных зайчиков прямо под кожей. За спиной звучали тяжелые удары Патти, а с боку... а с боку чувствовались взгляды Эрика, которые Кристен старалась не замечать. У самой басистки еще не было случая нормально поговорить с этим мужчиной и во всем разобраться, но со временем ей стало казаться, что он в общем и целом очень неплохой и музыкант, и, возможно, собеседник. По крайней мере, так казалось, глядя на его отношение к Кортни. Лав крикнула в микрофон, и в песне вступило оглушительно звучащее соло, которое, казалось, своим грохотом отражалось даже в груди. Пфафф, слегка просев в коленях, наклонилась к гитаре, увлеченно наигрывая на струнах мелодию соло, что постепенно становилась все громче, если такое вообще было возможно. Вдруг в полутемном помещении появилась полоска света со стороны входа. Крис удивленно подняла голову, продолжая, тем не менее, играть. Темная фигура, прошмыгнувшая в помещение гаража, при более внимательном рассмотрении оказалась, к ужасу Кристен, Куртом. Басистка в удивлении переглянулась с Эрландсоном, который тоже заметил вошедшего. Кобейн, тем временем, с совершенно непринужденным видом, как будто тут, среди этого адского шума и грохота, не играет группа из четырех человек, прошел к стене, где стоял шкаф с разнообразными инструментами, и щелкнул выключателем. Помещение потонуло в слабом, но, тем не менее, свету. Кортни, не смотря ни на мужа, ни на недоумение всех участников группы, продолжала петь, вынуждая остальных все также играть. Курт равнодушно пожал плечами, а затем быстро прошел к стоящим в углу усилителям и выдернул сначала один шнур - от гитары Эрика, затем второй - от гитары Кристен, а затем, в повисшем недоумении и тишине, присел на один из усилителей, положив сцепленные в замок ладони на колени и выжидательно глядя на собравшихся. Кристен, не заметив сперва манипуляции Кобейна, озадаченная, попыталась, склонившись над гитарным корпусом, извлечь хоть звук, но, поняв, что ее попытки бесплодны, также, как и все участники группы воззрилась на засевшего на усилителе Курта. - Какого черта?! - взвилась Кортни, испепеляя мужа взглядом. Кристен с удивлением отметила, что, глядя на этого человека, она больше не чувствует рвотных позывов от его непроходимой жестокости, только какое-то странное смешение чувств притупленного отвращения, равнодушия и в то же время настороженности его присутствием. За прошедшую неделю музыкант успел несколько измениться внешне. Волосы, уже почти полностью посветлевшие, сильно отросли и доходили до плеч, а из все тех же неестественно-голубых глаз исчезло то маниакальное выражение. - Я еле уложил нашего ребенка спать, - тем временем, заговорил Курт, не торопясь проговаривая каждое слово и не спуская суженых глаз с Кортни, - но теперь она проснулась и плачет из-за ваших адовых воплей. - Ах, - Лав закатила глаза, выдыхая, - мы репетируем, чтоб ты знал. - Так делайте это где-нибудь подальше от людей. - Послушай меня, - процедила Кортни, подходя в плотную к сидящему парню, - я не влезаю в дела твоей группы и т... - Что-что? Я, наверное, не расслышал, - казалось, Кобейн от души забавлялся, - ты не делаешь что? Кристен, следуя примеру Эрика и Патти, сняла бас-гитару и отошла к стенке вместе с остальными участниками, которые тут же сели на пол, выражая позами, что им всем предстоит крайне долгий и эмоциональный спектакль. - Почему я ничего тебе не говорю в таких случаях?! - Не знаю, может, потому что таких случаев нет? - Я пытаюсь добыть деньги в семью, почему ты совершенно не замечаешь мой труд?! - Кортни все больше распалялась из-за совершенно спокойной и невозмутимой реакции супруга на ее слова. - А почему ты не замечаешь, что у нас есть ребенок, которому нужно хорошо спать? По-твоему, ты мало вреда ему нанесла еще до рождения? - последние слова прозвучали, словно пощечина. В повисшей в комнате звенящей тишине никто не смел сказать ни слова. Кристен перевела шокированный взгляд с Кобейна на Кортни и, хотя она не могла видеть ее лица, но