***
То, что Руслан заболел ангиной, прогулявшись под дождём холодной осенней ночью, было совершенно неудивительно. Не удивительно было и то, что за целый месяц никто из его одноклассников так и не решился его навестить. Наверное, если бы Вихлянцев пропал без вести, или, скажем, умер, никто бы всё равно не заметил пропажи. Впрочем, парня этот факт особо не расстраивал – он бы и дальше отсиживался дома, взахлёб читал свои любимые книги и наслаждался бы одиночеством, но после очередного осмотра врач сообщил, что опасности осложнений нет и Руслан может смело идти и получать свои знания дальше. Делать было нечего – осенние каникулы давно закончились – да что там, на носу уже были зимние, и он уже и так очень много пропустил, так что, в один из солнечных декабрьских дней он всё же зашагал в школу, слушая поскрипывание только что выпавшего снега под ногами. Вестибюль встретил его привычным шумом, топотом и писком младшеклассников. Проносясь мимо него, девчонка с забавными русыми хвостиками показала язык бегущему за ней мальчику. Тот, подхватив игру, без особого труда догнал её и дёрнул за волосы, в придачу ещё и отобрав портфель. Остановившись, девчушка шмыгнула носом и разревелась, утирая глаза маленькими кулачками глядя на чуть отбежавшего обидчика. Сконфузившись, мальчик осторожно приблизился к ней и поставил портфель на пол, неловко похлопав по плечу и что-то предложив. Девчонка согласно кивнула и поправив сбившиеся волосы, протянула недавнему «врагу» руку с оттопыренным мизинцем. Проходя мимо, Вихлянцев улыбнулся, услышав радостное «Мирись-мирись-мирись, и больше не дерись» в исполнении воинственной парочки. «Вот бы и сейчас всё было так же просто», подумал он, присаживаясь на своё место в кабинете математики. Многое поменялось в его жизни за последние несколько месяцев. Оглядываясь назад, парень понимал, что большинство изменений связано с переходом в их школу странного пепельноволосого новичка, который зачем-то добивался его внимания со страшной силой. Но даже этот факт не удивлял и не настораживал его так, как изменившееся отношение Мэддисона. За долгие годы он привык к постоянным тычкам с его стороны, но теперь их стало значительно меньше, а порой Илья вёл себя совершенно неправильно – если бы кто-то ещё год назад сказал Руслану, что Мэддисон будет таскать за ним его куртку, он бы только посмеялся над этим идиотом. Значит ли это что-то или ему стоит просто немного подождать, и всё вернётся на свои места? Перемен в жизни Усачев боялся чуть ли не больше, чем высоты. Чаще всего они не сулили для него ничего хорошего. Первые три урока прошли удивительно спокойно – два из них парень просидел в одном кабинете, так как их вёл один и тот же преподаватель. После информатики, которая проходила на втором этаже, он не спеша спускался по лестнице, думая о том, что без разного рода приключений его жизнь становится удивительно сносной, и поэтому не услышал приближающихся шагов. – Руслан, – Вальдемар остановил его в безлюдном закутке, находившемся между двумя коридорами и лестницей. – Здравствуй. Где ты пропадал весь месяц? – Я болел, – буркнул Вихлянцев, изучая кафель. Всё это время он специально сидел ВКонтакте с фейковой страницы, избегая разговора с сероволосым после своего позорного бегства. – Слушай, мне ужасно стыдно. Я ведь не знал, что так выйдет. Простишь меня? – Вальд виновато улыбнулся, наклоняясь, чтобы заглянуть в глаза собеседнику. – Забудем, – Руслан тоже постарался улыбнуться, хотя ему и было неловко. – Только один вопрос: почему ты всё-таки убежал? Вроде бы, ревновать тебя было некому, – как бы невзначай спросил пепельноволосый, опираясь на стенку. – То, что я не встречаюсь с девушками, ещё не означает что я, кхм ... Гей, – вспыхнул от возмущения Вихлянцев, вообразив, к