***
— Может, хватит вести себя как неразумный ребенок, Артур? — холодно осведомилась королева, заходя в их смежные покои. Артур раскинулся на кровати, закинув ногу на ногу и гипнотизируя потолок. — Не понимаю, о чем ты, Гвиневра, — без выражения сказал он, даже не повернувшись к ней. — А вот я понимаю, — хмыкнула Гвен и присела на краешек кровати. Мужчина тут же отодвинулся. — Артур, ты избегаешь меня, Гаюса, рыцарей… Многие видят тебя только в тронном зале, а во всё остальное время ты сидишь здесь и жалеешь себя любимого. Что ты так смотришь? Это правда. А стоит кому-то упомянуть его имя, как ты сбегаешь. — Я не… — Да, ладно, Артур! Как это еще называется? — Я не хочу слышать о нем. Королева тяжело вздохнула и использовала всё свое терпение, чтобы донести до рыцаря смысл произнесенных ею слов: — Он. Твой. Друг. — Он предал меня. — Чем, Артур?! — в отчаяние крикнула Гвен. — Тем, что спасал твою жизнь, или тем, что хранил секрет, узнав который, ты немедленно казнил бы его?! — Я бы не казнил Мерлина! — Артур не успел осмыслить сказанное и то, что сам упомянул запрещенное имя. — Но ты изгнал его, — мягко обвинила Гвиневра, — и не дал ему даже объясниться… — О, поверь, Гвиневра, я дал ему «объясниться» и услышал достаточно! — фыркнул Артур и резко встал с кровати. — Я не понимаю… — О-о, я объясню. — Король так посмотрел на жену, что у той чуть не остановилось сердце. — Он убил моего отца. — Что? — спросила Гвиневра, не в силах поверить. — Артур, твоего отца убили наемники… — Они смертельно ранили его. — Пендрагон сжал кулаки. — Я отчаялся и попросил Гаюса найти колдуна, способного спасти его. Он нашел. Маг оказался тем же стариком, что подставил тебя тогда, помнишь?.. Я привел его к отцу. Маг колдовал над ним, а потом… отец умер. — Артур посмотрел в глаза жене впервые за свою маленькую речь. — Мерлин был тем магом. Он сам сказал. Гвиневра выдохнула. — Артур, может, он просто не справился и… — Он убил моего отца, — упрямился король. — Утер не дожил бы до утра. Наверняка даже магия не могла спасти его, иначе бы Мерлин… — Он сказал, что был рад приложить руку к смерти Утера. — Прости? — совсем по-женски поморгала Гвиневра, думая, что ослышалась. Да чтобы Мерлин — и рад чей-то смерти? Или рад убить кого-то, пусть даже этот кто-то — Утер? Никогда в жизни. Этому есть лишь одно объяснение. — Артур Пендрагон, сколько перед этими словами ты уже успел наговорить ему? — Я… Двери в покои отворились, и вошел сэр Леон, не давая очередной супружеской ссоре разгореться. Спешно, но, как всегда, безукоризненно поклонившись, он рапортовал: — Прошу извинить за вторжение, сир, но к Вам требуют аудиенцию. Говорит, это очень важно. — Ну кто еще? — спросил не настроенный на очередные жалобы крестьян Артур. — Тристан, контрабандист. Вы ведь помните его, Ваше Величество?***
Битый час Гвейн выпрашивал у лекаря подробности жизни юного мага. В другой раз Гаюс был бы не против, но сейчас он должен заниматься пациенткой, а не унимать любопытство до ужаса дотошного рыцаря! Сэр Персиваль несколько раз пытался вдолбить в голову приятеля мысль, что еще чуть-чуть — и придворный лекарь под видом водички даст Гвейну смертельный яд, но вскоре махнул на это дело рукой и ушел, не дослушав лаконичный рассказ Гаюса о тайном защитнике Камелота. — Гвейн! — не выдержал старый лекарь, по вине рыцаря едва не уронив колбу с лекарством. — Прекрати отвлекать меня, иначе я никогда ее не вылечу и отвечать перед королевой будешь сам! — Прости, Гаюс, — слегка смущенно ответил Гвейн, но спустя мгновение блаженной тишины вдруг усмехнулся: — Просто я не могу поверить, что Мерлин… — Ты совсем не боишься? — перебил его Гаюс. Конечно, судя по тому, как рьяно Гвен и Гвейн защищали Мерлина перед Артуром, это очевидно, но трудно поверить, что люди, столько натерпевшиеся из-за магии, легко принимают ее в друге. Это, разумеется, не значило, что реакцию короля лекарь считал