Life through Hole

"So messed up I want you here In my room I want you here Now were gonna be face-to-face And Ill lay right down in my favorite place And now I wanna be your dog Now I wanna be your dog Now I wanna be your dog Well cmon," - голова начинает немного кружиться от частых мотыляний из стороны в сторону в такт музыки. На секунду замираю, чтобы привести свое состояние в порядок и сфокусировать взгляд на скачущей передо мной девушке невысокого роста. Этот поступок еще раз доказывает, что сначала надо думать, а потом делать, ибо я тут же чуть не заваливаюсь на подкосившихся ногах, но умудряюсь сохранить равновесие. С трудом приняв устойчивое вертикальное положение, снова пытаюсь влиться в ритм песни, переполненной рваными гитарными рифами и крикливым голосом изнывающего от чего-то Игги Попа. От следующего прыжка мышцы в ногах напрягаются, но веселью это никак не мешает, только жидкость в бутылке угрожающе плещет, предупреждая, что в любую секунду может разлиться на пол. После празднования годовщины встречи со своей женой Шелли, которую Крист, как ему и предлагали, отвел в тот самый ресторан, где попросил сделать все, как в тот день, басист решил отпраздновать это событие еще раз. По его словам и сияющим глазам самой девушки, что не уставала каждые пять минут обнимать улыбающегося во все тридцать два Новоселича, все прошло по высшему классу. Загадочные улыбки этих двоих, которые, кажется, обращали внимание только друг на друга, еще больше убеждали в этом. Шелли я не знала до этого вечера, когда Крист решил познакомить меня, кстати, единственного человека, незнакомого с ней, со своей супругой. Я отчего-то с первых минут этого знакомства заметила, что они довольно сильно похожи в том плане, что оба с первого взгляда располагали к себе простотой и открытостью. С ней было очень легко найти общий язык, так же как и очень легло было начать веселиться, чем мы и занимались вот уже час с того момента, как празднование было открыто. Недлинные волосы Шелли сбились от прыжков и диких танцев, скрывая чуть раскрасневшееся веселое лицо. Наблюдая за ней и все так же подпрыгивая, я понимаю, что уже давно так много не пила всего за одну неделю плюс-минус два дня, как в этот отрезок отъезда Кортни, в который я, по идее, вообще-то должна была контролировать, чтобы кое-кто другой не напивался. Получается, нехорошая из меня нянька, но почему-то это "обещание", данное Лав, перестало быть для меня чем-то уж очень важным и необходимым. Теперь это действительно кажется чем-то глупым. Наверное, я все же отвыкла от Кортни за это время. Странное чувство. "And now I wanna be your dog And now I wаnna be your dog Now I wanna be your dog!" - одновременно наклонившись друг к другу, мы почти в один голос выкрикиваем эти слова, которые тонут в собственном разразившемся смехе и сбившемся дыхании. Задыхаясь от смеха, я чувствую, что готова упасть на пол от усталости, но, все же, уперев руки в колени, держусь на ногах, уперев взгляд в стоящую в похожей позе Шелли напротив меня. Девушка тяжело дышит, счастливо улыбаясь и поминутно сдувая темную челку со светящихся глаз. Со стороны входа в гостиную дома Новоселичей, где мы уже продолжительное время зависаем, раздается расхлябанный и довольно вялый мужской клич, подражающий лаю собаки. Услышав голос Криста, Шелли тут же просияла еще больше и буквально полетела навстречу пришедшим участникам Nirvana, нагруженным разнообразной стеклотарой. Я только усмехаюсь и, подойдя к проигрывателю, приглушаю музыку, пока Шелли крепко обнимает Новоселича за шею, а тот причитает, что она его задушит. От наблюдения за этими двумя невольно вырывается улыбка. Переведя взгляд чуть левее, замечаю стоящего неподалеку Курта, что, привалившись к стене спиной, чуть зажмуриваясь, качает головой, когда Крист говорит очередную глупость, с которой Шелли заливисто смеется, называя басиста "дурачком". Просто какая-то поразительная гармония... - Я смотрю: вы тут времени зря не теряли, - в притворном ужасе оглядывая комнату, где мы веселились, произносит Крист и выразительно задерживает взгляд на стоящих в углу нескольких бутылках. - Милый, жадность - это плохо, - со смешком отвечает Шелли и уже тянется, чтобы поцеловать мужа, но