чему клонит сероволосый. Боже, ну какой же он идиот, можно было догадаться сразу! – Но как же... – не успел Вальдемар договорить, как их грубо перебили. – Воркуете, голубки? – Хованский, будто учуяв почву для скандала, уверенно приближался к ним. Рядом шел Мэд, с интересом глядя то на друга, то на Руслана и Вальда. – А что, если и так? – раздражённо ответил ему сероволосый. Вихлянцев мог бы, конечно, возразить, но он отлично понимал, что значит быть предметом насмешек, поэтому не стал. – Да блевать мне хочется от вашей пидорасни, блять. Видеть уже не могу! – глядя на закипающего десятиклассника, Руслан неожиданно прыснул от смеха. – Разве я сказал что-то смешное, Вихлянцев? – удивился Юра, переводя взгляд с одного парня на другого. – Да нет, ничего особенного. Просто прикидываю, сколько тебе пришлось бы работать над собой, чтобы самый ебанутый гей обратил на тебя внимание, – на осмысление того, что его только что оскорбили, Хованскому потребовалось всего несколько секунд. Побагровев, он незамедлительно занёс кулак и со всей силы ударил не успевшего среагировать Руслана по лицу, чтобы секундой позже получить схожий удар уже со стороны Вальдемара. Чтобы облегчить другу задачу, Мэддисон перехватил сероволосого, и в небольшом закутке началась настоящая драка – отчаянная, бессмысленная и беспощадная. Силы в каждой из пар явно были неравны, но Вальд дрался удивительно сносно для своих габаритов, чем немало удивил Илью. В глазах у сероволосого горел азартный огонь, что ещё больше раздражало противника. Парни боролись молча, не издавая ни единого звука, тогда как шипящий, пыхтящий и матерящийся клубок, состоящий из Юры и Руслана, давно уже переместился на пол. – Блять, он укусил меня! Реально укусил! Да я тебя сейчас! – неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в этот момент мимо закутка не решил пройти учитель химии, решивший заглянуть в буфет после того, как отвёл к директору одиннадцетиклассников. – Да что с вами сегодня такое?! А ну, прекратите! Хованский, немедленно отпустите Вихлянцева, вам, между прочим, запрещено к нему даже приближаться. Да успокойтесь вы, бога ради! – оттащив друг от друга Мэддисона и Вальда, прикрикнул химик. Чуть ли не пинком выпихнув в коридор зачинщиков драки, учитель помог подняться Руслану, который отплёвывался кровью – Юра всё-таки умудрился разбить ему губу, и уже второй раз за день повёл злобно глядящих друг на друга подростков в директорский кабинет. – В общем, мы договорились. Завтра вы оба останетесь после уроков и отмоете весь кабинет химии, да так, чтобы он просто сверкал чистотой, когда я приду проверить. Надеюсь, что вы отнесётесь к этому со всей серьёзностью, особенно ты, Стас. Всё ясно? – услышали они конец разговора, когда всей гурьбой ввалились в помещение. – Конечно, Маргарита Сергеевна. Больше такого не повторится, – смущённо проговорил Давыдов, незаметно пнув Макса под столом, чтобы тот тоже согласно кивнул. – Тогда ступайте. А это ещё что такое? – переключила директриса внимание на мнущихся у двери подростков. – Ещё одна драка. Словно белены сегодня объелись, – посетовал химик, взглядом указывая Давыдову и Голополосову, чтобы те вышли из кабинета – Не было такого. Спайсы для придурков! – Садитесь уже, Хованский, не усугубляйте ситуацию, – Илья и Юра действительно уселись на тахту, а Вальд занял место на одном из двух стульев. Замешкавшись, Руслан пересёкся с проходящими мимо старшеклассниками, и до него случайно долетел обрывок перепалки, которую те вели шепотом: – Давыдов, я... – Видеть тебя не хочу. Слышать, впрочем, тоже. Ты хоть понимаешь, что это может повлиять на мой красный диплом? Одно слово – идиот... – захлопнувшаяся дверь скрыла все звуки, и Вихлянцев неловко примостился рядом с сероволосым, оглядев