обоснованной. — Чего бояться? — пожал плечами Гвейн. — Это же Мерлин. Если б он хотел убить нас, то давно бы это сделал, но… — Рыцарь поднял вверх указательный палец. — Он, наоборот, всегда нас спасал. — Кто бы внушил это королю… — искоса глядя на самого безалаберного рыцаря, сказал Гаюс. — Я? — удивленно воскликнул Гвейн и с усмешкой покачал головой: — Нет, я не подхожу, Гаюс. Король даже жену не слушает… — А ты попробуй. Мерлин — твой друг, Гвейн. Если ты не попытаешься переубедить Артура, то грош цена вашей дружбе… — Речь Гаюса могла продолжаться еще очень долго, но рыцарю хватило и этого. — Что ж, ты прав, Гаюс! — стукнул себя по коленям Гвейн. — Вот пойду и вместе с королевой буду вправлять нашему любимому монарху мозги. — И еще, Гвейн, — остановил готового к новым свершениям рыцаря Гаюс, — Артур был ранен после битвы при Камлане, и Мерлин отвез его на остров Авалон, где обитает народ Ши. Мы считали, что они смогут спасти короля, и, очевидно, не ошиблись. Однако Сиды — мелочный и коварный народ, я боюсь даже предположить, что они потребовали у Мерлина взамен на жизнь Артура. Попробуй выяснить, что об этом известно королю. Гвейн серьезно кивнул, но на пороге внезапно замер, подозрительно оглянувшись на Гаюса. — Сиды? — Да, — вздохнул лекарь, вливая в рот девушки несколько капель зелья. — И, боюсь, это не совпадение. Нам остается лишь молиться, чтобы цена для Мерлина не оказалась слишком высокой, а урок Артура — чересчур жестоким.***
— Ты, как я погляжу, постарел, Артур! — усмехнулся Тристан, заметив на лице правителя тень, оставленную тяжестью ответственности, и несколько морщин, которых не было в их прошлую встречу. — Ты тоже не молодеешь, Тристан, — не остался в долгу король, и мужчины обменялись рукопожатиями. Артур вместе с женой, едва осознав новость, принесенную Леоном, помчались в тронный зал, где в компании Персиваля их ожидал старый знакомый. Король сказал правду — контрабандист постарел. Блеск в его глазах потух со смертью Изольды, а выражение лица оставалось серьезным, даже когда он едко шутил над королем Камелота, как и в былые времена. Артур считал, что со стороны выглядит так же. Он тоже потерял дорогого человека, только, в отличие от Изольды, Мерлин не умер, а в изгнании, куда его отправил сам король. — Рада Вас видеть, Тристан, — улыбнулась Гвен, стараясь побороть неприятное чувство, засевшее в груди после разговора с мужем. — Уверен, что это ненадолго, миледи, — фыркнул мужчина и пояснил: — Тех, кто приносит плохие вести, не особо жалуют, но я не мог не прийти. — Сэр Леон сказал, что у тебя нечто важное, — кивнул Артур, оглянувшись на рыцаря, стоящего вместе с Персивалем в тени колонн. — Еще бы, — скривился Тристан. — Несколько дней назад я и мои люди видели леди Моргану. — Моргану?! — Артур мигом превратился в правителя, в первую очередь заботившегося о безопасности своих людей. — Где? — Вблизи таинственного Авалонского озера, — пафосно изрек Тристан и прищурился, увидев, как расширились глаза короля: — Полагаю, он Вам известен? Пендрагон кивнул. — Артур? — нахмурилась Гвиневра. — Там меня вылечили, — бросил король, надеясь, что его нервозность не просочилась в голос. — А еще там обитает какая-то девчонка с дурной привычкой обливать всех водой. — Уж не знаю, кто там обитает, но озеро является священным местом магов, и никто из наших в ту сторону даже не смотрит, — фыркнул Тристан и вернулся к первоначальной теме: — Поблизости нет других мест, представляющих интерес ведьмы, поэтому мы убеждены, что Моргана ехала оттуда. Мои люди следили за ней, окружили и даже смогли ранить, но… — Тристан замялся, что было непривычно для него, и еще раз оглядел зал, пытаясь найти недостающего человека. «Только не спрашивай, где он, — молил Артур в своих мыслях. — Пожалуйста, я не выдержу». — Что? — сглотнул Пендрагон. — Тебе это не понравится, Артур… Моргана путешествовала не одна. С ней был Мерлин. Сердце Артура