Шанс на Альбион

На неверных ногах, морщась в отвращении, Мерлин отступал прочь по тронному залу. Моргауза с достоинством, непривычным для ее нового тела, встала с постамента и с улыбкой раскрыла объятия Моргане. Сестры закружили друг друга, смеясь, и у Мерлина в ушах зазвенело именами всех их былых и грядущих жертв. — Сестра. Не могу передать, как рада я видеть тебя снова. — Ты так выросла, моя драгоценная Моргана. — Моргана, что ты наделала? — отчаянно спросил Мерлин. Сестры обернулись на него, как одна, и, обнимая Моргаузу за пояс, положив голову ей на плечо, Моргана пропела: — Самайн, Мерлин. Как было не воспользоваться. — Но это не Моргауза! — Мерлин чуть не взвыл. — Моргауза мертва, это ее тень, не более. — О, тень! — хохотнула Моргауза, так и выпячивая свое удивление, злобу. — И чьими же молитвами я мертва, мальчик? — Ты не принадлежишь этому миру, Моргауза! — рявкнул он, и ведьма зашипела на него, как кошка. Мерлин сосредоточил все внимание на Моргане, которая начинала слушать. — Это не она, говорю же тебе. Я видел подобное, в них ничего нет от людей, какими они были. Ничего! На миг ему казалось, что Моргана поняла. Потом она рассмеялась. — Да ведь я узнаю ее! А она меня. Честное слово, если бы не твое ценнейшее сотрудничество, Мерлин, — он хмыкнул, — я бы не дала так себе перечить. — Девушка мертва? — спросил он сухо. — Кому какое дело? — откликнулась Моргана, а потом Моргауза подхватила ее под руку и, не отрывая желтых глаз от Мерлина, зашептала на ухо:  — Не слушай его, сестра. Покажи мне королевство, о котором мы столь долго мечтали. Не успели сестры согласиться, как в зал влетел запыхавшийся стражник и над Камелот зазвенели колокола. — Королева Гвиневра бежала! Нет, нет. Рано, ведь еще рано, он не мог. Пропустить… — Что?! — закричала Моргана, в миг став гарпией. И тут же на Мерлина налетела: — Ты! — Здесь лишь одна королева, моя сестра! — взвилась Моргауза и выбросила стражника из зала. Тот с шумом приземлился у окна, едва не вылетев прочь. Моргана замерла на миг, но опомнилась и, надвигаясь на Мерлина, зарычала: — Что ты наделал?! — Я!.. Был здесь между прочим, — неловко закончил Мерлин, сперва распетушившись, а потом вспомнив, что у него ведь имелось алиби. В кой-то веке. — Гвиневра… твоя служанка? — Моргауза нахмурилась, припоминая. — Гвен? Пророчество сбылось? Она стала королевой? — Да. И когда я найду ее, она пожалеет об этом стократ! И ты тоже, — пообещала в глаза Мерлину Моргана, зубами рыча беззвучно что-то еще, но вдруг перевела внимание ему за спину. — Мордред! Ты здесь, прекрасно. Гвиневра бежала. — Неужели? — равнодушно протянул друид, стоявших в дверях. — Кто бы мог это провернуть? Не представляю. И под неотрывными взглядами всех присутствующих подошел ближе. — Что? — спросил Мордред, заметив внимание на себе. — Ты сделал это, — проговорила Моргауза, и Мордред повернул голову в ее сторону, как бы интересуясь, кто такая спрашивает и что не так с нормальным положением вещей. — Они в порядке? Мордред, они в безопасности или нет? — потребовал Мерлин, когда увидел, что друид не спешил с ответом. — Эмрис, — протянул зло. Обидчиво. — Моя глубочайшая благодарность. Своим отсутствием ты спас всю операцию. — Зачем ты сделал это? — спросила Моргана, и ее голос сломался. Мерлину стало почти жаль ее, но внимал он только Мордреду. — Что мне оставалось, Моргана? — устало обвинил Мордред. — Ты собиралась казнить ее. Моргана не отвечала долго, и, наконец, совершенно иным голосом монотонно отметила: — Ха. Вот как. А ведь я не собиралась, какая штука. Мерлин развернулся к ней. — Не собиралась? — Эмрис, — прорычал