всю компанию. Хованский возмущённо сопел, потирая укушенную руку и поглядывая на сидящего рядом Илью. У Мэддисона была разбита бровь, но в долгу он не остался – фингал под глазом у Вальдемара был тому свидетельством. Сероволосый напряжённо вглядывался в кровоточащую губу соседа, видимо, чувствуя себя виноватым в инциденте. Директриса отвлеклась на телефонный звонок, а химик, сдвинув брови, думал о чём-то своём, имея при этом весьма грозный вид. «Картина Репина – «приплыли»», отчего-то подумалось Руслану, и от этого ему стало так смешно, что он еле подавил улыбку. Илья, заметив перемену в его настроении, выразительно выгнул бровь – чего, мол, улыбаешься? Вихлянцев в ответ только пожал плечами. В этот момент женщина завершила разговор и обвела взглядом собравшихся. – Ну и что произошло на этот раз? Хотя, судя по нашей «неразлучной троице», всё то же, что и всегда. Юра, я предупреждала тебя, чтобы ты держался от Руслана как можно дальше. Разве ты меня не понял? – Да понял я. Сами ведь нарывались. – Как я и говорила, всё как обычно. Илья, что ты скажешь? – А что мне ещё говорить? Что я больше так не буду? Вы лучше вот этого, крашенного, спросите, – покосился Мэддисон на Вальда. – Не указывай мне, чего делать, а чего не делать. Вот что – раз у вас хватает времени на драки, значит, его нужно чем-то занять, так? Значит, на каникулах будете помогать в реорганизации нашей библиотеки, там как раз нужны лишние руки, – парни разочарованно вздохнули. Кому захочется проводить свои каникулы в пыльной и необитаемой библиотеке? – На зимних каникулах я улетаю в Петербург. Билеты вернуть уже нельзя, – неожиданно подал голос Руслан. – Что же, тогда персонально для тебя мне придётся придумать что-нибудь другое. Дай-ка подумать... Вот, замечательно. После каникул наш театральный кружок собирался ставить пьесу «Евгений Онегин», и им как раз не хватало парней на главные роли. Значит, вы с Ильёй начнёте репетировать сразу после выхода на учёбу, – Вихлянцев и Мэддисон молниеносно переглянулись, но возражать не стали – мало ли, что ещё может придумать эта странная женщина. – А ты, Юра, целиком и полностью будешь в распоряжении библиотекаря все зимние каникулы. – У нас есть театральный кружок? Да ладно! А этот что будет делать? – получивший возможность говорить Хованский тут же ею воспользовался. – Я думаю, Вальдемар для начала просто может пообещать мне, что больше не будет ввязываться в драки. Ведь так, Вольф?** – Так, – отчего-то не очень довольно кивнул сероволосый. – А может, я... – Всё, хватит. Моё решение окончательно, а теперь, Артём Витальевич, будьте так добры, проводите ребят в медпункт, – договорив, директриса встала и отошла к окну, показывая, что разговор окончен. Сидя в медпункте и морщась от грубых движений медсестры, которая обрабатывала ему губу, Вихлянцев медленно осознавал, на какой ад только что подписался собственной рукой. Мало того, что ему придётся выступать на сцене, так ещё и с Ильёй. Когда людям раздавали счастье и спокойствие, он определённо стоял в очереди за приключениями на пятую точку... Судя по мрачному виду Мэддисона, он думал примерно о том же. Зачем ему при этом было так пристально смотреть на Руслана, тот так и не понял. *Скетчбук – что-то вроде блокнота для зарисовок. **Вольф – Фамилия Вальдемара.Часть 7. Один день, две драки.
25 мая 2014 г. в 19:06
Макс точно помнил, что брал с собой простой карандаш тем утром. Он мог бы даже описать его – идеально заточенный, средней твёрдости, приятного зелёного цвета и с белоснежной резинкой на конце, но от этого нужный предмет вряд ли появился бы в сумке, которую парень обшарил уже три раза. Проматерившись вполголоса, Голополосов швырнул бесполезное вместилище макулатуры под ноги. Утро было безнадёжно испорчено.