пропустило удар. Он не слышал возгласа Гвиневры и не ощущал, что она подошла ближе. Он уже не понимал, где находится — он хотел уйти, забиться в нору и больше никогда не думать, не чувствовать. Смерть вдруг стала притягательной, а жизнь — такой тяжелой и ненужной. — Он использовал магию, чтобы спасти ее. Ему удалось. Затем они сбежали по направлению на север, а мы не решились за ними следовать… В дальнейшие слова Тристана Артур не вслушивался. Голова вибрировала, словно он выпил лишнего, а зал внезапно закружился перед глазами. Гвиневра что-то говорила, рыцари неуверенно присоединялись к ней — всё это так неважно… Тристан не врал. Он говорил правду. Артур как никогда захотел вернуться к тому состоянию невежества, как несколько недель назад. Пусть для Мерлина и Гаюса он выглядел идиотом, но зато жестокая истина еще не уничтожала его. — Артур, я хотел поговорить о… — в зал бесцеремонно ввалился Гвейн и тут же замер на пороге. Артур даже не оглянулся на него, но вот Гвен еле заметно покачала головой, что, впрочем, не помешало рыцарю закончить предложение себе на беду: — …Мерлине. Гвиневра сдавленно всхлипнула. — Мерлине? — рявкнул Артур, подняв яростный взгляд на рыцаря. Это имя, имя предателя, разорвало путы апатии, захватившие короля. Взамен ей пришла дикая, необузданная злость. — Тебе повезло, Гвейн! Мы говорили о нем же, присоединяйся! — Артур, — слабо позвала Гвиневра, но тот даже не обратил внимания, продолжая сверлить Гвейна взглядом. — Что произошло? — хмурясь, спросил рыцарь, оглядывая друзей в поисках поддержки и объяснений. Однако никто не стремился нарушать тишину, кроме Тристана, который негромко кашлянул, привлекая внимание Гвейна. Рыцарь недолго вспоминал старого знакомого и воскликнул: — Тристан! — Сэр Гвейн, — кивнул тот с такой же ухмылкой, вот только у него она получилась какой угодно, но не веселой. — Почему ты в Камелоте и что?.. — Гвейн замолк, наконец увидев мрачные лица окружающих. Уже с серьезностью, которую привила ему война, рыцарь продолжил: — Что случилось? Это как-то связано с Мерлином? Он… в порядке? — В полном, Гвейн! — сорвался Артур, со всей силы ударяя кулаком по колонне. — Уверен, он уже строит планы с Морганой по моему убийству и захвату Камелота! — О чем ты? Он все еще не понимает. Надеется, что тот Мерлин, их друг, б ы л. Но нет, всё ложь, не было никакой дружбы, преданности, лишь трусливая, наглая, жестокая ложь! Притворство ради… Артур не знал, зачем весь этот спектакль, но сейчас это неважно. Мерлин — предатель. Он врал королю, приложил руку к гибели его отца, а теперь еще помог его сестре, желающей захватить трон и убить брата! Артур никогда не простит его. Все эти вещи нельзя простить. — Его видели с Морганой. Это сказал сэр Леон. Преданный воин и хороший человек, он, закаленный в битвах еще времен Утера, оставался невозмутимым и спокойным в любых ситуациях, но сейчас и его голос дрогнул. Никто не верил. Никто не мог поверить. — И что?! — неожиданно воскликнул Гвейн, на удивление быстро справившись с шоком. — Может, она его заколдовала?! Или захватила в плен? Или шантажировала. Да и почему вы вообще верите словам какого-то… — Рыцарь повел рукой, не зная, как описать проклятого доносчика. Тристан, однако, не дал приятелю себя оскорбить и сказал тоном отца, объяснявшего что-то нерадивому сыну, причем не оставляя сарказма: — Я видел их обоих собственными глазами. Мы ранили Моргану, но Мерлин, используя магию — это, я так понимаю, уже известный факт, — спас ее от неминуемой гибели, а потом они вместе сбежали. И не похоже было, что он заколдован или нуждается в спасении. — Тогда это вообще был не он! — не сдавался Гвейн спустя секунду размышлений. — Какой-то прихвостень Морганы, принявший его облик. Маги же умеют так. Мерлин умел… — Он узнал меня, — спокойно произнес Тристан. — Плевать! Мерлин не предатель! — Это был самый веский аргумент по мнению Гвейна, не верившего, что