что-то подсказывало, что эти слова задели ее очень сильно. Курт тут же стушевался, поняв, что ляпнул. - Прости, - тихо, но слышимо произнес он, а затем, переводя взгляд уже на всех остальных, добавил, - но если вы не закончите эту какофонию, то я не знаю, что делать. - Мы работаем! - прикрикнула Кортни. - Я знаю, но раньше таких сложностей не возникало. Где вы до этого репетировали? - снова обратился музыкант ко всей группе. Кристен оглянулась и вдруг поняла, что все смотрят на нее. - А... у меня, - наконец ответила девушка, бесстрашно и даже несколько нагловато глядя прямо в глаза Курту. Тот выдержал ее взгляд пару мгновений, видимо, читая его и заодно припоминая события, коими такая реакция могла быть вызвана. - И в чем проблема? Репетируйте у Кристен. Пфафф тут же, услышав свое имя, метнула недобрый взгляд в сторону музыканта. - Ее соседи реагируют на нашу музыку также, как ты, - буркнула Лав и пошла к выходу, на последок все же, обернувшись, - на сегодня все. Эрик, собери, пожалуйста инструменты, а вы, - женщина глянула на Патти и Кристен, - со мной в дом, - прежде чем окончательно уйти, она метнула в сторону супруга яростный взгляд и вышла. Оставшиеся в гараже Патти и Кристен переглянулись и прошли следом за Кортни, столкнувшись в проходе с Кобейном, который пропустил их, отойдя назад. Стоило Патти выйти из гаража, как Крис тут же выбежала вслед за ней, стараясь не пересекаться с Куртом ни коим образом. В дом, не считая Эрика, что собирал инструменты, они вошли втроем, пока Шемель о чем-то разговаривала с Кобейном, Кристен старалась держаться подальше от него, но поближе к барабанщице. - Патти, - девушка, войдя в дом, подняла голову, реагируя на зов Кортни, - пойдем со мной, - Лав снова задержала взгляд на супруге и, дождавшись барабанщицы, поднялась вместе с ней наверх. Кристен тоскливо смотрела вслед исчезающим на верхнем этаже женщинам. Раздался громкий звук закрывшейся двери, заставивший Пфафф слегка вздрогнуть. Несколько мгновений девушка не сдвигалась с места, как примерзшая к полу, боковым зрением, видя, что единственный оставшийся рядом с ней человек находится в такой же позе. Наконец, по средством прислушивания к звукам, которых в абсолютной тишине попросту не было, Крис поняла, что они опять остались одни. "Черт!" Сколько же судьба будет сталкивать их снова и снова, проверяя на прочность нервы... Подняв глаза от пола, девушка встретилась взглядом с точно такими же растерянными глазами парня напротив. Музыкант пару раз моргнул, будто просыпаясь ото сна, а затем, тряхнув лохматой головой, быстро начал удаляться в кухню, которая, по иронии судьбы, была всего в паре-тройке метров от прихожей и не отделялась от нее ни дверью, ни стеной. Кристен неловко кашлянула, отходя к стене. Прислонившись спиной к ее прохладной поверхности, девушка глубоко вдохнула, наблюдая как светловолосый музыкант копошится на кухне. Пфафф подняла глаза к потолку, оглядывая помещение снизу до верху. Со второго этажа послышались приглушенные женские голоса, но, в прочем, они тут же утихли. - Кофе? - Кристен обернулась на голос с кухни. Кобейн, замерев в полуобороте рядом с плитой и чайником на ней, вопросительно смотрел на девушку. Решив, что лучший ответ в такой ситуации, когда она не совсем поняла вопроса, будет положительным, Пфафф неловко кивнула: - Да, спасибо, - сама не зная с чего вдруг, ответила Кристен. Курт на пару секунд задержал на девушке свой взгляд, но тут же отвернулся. Выдохнув в сторону, басистка медленно прошла в кухню, стараясь не привлекать внимания, присела за узкий продолговатый стол и, выдвинув плечи слегка вперед, подставила руку под подбородок. Пфафф находилась в весьма выгодном для себя положении, так как она прекрасно могла видеть Курта, а он ее, если только под светлыми прядями не имелось еще одной пары голубых глаз, не мог. Конечно, сейчас было нельзя не отметить то, что он вел себя несколько иначе. Но от избытка столь противоречивой информации об одном человеке всего за