Life through Hole

POV Kristen "Slut kiss girls won't you promise her smack Is she pretty on the inside Is she pretty from the back!!!" - голос Кортни, медленно набирая громкость, отдается от стен маленькой комнатки, в которой проходит репетиция. Визжащие гитары вторят ей, искажая мелодию, наполняя ее рычанием и жизнью. С закрытыми глазами все не так обыденно. Я больше не вижу привычной обстановки гостиной своего дома, все это кануло в темноту, но только так, ослепнув по своей воле, я могу отдаться игре полностью, без фальши. Кажется, все чувства накалены до предела, и я не могу понять жарко мне или холодно. Я слепа в этом темном лабиринте звука, который по силе и важности равен стуку человеческого сердца. Пока я могу слышать его, я знаю, что жива, что дышу и могу чувствовать. С каждым новым аккордом, взятым на тугих струнах, я ощущаю приближение того предела, грани, перейдя за которую, можно будет попрощаться с реальным миром. Музыка будто опутывает все тело, проникая в вены, сосуды, заставляет все конечности выгибаться, будто под действием какой-то нереальной и высшей силы. Все мысли разом исчезают, остаются только чувства, ощущения. Еще чуть-чуть и взлетишь... - Кристен! Помедленнее!!! - резкий крик перекрывает музыку и вырывает меня из собственного омута ощущений. Открыв глаза, непонимающе оглядываю гостиную. Голубые стены? А где же зал?.. Оборачиваюсь влево, на пару мгновений перестав играть. Кортни закатывает глаза и одними губами выговаривает: "Не беги." Снова оглядываюсь по сторонам, словно в первый раз вижу это место. Вроде все знакомо, но как-то не так, будто ты долго спал, а посреди ночи тебя разбудили и стали выпытывать государственные тайны. Взглядом натыкаюсь на Эрика, который со снисходительной улыбкой смотрит на мою растерянность. Странно, на секунду мне показалось, будто я в очередном захолустном, но родном баре в Миннеаполисе, а позади вместо Патти от всей души шпарит Мэтт. Снова вливаюсь в игру, но уже без былого энтузиазма. Связь с инструментом потеряна. Так же как в серфинге, если потерял свою волну, то вернуться в прежнее русло будет довольно трудно. Наконец, голос Кортни стихает, как и звук гитар. Интервал между ударами Патти становится длиннее, будто превращаясь в исчезающую вдали дробь. - Так, ну что ж, - начинает Кортни и откидывает со лба выбеленные волосы, - сегодня неплохо порепетировали. Еще парочка таких репетиций, и мы можем отправляться в серьезный тур. - Тур? Ты о чем? Нам вроде не предлагали, - задумчиво ответил Эрик. В ответ Лав лишь кивнула, загадочно улыбнувшись. Сняв бас и отставив его в угол, прохожу на кухню вместе с Патти, чтобы промочить горло. Холодная жидкость проходит по горлу и тут же способствует появлению мурашек на коже. Отвожу взгляд к окну, из которого видна лужайка чужого дома. Как странно, кажется, будто что-то сдерживает меня, не дает вырваться всей энергии наружу. Конечно, пусть Hole и гораздо более знаменитая группа, но так ли она может заставлять сердце биться у какого-либо слушателя. В предыдущей группе, которая словно сто лет назад была в моей жизни, я чувствовала даже после обычных репетиций такой необыкновенный подъем, такую силу творить дальше, что в это сложно было поверить. Ты будто находишься под действием какого-то опиата, но его название - музыка. Здесь же что-то не дает отпустить себя. В голову закрадывается мысль: а не зря ли я приняла такое решение? Конечно, группа Кортни в каком-то плане была гораздо более лакомым куском музыкальной индустрии, но когда для меня стал важен этот престиж известной группы? Оборачиваюсь на стук от стакана, который Патти резко поставила на столешницу. Слегка улыбаюсь в ответ на улыбку девушки. Барабанщица открывает рот, чтобы что-то сказать мне, но слова Кортни доносятся быстрее. - Кстати, чуть не забыла, - говорит она откуда-то из прихожей, куда мы с Патти выходим, - сегодня будет концерт Nirvana в одном из клубов Сиэтла. Курт просил передать, - услышав это имя, резко отрываю глаза от пола, переведя их на женщину. Кажется, этот жест был слишком явным, так как Шемель с каким-то подозрением косится на меня. Осторожнее, любая ошибка может стоить тебе очень многого... - ...