друзья могут сомневаться в их добром ушастом приятеле. — Это же Мерлин! Он бы никогда не перешел на сторону Морганы, и вы это знаете!.. Хотя, — Гвейн зло посмотрел на короля, — после Вашего поступка, сир, имел на это все права. — Ты забываешься, Гвейн, — холодно ответил на выпад Артур, складывая руки на груди. — Ох, простите, Ваше Величество, что посмел нагрубить Вам и оскорбить Ваше хрупкое достоинство! — насмешливо поклонился рыцарь. — Не паясничай, — остудил его король всё тем же безэмоциональным голосом. — Лучше иди в свои покои, пока я не разозлился. — Я, пожалуй, рискну вызвать Ваш гнев, сир, но не позволю считать моего друга предателем короны и врагом. — Он больше не твой друг! — скрипя зубами, сказал Артур. Гвейн покачал головой, странно глянув на короля. — Как ты мог так легко поверить в его предательство?.. Это Мерлин, он не способен предать тебя, Артур, ты же знаешь. — Я думал, что знал, Гвейн… — вздохнул король, и в его голубых глазах что-то промелькнуло. Он мотнул головой, отгоняя воспоминания, и жестко проговорил: — И я глубоко ошибался.***
— Тебе же доставляет это удовольствие, да, Моргана? — с вызовом спросил Мерлин, хотя в его положении гордость не имела места. Без магии он просто жалкий мальчишка, так что цепи, которые на него приказала надеть Моргана, были не нужны. Но, судя по кровожадному блеску в ее глазах и тому, как в усмешке приподнимаются ее губы, можно сказать, что всё это лишь представление. Представление, доставляющее ей безумную радость. Видеть его, скованного, беспомощного, полностью в своей власти — интересно, как долго она об этом мечтала? Наверное, еще с тех пор, как осознала, что умирает от его руки. Злопамятная, мстительная и совершенно безумная ведьма, не имеющая ни капли сочувствия и сострадания! К тому же истеричка. Сама целоваться полезла, а он виноват, видите ли! Ха. Да с Морганой он бы… Никогда! И не отвечал он ей, просто… просто… «Закрыли тему. И не думай об этом, Мерлин. Не думай, проблем и так хватает». — Имеешь в виду, — Моргана приподняла бровь и с оскалом настоящей тигрицы произнесла: — Видеть тебя скованного, на коленях, у моего трона, Эмрис? Да, очень. Мерлин снизу вверх посмотрел на нее, но вместо ликования таких ненавидимых изумрудных очей наткнулся на пронизывающий взгляд Мордреда, стоящего за обшарпанным троном ведьмы. Друид, найдя его внимание, холодно усмехнулся, и эта усмешка полностью заменяла утерянную телепатическую связь. Тут и мыслей не нужно было, не то что слов. «Ты проиграл нам, Эмрис, — он почти услышал Мордреда. — Не так уж ты и силен, как говорят». Проклятая совесть! Милосердие, привитое с молоком матери, проснулось очень не вовремя. И главное, к кому?! К ведьме, которая сейчас с улыбкой отправит мага в пыточную, а потом придет любоваться на его мучения, всё приговаривая, как ненавидит его! И к ней он воспылал сочувствием?! К ней, которая стремится убить его друзей и захватить его королевство? Черта с два, в следующий раз он убьет Моргану. Есть еще четыре месяца — возможностей будет предостаточно. За далеко идущими мыслями Мерлин пропустил реплику друида, преисполненную сарказмом, но вот то, что произошло дальше, он упустить никак не мог. Моргана резко вскочила с трона и посмотрела куда-то за спину мага, вытянув ладонь вперед. Эмрис напрягся, всеми фибрами души желая, чтобы магия откликнулась, как и тогда, в пещере Кристаллов. Но нет, она оставалась глуха. Заклятье Морганы не забирало силу: оно блокировало ее от владельца. Значит, вновь ощутить себя тем, кем он является, Мерлин сможет не раньше, чем через несколько часов. Если только нечто позади не прикончит его раньше. — Это прекрасно, что все вы собрались здесь. — Мерлин еле сдержал истеричный смешок, готовый вырваться из горла. Уж этот самовлюбленный, жадный и абсолютно неподражаемый тон он узнает везде. Сид. Что он забыл в крепости Морганы?.. Ответ не заставил себя ждать, сопровождаемый