Life through Hole

"He wants to die in a lake in Geneva The mountains can cover the shape of his nose He wants to die where nobody can see him But the beauty of his death will carry on so I don't believe him" Laura Marling - My Manic and I. Утро со скрывающимся за тяжелыми серыми облаками солнцем уже успело наступить в хмуром Сиэтле. Из-за отсутствия солнечного света город делался больше похожим на вечно туманный Лондон, а возвышающаяся над ним Спейс-Нидл представляла собой американское подобие Биг Бена. Стремительно перемещаясь из одной комнаты в другую, Кристен собирала с полок и шкафов свои вещи, а затем, не глядя, бросала их в открытые сумки на полу, у двери. После вчерашнего вечера в душе девушке появилось такое сильное отвращение ко всей этой квартире, дому, людям, живущим в городе. Всю ночь, когда первый ужас от увиденного в квартире Кроули прошел, Пфафф без сна ворочалась в кровати, чувствуя, как одеяло и простыня неприятно прилипают к телу. За стеной были слышны душераздирающие женские рыдания. Как ни хотела, Крис не могла абстрагироваться ни от своих мыслей, ни от звуков за стеной, ни от картинки утопающей в крови Джейн. Она лишь, прижимая к ушам подушку, невидящим взглядом глядела в окно на дым, поднимающийся из труб вдалеке. Иногда она и сама срывалась, не удерживая рыданий, которые без единого звука вырывались из ее груди, заставляя тело дрожать. Морщась от этого странного тянущего чувства пустоты где-то внутри, Кристен сжимала пальцами голову, зарываясь в волосы, чувствуя, что уже не может больше плакать, что глаза жутко режет, но остановиться она не могла. Так девушка и пролежала до раннего утра, когда только начала заниматься заря, распространяя слабое чуть розоватое свечение с востока. А за стеной, буквально в метре от нее, в похожем состоянии находилась мать Джейн, с каждой слезой терявшая последние силы. Говорят, общее горе объединяет людей, но, видимо, это суждение верно только, когда эти люди сами того хотят. Уже без сил и желания когда-либо вставать и делать хоть что-либо Кристен с безучастным выражением лица все также глядела в окно, не видя там абсолютно ничего. Глаза с трудом открывались и также медленно закрывались, причиняя дискомфорт. Абсолютно пропало желание встречаться с людьми, слышать хоть что-то, играть с новой группой. Все это отчего-то стало казаться таким наигранным, ненастоящим, что тошнило только от одного воспоминания о всех людях, каких она видела в своей жизни. А Джейн этого не выдержала. Не смогла больше жить в этом болоте из равнодушия и притворства. И вот еще одной светлой душой на Земле стало меньше, а сколько таких умирает каждый день... "Ты дол­го не про­живешь" А может, Джейн права? Может, через некоторое время Кристен и сама либо сойдет с ума, либо уедет, плюнув на все, либо перережет себе глотку. Именно за этими мрачными размышлениями в голову басистки пришла мысль, что больше оставаться в этой квартире, в этом доме не только не имеет смысла, но и просто невозможно. Как жить с этой мыслью, что за стеной было совершенно чудовищное самоубийство. Не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, Крис набрала номер дома Кобейнов, вспомнив слова Курта. Сонный и совершенно ничего не понимающий голос отозвался на другом конце провода и, после расторопных и не особенно внятных объяснений, до его обладателя дошло, что от него требуется. После очередной порции подколок Кобейн согласился... Скомкав оставшиеся вещи и закинув их в сумку, Кристен застегнула ее и, резко выдохнув, плюхнулась на кое-как убранную кровать, обхватив болящую голову руками, и уставилась в пол, в сущности ни о чем не думая. Хозяину дома на Капитолийском Холме она уже позвонила и сообщила о своем