Мордред, но Мерлин отмахнулся. Моргана теперь окидывала лишь его холодным длинным взглядом. — Сестра, мы должны послать погоню, — вмешалась Моргауза. — И придумать наказание этим предателям. — Какое у тебя право решать мою судьбу? — подступил к ней Мордред, и Моргауза любопытствующе оглядела его с головы до ног. — Что это за дитя, Моргана? — спросила равнодушно. — Мы не можем послать погоню, — пояснила Моргана, все одними глазами разрывающая Мерлина на куски. — Они наложили чары. Нет? — сразу у обоих. — И теперь беглецы слишком далеко, чтобы их снять. Да и бессмысленно. А вот что касается наказания… — Она подошла к Мерлину и провела рукой по его рубашке. Он изогнул бровь. — Как полагаешь, сестра? — Если ты не собиралась убить Гвен, — сказал Мерлин, — то что ты планировала с ней делать. Ты не могла позволить королеве Камелота просто… оставаться здесь? Моргана сморщила нос. — Почему нет? Они с Артуром правили, пока я была в изгнании. — А потом ты вернулась и захватила трон, — напомнил Мерлин. — Хм. Резонно. Знаешь, Мерлин, ты прав. Когда я поймаю ее, первым делом убью. Она отвернулась было к Моргаузе и Мордреду, но Мерлин поймал ее за руку и заставил посмотреть на себя. — Надо же, — пробормотал. Моргана вырвалась. — Так что же, сестра? — весело спросила. — Оба пытались убить меня бесчисленное количество раз, а теперь предали снова. Какое наказание предполагается за такое? — Ты бы не умерла тогда, Моргана, — сказал Мордред. — И все же ответ явно и бесповоротно один, — процедила Моргауза. — Смерть. Мерлин закатил глаза, Моргана устало села на трон и облокотилась щекой о правую руку, как любил делать Артур. — Нет, правда, кто она? — продолжал Мордред. — Сестра? Каким образом? — У Артура и Морганы разные матери, — прокомментировал Мерлин. — Я наслышан о Верховной жрице Моргаузе, Эмрис. И в особенности об ее смерти. Поэтому я и спрашиваю. Каким образом? — Узнаешь у Эмриса, пока вы оба будете выносить мои обвинительные приговоры. Вы ведь так хорошо работаете вместе. — Но сестра! — возмутилась Моргауза, но Моргана уже подхватила ее под руку и уводила. — И без самодеятельности! — добавила Моргана. Насупившиеся Мордред и Мерлин буравили друг друга взглядами с полсекунды, а потом побыстрее избавили себя друг от друга и разошлись. *** Она еще только пробовала власть на вкус, когда Моргауза была с ней. На что пойдет без зазрений совести, где грань проведет. Так и забыла провести даже черточку. Пробовала и облизывалась, прислушиваясь к себе. Как тебе, леди Моргана? Нравится? Людей бить нравится? Убивать их нравится? Они лежали на большой артуровой кровати, и Моргана надеялась, что сестра, гладившая ее по волосам, сосредоточенная, улыбчивая куда-то в пустоту, не спросит. Моргана внимательно-внимательно смотрела ей в глаза. Сестры молчали. До этого Моргана выплакивала все свои боли и болячки, так от сердца, что даже страшно. Может, и лишнее наговорила в попытках говорить всю одну только истину. Напридумывала себе всяких причин и обвинений… — Ты должна закрепиться на троне, — сказала Моргауза, как продолжила. — Ни друиду, ни магу нельзя доверять, это очевидно. Что насчет тех колдунов, кто пришли с тобой? Моргана зевнула. — Они с Алваром. Спроси его. Взгляд Моргаузы стал жестким. — Моргана, сестра, королева ты или нет? Моргана рассмеялась, переваливаясь на спину. — Ну, Гвен здесь нет. Так что королева. — Ты должна отдаться ему, — кивнула самой себе Моргауза. Моргана повернула голову на подушке и наморщила лоб. С ума она, что ли, на том свете сошла. — Кому? — Алвару. Не смейся, Моргана! Он главная сила в Камелоте, не