Шанс на Альбион

Моргана беспокоила его. Она не сходила с ума от страха, как раньше, как… когда обнаружила в себе магию, нет, эта Моргана будто окаменела с уходом Мордреда. Мерлин со стыдом признавался себе, что ждал, когда она оттает. Мялась Моргана только перед Моргаузой, что не удивляло. Она так и ластилась к сестре, а мертвая ведьма принимала это с серьезным кивком головы, гадливым нашептыванием на ухо, острым взглядом на Мерлина. Он искал способ изгнать ее и подозревал, что даже знает, как и что готов рискнуть окончательным убийством сосуда, но. Он был готов, и он бы сделал это, он имел душевную силу, глубинную низость сделать то, что следовало для блага Камелота, но если бы он даже не попытался как-то… не убить, то Камелоту и Артуру было бы лучше без него. Так Мерлин во всяком случае считал. Моргана впустила, как надоедливого попрошайку, но Мерлин не повелся на выпендреж и внимательно изучал каждый из ее бессонных жестов. — Что ты думаешь о Моргаузе? — спросила она вдруг, любопытно, отойдя чуть прочь от него. — Она мертва. Я сказал тебе. — Ты мне ответишь или нет? И все любопытство, живость — вон. — Она насылала на Камелот армии без конца. Хотела смерти Артуру. Как, по-твоему, я к ней отношусь? — Да, но… ты уважал ее? — Засмеялась с самоиронией. — Или великий Эмрис не уважает своих врагов? Она побоится спросить, уважал ли он ее, потому что ответ был всегда нет. Мерлин даже не боялся. Только грустил по ней. — Не смотри на меня так, — сказала Моргана, и ее голос сорвался на «смотри». В раздражении Мерлин подошел ближе. — Прости, Моргана, но она должна уйти. Как ты вызвала ее? Объясни мне, и вместе мы исправим все, обещаю. — Я считала ее лучшей из женщин, — признала Моргана, не слушая, но говоря для него, в его сторону. — Идеалом, к кому мне лишь стремиться. Так храбра, ведь практикует магию открыто. Гордо. И знает людей всех без оглядки. Мерлин покачал головой. — Моргауза не пример для подражания. Она поглощена ненавистью. Вся ее жизнь — была — повязана на Утере, на том, как сильно он ей навредил. Ты не хочешь такого для себя, Моргана. Сейчас, — он подчеркнул этим одним словом всю ту жизнь, которую она себе навязала, — ты это знаешь. — Она боролась со злом. Цель ее достойна. — Она боролась со злом, но делала столько же зла. Выхода из этого нет, это тупик, конец! Думаешь, она принесет справедливость? — И со злой иронией: — Принесла? — Моргауза… боролась за нас. Она сильна. — Как и Артур. Сила это не все. — На ее смех он вспомнил еще сравнение: — Как и Утер! Это укоротило ей нрав, и она отпрянула от него, как от врага. — Не смей даже мыслить, даже имени его дрянного произносить! — Что твоя сила сделала с Камелотом! Посмотри. — Он подтянул ее к окну, дернул шторы. Тьма, непривычная грустная серость ударила их по глазам. Люди тащились по улицам, и все были злы на тех, кто сверху, за дворцовыми стенами. Тот же мрак был, когда отец Гвен погиб. — Если ты убьешь его, если ты начнешь убивать, как и он, станешь такой же. — Во мне нет ничего от этого… монстра! — процедила Моргана, но не убедительно ничуть. — Маги бегут из Камелота. — Я их верну. — Моргана… Чего ради? Утер был сильным правителем, иначе не смог бы травить нас тысячами, но вот в чем и дело: он травил нас тысячами! Его сила — во зло, как и твоя, как и Моргаузы, просто направлены они все в разные стороны. — Мы и он! Ничто общего, — срываясь и словами волоча, сказала Моргана. — Это ты служил ему. Жизнь спасал. Сынка берег. — Я служил Артуру. — Но никогда магии! Никогда магам! Друидам, кто умирали, отцу Мордреда, Каре, продолжи сам. Ты всегда был с Пендрагонами. Она с порывом неведомой ярости дошла до выхода, трепыхая юбками, отворила дверь и крикнула Алвара. Вернулась со странной дикой улыбой, с