если хотите, то приходите сегодня в десять вечера, - проговорила Лав и еще раз провела по губам ярко-красным стержнем помады, делая их еще ярче. После того, как вся группа уходит, оставшись в одиночестве, я съезжаю по стене на пол и приземляюсь там, обхватив колени руками. В груди снова появляется тяжелый жар, отмечая появление которого, я не могу сдержать улыбку. Я уже больше не раздумывала за все то время на тему своей то ли влюбленности, то ли еще чего-то. Мне просто стало все равно, что это такое, хотелось лишь чувствовать. Хотя, конечно, мысль о том, что я действительно была по-настоящему тайно влюблена в Курта доставляла своего рода удовольствие. Мне было приятно думать, что помимо всего прочего меня неожиданно постигла влюбленность в такого удивительного человека - моего друга. И, конечно, посетить концерт его группы было очень хорошей возможностью лучше узнать этого человека. Увидеть какой он там, под взорами миллионов глаз и светом софитов, какой он, когда все простое и обыденное отходит на второй план, когда музыка завладевает и душой, и сердцем, и разумом.

***

На Сиэтл уже успели опуститься прочные вечерние сумерки, перетекавшие постепенно в ночное время. На удивительно чистом фиолетово-синем небе начали появляться первые мерцающие точки в миллиардах миль от нас. Думаю, как и многим, ночное небо внушает мне какую-то тянущую грусть и чувство чего-то несбыточного, далекого. Ты смотришь на звезды, не смея оторвать взор, который они будто приковывают к себе, и думаешь о том, что как бы красивы и завораживающе-прекрасны они ни были, но при всем желании ты никогда не сможешь их коснуться, увидеть с расстояния хотя бы один метр. Выдыхаю воздух, который тут же взвивается белыми завитками полупрозрачного пара. Все же в такое время здесь довольно холодно. Оторвав взгляд от неба, перевожу его на плотную разномастную очередь, что тянется от самого входа в клуб, которого уже и не видно. Только сейчас обращаю внимание на окружающую обстановку. Люди рядом увлеченно о чем-то болтают, очевидно, обсуждая предстоящий концерт. За их гомоном можно расслышать странный скрежет железа откуда-то со стройки, огни которой видны на смежном с этим берегу. К удивлению, замечаю, что мною овладевает какой-то мандраж. Чуть покусывая губы, опускаю глаза на рекламный буклет в своих руках, который уже успела сложить, как только можно. Рекламка гласила, что впервые за долгое время Nirvana выступит в родных местах, в клубе, где произошло их самое первое выступление. Потом это предложение подправлялось, обозначив, что здесь произошел "один из первых" концертов, а затем, опровергая все предыдущее, шла информация о том, что здесь прошел концерт после приезда из европейского тура восемьдесят девятого года. Наверное, за это время многое изменилось, хотя, откуда мне знать? От нечего делать начинаю рассматривать людей в очереди. Как ни странно, кажется, здесь есть все представители, как и социальных, так и возрастных слоев общества. Особенно меня привлекает довольно красивая, но уставшая по виду женщина, которая держит за руку маленькую девочку с почти что белыми кудряшками. Ребенок задумчиво оглядывается по сторонам, то прижимаясь