***
— Вот как это случилось, — говорит Зейн. Он шел с Луи, Гарри и остальными семикурсниками Рейвенкло и Слизерина к хижине Хагрида. — Скорее всего, теперь я его репетитор. Луи шлепает его по заднице. — Ах ты шалунишка, Зейн Малик. — Это похоже на один из тех дерьмовых романов, — говорит Гарри задумчиво. — Ну, знаешь, из тех, где трахать своего учителя — в порядке вещей, и это не считается аморальным. — Мерлин, это только занятия! — раздраженно кричит Зейн. Луи и Гарри вечно все опошляют. — Ага, с парнем, из-за которого ты кончил в субботу, — угрюмо говорит Гарри. У Зейна промелькнула мысль, что Гарри хватало того, что давал ему Луи, и Стайлсу нет надобности искать себе кого-то другого. Но он решил, что пока никому не скажет о своих мыслях — В воздухе чувствуется напряжение? — спрашивает Луи драматичным голосом. — Ты представляешь его огромный, насыщенный мужественностью член проникает в те… — Я ненавижу тебя, — яростно говорит Зейн. — Ненавижу вас обоих.***
Вторая неделя занятий прошла быстро, в основном потому, что Зейн ничего не планировал, за исключением выходных. Он и Лиам договорились начать заниматься на третьей неделе, так как все уроки по Зельям на второй неделе были лекционными, и у них не было возможности поговорить. Вместо этого они усердно записывали за профессором Малфоем свойства яда Акромантула и о том, как трудно его найти. В пятницу Зейн вообще не видел Лиама, потому что у них не было совместных уроков; на самом деле, все занятия, которые стоят у Зейна в пятницу, являются неинтересными, а от того мало посещаемыми. Но учеников, которые никогда не получили бы больше «тролля», заставляют на них записываться, поэтому классы постоянно переполнены. Первыми у него стояли Древние Руны, потом Предсказания, и затем две пары Нумерологии после обеда. — Я все еще не понимаю, почему ты продолжаешь посещать Предсказания и Руны, — сказал Луи вечером в пятницу. Они разлеглись посреди общей гостиной Зейна, отдыхая от стресса прошедшей школьной недели. — Ну, я все еще не уверен точно, куда я хочу поступить после, так что я решил не торопиться с выбором, — объяснил Зейн. — Тебе повезло. Ты хорош не только в чем-то одном, — проворчал Гарри. Его голова лежит на коленях Луи. — Заткнись, Хазз, ты знаешь, что ты во многом хорош, — говорит Зейн. — Дуэли и забота о животных? Как я должен объединить эти два навыка в карьере? — У моего отца был питон, когда он был подростком, — сказал Зейн. — И он сказал, что часто встречался с чиновником из министерства, который хотел удостовериться, что отец должным образом заботиться о питоне. — Эм… ты мог бы работать в Министерстве? — предположил Луи, поглаживая его волосы. — Например, в отделе Регулирования и Контроля за Магическими Существами? Вламываться в дома людей, чтобы убедиться, что они хорошо относятся к своим питомцам, а если они плохо обращаются с ними, то вызывать их на дуэль, нет? — Я боюсь змей, — сказал Гарри, насупившись. Зейн фыркает. — И ты в Слизерине, — вздыхает Луи, немного дергая его за волосы. — О, Хазза. Гарри прижимается лицом к рукам Луи и ерзает ногами вокруг колен Зейна. Не в силах удержаться, Зейн начинает щекотать подошву его ног. Гарри начинает хихикать, когда дверь в комнату открывается и в нее заходит Перри с тремя ее друзьями. Они немедленно замолкают, глядя на трех парней на диване, которые в свою очередь прекратили двигаться и смотрели теперь на них в ответ. — Всем привет, — говорит Перри, выглядя при этом уж слишком довольной. — Надеюсь, мы не помешали? На самом деле, это звучит так, словно она надеялась, что прервала их. В начале года Зейну пришлось сказать Перри, и это было крайне неловко, что Луи и Гарри могут часто спать у него, и она выглядела слишком взволнованной из-за этого. — Это совсем не проблема, — беззаботно говорит она. — И если вы, ребята, ну вы понимаете, когда-нибудь захотите, чтобы вас кто-нибудь заснял… — Перри! — прошипел Зейн. Он был шокирован. — Я просто сказала, — она