вызовом толкнула с пути, да так никуда и не ушла. Мерлин напрягся. — Что ты задумала? — Моргауза права. Во всем. А ты стой там. Смотри. Потом будешь рассказывать, — приказала, горя глазами, а руками таки невольно обняв себя. — Миледи? — спросил Алвар. Он зашел озабоченно, будто так и ждал там снаружи удара. — О, Алвар! — Моргана махнула ему, завела, дверью хлопнула. Вновь показала Мерлину стоять и с ухмылкой взяла Алвара за руку и переплела их пальцы задумчиво, с внимательностью лекаря. Мерлин даже не спросил, что будет дальше, просто в холодной расчетливой ярости смотрел, как она потащила Алвара к кровати, как медленно, поглядывая вверх, из-за спины Алвара, на мутнеющее лицо Мерлина, она откинулась, выгибая спину. Она изогнула бровь, все так же лежа, опираясь на локти, сжав ноги и с усилием расслабив их. Алвар, потряхиваясь, подонок, бросая размышляющие взгляды на Мерлина, встал таки перед ней на колени. Уткнулся ей лицом в колени, уцепился руками в покрывало, стал подниматься выше, а она даже не замечала, как ее юбки поднимали. Просто лежала и пустым неинтересным взглядом смотрела за своей откинутой тонкой рукой. Мерлин горел. Затем Алвар поднялся над ней, опираясь руками в матрас, покрывая собой женское тело, и Моргана удушено охнула из-под него, и в миг Алвар отлетел прочь, ударился об угол, пал. Опустив руку, нанесшую удар, Мерлин подошел к кровати и помог Моргане встать на ноги, почти подтащил ее к себе, почти обнял. Моргана смотрела на него вязко и даже свободной рукой провела по его шее вверх, по лицу, зацепилась когтями, повернула к себе, но он выкрутился от нее. Не двинулся с места. Под кожей бурлил жидкий пендрагонский яд. Не так должно быть. Нет! Она нащупала его руку и взяла в свою, поднесла к губам, но не поцеловала, а вновь опустила и повела за собой в смежные покои. — Можешь идти, Алвар, — бросила, закрыв за ними дверь. Тишина возобладала. *** Артур помнил. В тот день он был совсем мал. Охота на волшебников, соответственно, была если не в самом разгаре, то известна, о нем судачили кухарки, непутевые слуги и только рыцари стыдливо молчали. И был суд. Отец впервые требовал присутствия Артура. Моргана хотела пойти, кричала и билась и даже устроила истерику, от коих ее еще не успел отучить Утер, но пошел Артур, который не хотел ни капли. И когда Утер поманил его вперед, из-за трона, и взгляд мага, до того без ума проклинающего короля, упал на Артура, тот отвесил самый изящный поклон из когда-либо видимых принцем. — Король, — проговорил хрипом волшебник, когда его дернули за цепи и он опустился на колени, все еще скромно, быстро поглядывая на светловолосого принца. Артур думал, что говорят об отце. Это было очень давно. — Надеюсь, моя война не вызовет в вас дурной памяти, — напутствовала его Елена серьезными и несколько странными словами. — Не волнуйтесь, госпожа. Это не Камланн. — Королева ждала других слов, но он сказал: — Ничто не Камланн. Бой должен был начаться в предрассветных сумерках, но раздавал распоряжения Артур вплоть до полуночи. В отсутствие Гвиневры, столь болезненно ощутимом в такие моменты, на долю Гвейна выпало прогонять его в палатку и следить, чтобы он проспал хоть сколько-то часов. — Послушай, Артур, — начал он, когда они уже должны были расходиться, — я знаю, это так, но с конницей я не подведу. Я родился в седле, чтоб ты знал. Артур сжал плечо одного из своих вернейших рыцарей. И самодовольно осклабился. — Я знаю. Как будто он мог не знать. Гвейн и не благородных кровей? Он свои руки видел. — Ах ты хитрый лис! — возмутился Гвейн, просияв глазами. — Но особо не возгордись. Тебе еще речь писать. — Иди спать, Гвейн. С речью Артур, однако, не подвел. Сославшись на нехватку времени, он стал думать как Мерлин, и слова