скоропостижном переезде, безмерно обрадовав того. Теперь ей было совершенно нечем отвлечь себя, чтобы снова не впасть в то состояние, в котором она пребывала до решения уехать из этого района. В голову начали лезть навязчивые образы прошлых дней, когда Крис только познакомилась с Джейн Кроули. Образ ее, сидящей на коленях на полу, заплаканной и отчаявшейся. Кристен крепко зажмурилась, чувствуя, что глаза снова начинает щипать. Почему она так ничего и не сделала, чтобы помочь Джейн? Она могла как-то глубже вникнуть в ее ситуацию, могла поговорить с ее родителями, могла хотя бы элементарно навещать ее за те три дня. Что Джейн дал тот день? Она смогла высказаться, но это и все. Это не могло помочь. Но нет, Крис была слишком увлечена новой группой, чтобы вспоминать о несчастной соседке. Это чувство вины грызло изнутри, причиняя ужас и раскаяние, ведь, по мнению Крситен, она была чуть ли не больше всех виновна в смерти златовласой девушки. Проведя руками по лицу, Пфафф глубоко вдохнула и, спустя пару мгновений, быстро выдохнула, будто вынырнув на поверхность из-под толщи воды. Нет, расслабляться нельзя, иначе можно просто чокнуться... Девушка быстро подскочила и подошла к окну. Двор был пуст. Закусив губу, Крис принялась нетерпеливо стучать пальцами по деревянному подоконнику, даже не замечая громкого звука от этого движения. - Черт! - выругалась Кристен и ударила кулаком по подоконнику, но тут отдернула руку из-за боли от удара. В который раз тяжело выдохнув, девушка прислонилась спиной к стене и сползла на пол, обняв колени руками. Некоторое время она развлекала себя тем, что играла в "день и ночь" - медленно открывала и закрывала глаза, пока взгляд не остановился на висящем на стене горшке с какими-то ярко-розовыми цветами. Не долго думая, Крис, не сводя глаз со здоровых цветов, поднялась и взяла на кухне нож. Чуть приподнявшись девушка легко перерезала цветы с длинных вьющихся ножек, оставив лишь один. Найдя в своей сумке ленту синюю ленту, которой она подвязывала волосы, Кристен перевязала четыре цветка посередине тонких ножек, сделав бантик. С улицы послышался автомобильный гудок. Подбежав к окну, девушка увидела серый Вольво, снова остановившийся у соседнего дома. Закинув сумки на плечи, Пфафф, как ошпаренная вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью. Закрыв ее, она положила ключи под половик и прикрепила на ручку записку, которая гласила: "Я выселяюсь, не стала дожидаться. Ключ под половиком, приятных Вам дней." Остановившись у двери соседской квартиры, Крис сглотнула, опустив глаза, после чего, справившись с эмоциями, присела на корточки и положила под дверь четыре розовых цветка, перевязанных синей лентой... Быстро спустившись на первый этаж, Кристен толкнула железную дверь, что протяжно проскрипев открылась, впуская в темный подъезд хоть немного света. Не медля ни секунды, девушка помчалась к стоящей у соседнего дома машине, рядом с которой уже стоял, докуривая сигарету, Кобейн абсолютно взъерошенный и, судя по лицу, совершенно не выспавшийся. - А вот и ты, Белоснежка, - с вялым ехидством произнес Курт, покосившись на Крис, что, только пойдя к машине, слету закинула пару сумок в уже распахнутый багажник и уперлась в него руками, пытаясь отдышаться, будто после долгой пробежки. - Мой тебе совет, - поучительно глядя на девушку, он затушил сигарету о подошву кеда, - бросай курить и начинай бегать по утрам - умрешь здоровой. - Замолчи, - после его упоминания о смерти Пфафф зажмурилась, пытаясь стереть из памяти образ мертвой девушки. - Есть сэр! - отчеканил Курт, вытянувшись и приложив руку к голове. Кристен закатила глаза и направилась к началу машины, где, открыв дверь, устроилась на месте рядом с водителем.