пожимает плечами. — Нельзя винить девушку за симпатию к вам троим. Так что сейчас она выглядит радостной в связи с перспективой поймать их троих за делом. Зейн чувствует, как заливается краской, хотя они ничего, по сути, и не делают. — И действительно, не за что, — говорит Зейн и закладывает руки за голову, стараясь придать себе беззаботный вид. — Джесси? — говорит Луи, все еще продолжая играть с волосами Гарри. — Привет, ребята, — говорит Джесси. Она тоже из Слизерина, их Загонщик. Зейн сталкивался с ней несколько раз в прошлом году, когда пытался улизнуть от Луи и Гарри рано утром. — Вы придете на вечеринку сегодня? — Раз уж Слизерин приглашает, — говорит Луи с издевкой. — Конечно, мы придем. — Джейд, я пригласил Найла, — говорит Гарри и поднимает взгляд на нее. Джейд, которая была с Зейном на одном факультете, краснеет. — Не понимаю, зачем тебе говорить мне об этом? — О, пожалуйста, — Гарри издевается, перемещаясь так, чтобы ему было удобнее сидеть. — Я вижу, как ты смотришь на него в Хоре. Я стою рядом с ним, и раньше мне казалось, что ты смотришь на меня, но потом я понял, что это Найл. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — бормочет Джейд. Гарри, кажется, был полон решимости смутить всех, кого он мог. — Оу, Зейн. Найл сказал, что пригласил Лиама. Видимо, они действительно хорошие приятели. Зейн чувствует, как девушки смотрят на него с интересом. — Круто. Лиам клевый, — говорит он. Зейн старается выглядеть беспечно, но у него ничего не выходит. — Ты ведешь себя как мудак, Хаз, — говорит Луи, и Зейн чувствует, как Гарри замирает всем телом, и в комнате воцаряется звенящая тишина, а затем Луи продолжает. — Но мне это нравится. Зейн клянется, что слышал, как Гарри чуть ли не замурлыкал. — Это какая-то любовная игра для слизеринцев? — спросила Ли-Энн. Она лучшая нападающая Гриффиндора и Зейн знает, что у нее и Луи были отношения люблю-ненавижу, которые распространяются на игру на поле. — Потому что в Гриффиндоре у нас хорошие, нормаль… — Я видела твою коллекцию секс-игрушек, — сказала Джесси. — Если ты думаешь, что это характеризуется как нормаль… — Джесси! — возмущается Ли-Энн. Девушки хихикают, и Луи присвистывает со смехом. Джесси и Ли-Энн продолжают спорить, пока все четыре девушки поднимаются по лестнице в комнату Перри, и гостиная снова погружается в тишину. Теперь, когда Зейн знает, что Лиам пойдет на эту вечеринку, он не собирается напрягаться из-за этого. Это ничего не меняет. Вот только… ладно, он уже принял душ один раз сегодня, но его волосы выглядят немного жирными. — Я собираюсь принять душ, — говорит он, вставая и скидывая ноги Гарри с его колен. — Мы идем с тобой, — говорит Луи, готовясь подняться. — Нет, парни, — говорит Зейн. — Мне нужно принять нормальный душ. Где я смогу вымыться, а не стать еще грязнее. — Ну и ладно, — дуется Луи. — Мы просто начнем развлекаться прямо тут. Он, наверное, думает, что это смутит Зейна и он позовет их с собой в душ, чтобы сохранить свое достоинство, если девушки спустятся вниз. Он чертовски ошибался. Ничто не может помешать Зейну привести себя в порядок. — Как хочешь, — говорит Зейн, начиная подниматься вверх по лестнице. — Только не говори, что я тебя не предупреждал, когда появится Перри с камерой, чтобы заснять вас обоих.***
Шесть часов спустя вечеринка в гостиной Слизерина была в самом разгаре. Освещение было минимальным: всего лишь несколько свечей и сине-зеленый лунный свет, что проникал в комнату. Многие пользовались преимуществом столь приглушенного освещения, чтобы уединиться. Слизеринские вечеринки всегда проходят таким образом; небольшое похмелье и небольшое чувство вины на следующий день, в отличие от других факультетских вечеринок. Да, это могло быть освещение, но прямо сейчас Зейн мог поспорить на то, что пунш был прилично разбавлен, и что все присутствующие опьянели от одного лишь кубка. Здесь была самозаполняющаяся чаша с пуншем, что Луи купил в магазине братьев