пару недель готова была взорваться голова. Все это совершенно точно не сходилось. То он любезничает с ней и просит называть на "ты", то строит из себя черт знает кого, то еще что-либо... Девушка с трудом удержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу, лишь бы выбить всю эту чушь из головы. Вдруг на столешницу перед ней с тихим стуком приземлилась чашка с темной жидкостью внутри. Кристен подняла глаза на подошедшего парня, что смотрел куда-то вниз. - Благодарю... - Ты уже говорила, - тихо усмехнулся он и отошел на пару метров от стола к светло-желтой стене, к которой прислонился спиной, как сама Кристен несколькими минутами ранее. Девушка, чувствуя на себе внимательный взгляд, приподняла чашку. Горячий пар коснулся кожи на лице, но пить Кристен не торопилась, будто выжидая какого-то момента, который все не наступал. Она быстро взглянула на замершего у стены музыканта, который так и не сводил взгляда пронзительных голубых глаз с нее. Про себя Пфафф подумала, что у этого человека очень необычные глаза, но тут же одернула себя, вспомнив каким бешенным и маниакальным огнем они горели как-то раз. Странно было подумать, что именно этот парень в весьма наглой форме втирал ей про ничтожность человека и свое желание скорейшей смерти для всего человеческого рода. Поднеся чашку к губам, Кристен сделала маленький глоток и тут же оставила ее обратно на стол. Горячая, густая жидкость пролетела по глотке в желудок, заставляя ощущать жар внутри него. Прижав сложенные на столе руки близко к себе, Пфафф продолжала смотреть в столешницу. Она снова подняв глаза на музыканта у стены. Курт стоял все в той же позе, перехватив одной рукой другую за предплечье, и глядел на девушку. Как ни старалась, Кристен не могла прочитать этого взгляда, но глаз не отводила, желая положить уже этому конец. Они оба прекрасно помнили о том, что произошло на крыше тем февральским вечером. Пфафф отчетливо помнила все слова, произнесенные его сиплым голосом, все взгляды, брошенные в ее сторону, а также отлично знала, что тогда чувствовала и какой степени отвращение к этому человеку у нее проснулось в тот день. Сейчас вся эта жуткая ненависть к нему притупилась, сменилась лишь неприязненным отношением, да и элементарным желанием просто не сталкиваться с ним, что пока удавалось с трудом. Единственное, что было до сих пор не понятно, так это мотивы молодого музыканта и его собственное отношение к такой реакции Кристен. Хотя, возможно, он и думать не думал о какой-то там девчонке, новой басистки в группе его жены, которая, если верить его собственным словам, переданным Кортни, долго на своем месте не задержится. Какое-то странное, почти детское, желание доказать, что она стоит гораздо большего, чем кажется и ей самой в том числе, вдруг снова зашевелилось в душе Крис, это, казалось бы, давно забытое желание доказать, что она не пустое место... Только сейчас поняв, что она снова опустила взгляд и теперь, уже довольно долгое время, не видя, смотрит на слегка выступающие вены на худых бледных руках музыканта, Кристен снова глядит в его глаза. В отличие от позы, эмоции в глазах Кобейна меняются со страшной силой и совершенно непонятно, что руководит такими сменами, и что они вообще означают. Он лишь слегка нахмурил брови, будто что-то решая для себя, но разгадка этого решения не появилась в ярко-голубых глазах. "Все верно, просто лед," - пронеслось в голове Пфафф. Вот тебе и кумир миллионов - просто мальчишка, которому и в глаз, и в сердце попал осколок дьявольского зеркала*. Только вот, каким же образом он туда попал? Многие люди называли этого человека этаким мучеником, который страдает изо дня в день не понятно из-за чего. Вся эта душераздирающая история казалась Кристен просто необыкновенно сильно раздутой чушью. Глупый образ, глупый и беспомощный. А может, вовсе и не образ? А просто приукрашенная капризность, эгоистичность и мелочность? "Лед не может быть теплым, ведь так? - думала Кристен, разглядывая с большого