к ногам матери, то делая что-то еще, в общем, по-настоящему маясь от долгого ожидания. Интересно, а к Кобейну приходят якобы бывшие пассии с якобы его внебрачными детьми и предъявляют ли права на его имя и известность? Эта девочка вполне похожа на знаменитого "золотого мальчика". Беззаботно ковыряя в носу, девочка поворачивает голову в мою сторону, глядя большими светло-серыми глазами. Увы, дело прогорит, если ее мать пришла за этим. Глаза не такие. Усмехаюсь, поражаясь собственным мыслям и снова приподнимаю к лицу пестрый флаер. Может, Курт вовсе и не захочет видеть меня? Вдруг музыка это для него что-то личное, что он, зная меня, еще не готов открыть. Какие-то глупости в голову лезут... Снова отворачиваюсь от клуба, глядя на противоположный берег, от которого отделяет темно-синяя, а сейчас почти черная, полоска слегка колыхающейся воды. На том берегу располагается сосновый лес. От легкого ветра можно увидеть, как верхушки деревьев, образующие что-то типа моря из своей листвы, слегка покачиваются, будто переливаясь из одной на другую. Сейчас их почти нельзя отличить от темного купола неба, с которым они почти слились своей теневой окраской. Может, отсюда можно как-то попасть на тот берег? Захваченная последней мыслью, уже хочу это проверить и подойти к краю деревянного помоста, на котором мы и находимся, но слышу мужской и, кажется, знакомый голос за спиной. - Кристен Пфафф? - оборачиваюсь и вижу идущего ко мне с распростертыми объятьями Дилана. - Дилан, - обняв парня в ответ, чуть похлопываю по плечу, - какими судьбами? - Как так какими? Концерт лучшего друга, - почти что кричит Карлсон, косясь в сторону толпы, а затем прибавляет тише, - я не упущу возможности поглядеть, как это засранец колбасится на сцене в угоду этим мартышкам. Засмеявшись над таким определением, качаю головой. - А что там с домом? Слышал: ты там нашла какую-то хрень в подвале. - Да, - отмахиваюсь рукой, - всякий хлам от прошлых хозяев с наклонностями к святой инквизиции. - А, ну это обычное дело, - захохотал парень, а затем, оглядев с ног до головы, чем заставил меня вопросительно поднять брови, спросил, - а чего ты тут-то стоишь? - не успела я даже ответить, как Карлсон, приобняв меня за плечи, решительно двинулся ко входу, игнорируя возмущение людей в очереди. - Дилан, погоди, я же в очереди, как все... - Не пори чушь, Кристи, все наши уже там, - уверенно заявил Карлсон, продолжая подталкивать меня вперед. - Но это же нечестно, - уже с раздражением повторяю я, пытаясь вырваться, хотя мы уже у самого входа внутрь. - Кристи, ты теперь рок-звезда, так что привыкай, - с этими словами, парень похлопал здорового охранника метра два ростом по плечу и, дождавшись, пока тот повернет суровую физиономию и позволит войти, тихо шепнул, - берегите головы, - это последнее, что я помню, после того как фактически лишилась зрения на пару мгновений и попала из реального мира в мир музыки и кайфа. В мир нирваны. Внутри клуба светло-фиолетовое освещение приглушено, из-за чего некоторые предметы, как и множество людей, кажутся какими-то тенями, лишь очертаниями. Навевает мысли о чем-то загадочном. Минуя людей, Дилан быстро проталкивает нас к какому-то углу, до куда все это столпотворение не дошло. Это место располагается у самой сцены, которая пока остается темной. - Господа, я привел вашу басистку, ох и строптивая девица, - провозгласил Дилан, обращаясь к кому-то в этом темном углу. Приглядевшись я заметила чуть вышедших из тени Патти и Эрика, а рядом еще одну девушку, мне незнакомую. - Ну наконец-то, - вздохнул Эрик, подходя ближе и, глядя мне прямо в глаза, добавил, - мы уже начали волноваться. От такого предложения из его уст