Уизли. Но Зейн был точно уверен, что каждый раз в ней увеличивается количество алкоголя. Вскоре, все они будут пить чистый огневиски. Были вечеринки и получше этой. Но ни одна из них не включала в себя Лиама Пейна. И дело было не в Лиаме, просто Луи прибился к нему в ту же секунду, как тот появился, и принялся дрыгаться в такт музыке около Пейна. В другой части гостиной Зейн и Гарри стояли у чаши с пуншем и играли в негласную игру: кто выглядит более несчастным. Это был скрытый вызов. — Луи, вероятно, искушает меня, — говорит Зейн, в конце концов. — Ну, ты знаешь, пытается быть свахой. Гарри ворчит и выпивает залпом остатки своего пунша. — Забавный способ делать это. — Лиам, вероятно, даже не гей, — добавляет Зейн в пользу Гарри. Гарри не отвечает и зачерпывает пунш так, что тот переливается через края бокала обратно в вазу. Убедившись, что Гарри не слишком пьян, Зейн переливает половину пунша в свой бокал. — Парни, — говорит Стэн, подходя к ним и хлопая по спине. — Вы словно две статуи. — Что в пунше, Стэн? Ты делал его? — спрашивает Зейн. Гарри игнорирует Стэна и продолжает смотреть пронизывающим взглядом на Луи и Лиама. — Да, да. Эль и я сделали его, он… ну, там целая бутылка огневиски, плюс какой-то порошок, который, как сказала мадам Розмерта, самый лучший. Она продала его нам в небольшом пластиковом мешочке. Это утешает. — Погоди, — наконец говорит Гарри, присоединяясь к разговору. — Это просто смесь алкоголя и порошка? Стэн задумался на минуту. — Я думаю, что да. Кажется, стоило добавить туда воды… Все трое смотрят в сторону, где стоит Луи и практически висит на Лиаме, и отнюдь не в сексуальном плане, а в я-не-могу-стоять-на-ногах. — Пора уходить, — говорит Гарри. Он и Зейн пробиваются через толпу людей, чтобы подойти к Луи и Лиаму. Сильно пьяная Элеонор появляется у них на пути, и они стараются пройти мимо, но в тоже время убедиться, что она не умрет, когда песня, которая играла сейчас (The Hungarian Horndogs’ — «You Set Me on Fire»), сменяется на более быструю. Когда Зейн услышал первые строчки, он застонал. Гарри делает недовольную гримасу. — Что это? — Это новая группа, — говорит Элеонор. — Я бы не назвал это группой, — говорит Зейн. — Это новый бойз-бэнд волшебников? — спрашивает Гарри. — Я думаю переспать с ними, — громко говорит Элеонор, покачиваясь на месте. — Ты думаешь, они согласятся? — Все пятеро? — спрашивает Зейн. — Сразу? Сколько им лет? — Они не очень-то и хороши, — говорит Гарри, слушая музыку. — Я думаю, им по семнадцать, — говорит Элеонор. Она извлекает фляжку откуда-то из юбки, открывает ее и делает большой глоток. — Только ведь это имеет значение, не так ли? — Но не достаточно, чтобы пускать себя по кругу, — говорит Зейн и вау, возможно, он гораздо пьянее, чем думал. Он начал заикаться, извиняясь, когда Элеанор пожала плечами и сказала: — Они могут развлекать друг друга, я не особо придирчива. Мне нужно больше пунша. Девушка поворачивается и тут же падает на диван. — Алкоголь, — поясняет она Анту, на колени которого она приземлилась. — Присмотри за ней, — говорит Гарри ему, а затем тянет Зейна в сторону Лиама, который пытается удержать Луи одной рукой и отбирая его напиток другой. — Отдай мне мой бокал обратно, Ли-Ли! — кричит Луи. — Мне нужно выпить! Я хочу танцевать! Выключите это попсовое дерьмо и включите дабстеп! — Раньше я думал, что это болезнь, — говорит Зейн вместо приветствия. — Глупый Зейн, — счастливо говорит Луи, высвобождаясь из объятий Лиама и обнимая Зейна. — Зейн, Зейни, никто ни о чем не знает. — Я знаю пару вещей, — говорит Зейн с негодованием в голосе, когда Гарри и Лиам смотрят с идентичными выражениями на лицах: борьба между беспокойством и весельем. Музыка сменилась на более тяжелую, мощную. Она была более медленной, и послышались возгласы на танцполе, когда люди, только что рьяно прыгающие, были вынуждены остановиться. — Ох, я люблю эту песню! — радостно кричит Луи. Он раскачивает головой в стороны