Мало того, что погода была отвратительно ясной для начала декабря, так ещё и Давыдов, будто соревнуясь с солнцем, светил своей блондинистой шевелюрой в другом конце класса. Впрочем, все раздражающие Максима факторы были вполне взаимосвязаны: Стас, живописно устроившийся у окна, вызывал дикое желание рисовать и для этого определённо требовался карандаш, который, как назло, таинственно исчез. Он мог, конечно, попросить его у любого из сидящих рядом одноклассников, но те бы обязательно поинтересовались, что же главарь собирается творить на этот раз, и ему пришлось бы рисовать сотого по счёту персонажа доты в комплекте с большегрудой бабой. Для конспирации. Просто на всякий случай.
Ещё раз мельком взглянув на Давыдова, Макс уткнулся в тетрадь и попытался сделать вид, что целиком сосредоточен на химических формулах, диктуемых преподавателем. Мысли, как назло, учебному процессу не способствовали. Чуть больше полугода ему оставалось до окончания школы, до шага во взрослую, так не похожую на его нынешнюю, жизнь. К счастью, проблем с выбором профессии парень не испытывал – с самого детства он мечтал быть мультипликатором, да и талант, как выяснилось позже, вполне позволял ему пробиться в этой индустрии. Неделю назад ему пришло по почте подтверждение того, что довольно неплохой американский университет готов принять неординарного русского студента, обеспечив ему стипендию и проживание. Голополосову стоило бы быть без ума от счастья, но...
Стас, как и всегда сосредоточенно записывавший что-то в свою тетрадь, переспросил окончание формулы у учителя. К химии блондин относился ещё серьёзнее, чем к другим предметам, зная, что она обязательно понадобится ему при поступлении в медицинский университет. Макс мог бы легко представить его в идеально-белом халате, со стетоскопом, градусником и своей потрясающе-харизматичной улыбкой. Эдакий современный ремейк Доктора Айболита. От одной мысли об этом у Макса сводит скулы.
Таких, как Давыдов, взрослые называют «нашим светлым будущим». Голополосов называет его такими словами, за которые не раз бывал в кабинете у директора и инспектора. Это не страшно, подумаешь, очередная пометка в личном деле – парню давно плевать на такие мелочи и на то, что все вокруг давно махнули на него рукой, считая безнадёжным и бесполезным. Если грубые фразы хоть на миг заставляют поутихнуть свет, который излучает Стас, они того стоят.
Интересно, как бы повернулась его жизнь, не перейди он в 114-ю школу четыре года назад? Возможно, детская влюблённость в бывшую одноклассницу переросла бы в нечто большее, и сегодня они были бы красивой и крепкой парой на радость окружающим людям. Голополосов улыбается краешком губ – забавно, он ведь действительно думал, что чувства к миловидной брюнетке были вполне серьёзны. Свою ошибку он понял лишь тогда, когда увидел на своей первой линейке в новой школе миниатюрное солнце, стоящее в рядах параллельного класса. В тот день он так и не решился подойти к блондину, через две недели – впервые нагрубил ему, а через месяц произошла первая драка – единственный способ, которым Макс мог выразить свои эмоции.
Что было бы, не влюбись Максим в Давыдова с первого взгляда? Трудно представить. Наверное, так было бы гораздо лучше для них обоих. Стасу бы не пришлось терпеть постоянные издевательства, а Макс бы не изучал ночами трещины на потолке, думая о том, о ком думать не следует. Наверное, это было бы очень круто.
– А теперь – практическая работа. Опережая град вопросов – нет, мы не будем ничего взрывать, поджигать и превращать в сильнодействующий яд, я просто покажу вам простейшую реакцию с осадком. Голополосов, будьте добры, пересядьте на первую парту. Знаю, что вы будете возражать, но в таком случае нам снова придётся посетить инспектора, а разве вам это нужно? – Максим отрицательно помотал головой. Садиться с Давыдовым не хотелось, но идти к истеричной женщине в полицейской форме не хотелось ещё больше. – Вот и хорошо. Я схожу за реагентами, – молодой химик, имевший определённый авторитет среди школьников (поговаривали, что раньше он был связан с наркоторговлей), удалился из кабинета. Макс, подхватив свой рюкзак, в несколько шагов преодолел расстояние до парты блондина, который, казалось, вообще никак не реагировал на происходящее, а после нарочито громко хлопнул тетрадью и скетчбуком* по столу.