Дейв, которому, похоже, надоело наблюдать за этим, попытался незаметно просочиться между ними и стеной, в итоге задев и стол, и увлеченных друг другом влюбленных. Мужчины решили не начинать спор, так как у Криста праздник, а Дейв просто хотел выпить поскорее и забыться, к чему все и приступили, радостно распаковывая пакеты с закупленной тарой, как подарки на Рождество. - Мне нужно отойти, - пробормотал Кобейн куда-то в сторону Новоселича и направился к дверному проему, ведущему из комнаты. - Поторопись-ка! Мы ведь без тебя начнем, - бережно вытаскивая стеклянные бутылки, крикнул Новоселич, не оборачиваясь. - От поторописьки слышу! *** - А сейчас я хочу поднять этот бокал за самую обаятельную, привлекательную, замечательную, умную, заботливую, незаменимую, милую, оригинальную, неповторимую, женственную девушку на всем свете! - заплетающиеся слова Криста, что, встав во главе маленького столика с разнообразным алкоголем на нем, поднял бутылку с виски, доносились, будто из бочки. Все внимание занимала только музыка, раздающаяся из динамиков и скачущая рядом со мной Шелли. - За себя? - Да пошел ты, Коба! - со смехом заключил басист и залпом осушил бутыль, чуть не подавившись, судя по звукам. Конечности живут какой-то своей жизнью, отдельной от моего пьяного мозга, не способного воспринимать реальность. Быстро накинувшись достаточным количеством алкоголя, я потянула Шелли за собой обратно на ту импровизированную танцплощадку. Отчего-то очень хотелось прыгать, танцевать, хотя должным образом я этого никогда не умела, хотелось применить во что-то рвущуюся наружу энергию. Единственным способом к этому стало подражание Сандре Крету и Ясмин Феттер*, чьи голоса доносились из динамиков проигрывателя, стоящего в дальнем углу комнаты. Пока Шелли честно пытается повторить движения танцев 70-х годов, я совершенно точно понимаю, что даже не попадаю в музыку, так как она почему-то кажется мне то очень медленной, то слишком быстрой, так что подстраиваться не успеваю, но все равно с закрытыми глазами, отдаюсь этим музыкальным порывам, пытаясь выбить из себя всю энергию. Тем временем, сердце уже часто колотится о грудную клетку, разнося кровь по всем конечностям, делая их тяжелыми. В ушах тоже шумит кровь или что-то другое, быть может, но это только вселяет уверенность, что веселье не кончится еще очень долго, ибо в таком состоянии я засну еще очень нескоро. Такое ощущение, будто бы вместо портвейна и виски я выпила цистерну энергетика. Глаза на секунду улавливают неожиданно четкую фигуру танцующей Шелли, хотя вокруг все довольно смазано. Девушка раскраснелась от пыла танца и обуревающих чувств, ее волосы сбились, но отчего-то в ней видится такая нереальная красота. Может, дело в блестящих глазах, что хранят в себе блики от неярких ламп, может в улыбке, цветущей на ее лице, но почему-то именно в данный момент она кажется мне очень красивой. Надеюсь, что это не вина алкоголя в крови. Очередная песня Arabesque заканчивается нашими же оглушительными аплодисментами, будто бы исполнительницы присутствовали прямо здесь и могли их услышать. Проведя по лбу, на который упали растрепавшиеся волосы, хочу перевести дыхание перед следующим заходом. Отпивая из бутылки с портвейном ее содержимое большими глотками, чувствую, как холодная жидкость быстро протекает по горлу, заставляя кожу покрываться мурашками из-за сильной разницы между температурами. Скользя глазами по нечеткой картине комнаты, останавливаюсь на замершей напротив меня Шелли. Я пытаюсь выдержать ее смеющийся взгляд, но сама вскоре не могу сдержать улыбки. Из старенького проигрывателя начинают доноситься мелодичные умело извлекаемые из струн гитары звуки медленной и до боли знакомой мелодии, отдающей чем-то французским, как того и хотел автор. Одно лишь слово "Michelle", произнесенное с нежным вожделением и каким-то легким томлением, и никаких сомнений не остается. Я хватаю Шелли за руку и, пока ее смех сливается со звуком песни, вытягиваю обратно на середину комнаты и, пытаясь не рассмеяться, кладу руки на талию девушки, чуть приближая к себе. Шелли, в свою очередь, тоже стараясь сохранить наигранную серьезность, обвивает руками мои плечи и кладет голову на плечо. Слушая одну из