я на секунду зависла, пытаясь понять, что вообще происходит, а Эрландсон, тем временем, продолжал глядеть прямо, не пряча взгляд, как обычно. Кажется в этом темном взоре промелькнула решимость, раньше мною не виданная. Почувствовав себя неловко, я аккуратно высвобождаюсь из-под руки Дилана и, пройдя между двумя мужчинами, не заостряя внимания на закатившем глаза Эрике, прошмыгиваю в угол к девушкам. - Я знала, что ты придешь, - усмехнулась Патти, сложив руки на груди. - Ты ясновидящая? - я улыбаюсь в ответ, косясь на девушку рядом с Шемель. Она не очень высокого роста, светлые волосы убраны в нетугой хвост на затылке, а выражение лица чем-то напоминает Курта. - Нет, просто знала, что придешь, - ответила Шемель, а затем указала на незнакомку, - это Ким - сестра Курта. Я удивленно приподняла брови. Теперь стало ясно. Действительно, если присмотреться то в ее лице и позе проскальзывает что-то до боли знакомое. Сестра... - Я Крис, - окончание своего полного имени я почему-то проглатываю и протягиваю руку девушке руку. - Приятно познакомиться, - с улыбкой Ким ответила на рукопожатие. - Курт упоминал о тебе, но не особенно распространялся. - Хах, это неудивительно, - девушка рассмеялась почти в точности, как Кобейн это делал, - братья не часто любят говорить о своих сестрах. Кивнув, поворачиваю голову к темной сцене. На ней по-прежнему никого нет. Скудный свет от парочки фиолетовых ламп в самом зале доходит до сцены и, сходясь лучами где-то в воздухе, слегка освещает громоздкий предмет в глубине сцены. Приглядевшись, могу различить множество тонких и длинных трубочек, ловящих свет на свою металлическую поверхность, соединяющих объемные круги. Без труда можно догадаться, что это барабанная установка. Вдруг до меня доходит очень странная деталь, точнее, ее отсутствие. - А где Кортни? - удивленно спрашиваю я у Патти, отмечая, что Дилан опять куда-то смылся, очевидно, ловить кого-то еще. - Не знаю, где именно, но точно с Куртом. Моральная подготовка, так сказать, - отвечает Патти, буравя меня пару секунд глазами, а затем отведя их к сцене. - Оу, - это все, что я могу сказать, да и то получается как-то суховато. "Точно с Куртом," - почему-то эти слова неприятно коробят, доставляя какой-то дискомфорт и разочарование, граничащее с каким-то еще чувством, которое я пока не могу разгадать. Только не это... Мысль о том, что я, возможно, начинаю ревновать приводит в ужас. Такого не должно случаться, если так произойдет, то все может покатиться к чертям. Вся моя конспирация с крахом провалиться, а самой станет хотеться чего-то большего, чем просто довольствование своим тайным чувством. Только этого не хватало. От самой себя вдруг становится жутко противно. Сколько раз я сама, наблюдая все эти кошачьи бои из-за мужчины, смеялась, раздумывая, насколько же это глупо. В средние века мужчины убивали друг друга из-за одной женщины, что тоже было своего рода дикостью, но сумасшедшие разборки женщин смотрелись действительно, как что-то глупое и бесконечно жалкое. Вряд ли, конечно, у меня хватит смелости хотя бы через лет десять сказать, что когда-то в молодости я была в него влюблена, не говоря уже о таких мерах. Вдруг ощущаю легкий толчок в спину. Оглянувшись, вижу Эрика, а за ним целое человеческое море, которое я даже не заметила, слишком занятая своими мыслями. Народу в зал набилось действительно очень много, так что люди чуть ли не на головах друг у друга стояли. Нервно сглатываю, оглядывая такое количество людей. Конечно, я и раньше была на концертах, но вряд ли Nirvana можно было сравнить с теми группами, что выступали в клубах Миннеаполиса. Было большим успехом, если набиралось хотя бы человек сорок на