***

- Можно узнать, что стало причиной такого неожиданного решения? - поинтересовался Кобейн, когда ненавистный для Кристен University District остался далеко позади. В этот раз Крис не смотрела ни на самого Кобейна, ни на то, как он водит. Подтянув колени к груди и подперев щеку рукой, Пфафф с озабоченным выражением на лице, из-за которого между бровями залегла небольшая складка, смотрела в окно на проносящиеся унылые улицы, стараясь держать себя в руках. - Ничего, - последовал тихий ответ. Курт метнул кроткий взгляд на притихшую девушку, но ничего не ответил. Кристен же, полностью отвернувшись к окну так, чтобы музыкант не мог видеть ее лица, старалась успокоиться, но жуткие образы, приправленные ее виной в произошедшем, все лезли в голову, не давая успокоиться. Незаметно, басистка прижала рот кулаком и крепко зажмурилась, держа подступающие слезы в себе. Еще не хватало проявить слабость перед этим человеком. В наступившей из-за закрытых глаз темноте начал понемногу формироваться очень четкий и ясный образ холодной гостиной со светло-голубыми стенами, на которых ярко выделялись алые смазанные пятна. Пфафф сильнее стиснула зубы и открыла глаза, стараясь сморгнуть с них какую-то прозрачную пелену. Мужчина-водитель, ехавший справа, удивленно уставился на девушку, а та, не обращая на него внимания, глядела вдаль, пытаясь справиться с так не вовремя подошедшим состоянием. Перед мысленным взором Крис снова и снова вставали заплаканные зеленые глаза Джейн, ее рыдающая убитая горем мать, мерзкий полицейский, равнодушно говоривший, ее собственное бездействие - все это снова возвращало ее в вечер и ночь вчерашнего дня, когда она почти что сходила с ума от ужаса и горя, так внезапно произошедшего. - Что с тобой? - слегка нахмурив брови, озадаченный таким поведением попутчицы, спросил Курт, когда машина остановилась на светофоре. Кристен, не поворачиваясь, замотала головой, прикрывая рот ладонью. - Ничего... - Мне так не кажется. Если нужно выговориться, давай. - Точно не тебе, - процедила Кристен, стараясь не показывать дрожь в голосе. Выговориться действительно бы не помешало, иначе это во что-то выльется, но, как на зло, единственным человеком, который присутствовал рядом, оказался, черт его подери, Кобейн. Не самый подходящий кандидат, но, похоже, единственный... Крис упрямо сжала зубы, намереваясь молчать до конца поездки. - Знаешь, иногда гораздо легче открыться врагу, чем старому другу, - Крис загнанно покосилась на парня, неотрывно глядящего на дорогу. Странно, что это философское суждение было произнесено даже без усмешки, которой сопровождалась, казалось, каждая якобы серьезная реплика. Когда же он перестанет морочить ей голову своими превращениями?.. Шумный, но все такой же унылый центр города остался позади. Теперь практически пустынная дорога проходила через забытую и тихую местность, похожую на загородную территорию, хотя это было далеко не так. За окном проплывало широкое поле с помятой от уже давно растаявшего снега высокой, желтой травой и маленькими пяточками зелени, еле пробивающимися из-под бурого слоя земли. Кристен всерьез решила молчать, как партизан, что пока неплохо получалось, и тишина в салоне машины нарушалась только звуком работающего двигателя и стуком стеклоочистителей, смахивавших редкие капли снова начавшегося небольшого дождя. Но эта напряженность уже начинала давить, но никак не помогала. - Я ненавижу ваш город! - вдруг с чувством произнесла Кристен, повернув голову прямо и зарывшись руками в черные волосы. - Ты здесь всего пару недель, - ответил Курт со скепсисом в голосе. - Мне хватило... - буркнула девушка, не спуская тяжелого взгляда с дороги. - Так что там за ситуация? - Да нет никакой ситуации! - взорвалась Крис, резко поворачиваясь к музыканту лицом, - и не надо делать вид, что тебе не все равно! - Курт закатил глаза. - Просто, - уже тише добавила она, и тут, словно прорвало, - моя соседка вчера покончила с жизнью! - после этого девушка уткнулась лицом в колени, не веря, что сказала это. - Ого... - Ого?! - эмоционально передразнила Кристен, - это все, что ты можешь сказать? - ответом стало молчание. Пфафф закатила глаза. - Она перерезала себе горло каким-то осколком, - в ужасе прошептала девушка, снова зарываясь в волосы руками и глядя на дорогу расширившимися глазами, - как это вообще возможно?! Даже подумать страшно, какие чувства ее терзали... Но, Господи, - взвыла Кристен, запрокинув голову назад, - зачем, зачем, зачем?... - Ну, знаешь, - начал Курт, - в самоубийствах вообще мало смысла. Просто в один день человек решает умереть, и его уже ничто не остановит. - Ты об этом