самых прекрасных когда-либо написанных баллад, начинаю, прикрыв глаза, чуть покачиваться, не сходя с места. Постепенно выравнивающееся после долгих плясок дыхание Шелли успокаивает и меня. Всего лишь одной песней из организма выбили всю энергию, оставив только умиротворение и какое-то сонное наслаждение прекрасным. Иногда меня беспокоит то, что некоторые девушки совершенно без явной на первый взгляд причины каким-то образом притягивают саму меня. Возможно, за этим стоит какое-то "отклонение", как это принято называть, возможно, все еще существующее недоверие и нелюбовь к мужчинам, а может, просто обостренная жажда чего-то прекрасного, красивого и чистого в любом его виде. Красоты остается так мало, что, если действительно умеешь видеть и ценить ее, становится не по себе, когда не видишь этого чего-то чистого и прекрасного в нашем мире - последние лучики света в темном царстве. Даже в яме под названием Сиэтл они существуют, правда, находить их очень нелегко, поэтому, постоянно разочаровываясь, кажется, теряешь множество своих жизненных сил. Только найдешь свет, как он тут же гаснет, открывая свою реальную сущность. Кажется, недавно что-то подобное мне уже удалось пережить, правда, вывод все же был очень неожиданным. Может, поэтому я сейчас чувствую себя так хорошо, находясь рядом с Шелли, в которой, судя по всему, скрыта недюжинная внутренняя красота. Ведь она девушка, а значит, уже сама по себе олицетворяет что-то прекрасное, хотя в полной мере такое можно сказать о немногих представительницах прекрасного пола. Но это неважно, главное, что я сейчас чувствую себя просто прекрасно и расслаблено. - Смена партнера! - пьяный крик прямо в ухо заставляет открыть глаза, будто просыпаясь от чудного сна, где все плавает в волшебстве и детской наивности. Внезапно мои руки оказываются пусты, и только спустя пару секунд я соображаю, что Новоселич решил сам станцевать со своей дамой сердца. И что же теперь? Мне сражаться с ним на мечах за прекрасную принцессу Шелли? Кажется, пора заканчивать пить в таких количествах... Проводив глазами активно кружащихся в танце Шелли и Криса, в которых из-за движения нельзя было разглядеть почти никакой разницы, я на заплетающихся ногах прохожу к пустующему низкому столику с бутылками на нем и, взяв одну, приглядевшуюся больше остальных, откупориваю крышку, одновременно оглядывая кружащих, как на пропеллере, Новоселичей и еще двух персонажей, которые, обнявшись, топчутся в углу комнаты, грозя развалиться и попадать на пол. К своему удивлению, понимаю, что это Курт и Дейв. Возможно, со стороны это выглядит более чем странно, но что-то в этом есть. Что-то, что можно объяснить только дружбой. Стараясь не засмеяться, я отворачиваюсь к столу, заглядывая в темное окно, находящееся в ближней стене. От полной темноты улицу спасает только горящий фонарь, чей свет расширяющимся книзу косым столбом падает на тротуар. В этом желтоватом "столбе" кружатся мухи и прочие ночные насекомые, кажется, даже в мелодию попадают. Похоже, у природы тоже бывают пьянки. Вдруг чья-то рука неожиданно сжимает мою собственную и тянет за собой куда-то назад. Я в удивлении оборачиваюсь, чуть не заваливаясь из-за подвернувшейся ноги, и вижу тянущего меня за руку за собой Кобейна. - Грол меня продинамил, - поясняет Курт, чуть усмехнувшись. Я только сейчас замечаю, что Дейв вышел куда-то. - Я сделаю то же самое, - в тон ему отвечаю я, но не сопротивляюсь, когда музыкант, остановившись напротив меня, пару мгновений просто внимательно смотрит в глаза, будто спрашивая разрешения на свои дальнейшие действия. Я не сразу понимаю причину его молчания, но Курт, приняв это за согласие, берет мои руки в свои, из-за чего в районе груди чувствуется какое-то кроткое шевеление, и поднимает их в воздух на уровень своих плеч, удерживая так. - Ну, попробуй. Я, кажется, полностью расслабляюсь, снова слыша уже последний куплет той песни, и начинаю, чуть прикрыв глаза, раскачиваться из стороны в сторону, приводя в похожее движение и Курта. - Michelle, ma belle, Sont les mots qui vont tres bien ensemble,** - тихо вторя Маккартни, пропеваю я, чуть приоткрыв глаза и остановив их на Кобейне. На губах музыканта блуждает легкая полуулыбка, хотя, кажется, мыслями