пошли. Затем уже и от собственного сердца, благо путь недолог. — Не деритесь за меня. Король Артур умрет, — теперь он точно знал, — но Камелот останется, Гавант останется! Альбион и в десять веков будет так же велик! Потому что мы сразимся за него сегодня! За наши земли! За наши дома! — АЛЬБИОН! — кричали. — КОРОЛЬ АРТУР! — кричали. Саксы напрыгнули на них первые, с дубинами, с мечами, крича и деря на себе волосы. Их встретил Гвейн и его конница — сошлись тела, копыта. Они должны был держать врага, пока не подойдут пешие силы, а потом Гвейн увел своих в сторону, ударил по пытавшимся атаковать слева, разбил их играючи. Еленин главнокомандующий, Парсий, что был ранен, встретил саксов сам, на земле, и все его люди были в экстазе вместе с ним, бились до смерти, но смерти от них Артур еще не требовал. «Пусть устанут, — думал с лихорадочным сердцем. — Пусть дьяволы заморские устанут». Дважды саксы собирались и налетали на Парсия, и дважды их отбивали, дважды варвары пугались неустанной конницы. На третий раз их пугал сам король Артур. Основные силы за его спиной, сотни и сотни жадных до боя гаванцев, камелотцев. Слева Гвейн, справа Парсий, готовые бить по приказу, залить все варварской кровью по зову. Они толкнули своими плечами первый удар, страшный удар, который разорвал их линию, грозил окружением. Артур пихнул бока своего скакуна и налетел прямо на врагов, за ним и рядом с ним все, все! Варвары не ждали, что так самоубийственно на них бросятся в ответ. Но они бросились с мечами, с конями. Они забили врага, истончили, с трех сторон в раз забили, и те спутались, сбились, побежал один и бежал уже каждый. — Гвейн! — крикнул Артур, узнав его среди воплей восторга. — За ними, ну! И Гвейн не подвел. *** — Говорят, гаванская конница преследовала их, пока варвары не были сметены в пух и прах, — со свирепой гордостью объявила Митиан. — Говорят, рыцарь Камелота вел их! — Значит, он жив, — выдохнула Гвиневра и, отвернувшись к окну, в облегчении прижалась губами к обручальному кольцу. Жив. В порядке. Армии побеждает. — Хотела бы я знать, что это за рыцарь такой, — заинтересовалась Митиан. Тактична, как всегда. — Должно быть, сир Гвейн, Ваше Величество, — подал голос Персиваль из угла великолепно светлых и изящных королевских покоев, где он тихо, но верно охранял обоих монарших особ. — Больше некому. — Сир Гвейн. Интересно, — протянула. — Мы должны подать королю Артуру знак, что Немет с ним. Немет не был с ним, когда он не одерживал побед. Немет не был с ним, когда Артур один не изгонял варваров из ваших домов. Гвен сказала не это. — Я поеду. Я должна быть с ним. Митиан переглянулась с Персивалем, но тот не изволил заметить. Гвен мысленно улыбнулась. Нет, эти рыцари со мной, Митиан, они мои, наши с Артуром. — Со всем уважением, миледи, но это так опасно, что я не могу позволить. — Со всем уважением, я надеялась, что опасно мне не будет. Ведь вы наверняка пошлете несколько гарнизонов со мной, пока ваши главные войска готовятся. Вы же не ждете, что Артур выиграет эту войну в одиночку, ведь нет? «Он стольким рисковал, когда вы звали на помощь», — повисло между ними. Когда вы лгали и предали его, а он, будучи собой, простил так просто. Митиан опасно, гордо прищурилась. — Я как раз собиралась предложить, — обронила она спустя миг. Гвен кивнула, слишком благодарная для слов.  — Спасибо, Ваше Величество. Я признательна. Камелот никогда не забудет. Митиан кивнула в ответ, столь же просто. — Немет тоже. И еще одно. Мои люди слышали кое-какие вести из Камелота. — Что? — спросила Гвен, не дыша. — Королева Моргана, — с чистым презрением поведала Митиан, — готовится перевести всех рыцарей Камелота из темниц на каменоломни. Я полагаю, Артуру следует знать. О да. Очень следует.