концертах местных групп. Толпа за спиной начинает гудеть и взрываться свистом в ожидании музыкантов. Тоже начинаю хлопать, но без особого энтузиазма, я больше занята оглядыванием по сторонам. Перевожу взгляд с одного края сцены на противоположный, чувствуя, как сердце тяжело стучит о грудную клетку, будто молотом. Дыхание перехватывает от какого-то волнения перед предстоящей встречей с этим человеком мне наверняка совершенно незнакомым. Каким он будет? Как это будет выглядеть? В возбужденном гомоне толпы различаю женский голос рядом со своим ухом. - Не теряй голову, пока не поздно, - удивленно поворачиваюсь вслед отошедшей ближе к месту у середины сцены Патти. Неужели заметила?.. Я не успеваю как следует испугаться этому факту, как во всем зале мигом гаснет свет, заставляя толпу кричать еще громче. Вдруг, перекрывая этот радостный гомон, со сцены доносятся слишком хорошо знакомые моему слуху тугие звуки. Звуки бас-гитары. Из тени, царящей на сцене, выходит чья-то темная и высока фигура, держащая бас на уровне колен. В миг его лицо озаряется синевато-белым светом от прожекторов у потолка. - Э-эй, народ! - деланно писклявым голосом протягивает Крист, лицо которого кажется жутко бледным из-за освещения. Толпа взрывается еще сильнее. - Вы люди тут неслыханно расслабились, поэтому мы решили вернуться и встряхнуть ваши задницы! Потом мы раскурим трубку мира и обо всем забудем, но сейчас мы здесь, чтобы веселиться, мать вашу! - Новоселич кивает головой в подтверждение своих слов. Многие люди в толпе вскидывают руки вверх, безмолвно соглашаясь, а я не могу сдержать улыбки, глядя на этого длинного парня, чуть ли не на своего близнеца в каком-то роде. - Мы недавно были в Сан Франциско, - продолжает вещать басист, а фоном за его речью раздается шипение тарелок барабанной установки и тяжелые удары. Значит, Дейв тоже здесь. - Ну знаете, там, где в заливе под мостом целая куча жмуриков, - толпа загудела еще громче, на что Крист чуть приподнял ладонь, жестом говоря, что все понял, - так вот, мне там не понравилось. А Грол в восторге, - со стороны барабанщика доносится одобрительная барабанная дробь, что медленно стихает. Новоселич отходит от своего микрофона и склоняет голову так, чтобы видеть струны своего инструмента, после чего начинает медленно, набирая громкость, их подергивать. Становится очень жарко из-за такого количества людей в одном помещении. Кажется, даже легкого дуновения не доносится, отчего дышать становиться немного тяжело. Проведя рукой по лбу, случайно упираюсь спиной в стоящего рядом Эрика, но тут же отскакиваю, чтобы снова не встречаться с ним взглядом. Вдруг начинает доноситься медленно набирающая громкость мелодия гитары. Снова оглядываюсь по сторонам, пытаясь уловить фигуру Кобейна, и, остановив взгляд на дальнем углу сцены, вглядываюсь туда. Свет становится чуть ярче и уже, пусть и не полностью, но озаряет сцену и двух людей на ней. Звук гитары, доносящийся откуда-то справа, становится ближе, и, повернув на него голову, я тут же замираю, даже не слыша радостного гомона толпы. Из дальнего угла сцены, опустив голову, медленно и слегка покачиваясь, выходит Курт. Его лица не видно из-за упавших на него волос, кажущихся абсолютно белыми благодаря холодному освещению. Музыкант, кажется, совершенно не торопится приступать к самому концерту: он медленно, будто в апатии, проходит от одного края сцены к другому, все еще слегка покачивая и переминаясь с одной ноги на другую. Во всех этих движения чувствуется какая-то уверенности, из-за чего от его фигуры нельзя оторвать глаз. Краем сознания отмечаю, что сердце у меня колотится еще громче. Наконец, Курт замирает у микрофона и, кинув