расстояния глаза Курта, - если лед теплый, то это уже вовсе не лед. Он растает и исчезнет." Может, поэтому этот человек и был таким, просто боялся получить или отдать тепло, которого у него нет? Боялся исчезнуть, убить тот желанный миллионной толпой образ? Казалось, Кристен была как никогда близка к разгадке какой-либо головоломки. Но тогда почему ко всем, кроме нее одной, Курт относился с уважением или даже дружески? И снова этот недостающий паззл, не позволяющий увидеть всю картинку целиком... - Сколько ты уже в Сиэтле? - вдруг спросил Курт, по-прежнему не сводя глаз с Кристен. Только сейчас она заметила, что в его взгляде появилось что-то еще. Что-то типа... недоверия? Какое-то опасение и подозрение. Что за бред? Это он-то ее должен подозревать в чем-то? Может, в голову легендарного музыканта закралась мысль, что Кристен собралась украсть его ребенка и сварить в кипящем масле? - Около двух недель. - И как тебе город? - со скрытой усмешкой поинтересовался Курт, складывая руки на груди, будто он только что прошел какой-то барьер и теперь мог вздохнуть спокойно. - Я еще не успела увидеть его весь, - ответила Кристен, тоже выдыхая, а затем добавила гораздо более тише, - но того, что уже видела хватило... - М-м-м, - протянул Курт, слегка прищурившись. Странная, конечно, тема для разговора, но она хотя бы избавляет от надобности глядеть прямо в физиономии друг другу, думая каждый о своем. Снова повисла тишина. За окном раздался раскатистый, будто отдающийся эхом от тяжелых туч, звук грома. На улице начало стремительно темнеть из-за массивных свинцовых туч, расползшихся по всему небу. - А что там за история с соседями? - снова спросил Курт. Кристен подняла на него глаза, не понимая зачем он вообще все это говорит. С таких вот вопросов, самых глупых и ненужных, на первый взгляд, и начинаются разнообразные недомолвки и прочие предубеждения... - Ну, этажом ниже живут пожилые люди, из-за шума они не могут заснуть, - начала объяснять Кристен, вспоминая двоих мужчин - одного старого, а другого моложе, который пришел просто за компанию и выливал основные претензии. - М-м-м, - снова протянул Курт, потерев чуть колючий подбородок, - быть может, им заплатить? - от этих слов в Кристен буквально что-то прорвало. - Да будет вам известно, мистер Кобейн, что далеко не все можно решить с помощью ваших денег! - высказав это, девушка шумно выдохнула, чувствуя себя куда легче, когда высказала ему хотя бы малую часть того, что думала. Брови Курта недоверчиво взлетели вверх. - Я уже говорил тебе насчет "мистера Кобейна" и "вы"? Пфафф кивнула. "Курт, ну и имечко..." - подумала Кристен, а ей самой вдруг стало очень смешно. Мысленно она представила Кобейна в форме немецких солдат. "Немец..." Особенно после тех слов на крыше все это смотрелось очень органично. - Кстати, Крис, где ты живешь? - услышав свое имя, девушка посмотрела на музыканта. А она-то думала, что называть друг друга по именам это какое-то негласное табу. - На University District. - Хорошее место, - с притворным одобрением закивал Курт, - и как, нравится? - Не жалуюсь, - сквозь зубы прошипела Пфафф, думая, что он решил ее вывести своими глупыми вопросами. Что ж, пока ему это с отличием удается... - Я слышал, что там живут одни наркоманы и прочие отморозки, - как бы между прочим, краем глаза наблюдая за реакцией девушки, заметил он. - Ох, один потерялся, - прошипела Кристен себе под нос. - Что? - Ничего. Мне хорошо там. Кобейн подошел к противоположному Кристен краю стола и присел перед ней на стул, подперев щеку рукой. Пфафф слегка отодвинулась от стола, удивленная такими странными действиями, особенно в контексте предыдущих дней, включая этот. Ее вообще немного удивляли его внезапные жесты, слишком близкие и откровенные для посторонних людей. А может, он опять пытается каким-то образом запугать ее? Во всяком случае, кто-то видимо забыл, что говорил своей жене о человеке, сидящим в данный момент перед ним. - Охотно верится, - с сарказмом сказал