и его лицо расплывается в улыбке, когда он видит Гарри. — Гарри, Хазза, малыш, потанцуй со мной! Гарри улыбается Луи, когда Зейн отпускает Луи от себя. — Как на счет того, чтобы для начала выпить немного воды, любовь моя? — Я не хочу пропустить эту песню, — дуется Луи. — Мы и не пропустим, — говорит ему Гарри. Он смотрит на Лиама и Зейна. — Есть ли здесь вода, хоть где-нибудь? Он говорит даже еще медленнее, что обычно бывает из-за алкоголя (хотя он выпил не так много, как Луи и Зейн). Зейн ворчит Агуаменти под нос, как будто это самое очевидное в мире, хотя даже в его затуманенном сознании он понимает, что большинство людей настолько пьяны, что не способны использовать магию. На самом деле, он даже не уверен, где находится его палочка. О, точно, он оставил ее в своей комнате. Вероятно, это было правильным решением; в последний раз, когда Зейн спьяну использовал магию, он наградил Гарри кошачьими ушками, которые заставили мадам Помфри хлопотать с ними целых две недели. — Она на столе с пуншем, — говорит Лиам. О чем это он? Ах, да, вода. — Это то, что я пил большую часть вечера. — Лиам! — возмущенно кричит Зейн, пока Гарри уходит с Луи, прижимая его к себе. — Тебе нужно напиться! Лиам смеется. — Я думаю, ты достаточно пьян для нас обоих, Зейн. — Один бокал со мной, — просит Зейн. — Только один, — твердо говорит Лиам. — Ты должен пообещать мне, что мы остановимся на одном. Зейн только улыбнулся ему и развернулся к столу с пуншем, надеясь, что Лиам последует за ним. Смотря через плечо, он видит, что Лиам действительно идет за ним с ошеломленной улыбкой на лице. Ты даже не знаешь, гей ли он, — напомнил ему слабый голос в голове (и Зейн предпочел проигнорировать его). Они прошли мимо Гарри и Луи, танцующих на танцполе, и Луи тянется руками к Зейну, пытаясь притянуть его к ним. Зейн качает головой, словно говоря «не сейчас». Он вновь смотрит на Лиама, который выглядит заинтригованным и запутанным одновременно. Луи усмехается, наблюдая за Зейном, и затем притягивает Гарри для горячего поцелуя. Стол с пуншем уже заметно опустел, но Зейн видит кувшин с водой, рядом с парой бутылок вина и бутылкой водки. Это то, что нужно. — Остались еще стаканы? — спрашивает Лиам. — Неа, — весело говорит Зейн. — Думаю, мы будем наливать это в рот друг друга. — Господи, — говорит Лиам себе под нос. Зейн откидывает голову назад, обнажая свою шею. Он облизывает свои пересохшие губы. Он знает, что он выглядит чертовски привлекательно, и он не может не улыбнуться, наблюдая, как Лиам пытается открыть бутылку водки. — Совсем чуть-чуть, — бормочет Лиам, опрокидывая бутылку и выливая небольшое количество алкоголя в открытый рот Зейна. Зейн вздрагивает от горького вкуса водки и вместо того, чтобы закрыть рот и проглотить, он смотрит Лиаму прямо в глаза. Его щеки покрываются легким румянцем, и он быстро протягивает бутылку Зейну, запрокидывая голову и открывая рот. — Открой рот пошире, Лиам, — бормочет Зейн. Взгляд Лиама обращается к нему, затем он смотрит в сторону и шумно сглатывает. Зейн загипнотизировано смотрит на его кадык, и Лиам раскрывает губы шире. Зейн наливает алкоголь в открытый рот Лиама, а Пейн кладет руку на бутылку, отталкивая ее в сторону, когда он проглатывает водку и вздрагивает. — Прости, прости, — говорит Зейн. — Я не хотел… я немного пьян. Лиам вздрагивает и улыбается. — Ты не говорил этого. И теперь ты собираешься напоить меня. Зейн усмехается и ставит бутылку обратно на стол. В музыке преобладают басы и низкие частоты, что заставляют его сердце еще сильнее стучать в груди. Он смотрит вокруг и видит, как его сокурсники грязно и раскованно танцуют друг напротив друга. Отсюда Зейн может увидеть, как Гарри прижался к спине Луи, прижимаясь к нему бедрами и двигаясь в одном медленном с Луи ритме. Одна рука Луи обхватила Гарри за голову и Гарри целует (хотя больше похоже на то, что вылизывает) участок кожи на шее Луи. Лиам замечает, что Зейн наблюдает за ними. — Они