он далеко отсюда, если судить по глазам. Всегда интересно: о чем думает человек, которого ты очень хорошо знаешь, думаешь так, по крайней мере. Тебе кажется, что ты можешь угадать его мысли, хотя быть уверенным на все сто процентов в своей правоте не можешь. Хочется залезть в голову этого человека, слиться мыслями, хоть на мгновенье увидеть мир его глазами. Кажется, я только сейчас понимаю, почему Курт когда-то, будто бы уже давно, упомянул о той договоренности между нами, чтобы взаимно говорить только правду обо всех своих ощущениях и чувствах. - О чем ты думаешь? - тихо спрашиваю я, продолжая покачиваться из стороны в сторону. Курт пару раз моргает, будто возвращаясь из плена своих мыслей обратно в реальный мир, и опускает глаза, встречаясь с моими. Пару секунд он продолжает молчать, а я имею возможность получше разглядеть его глаза. Почему-то мне очень нравится наблюдать за ними, за тем, как в них меняются эмоции, оттенки. - О том, что все может очень неожиданно поменяться, а ты этого момента изменения даже не заметишь, - тихо и вкрадчиво отвечает Курт, хотя его слова все равно слышны, несмотря на музыку и голоса кружащих по комнате Криста и Шелли, - поймешь это только потом, когда будет уже поздно брать все под контроль, менять что-то обратно, когда все это уже сомкнулось над головой... Понимаешь? - Кажется, да, - на выдохе отвечаю я, чувствуя какую-то внезапную сонливость, хотя еще некоторое время назад готова была веселиться всю ночь. Отчасти как-то неосознанно делаю шаг вперед, прислоняясь к груди музыканта, закрывая глаза, будто бы таким образом я смогу услышать его мысли, понять в точности то, о чем он говорит. Мои руки Курт перекладывает себе на плечи, а своими ладонями едва касается моей спины. От того, что руки, хоть и не очень высоко, но подняты вверх, я чувствую себя несколько неудобно, будто как-то незащищено без этого "барьера". Но, все же, решив рискнуть, не опускаю их, а уже сама цепляюсь за плечи Кобейна, ладонями чувствуя выступающую сзади у основания его шеи косточку. Расслабив руки, поднимаю одну чуть выше, чувствуя кожей мягкие длинные волосы, спускающиеся почти до плеч. Снова как-то неосознанно осторожно провожу по ним рукой, разделяя пальцами запутавшиеся пряди. Глубоко вдохнув, я закрываю глаза, полностью расслабляясь и доверяясь ему, даже перестаю качаться, а просто следую за ним, чувствуя хрупкое, но такое важное тепло у своей грудной клетки, которое передается от него. Внутри все так же что-то коротко подрагивает, будто какой-то трепет перед прыжком с обрыва, при котором все замирает и дрожит. Прижимаясь щекой к его груди, слышу раздающиеся глубоко в ней глухие удары сердца и спокойное чуть шумящее дыхание где-то внутри. Кажется, что кроме этих звуков ничего не существует, кажется, что я уже начинаю засыпать, не слыша ни музыки, ни каких-либо голосов. Умиротворенная этим теплом и снова каким-то едва уловимым вересковым запахом, исходящим от молодого музыканта, я уже начинаю потихоньку отпускать реальность, проваливаясь в сон, чувствуя себя, будто в каком-то теплом и надежном гнезде. Руки безвольно соскальзывают с плеч на грудь музыканта, а я сама, кажется, сейчас упаду, словно с какой-то скалы, по крайней мере, ощущения такие. Уже находясь одной ногой во сне, чувствую, что Курт, перехватив мое обмякшее тело, прижимает меня крепче к своей груди и, чтоб я не упала, сильнее обхватывает руками, которые кольцом лежат вокруг моего туловища и смыкаются на спине в районе ребер. Кажется, что в тех местах, где его руки касаются меня, останутся какие-нибудь безболезненные ожоги из-за жгучего тепла. Окончательно поникнув головой из-за этого еще более явного уюта от крепких и, кажется, надежных объятий, я отправляюсь в какое-то забытье, все еще ощущая правой рукой, что прижата к груди музыканта с левой стороны, глухие удары... "Michelle, ma belle. These are words that go together well, My Michelle. Michelle, ma belle. Sont les mots qui vont tres bien ensemble, Tres bien ensemble" The Beatles - "Michelle". *Участницы немецкой группы Arabesque. **Строки из песни Michelle группы The Beatles. В оригинале так же написаны на французском языке для придания композиции французского звучания.