косой взгляд на Криста, неожиданно начинает извлекать из своей гитары не очень быструю тугую мелодию, передвигая пальцы правой руки по грифу гитары. К нему позже присоединяются ударные и бас. Не поднимая взгляда от пола, он энергично качается вперед-назад в такт мелодии. Белые волосы взмывают вверх от его движений. Вдруг он останавливается и, приникнув губами почти к самому микрофону, начинает проговаривать слова, вскоре срываясь на крик и рычания. Гитара в его руках визжит и ревет, словно раненый зверь. Не знаю почему, но именно такая ассоциация приходит в голову. Глаз оторвать невозможно, так же как и сформировать хоть какую-то мысль в голове. Я вижу лишь этого нереального человека на сцене, которого я совершенно не знаю, которого раньше никогда не видела. А человек ли это вообще? Наблюдая за его порывистыми движениями и слыша полный силы крик, пробирающий до самых костей, задумываюсь, что это не совсем так. Кто угодно, но не человек. Мелодия резко стихает, а я так и продолжаю стоять, словно пришибленная. В просвете между длинными прядями волос виднеется улыбка. Почему-то я сама тоже начинаю улыбаться, причем совершенно не замечая этого. Кобейн откидывает с лица волосы, выставляя напоказ невероятно яркие, особенно сейчас, под лучами софитов, глаза, что смотрят, пусть и на толпу, но будто сквозь нее. - Привет, - сиплым голосом протягивает Курт и машет над головой ладонью. В ответ ему доносится возбужденный гомон и свист толпы. Почему-то мне кажется, что эта улыбка совершенно другая, не такая, какой я ее запомнила. Дальше происходит что-то необъяснимое. Это напоминает состояние экстаза, когда ты соединяешься со своим инструментом, как это было сегодня утром, только теперь меня уже никто не прервет. Я просто вижу этого человека, поражающего своей энергией, что выплескивается в рваном крике и порывистых движениях, которые он не в состоянии удержать. Эта сила бьет ключом, прорывая все мыслимые и немыслимые рамки реальности, кажется, будто мы находимся, где угодно, но не на Земле. Я даже не вижу его, все словно заволокло туманом. Я могу лишь чувствовать, что эта энергия наполняет изнутри, вызывает желание взлететь куда-то далеко вместе с этой музыкой, с этим рычание и криком, которые наполняют каждую клеточку тела, заставляя дышать, жить по-настоящему, чувствовать все более остро и ярко. В совершенном забытье я хватаю чью-то руку и заставляю этого кого-то подпрыгивать так высоко, как только можно, лишь бы стать ближе к тому огромному и необъятному небу с миллиардом мерцающих и недоступных звезд. Эрик несколько ошеломлен моими действиями, но, не сопротивляясь, тоже начинает прыгать подобно всем остальным людям, которые пришли в движение, словно волны в море, от одного лишь предложения, произнесенного хриплым голосом: "А теперь все танцуем пого*! Пого для всех!" В этот момент кажется, будто ты един с музыкантами и их даром, что они посылают людям. Ты будто чувствуешь каждое их движение, каждый стук их сердец отдается в тебе, каждый крик и звук ты слышишь так, будто бы производишь его сам. Наверное, на такое способна только настоящая музыка. Я открываю глаза, возвращаясь из темноты, наполненной яркими вспышками, в этот нереальный мир. Прямо перед моими глазами проносится белая грива. когда ее обладатель нагибается, в порыве от игры падая на колени и выжимая из струн последние звуки, буквально вытягивая из гитары душу. Вдруг он неожиданно подскакивает и, будто объявляя конец концерта, со всей силы прикладывает инструмент об пол так, что гриф тут же отлетает от корпуса. За этой вспышкой следует оглушительный крик толпы. В нем ничего не разобрать. Отчего-то снова не совладав с чувствами, я бросаюсь