поразительны вместе, — говорит Лиам и Зейн кивает. Лиам делает глубокий вдох и продолжает. — Ты… эм… с ними… как бы… Зейн громко хихикает и Лиам удивленно смотрит на него. — Ну типа того… — Что ты… что значит «Типа того»? — осторожно спрашивает Лиам. Зейн пожимает плечами, берет чей-то кубок со стола позади него и залпом выпивает. — Мы развлекаемся иногда, — сказал он после того, как проглотил напиток. И вот дерьмо, почему он сказал это, это совсем неподходящая тема для разговора с Лиамом… — Правда? Это потрясающе! — говорит Лиам с энтузиазмом и Зейн настолько удивлен его ответом, что роняет кубок на пол, и тот разбивается на несколько частей. Прежде чем он успевает поднять осколки, очень пьяный Том Паркер подходит к ним с волшебной палочкой в руке. — Не волнуйся, не волнуйся, я все сделаю, Зейн, — говорит Том. Том из Слизерина, и он был главной причиной, почему Луи переживал каждые несколько месяцев, рассуждая, как Сортирующая шляпа могла быть такой жестокой и распределить магглорожденного на Слизерин. Он чистокровный, как и Зейн, и кажется, думает что они состоят в каком-то братстве из-за этого. Том никогда не был груб с Зейном, но это не останавливало его от мысли выпустить тому все кишки. — Все мы совершаем ошибки иногда, даже мы, чистокровные, — громко говорит Том. Лиам, что стоял рядом с Зейном, встает немного прямее и Зейн вспоминает, что оба родителя Лиама маглы. Он мысленно добавляет этот новый пункт в список «Почему Том Паркер мудак» (Зейн планирует опубликовать его после того, как закончит школу). — Нет ничего, что не смогла бы исправить магия, — продолжает Том и затем произносит: — Репаро! Заклинание прозвучало правильно, но Том, должно быть, чертовски зол сейчас, потому что осколки кубка, вместо того чтобы собраться воедино, растаяли на полу, превращаясь в лужицу, испускающую большие красные шары света. Один из них попал Тому прямо в лицо, а другой парил над толпой на танцполе, выпуская снопы красных искр. Толпа радостно ликует из-за этого неожиданного фейерверк-шоу. — Хочешь пойти туда, где тише? — кричит Лиам Зейну, который быстро кивает ему в ответ. Зейн хватает бутылку идет в сторону спальни семикурсников. У подножья лестницы они проходят мимо студентов, которые кричат «Пей до дна! Пей до дна!», собравшись кучей вокруг Найла, который, кажется, собирался осушить целую бутылку вина. Их крики доносились до Зейна и Лиама вверх по лестнице, постепенно утихая, когда они поднимались и, пока, наконец, окончательно не стихли, когда парни вошли в спальню мальчиков. Луи и Гарри, наверное, не будут возражать, если он и Лиам поболтают, сидя на их кровати. (Технически это кровать Гарри, но Луи спит в ней каждую ночь). Зейн устраивается поудобнее на подушках, а Лиам садится на приличном расстоянии и кладет руки на свои колени. Это первый раз, когда они остались наедине, что… ну, Зейн просто подумал, что они могли бы так заниматься репетиторством, на кровати, а не в библиотеке. Что ж. — Итак, — говорит Зейн, открывая бутылку сливочного пива. — Что ты имел в виду, когда сказал, что это замечательно, что мы веселимся? — Погоди, — говорит Лиам, пытаясь скрыть румянец. — Мне любопытно, что вы парни… эм, делаете? Зейн смотрит на него. — Все, — говорит он. Это выходит немного более вызывающе, чем он ожидал, и в комнате меняется атмосфера, словно отсюда весь воздух выкачали. Зейн спешит продолжить. — В смысле, я думаю, что мы молоды, и это самое время… для экспериментов, я так думаю. — Ты просто… я… Господи! — заикается Лиам. Зейн не уверен, хорошо ли это или плохо. — Ты не… ты не думаешь, что я… — говорит Зейн, перебивая Лиама. Он не может придумать, как ему закончить предложение, так что вместо этого он делает глоток сливочного пива. Лиам краснеет и теребит край своей футболки. — Ох, эм… я не знаю, это словно… словно для вас это нормально, словно вы чувствуете себя комфортно. Зейн слишком пьян, чтобы верно понять, о чем говорит Лима, поэтому он спрашивает: — Ты… никогда? Лиам пожимает плечами. — Я имею в виду, что все нормально, просто… я чувствую себя, словно я застрял в рамках приличия. Этот разговор, вероятнее стоило продолжить, когда они оба будут трезвыми. Чтобы не думать об этом, Зейн делает большой глоток сливочного пива. — Мы же здесь уже так давно, что у всех уже есть… представления о том, кто я и кто вы… — задумчиво говорит Лиам, хмуря лоб. — Это как, если Луи схватит тебя и поцелует, никто не посмотрит дважды, словно это в порядке вещей, но если я поцелую те… поцелую парня, все будут думать «Что он делает? Он же натурал.» Зейн смотрит на него. — А ты что? Не натурал? — Ну, я точно не знаю, а должен? — Лиам кричит и вскидывает руки вверх. Зейн точно не был готов иметь дело с сексуальным кризисом в таком положении. — Я даже никогда не целовал парня, как я могу сказать, натурал я или нет? Как ты это понял, Зейн? Ошеломленный Зейн протягивает Лиаму свою бутылку сливочного пива, которую Пейн поспешно допивает. Зейн облизывает свои губы и смотрит на Лиама; он не хочет давить на него или пользоваться сложившимся положением, определенно нет, но, Мерлин, Лиам никогда ничего не делал с парнем, Зейн будет его первым. — Хочешь попробовать? — невнятно говорит Зейн. — Попробовать что? — спрашивает Лиам, немного успокоившись. — Каково это. Не дожидаясь ответа, Зейн подползает к Лиаму и упирается ногой в колени Лиама, тем самым раздвигая их в стороны. Лиам негромко вскрикивает, но не предпринимает никаких действий, чтобы отодвинуться от Зейна и вместо этого смотрит на него с неким страхом и благоговением во взгляде. — З-Зейн, — заикается Лиам и на автомате кладет руку на спину Зейна, чтобы помочь ему балансировать. — Ты… ты не должен… Блять, Зейну трудно смириться с тем, насколько очарователен Лиам, и с тем, как ему хотелось развратить его. — Ты хочешь попробовать, Лиам? — вновь спрашивает Зейн, гораздо медленнее. Взгляд Лиама прикован к его губам. — Для того, эм… чтобы понять. — Да, — выдыхает Лиам, по-прежнему продолжая смотреть на губы Зейна. — Да, это неплохая идея. Зейн ухмыляется, надеясь, что улыбка вышла не слишком хищной, а затем наклоняется вперед и, не теряя времени, прикасается своими губами к губам Лиама. Лиам издает тихий стон, затем Зейн запускает свои руки в короткие волосы Лиама и тот начинает задыхаться. Их губы двигались синхронно, еще немного влажные от сливочного пива и Зейн не мог ничего с собой поделать, когда он обводит языком контур губ Лиама, чтобы почувствовать их вкус. Лиам стонет и притягивает его ближе. Его рука поднимается вверх и опускается на затылок Зейна, притягивая его к себе все ближе и ближе. Лиам настолько отзывчив, что у Зейна может вскоре встать, к тому же он был настолько пьян, что не был способен контролировать свое тело. Блять, это даже еще лучше, чем он ожидал. Он чувствует, как язык Лиама проникает в его рот, чтобы встретиться с его, и прежде чем Зейн успевает подумать, он соприкасается с языком Лиама, небрежно массируя его. Пейн издает такой нежный и тихий звук, впиваясь ногтями в кожу Зейна. Зейн не может прекратить думать о том, что Лиам никогда не делал этого прежде, Зейн первый парень, которого поцеловал Лиам, и он чувствует себя жаждущим большего, он хочет делать с ним все, что только угодно. Он не хочет пугать Лиама, так что отстраняется от него, и это стоило ему неимоверных усилий, когда Лиам тихонько хнычет и тянется за его губами. — Лиам, — выдыхает Зейн, пытаясь не накинуться на Лиама. — Лиам, если ты не хочешь… мы должны… — О, мой бог, — говорит Лиам, расслабляя руки вокруг Зейна и встречаясь с ним взглядом, полным отчаяния. — О, мой бог, Зейн, это было… это было… — Я знаю, — говорит Зейн, который чувствует себя ровно так же, как выглядит Лиам. Он, боже, он не может ничего с собой поделать, он слишком пьян, ему нужно было ощутить любое прикосновение, хоть что-нибудь, иначе он умрет. Он роняет голову и утыкается в плечо Лиама, толкая его. Все