считая твоего Эмриса. Не хочешь быть с ним, так найди другой способ, но он должен быть твоим, псом в твоих ногах. Иначе все пропало! Моргана скинула ноги с кровати и села спиной к сестре. Не позволила себе сгорбиться, леди же. — Ты вообще не слушала меня, Моргауза? — поинтересовалась. — Слушала! — Моргауза схватила ее за локоть. Моргана не повернулась, хотя сестра уже почти стояла на кровати. — Слушала и потому желаю предостеречь ото всякого зла. — Алвар предан мне. — Пока Артур жив, никто тебе не предан! — зашипела Моргауза. — Заручись поддержкой Алвара и его магов, иначе нашей империи, всего, ради чего мы боролись, чего хотели, не станет. — Я никогда не хотела империи! — И не так истерично, но горче, больнее, ядовитее: — Я лишь хотела свободы и не гореть за нее на костре. Слова звякнули правдой на языке. Моргауза обошла кровать, приблизилась и мягким утешительным жестом взяла ее руки в свои. Чш. Чш. Чшшш. И обняла. На ухо прошептала так любезно: — Пошли убийц, пошли меня за Артуром и за служкой, а своего убийцу заколи сама, пока он будет нежиться в твоей постели. — Он Эмрис! — хохотнула Моргана, как молитву, проклятье. — Его так не убьют. — А ты Моргана, жрица! Ты убей. Моргана замерла, сомневаясь, правда ли могло быть так просто, а потом вспомнила старую полузабытую причину. — Кто-то должен умереть на Самайн. Из нас. Не он, так я. Моргауза отстранилась. Даже воздух вокруг натянулся, когда глаза сестры пожелтели, а когти вцепились в плечи Морганы. — Вот, значит как. Жаждешь избавиться от меня? — Нет, — сбилась Моргана. — Конечно же нет. — Так забудь завесу. Оставь все, как есть. И мы будем править. Вместе. *** Эмрис не выказал никакого намерения брать в руки приговоры, нашинкованные крупным почерком по стопке пергаментов, и в целом вел себя так, будто пришел в тронный зал в качестве исключительно надзирателя, поэтому Мордред пришлось взять эти грязные дела в свои руки. Будь проклята Моргана. Напоследок она оставила рыцарей. Как знала. Мордреда с детства перебрасывала из одной банды в другую, но везде его лишь терпели. За то, что полезен магией или талантлив с мечом или внушал доверие своей моложавостью. Ни с кем из них он предпочитал не сводить знакомство. Тащился за спинами у других, сидел вдали, слушал, но не смел вставить свое слово. Его забывали сразу, он чувствовал, да и когда еще при них, он был так. Опасный странник. Чужак. Где бы ему, друиду, быть большим изгоем нежели, чем в Камелоте? Ха. Но они не знали, и в этом вся причина их теплоты. Друиду сэр Леон не объяснял бы законы рыцарства и Камелота столь терпеливо, сэр Гвейн не подключал бы во все затеи и шутки, а сэр Элеан не рассматривал бы его кольчугу с озабоченным видом, вдруг что не так, а сэр Персиваль не выступал бы вперед каждый раз, когда был намек на опасность. Мерлин знал и что делал он? Сэр Гвейн и сэр Леон и сэр Персиваль, что сделали они, когда узнали — не все, но сотую долю? «Покончим с этим», — послал телепатический нагоняй Эмрис, и Мордред начал. По бокам зала толкались и фыркали друг на друга змеи, которым выгодно было продать Артура, а в середине, в цепях, скучковались все те, у кого была честь. Как раз там, где стоял Круглый стол. Рыцарей обступили сплошным прямоугольником саксы и мерзлотно ухмылялись на своих подопечных. Мордред это отметил про себя. Саксы завидовали, это несомненно. Даже сейчас на фоне одетых в крестьянское, в грязное рыцарей — варвары были одно. Только большие варвары. И несмотря на это самым ненавистным человеком в зале оставался Мордред. Не саксы и не Мерлин, стоявший по другую сторону от трона, а всегда