на шею Ким, которая, кажется, кричит громче всех, блестящими от гордости и радости глазами провожая своего брата, машущего публике рукой. За ним со сцены уходят Дейв и Крист. Вдруг не понятно откуда на меня и Ким обрушивается человек и голосом Дилана кричит прямо на ухо. - Скорее пошли ко всем, а то они там водку без нас начнут, - с этими словами, он проталкивает нас через толпу к противоположному краю сцены, где находится какая-то дверь. Я все еще не могу отойти от произошедшего и, продолжая безумно улыбаться, просто иду вперед и не сопротивляюсь. За распахнутой Карлсоном дверью следует не особенно длинный прохладный коридор, кончающийся тупиком. - Вперед-вперед, - подгоняет парень и заруливает, не доходя до этого тупика, вбок. Через приоткрытую дверь, что выпускает наружу полоску света, доносятся радостные и отчасти пьяные возгласы. Я резко торможу, но Дилан оказывается быстрее и буквально впихивает меня и Ким внутрь комнаты, где уже, судя по всему, полным ходом идет веселье после концерта. Я вижу множество незнакомых лиц, также как и целую кучу знакомых, но интересует меня только один человек, которого я никак не могу найти взглядом. - О! Крис-басист, - оборачиваюсь на радостный голос и вижу приближающегося голого по пояс Новоселича с мокрыми волосами, стоящими дыбом. Тут же налетаю на него с объятьями и запальчиво болтаю всякую чушь как бы в благодарность за принесенные эмоции. - Это было просто... охренительно!!! Я еще никогда такого не испытывала! - Ох-ох-хо, - Крист смеется и отстраняется, после чего кладет мне руку на плечо, - знал, что ты оценишь. Эй, урод, положь! - Новоселич с готовностью повернулся, чтобы отвоевать свою бутылку с чем-то в ней у нагло посягнувшего на нее Дейва Грола. Снова оставшись в относительном одиночестве, продолжаю оглядываться по сторонам в надежде найти Курта. Глаза останавливаются на дальнем углу комнаты, куда прошла Кортни, держа с руках два стакана с прозрачной жидкостью. Наконец, я вижу Кобейна. Музыкант сидит прямо на полу и лучезарно улыбается, перемещая взгляд с одного человека на другого рядом с собой. Обняв себя руками за плечи, прислоняюсь к дверному косяку, наблюдая за ним с легкой улыбкой. Музыкант, приняв стакан из рук жены, тут же чуть ли не за один глоток выпивает его содержимое, не заботясь о том, что половина льется по подбородку на шею и на черный свитер. Он прикрывает глаза, из-за чего темные ресницы четко выделяются на бледной коже, и заразительно смеется, чуть запрокинув голову. Когда подходит Ким, он тут же протягивает руки к сестре, желая обнять ее, что и делает вскоре, крепко зажмуриваясь. Вдруг он открывает глаза, встречаясь взглядом с моими. Я лишь беспомощно и довольно слабо усмехаюсь в ответ на его подмигивание хитрым синим глазом. Только сейчас приходит понимание, что у меня не было ни единого шанса избежать этой странной влюбленности. Когда-нибудь это все равно случилось бы. Хотя вряд ли в него можно не влюбиться. Насмехаясь в душе над самой собой, качаю головой и, еще раз окинув взглядом помещение, не спеша, выхожу в коридор, притворив за собой дверь, но перед этим позволив себе напоследок взглянуть на улыбающегося горящими синими глазами Курта. Накинув легкую зеленую куртку на плечи, собираюсь уже выходить из здания, но у самой двери слышу чьи-то шаги за спиной. - Кристен, погоди! - это Эрик. В его руках замечаю какой-то вытянутый и расширенный кверху сверток. Дождавшись пока он подойдет, вопросительно оглядываю предмет в его руках, который он тут же протягивает мне. - Это я.. в общем, вот, - неловко произносит Эрик и смущенно улыбается. Принимаю из его рук сверток и, удивленно развернув, вижу три красные