не понаслышке знаешь, да? - обернулась к нему девушка, удивляясь про себя откуда же столько яда в ее голосе. Кобейн покосился на нее, снова скрываясь за напускным безразличием, подавая басистке повод думать, что либо ему действительно все равно, либо он не хочет показывать, что ее слова его задели. - Но больше всего меня убивает все это дерьмо и безразличие со стороны людей, которые совершенно равнодушно обсуждали ее смерть, будто бы изменения в погоде! И она не смогла с этим жить, не смогла больше выдерживать всей этой фальши, которой ваш город просто пропитан. Тут невозможно жить, даже воздух какой-то ядовитый! Люди не обращают ни на кого внимания, просто спокойно продолжают разлагаться и утопать в собственном дерьме, не пытаясь даже помочь себе. - Ты думаешь так только в Сиэтле? - слегка насмешливо поинтересовался Кобейн, сворачивая влево, огибая поле с домами вдали. - Такое я видела только здесь. И это отвратительно, как вы живете. Будто кроме себя любимого никого и не существует, только и знают, как холить и лелеять свою несчастную жизнь, ничего в ней не меняя... И ты сам ничуть не лучше! - вдруг заявила девушка, а музыкант удивленно покосился на нее, - да-да, не удивляйся, не знаю, каким же нужно быть, чтобы желать всему человечеству скорейшей смерти, - договорив эту фразу, Кристен почти услышала звук громкой пощечины, которая так и не получилась вчерашним вечером, но обрелась вновь уже в виде слов. Потемневшие голубые глаза с мрачным выражением метнулись в зеркало заднего вида, встречаясь с зелеными глазами Кристен, в которых выражалось желание услышать-таки ответ на главный вопрос. - Я не хочу об этом говорить, - отрезал он, снова переводя взгляд на дорогу. - Ну еще бы! - хмыкнула девушка, складывая руки на груди и отворачиваясь к окну. - Ты мне еще не все высказала вчера? - в голосе Кобейна послышалось тщательно скрываемое раздражение. - Не все, - тихо прошипела себе под нос Крис, а затем, спустя небольшую паузу, произнесла, - если честно, я удивлена, что ты вообще решил приехать после всего того, что я сказала. Курт усмехнулся. - Можешь извиниться, если хочешь, - великодушно предложил он. - А я не хочу, - абсолютно без какого-либо стеснения или робости глядя на Кобейна, произнесла девушка, - зачем мне извиняться за то, что считаю верным? Или, быть может, я задела тебя за живое? - в притворном ужасе спросила Крис, прикладывая руки к щекам, - прости меня, - раскаялась девушка, понурив голову, - просто я подумала, что если ты не думаешь о том, что твои слова и действия причиняют другим людям, то почему же этим должна озаботиться я? - У тебя все? - сквозь зубы прорычал Кобейн, не отрывая взгляда от дороги, по которой они вдруг начали ехать быстрее. Пфафф перевела взгляд на руки музыканта, которые так крепко сжимали руль, что кожа на костяшках побелела. - Что, неприятно, да? - спросила Крис, - понимаю. Но мне больше интересно, а скольких же людей ты сам облил грязью, совершенно не задумываясь об их чувствах. - Ты не знаешь о чем говоришь, - процедил он, еще сильнее сжимая руль, казалось, что черный пластик вот-вот лопнет. - Куда уж мне... - Так нужно, так будет лучше, - произнес Курт, будто сам себе. Кристен с подозрением на него покосилась, не понимая о чем он говорит. - Черт! - выругался Кобейн, поспешно прибавляя, - забудь! - Знаешь, тебе ко врачу пора, - заметила девушка, окончательно отворачиваясь к окну. Поле с жухлой высокой травой сменилось аккуратными домиками, будто пряничным домиком ведьмы из сказки братьев Гримм про Гензеля и Гретель. Может, как-нибудь Кристен и сама станет таким персонажем, который будет отлавливать и есть детей. Странная мысль... - Сколько было той девушке? - вдруг прозвучал вопрос от Кобейна. - Лет пятнадцать, точно не знаю, - не поворачиваясь, ответила она. - Тогда все ясно, - усмехнулся парень, привлекая недобрый взгляд Крис, - подростковые проблемы - разногласия с родителями, несчастная любовь... - Не смей так говорить, ты ее не знал, - угрожающе прошипела басистка, напрягаясь, словно перед прыжком. Она и вправду готова была прыгнуть и вырвать ему что-нибудь за весь этот цинизм в его словах. Этот человек, будто пытался сделать ей еще больнее, чем уже было, но каким-то странным методом, будто сам боялся случайно раскрыть свои карты. - А ты знала? - девушка опустила глаза на свои колени. - Нет... - сухо ответила она. - Тогда о чем же ты судишь? Пфафф закрыла глаза, молясь, чтобы разговор ушел в другое русло. Как ни странно, но этот своеобразный диалог со взаимным обменом любезностями помог ей выпустить из себя накопившиеся эмоции, которые отравляли и показывали в дурном