Мой отчим - Михаэль Драу!

Я был явно не готов к деревенской жизни. Хозяйка дома, баба Марья, будила нас на рассвете, потом выгоняла в поле, где мы пытались привести её хозяйство в нормальное состояние, потом нас отправляли наносить воды (и ни я, ни Майкл не могли понять, куда старушка девает её в таких количествах), затем мы обедали, а после трапезы снова батрачили в поле. Короче говоря, никакой романтики, только суровые трудовые будни. Говорят, что когда вокруг свежий воздух и тихо, люди лучше спят. Я не скажу, что под окнами нашего коттеджа была оживлённая автострада и слишком загазованный воздух, но я не мог спать в Коханово. Ворочался целыми ночами, выходил в маленькую кухоньку попить молока, сидел на крылечке и смотрел на звёзды, разговаривая с двортерьером бабы Марьи. Пытаясь найти причину своей бессонницы, я приходил к тому, что меня мучает банальное чувство вины перед близкими. Пусть в последнее время отношения у меня с ними и были не очень, но всё же они меня любили, да и я отвечал своему окружению взаимностью. А ещё было жалко Майкла, который легко мог остаться в комфортабельном коттедже, целыми днями спать, а ночами пропадать в закрытых спортзалах, но вместо этого уехал вместе со мной. Я знал, что ему гораздо тяжелее, ведь у меня хотя бы была практика у бабушки в деревне, а он просто не сталкивался с такой жизнью. Но братец молчал и ничем не выказывал никакого недовольства. Так вот, в одну из таких ночей я сидел на крылечке и слушал музыку, в очередной раз поражаясь песням, которые обнаруживал на своём плеере. Странно, это ведь не телефон, на него не накачаешь всякой ерунды не глядя, хотя, может быть, я просто скопировал целую папку к себе, даже не проверяя её содержимое. По вступлению я сразу догадался – Linkin Park – “Numb”. Эта песня всегда мне очень нравилась, перевод оставлял какой-то след и нежелание попасть в такую же ситуацию, хотелось подпевать Честеру Бегинингтону, словно надеясь тем самым уничтожить такой глубокий смысл песни. Но нет, я ошибся. Вместо мягкого голоса вокалиста Линкинов раздался совсем иной, певший на русском. Неожиданно, да? Я хочу быть другим, я устал От тебя. Моя вера убита жестокой судьбой Да, я хочу измениться. Снова перестать чувствовать и стать холодным. Перестать волноваться из-за того, что ты можешь меня бросить, Михаэль. Я устал так жить. Причина всех моих метаморфозов – только ты. А та самая наивная вера в возможное счастье уничтожена, забита до смерти, растоптана злым роком. Я не знаю, чего же ты ждёшь, Не могу дальше жить так, раздавленный тобой. Всё было слишком сложно. Напоминало второсортный бразильский сериал. Главная героиня (именно героиня) влюбляется в амиго («амиго» - это Мексика, нет?). Тот амиго тоже её любит, но потом плохая мучачо (я не знаю, что это, просто слово смешное), которая мама главной героини и когда-то жила с этим амиго, вспоминает о своих чувствах. Так что плохая мучачо разрушает счастье главной героини, которая решает сбежать. А продолжение сей захватывающей истории не узнает никто, ибо амиго не бросился по следу беглянки. Я действительно раздавлен и шокирован всем тем, что произошло в последнее время… Обернётся ошибкой каждый новый шаг, И в каждой секунде всё теперь не так. Что дальше делать, я не знаю. Да и вообще, откуда мне известно, что побег в российскую глубинку был правильным решением? Может, это просто ошибка? Изменилось всё, даже я, кажется, стал более грубым от такой жизни. Кардинальные перемены, если сравнивать с моей прошлой питерской жизнью. Не так и всё. Я теперь так слаб, жить я не хочу Я теперь другой, лишь с тобой молчу Я не знаю, когда я изменился. Может тогда, когда уехал в Англию, или напротив, когда вернулся с Туманного Альбиона. А вероятно в тот момент, когда узнал, что Лоли мне врала. Что-то определённо стало другим. Просто сердце стало биться в другом ритме. Но я боялся признаться в этом даже сам себе. Я теперь хочу, чтоб твой пыл остыл, И моя мечта – стать тем, кем я был. Да, я бы отдал многое, чтобы вернуть свою прошлую спокойную жизнь. В которой не было Михаэля, проблем с родителями, всего этого вранья. Наверное, я бы оставил только Майкла, да и этого, нынешнего, а не выпендрёжника-британца. Наверное, если бы Драу меня разлюбил, со временем всё вернулось бы на круги своя. Стоп. А откуда я знаю, что он меня до сих пор любит? Или напротив. Не любит? Разве не понимаешь, Что душишь меня слишком крепко, боясь потерять контроль Нет, ты не душишь, ты просто истязаешь. Молчанием и тишиной, фальшивой улыбкой и тихим голосом, запахом чая, витающим в кухне, лёгкими прикосновениями шёлка к моей коже, своим присутствием. Я уже давно заметил, что рядом с тобой становлюсь совершенно иным человеком, куда-то испаряется вся моя дерзость, я превращаюсь в пушистого домашнего котёнка, которого достаточно погладить по шёрстке, и он моментально влюбится в вас. Глупой и наивной любовью, на которой легко можно заработать, той любовью, которая бывает у подростков, не понятно, за что, просто за возможность быть рядом, даже на одной планете. Я теряю себя, я другой, Рассыпается мир, созданный тобой Да, я потерял сейчас того котёнка. Мне больше не для кого мурчать. Всё то, на что я так рассчитывал, рассыпалось как карточный домик. По собственной воле я не вернусь в Питер. Пусть все говорят, что это огромный город, но в моей ситуации мир всегда тесен. Я уверен, что случайно встречу тебя в каком-то клубе, а может, ты придёшь ко мне в школу, которую я сейчас благополучно прогуливаю. Мы встретимся. Может, случайно, но наши жизни ещё обязательно пересекутся. Просто так. По иронии судьбы. Обернётся ошибкой каждый новый шаг, И в каждой секунде всё теперь не так Да, жизнь круто изменилась. Я не знаю, как буду оканчивать школу, придётся просить кого-то, чтобы меня перевели в другое учебное заведение. Только не в городе на Неве. Я безумно люблю Санкт-Петербург за холодную красоту, величие, совсем не такое, как, например, у Москвы, просто за то, что этот город позволил мне быть. Но мне придётся сбежать. Чтобы перечеркнуть всё. Поставить жирную точку вместо витиеватой запятой. - Тёмка, простудишься же, - тихо произнёс Майкл, накидывая мне свой батник на плечи. - Зараза к заразе не липнет, - улыбнулся я, глядя на братца. - Пошли спать, а? – рыжий зевнул, пытаясь поднять меня на ноги и заставить идти в комнату. - Всё равно бессонница, - получилось какое-то бурчание. Уже минут через пять я смотрел в потолок. Белый такой, изрезанный трещинами, местами осыпающийся. Сон всё никак не шёл. Я попытался откатиться от жаркого Майкла, который уже успел задремать, когда сильная рука, обняв меня за талию, вернула моё тельце на положенное место. - Спи сказал, - сквозь сон проговорил Валентайн, уткнувшись носом мне в спину. Я улыбнулся, понимая, насколько уже привязался к этому человеку. Хорошо, что он у меня есть. И уснул.