– Я тоже рад тебя видеть, Голополосов, – съязвил Стас, когда рядом с ним приземлилось инородное тело, окончательно прижимая его к подоконнику.
– Охуеть, светоч всея школы соизволила заговорить с таким отбросом, как я. Это надо отпраздновать! Пойдём сегодня в бар, а, Давыдов? Бухнём, снимем одну шлюху на двоих, по-братски, – Макса понесло сразу же, как блондин поднял на него взгляд своих карих, словно крепкий чай, глаз.
– Всё с тобой ясно. Вопросов больше нет, – Давыдов демонстративно отвернулся к окну, проигнорировав собеседника. Примерно так и происходили все их беседы и светловолосого это уже давно не удивляло. Пока Стас изучал школьный двор, вид на который открывался из окна, Максим углядел на парте его телефон – вещь, с которой блондин почти никогда не расставался. Головой Голополосов понимал, что будет, если он хотя бы пальцем притронется к девайсу, но руки уже действовали сами.
«Надеюсь, ты готов к сегодняшнему вечеру. Не терпится попробовать всё то, о чём мы с тобой говорили! Короче, я заеду за тобой в семь, как и договаривались» – высветилось на экране непрочитанное ещё сообщение. Макс удивлённо выгнул бровь – неужели у Стаса есть девушка, которая пишет ему сообщения такого недвусмысленного характера? Сняв блокировку, брюнет с трудом удержался от крепкого мата. Адресат, от которого пришло сообщение, числился у Стаса в контактах как «Сергей».
– Отдай, – довольно спокойно попросил блондин, заметив собственность в руках соседа. Макс, как-то странно изменившись в лице, ядовито передразнил:
– «Отдай», говоришь? Вот уже не думал, Стасик, что ты в пидоры подался. И как, большой хуец у этого Серёги или так себе? – подскочив с места, парень помахал телефоном в воздухе, – Попробуй, забери теперь.
– Что ты несёшь, придурок? – поразился Давыдов, действительно попытавшись забрать свою вещь у нёсшего бред Максима. Тот уворачивался, криво ухмыляясь, и в итоге они практически сцепились, кружа по свободному пространству между доской и партами. Народ за партами загалдел и кто-то даже попытался подняться с места, чтобы разнять начинающуюся драку, но было поздно.
Возможно, если бы Стасу удалось вовремя отобрать телефон, Максим бы не споткнулся об услужливо брошенный кем-то в проходе рюкзак. Если бы Голополосов, теряя равновесие, не вцепился одной рукой в рубашку блондина, а другой – в дверцу шкафчика с препаратами, тот бы не слетел с креплений, чудом не свалившись парням на голову. К сожалению, учитель, прибежавший на шум через несколько секунд, обнаружил именно эту картину – Голополосов и Давыдов, тяжело дыша, почти в обнимку лежали на полу, а рядом печально покоился деревянный шкафчик, истекая жидкостями разных цветов и консистенций.
– Бля-я-я, – протянул Макс, а Стас только закатил глаза, всё же выдирая причину раздора из чужих рук.
– Да уж, я бы тоже так выразился, будь у меня полномочия. Всем покинуть кабинет, а вы двое, – учитель указал взглядом на парней, – пойдёмте со мной к директору. И о чём я только думал, оставляя вас без присмотра...
– Сергей – мой приятель-велосипедист, вечером мы собирались освоить новую рампу, а ты, Голополосов – полный дегенерат, – тихо прошипел Стас, шагая за преподавателем по коридору.
– Да как же, – огрызнулся в ответ Макс, про себя думая о том, насколько же блондин прав. Голополосов чувствовал себя последним ревнивым идиотом. И как только девки с этим живут?
Постучав в дверь директорского кабинета, химик пропустил парней вперёд и захлопнул за ними дверь. В коридоре, не освещаемом даже светом из окон, воцарилась тишина.