противным хохотком светлячка. «Не дай Утер эти «светлячки» узнают, как он назвал про себя одного из них!» — Пора огласить второе условие за жизнь Артура Пендрагона! Я уже представляю Вашу реакцию. Условие! Мерлин вдруг отчетливо понял, что мало ему подзатыльников давал Артур, ой, мало. Или, наоборот, однажды слишком сильно ударил и… Иначе как объяснить, что он забыл о том, что народ Ши никогда не занимался благотворительностью, а он им еще не заплатил за жизнь короля?! Даже знать не хочется, что эти шантажисты выдумали в качестве кары для него… А сид тем временем, продолжая усмехаться, пролетел мимо мага и завис в воздухе на равном расстоянии между стоящим на коленях Мерлином и Морганой. Ведьма так и не опустила руку. Похоже, опыт общения с народом Ши у нее имеется. — Моргана, что с тобой? — не выдержал Мордред, дотрагиваясь до плеча женщины. Та скинула его руку и раздраженно спросила: — Ты что не видишь его?! — Ведьма неопределенно махнула рукой в сторону Сида, чуть не выпустив всплеск магии. — …о ком ты? — с искренним удивлением спросил юный друид, глянув в направлении, куда она показывала. Его взгляд прошел сквозь представителя народа Ши, не задержавшись на нем ни секунду. Моргана нахмурила бровки и вновь посмотрела на откровенно забавляющегося Сида. Убедившись, что у нее не галлюцинации, она слегка приоткрыла рот. Ведьма поняла — и Мерлин не отставал от нее. Мозги юного волшебника заработали с огромной скоростью. Мордред не видит Сида, стража, судя по их лицам а-ля «наша госпожа вконец свихнулась — пора валить!» — тоже. Эйра — эта-то откуда здесь взялась?! — стоящая позади трона, опустив голову, видимо, также ничего не замечала. То есть светлячок специально стал видимым только для двух определенных людей. Сколько еще секретов скрывают эти маленькие хитрецы?.. Глаза Мерлина и Морганы пересеклись на Сиде, и в следующий миг они уже стояли на главной площади Камелота среди толпы, ждущей выступления своего короля. Шум десятков людей не мог заглушить смех коварного Сида.***
В покоях придворного лекаря стояла тишина, лишь иногда прерываемая стуком ложки о тарелку с супом. Тук-тук. Не пересолил, однако! Вышло вкусно, и Мерлину на завтра останется… Гаюс вздохнул. Волшебник так любил этот проклятый суп из трав! Его пациентка тихо простонала и перевернулась на скрипнувшей кровати лекаря. Скоро девушка проснется. И тогда их ждет долгий разговор. Лекарь с тоской взглянул на входную дверь, словно ожидая, что подопечный войдет в нее и, как всегда, начнет слезно жаловаться на Артура, свою судьбу, Килгарру и Камелот в целом. Эх. Давно это было. Даже по меркам старика, пережившего Великую чистку. Однако, к вящему удивлению Гаюса, в его покои всё же ворвались, но не юный волшебник, а разгневанный рыцарь. Гвейн рвал и метал. Редко кому удавалось видеть добродушного и обаятельного парня таким. Спустя несколько минут, во время которых рыцарь едва не устроил торнадо в каморке Гаюса, Гвейн соблаговолил-таки рассказать причину своего поведения… «Невозможно! — отрезал про себя Гаюс, когда рыцарь ушел, бормоча что-то про ночь в темнице. — Этого просто не может быть. Кто угодно, но не Мерлин! Он не стал бы помогать Моргане и тем более спасать ее. Только не мой мальчик! Что они вообще делали вместе? Или… Нет, пожалуйста, пусть это будет не то, о чем я думаю… Пусть Сиды не начали вновь свои игры и не втянули в них Мерлина». Девушка что-то проскулила, приподнимаясь на кровати и со страхом осматривая помещение, куда она попала. Заметив Гаюса, она отодвинулась к стенке и с дрожью в голосе спросила: — Где я? Что происходит? Почему я здесь оказалась?.. Гаюс встал с насиженного места и, кряхтя, подошел к ней в уголок, заставляя пациентку еще сильнее вжаться в стенку. Присев на краешек кровати, он строго произнес: — Мне это тоже интересно, С и ф а. Ее глаза расширились, и девушка до боли закусила губу, помотав головой. — Что ты делаешь в Камелоте?