только Мордред. Даже на Моргану глядели разве что с родительским неодобрением, а вот Мордреда без зазрений совести хоть завтра закидали бы камнями. Про Мерлина знали, что его, вот сейчас, в этот самый миг исполнявшего волю ведьмы, и сегодня бы любимый король не дал бы на растерзанье. «Я тоже был королю любимцем», — сухо вспомнил Мордред. — Предательство законного наследника в угоду узурпатора карается в Камелоте смертью. Но королева милосердна и прощает. Хуже всего, что они и не думали отвечать. Просто смотрели, как один, мрачны и презрительны. Саксы и знать тоже просто стояли и ждали. — Согласны ли вы присягнуть Моргане Пендрагон, законной королеве Камелота? Тут он и не ждал, на самом деле, ответа. Но едва с его уст сорвалось слово «присягнуть», как Эмрис изящно обошел трон сзади и остановился за плечом у Мордреда. Прочитал свиток, угукнул и сверкнул глазами. Свиток сверкнул в ответ. Мордред помолчал, пока Мерлин не вернулся на место. Потом помолчал еще в абсолютной тишине. Наконец, продолжил было читать. — В наказанье за неповиновение, — объявил звонкий голос Морганы, и по толпе пронеслась болтовня, — рыцарей отправить на каменоломни. Своим ручным трудом они сослужат королевству службу, которую не желают отслужить иначе. Увести. Мордред до скрипа, резанувшего слух, свернул пергамент и отдал улепетывающему служке. Знать также не заставляла себя подгонять, хотя и оббегала стоявшую в дверях черно-черную Моргану и ее солнце-белую сестру. Возможно, это говорила его профессиональная гордость, но только когда стали выводить рыцарей Камелота, сестры расступились. Они нисколько не походили на родных. Лицо Моргаузы источало какой-то дикое белое сияние, ее бархатные глаза пронзали тьмой, а Моргана сама выглядывала из теней, вылезала из них, чтоб насмехаться. День и ночь. Две половины одного факта. Артур и Мерлин с темной стороны. И теперь Моргауза щурила свои дикие глаза на него. Не на Мерлина. Мордред был польщен. Он был испуган. — Ну-ну-ну, — завелась Моргана, но пока еще весело, в шутку, — и никогда-то ты не учишься, Мерлин? — В этом я учился у лучших. Они улыбнулись друг на друга сладко и холодно. Мордред отвернулся. — Что ты мне с ребенком делаешь, Мерлин? — потребовала между тем Моргана с нотками Утера, когда тот выносил приговор Мордредову отцу. — Я не ребенок, — сказал Мордред, но услышал его, казалось, только Мерлин, который немедленно закатил глаза. — Он не ребенок. И я ничего не делал ему. Он сам-то едва хоть что-то сделал. — Ты всегда ненавидишь меня, — огрызнулся Мордред. «Я готов был помочь твоим друзьям, кто презирают меня. Что тебе надо, Эмрис?» — Довольно этой глупости, оба! — прикрикнула Моргауза. — Кто-то пришел. — Сестра? Ты что-то почувствовала? — Моргана подошла к ней, обеспокоенно взяла руки Моргаузы в свои. Мордред скучал по такой человечности в ней. — Королева. Там один колдун молит вас видеть, — заглянул в дверь саксонец. — Так пускай, идиот! — взвилась Моргана и ободряюще погладила сестру по плечу, зашептала на ухо. Человек, который еще имел глупость на что-то здесь надеяться, был немногим старше Мордреда. Зашел неуверенно, будто при малейшем предлоге готовился выскочить обратно. А уж когда увидел их вокруг трона, на троне. Моргана — нога на ногу, сидела, Моргауза — тоже, легко так, на подлокотнике, Мерлин и Мордред по флангам, один в кольчуге, с мечом, другой в амплуа простого слуги. Но все переменили свои позиции, когда новый колдун заговорил: — Здравствуй, Мерлин. Ты меня не помнишь, верно? Однажды ты помешал мне убить Утера. Эффектный способ зарекомендовать себя. Осознание медленно