Курт, все также глядя на Крис уже с такого близкого расстояния. Тут он вдруг наклонился и почти полностью, не считая спины скрылся под столом. Не успела Кристен подумать, что Кобейн окончательно чокнулся, поэтому и полез под стол, как он сам появился снова и положил на столешницу между ними какую-то толстую газету. Пфафф непонимающе оглядела ее. - Поверь мне на слово, - начал он, доверительно склонившись над столом, - в том районе делать абсолютно нечего, если ты, конечно, не ищешь собутыльников или неприятностей на... свою голову. - И что дальше? - Дальше? - Курт поднял стул и обошел вместе с ним вокруг стола, присаживаясь рядом с Кристен, - а дальше вот что: в этой газете полно объявлений, в которых владельцы слезно умоляют купить их квартиру ну или хотя бы снять ее. Ход моих мыслей понятен? - Не совсем, - возразила Кристен, - я не понимаю, зачем все это нужно. - Ох, - музыкант закатил глаза, обращаясь, по видимому к всевышнему, - до чего же упертая... Ладно, не хочешь озаботиться своим проживанием, озаботься здоровьем Бин. Глаза Пфафф в удивлении расширились. После всего этого она должна озаботится здоровьем его дочери? Такой откровенной наглости девушка даже ожидать не могла. - Послушайте, а вам не кажется, что это уже слишком? - Нет, - после небольшой паузы раздумий ответил музыкант. Кристен даже рот от этого приоткрыла. - Вообще, я серьезно. Даже не из-за Фрэнс, но там отвратительные условия, а начнется летний сезон, драть будут еще больше, - Пфафф не успевала даже за ходом его мыслей, которые совершенно хаотичным образом петляли от дочери к ее собственной жизни и обратно, будто бы следы пытался запутать. "Вот лиса..." - К тому же, это очень далеко от центра, - заключил Курт. - Я не ловлю кайф от шума проезжей части. - Не сомневаюсь, - усмехнулся Курт и уткнулся в разворот с объявлениями. На самом деле, Кристен подумывала иногда, чтобы переехать, ибо условия жизни в том милом сердцам людей району были действительно несколько ниже среднего. И дело далеко не в каком-либо удобстве или же красоте строения, где басистка проживала, но в весьма непривлекательном соседстве с местными забулдыгами. Но все же соглашаться вот так сразу в планы Крис не входило. Найти квартиру если будет нужно она может и сама, а вот в чьих-то, особенно Кобейновских, подачках она не нуждается. - Кхм, может, поучаствуешь? - произнес слегка насмешливый голос, вырвавший Кристен из раздумий. Девушка слегка смутилась и взглянула на пестрящую объявлениями страницу газеты. С лестнице со второго этажа послышались шаги. - Кортни сказала, что нам надо расходиться, - произнесла Патти, скрывшись в прихожей, где стала натягивать на себя куртку, - насчет следующей репетиции она позвонит. Услышав это, Кристен тут же вскочила с места, будто утопающий схватившийся за круг. Курт удивленно обернулся. - Мне пора, - быстро ответила Кристен. - Ладно, только напиши мне свой номер, - не вставая, попросил Курт. - Зачем? - У меня есть друг, который может помочь с квартирой. - И что? - все еще с настороженностью спросила Пфафф. - Я бы позвонил тебе, когда узнал что-нибудь, - медленно произнес Курт, уловив подозревающую интонацию в голосе девушки. - Ам, - Пфафф обернулась на барабанщицу, которая с интересом наблюдала эту сцену, стоя в прихожей, - у Кортни есть мой номер, - быстро выкрутилась Кристен, обращаясь к Курту, а затем ушла в прихожую за Патти, которая со смехом в глазах глядела то а Кристен, то на Кобейна, который с каким-то странным выражением в слегка суженых глазах смотрел ей вслед... На улице уже начинался ливень, когда девушки вышли из дома четы Кобейнов на улицу. Тяжелые капли барабанили по крышам помпезных домов, скатывались на темно-зеленые листья, утопали в траве. Идя за Патти и наконец нашедшимся Эриком, пропадавшим черт знает где, Кристен размышляла над этой странной встречей и разговором, из которого она, все же решившись, уловила одну важную деталь. Нужно что-то менять, а начать будет лучше всего с места жительства...