розы. - Цветы? Мне? - немного хриплым голосом произношу я, очевидно, от недавнего восторженного крика. Странно, но все мои мысли все еще заполнены прошедшим концертом, и я даже не замечаю, что зал уже успел опустеть. - Ну да, я просто подумал, - Эрик озадаченно чешет в затылке, но так и не заканчивает свою мысль. - Спасибо, - отвечаю я, посмотрев ему в глаза. От этого парень улыбается еще шире. В другой ситуации я бы наверняка смутилась, но сейчас все словно в тумане, в какой-то дымке, словно это все происходит не наяву. - Ты не останешься? - в вопросе Эрландсона слышится какая-то досада, когда я подхожу к двери. - Да, извини, - подмигнув ему на прощание, выхожу на темную и прохладную улицу. Снаружи уже очень пустынно, а в воздухе, кажется, можно различить вибрации тишины, царящей вокруг. Без особой цели идти куда-то просто шагаю прямо по краю деревянного помоста, который располагается всего в метре от темной воды, покрытой легкой рябью из-за несильного ветра. Звук собственных шагов сливается с приятным плеском, что доносится совсем рядом. Запрокидываю голову назад и выдыхаю. Облачка пара довольно быстро растворяются в воздухе, открывая взору чистое темно небо с миллиардом мерцающих точек, рассыпанных будто зерно. - Кристи, ты теперь рок-звезда, - передразниваю себе под нос слова Дилана. Какая к черту звезда? Звезды на небе. В голове тут же всплывает образ Кобейна, с неистовой силой и энергией скачущего по сцене и пленяющего своим голосом всех людей без исключения, включая даже ту маленькую девочку с белыми завитками волос, которой каким-то образом удалось пробраться ближе к сцене, чтобы увидеть, как ни странно, своего кумира. В том восхищенном взгляде ребенка все было просто и понятно, вот она - звезда, которая пленяет и очаровывает своим сиянием, но не дает подходить слишком близко. Дойдя до конца моста, скидываю сапоги и куртку, в которую заворачиваю розы, после чего сажусь и свешиваю ноги к прохладной воде. На ночном небе мое внимание привлекает, наверное, одна из самых ярких звезд, та, что больше и красивей всех. Сегодня у меня, кажется, была возможность познакомиться с другой стороной личности Курта, с той, которая совершенно отличается от того, что я видела долгое время. Этой стороной он был действительно звездой - яркой, притягивающей, но совершенно недоступной. Он пленял людей своим голосом и светом, позволяя наслаждаться этими мгновениями, но не подпускал кого-либо близко к себе, не давал коснуться. Дело вовсе не в физическом касании. Мало кто мог действительно знать, что за вихрь и ураган заставляет его так отдаваться музыке, совершенно без остатка. Но вряд ли кто-то узнает это хоть когда-то, ведь звезды нельзя коснуться, она слишком далека, хоть и кажется, что стоит только руку протянуть. Перевожу взгляд на цветы, грустно лежащие в куртке, и легонько провожу по ним рукой, мысленно прося прощения у Эрика. Наверное, это человеческая особенность и проклятие - он замечает только то, что ярче всех, забывая обо всем другом, о том, что скрыто. Правда, в этом случае мне не кажется, что такое определение применимо. Снова перевожу взгляд на небо и тихо бормочу себе под нос, чуть усмехаясь: - И снова мы с тобой в пути. Веди меня, звезда, веди. Тот свет безмолвный есть у той, что кличут северной звездой... What a wicked game you played to make me feel this way what a wicked thing to do to let me dream of you what a wicked thing to say you never felt this way what a wicked thing to do to make me dream of you And I don’t wanna fall in love (this world is only gonna break your heart) No I don’t wanna fall in love (this world is only gonna break your heart) With you - Chris Isaak - "Wicked Game".