распространилось по лицу Мерлина, и он глухо произнес: — Гилли. Моргана всплеснула руками. — Правда ли это? Великолепно! Любой враг Утера — мой друг. Что привело тебя ко мне, мой друг? — Лишь хотел выказать вам свое почтение, — сказал маг. Он был слабого телосложения, сутулый и в глаза не смотрящий. — Я был с друидами с тех пор, как покинул Камелот… — О нет, эту историю я должна знать, — перебила Моргана. — Не ты ли, случаем, разбил на турнире Утера в пух и прах? — Он использовал магию, — отмел Мерлин и к магу приблизился: — Ты сказал мне, что был неправ и передумал. — Ты сказал, что при Артуре мы будем свободны! — сказал в ответ Гилли, перебираясь словами. Моргауза фыркнула, а Моргана отвлеченно, мурлыкающе улыбнулась. Мерлин, как видно, не нашел, что ответить, и смолчал. — Ладно, ладно, — замахала Моргана, рассмеялась. — Сестра, ты только подумай. Утер был разбит. На глазах у всех этот мальчик катал его в пыли, а выжил тиран одним лишь чудом, ну или Мерлином. Я аплодировала стоя! — Королева, пожалуйста, — втерся маг, найдя неизвестно где храбрость, и продолжил: — Я был. Был с друидами, и там девушка. Она все говорила о вас и собиралась к вам, когда мы расстались. Скажите, друидка… Кара… она здесь? Мордред встрепенулся. Его пробрало каким-то ледяным сосредоточением, а в голове все мысли нырнули во тьму, окрасились серым. Вон Моргана приподнялась с трона, пахнуло страхом. Мерлин шагнул вперед, будто планируя спасти приятеля от Мордреда. Моргауза насторожилась, как хищница приноровилась к их бегу. Так почему страхом? — Как выглядела? — потребовал Мордред голосом рыцаря, не мальчика-друида. Колдун не мешкал. — Низкая, маленькая. Еще кудрявые волосы. Прыткая, со всеми задиралась. Да, она была такой. Храбрая, его столь храбрая Кара. — Она мертва. — И добавил, подумав: — Мне жаль. — К-как? — спросил маг, но любопытства в нем не было. Только какое-то ожидание, нервность. — Повешена. Там. — И кивнул на улицу, не в силах. Маг даже не посмотрел в ту сторону. — Ужасно. Я восхищался ею, правда. Ее гордость своей сущностью, упорство. Хотел бы я быть также храбр, но подобная смерть… Почему? Зачем она была в Камелоте? И спала пелена. Мордред улыбнулся не страшно, скорее радостно, ведь «иначе быть не могло, никак не могло», но Моргане, он знал, было страшно и от нестрашной улыбки. — Тебя послал кто-то? — перебил Эмрис напряженно. — Королева Аннис просила передать ее слово, — признал колдун Гилли. — Иди, — велел Эмрис, и Гилли заспешил к выходу. Моргауза приготовилась было заклятьем задержать его, но Мерлин взял и опустил ее руку. Дверь за Гилли захлопнулась. Моргауза чуть не дала ему пощечину, но сдержалась, сжала пальцы и отошла. — Мордред, — дрогнувшим голосом позвала Моргана, но Мордред отдернулся от нее, качая головой с все той же счастливой улыбкой. — Ты послала ее, — прошептал Мордред, и Моргана открыла было рот, чтобы лгать и себя оправдывать и клеймить одну лишь Кару. Ведьма. Ведьма! — Ты сделала это! — Не смей на нее кричать! — перекричала его Моргауза. — Она сделала это со мной! — в отчаяньи полнейшем Мордред обратил взгляд к Моргаузе, даже Мерлину, но те ненавидели его. А Моргана, выраженье муки на лице. — Не было никакого набега под окнами Камелота. Ты отправила ее на смерть! Ты знала! Моргана противилась. — Нет! Нет! — Ты хотела, чтоб Артур убил ее, а я убил Артура! — Все ложь! — завизжала Моргана, и в зале все окна, стекла взорвались, зацокали. Кто это сделал, она или он, или оба сразу. — Я уйду, — предупредил. — Когда вернешься? — разбито спросила она глухим, потерявшим всю живость голосом. — Нет. И Мордред побежал.