происходит слишком быстро. Прошло всего пару минут с их разговора в общей гостиной, до того момента, когда Зейн оказался на коленях у Лиама. — Зейн, — еле говорит Лиам, задыхаясь. — Мы не должны… ты слишком много выпил… Зейн хнычет; он знает, что Лиам прав, но трение их джинс друг о друга заставляет его чувствовать себя так хорошо. Он проводит носом под воротником рубашки Лиама и впивается в кожу на его плече, заставляя Лиама резко выдохнуть и дернуться под ним. — Зейн, ах, я не… я не хочу, чтобы мы сожалели об этом позже. Это заставило Зейна остановиться. Он понимает, что алкоголь затуманивает разум, и что он должен еще работать в паре с Лиамом по крайней мере три раза в неделю в течение всего семестра. И что он не хочет (ведь Лиам такой особенный), Зейн действительно не хочет облажаться сейчас, когда все еще даже не началось. — Лиам, — хнычет он, последний раз целуя Лиама и отодвигаясь от него. Пейн снова вздрагивает, и Зейн не может не думать, что если он так отреагировал только на поцелуй, что же будет, когда чья-то рука или же губы окажутся вокруг его члена. И как Зейн собирался оставаться спокойным, не думая об этом? — Да ладно тебе, — говорит Лиам. Его голос глубокий и напряженный. — Почему бы тебе не пойти обратно в твою башню? Зейн хмурится. — Я не хочу. Лиам смеется. — Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня завтра. — Я ненавижу тебя сейчас, — Зейн дуется на него и затем они оба смеются, потому что они знают, что это не так. Лиам поднимается вместе с Зейном, который все еще обнимает его, и затем очень осторожно пытается поставить Зейна на пол, так, чтобы он смог сам стоять на ногах. Ну, в основном поддерживает его, так как он спотыкается и Зейну тяжело идти самому. Отчасти это из-за алкоголя, циркулирующего у него в крови, и частично из-за болезненного стояка в штанах. Они уже были на полпути вниз по лестнице, когда столкнулись с двумя парнями, идущими наверх. Этими двумя оказываются Луи и Гарри. — Ну, здравствуйте, — Луи растягивает слова, смотря то на Лиама, то на Зейна. — Моя кровать безопасна для сна? Вы же не навели там сильный беспорядок, не правда ли? — Заткнись, — шипит Зейн. — Я просто пытался отвести Зейна обратно в его спальню, — говорит Лиам, игнорируя Луи. — Он… ик… он слишком много выпил. — Мы все много выпили, — говорит Гарри. — Он может спать на кровати Луи, если ты хочешь, мы обычно, эм… делимся. — Верно, — быстро говорит Лиам. — Да, да, все должно быть в порядке. Вы… можете просто, ну, убедиться что его не вырвет и всякое такое? — Я не настолько пьян, — раздраженно говорит Зейн. — Мы позаботимся о нем, — говорит Гарри. — Луи протрезвел немного, так что с ним не будет так много хлопот… — Простите! — перебивает его Луи, толкая его в грудь. — Я хочу, чтобы ты знал… — Я думаю, мне пора сказать спокойной ночи, — говорит Лиам. — Зейн, увидимся завт… увидимся в понеде… увидимся, когда бы то ни было. Зейн засмеялся. Он действительно очень очарователен, когда взволнован. — Луи, спокойной ночи. Гарри, был рад увидеть тебя снова. — Спокойной ночи, — ответили они хором. Лиам продолжил свой путь вниз по лестнице в приличном темпе, опираясь на перила. Как только он исчезает из виду, Зейн прячет свое лицо в ладонях и стонет. — Он такой милый. Никто ничего не сказал, и Зейн не видит парней сквозь свои руки, но он знает, что Луи и Гарри смотря на него, как на ненормального. — Это же хорошо, — наконец говорит Гарри. — Не тогда, когда у тебя стояк, — говорит Зейн в свои руки. Он выглядывает сквозь пальцы, чтобы увидеть, как в глазах Луи и Гарри промелькнул одинаковый огонек. — Я горжусь многими своими качествами, — невнятно произносит Луи, пытаясь сделать шаг вперед, но вместо этого врезается в Зейна. — Но «милый» не является одним из них. Это твоя счастливая ночь, Малик.***