свете любую вспомнившуюся вещь, которая раньше вызывала лишь хорошие ассоциации. И в который раз этот Кобейн оказался прав, ей действительно было на удивление легко поделиться с человеком, с которым кроме постоянной ругани ее ничего не связывает. Только вот, враг ли это?.. - А могла, - тихо произнесла Кристен, глядя вниз, на свои ноги, - могла узнать, могла помочь, могла спасти, - сморгнув снова начавшие подступать слезы, девушка подняла голову и с грустной улыбкой произнесла, глядя на Курта, - но не стала. Это признание слетело удивительно легко. Может, потому что Крис казалось, что она сейчас стала настолько плохим человеком из-за своего бездействия, что такой же ужасный человек, как и она сама, ее абсолютно точно поймет и не станет осуждать, как это сделал бы кто-то другой, у кого еще осталась совесть и кто еще не потерян. А он понял, потому что он такой же... Наконец, машина затормозила около уже виденного раньше небольшого, светло-голубого домика. Храня молчание, Крис вышла вслед за Куртом и также, как и он, подошла к багажнику машины, серая поверхность которого слегка поблескивала от моросящего дождя. Когда Кобейн также молча открыл дверцу, Кристен, не мешкая, взяла пару сумок, проигнорировав руки музыканта, который лишь покачал головой. Захватив оставшийся багаж, парень двинулся за басисткой, которая, уже стоя на пороге, звонила в дверь, ожидая хозяина. Ей пришлось слегка подвинуться, когда музыкант встал рядом с ней на маленьком крыльце. Откинув со лба мокрые, светлые пряди, вода с которых стекала на его губы и подбородок, Курт затуманенными мыслями глазами уставился на девушку. Она не спеша скользила взглядом по предметам на улице и на крыльце, после чего ее взгляд пересекся со взглядом музыканта. Возможно, дело было в освещении, но ярко-голубые глаза, казалось имели "двойное дно", смешиваясь голубым цветом с темно-синим где-то в самой глубине. - Что? - спросила Крис, будто играя с Кобейном в гляделки. - Ты ошибаешься, если думаешь так, - тихо ответил он. - Откуда ты знаешь, что я думаю? - Ты не виновата в том, что случилось с той девочкой... - Прекрати, - Пфафф опустила глаза в пол, не желая больше слышать об этом, но Курт, не обращая на это внимания, продолжал. - Если она действительно сделала это из-за всего того, что ты сказала, - Кристен, выругавшись через зубы, нетерпеливо начала звонить в дверь, молясь, чтобы ее открыли, - то один единственный человек не смог бы изменить ее взгляды на весь мир... - Прекрати!!! - с отчаянием крикнула девушка, на пару секунд оставив свои попытки дозвониться до хозяина дома, и впилась затравленным взглядом в глаза замолчавшего Кобейна, тяжело дыша. Проведя ладонью по лбу, чтобы убрать упавшие на него черные пряди, девушка повернулась к двери и начала тарабанить в нее рукой, надеясь, что хозяин наконец-таки соизволит выйти, если он вообще там есть... - Так все, - Курт перехватил руку девушки и, чтобы прекратить ее действия, сжал в своей, не смотря на попытки вырваться, - посмотри на меня, - сказал он тоном, не принимающим никаких возражений. Кристен остановилась и глянула на музыканта снизу вверх, в силу своего роста, который был несколько ниже, чем его. - Даже если бы ты не отходила от нее ни на шаг, что невозможно, это бы все равно не помогло. Такие вещи, как перерезание горла, не делаются сразу же и в первый раз, она наверняка уже несколько раз пыталась сделать что-то подобное раньше и сделала бы в любом случае. Здесь нет одного виновного, если и винить, то всех или вообще никого. Пфафф внимательно смотрела в глаза Кобейна, не понимая, что же он такое говорит и главное зачем. Но эти словами, будто гипнотизировали, заставляли безоговорочно верить каждому слову, забывать собственные убеждения на этот счет. Но, опомнившись, Крис неловко кашлянула и отошла от музыканта на шаг назад, обрывая зрительный контакт. Вдруг входная дверь дома распахнулась, чуть не зашибив Кристен, и оттуда вывалился хозяин дома. - О! А чего вы не стучите? Я все думаю, где она, где, - со старческим смехом произнес старик, поглядывая на девушку. Кобейн тут же, не сказав ни слова, лишь бросив кроткий взгляд в сторону Пфафф, сорвался с места и стремительно пошел к своей машине. Кристен проводила его растерянным взглядом и вдруг вспомнила, что за все время их бессмысленной болтовни и ругани она так и не успела поблагодарить его за оказанную помощь, но музыкант уже завел двигатель машины, собираясь отъезжать. - Спасибо! - крикнула Крис вслед уже тронувшемуся автомобилю. - Странные такие, - снова прошамкал старик, приглашая девушку в дом, - и не звонят, думают, что их у окна караулю, что ли?...