На следующее утро Зейн проснулся на спине с жуткой головной болью, расстройством желудка и ноющей задницей. Кряхтя, он переворачивается на бок, чтобы найти изумрудно-зеленые занавески. Он… не в своей спальне. Внезапно, память вспышками возвращается к нему: вечеринка, Луи и разговор с Лиамом, вот он пьет с Лиамом, фейерверки, идет к спальне, целует Лиама (Лиама!), сталкивается с Гарри и Луи, взбирается на колени Гарри и скачет на нем верхом, пока Луи отсасывал ему и потом… ничего. Зейн стонет, отодвигает полог кровати, чтобы увидеть Луи, копающегося в его тумбочке и одетого только в черные боксеры. Его волосы торчали в разные стороны, и Зейн представил себя. Вероятно, он выглядел еще хуже. — О, ты встал, — говорил Луи, смотря на него. — Хочешь чаю? — Я хочу умереть, — говорит Зейн. — Шутишь, — говорит Луи, все равно наливая ему чай в чашку. — Как только ты смог встать? — ворчит Зейн. — Ты был пьян вчера, так же как и я. — Профессор Малфой дал мне это вчера, — объясняет Луи, показывая маленький пузырек. — Сказал, что если я планирую, какое-нибудь веселье в пятницу вечером, тогда это понадобится мне с утра. Я добавил это в твой чай. Зейн, которому протянули чашку с чаем, моментально выпивает его. — Что это такое? Луи хмурится. — Не выплевывай, иначе оно тебе не поможет! Он сказал, что это похоже на зелье от простуды, но с большим количеством мандрагоры, и я определенно почувствовал немного полыни в нем, которая могла объяснить всю эту энергию… Зейн настраивается и делает большой глоток чая, который обжигает его губы, но спустя секунду он и правда начинает чувствовать себя намного лучше. — Спасибо, — говорит он другу. — Не за что, — говорит Луи. — Я не могу сказать всем, что у меня есть нечто подобное, иначе все захотят его выпить. — Где все, кстати? — спрашивает Зейн. Спальня, что Луи и Гарри делили со Стэном, Томом и другом Тома, Максом, была, как ни странно, пустой. — Они все в общей гостиной, — говорит Луи, попивая его чай. — Мы втроем — единственные, кто воспользовался кроватью, по всей видимости. — Говоря о кровати, — сказал Зейн. — Что случилось после того, как мы занимались сексом? Я думаю, что я потерял сознание на немного… — Это потому, что ты упал в обморок, — раздался голос Гарри с кровати позади Луи. — На мой член. — О, Гарри проснулся! — радостно сказал Луи, наливая еще одну чашку чая. — Я что? — спросил Зейн, пораженный услышанным. — Ну, ты был сверху меня и Луи отсасывал тебе, верно? А затем, когда ты кончил, ты просто обмяк и потерял сознание еще до того, как я кончил. Но у меня, знаешь ли, нет склонности трахать человека, потерявшего сознание, это было бы очень странно, так что мы укрыли тебя одеялом и затем перешли на мою кровать, чтобы закончить дело до конца, — сказал Гарри. Внезапно Зейн представил Гарри, который с нежностью укрывает его одеялом, при этом выставив напоказ немыслимый стояк, и поперхнулся чаем. — Ты был снизу, — говорит Луи. — Я подумал, что это было интересно, но если бы я знал, что ты настолько пьян, я бы… — Нет, нет, все в порядке, — говорит Зейн. — Из того, что я помню, это было действительно здорово. — Практикуешься для Лиама, м? — спрашивает Гарри, наконец-то вылезая из-под одеяла, поигрывая бровями. Брови Зейна вздымаются вверх, когда Луи смеется над ним. — Заткнись, — говорит Зейн. — Я даже не знаю, что ему нравится, учитывая, что он никогда не делал этого раньше. — Оу, он девственник? — спрашивает Луи. — Ой, отвали, — сухо говорит Зейн. — Я его наставник, он под моей защитой. В комнате воцарилось напряжение, когда все трое смотрели друг на друга. Но они не смогли сдержаться, и уже в следующий момент все рассмеялись. Парни выглядели ужасно. Их волосы торчали в разные стороны, двое из них были обнаженными, и все держали маленькие фарфоровые чашки. — Эй, — говорит Луи, подзывая Зейна к кровати Гарри. Зейн встает, шатаясь на ногах, делает пару шагов и падает на Гарри и Луи, которые обнимают его. — Я рад, что ты не захлебнулся собственной рвотой во сне, Зии. — Спасибо, — говорит Зейн. Он может чувствовать, как Гарри трясется от смеха под ним. — Я тоже люблю тебя.