You Are The Blood

Теперь, когда Зейн и Лиам официально вместе, их дополнительные занятия по Зельям получаются еще более познавательными. Они всегда уединяются в любимом укромном уголке Зейна в библиотеке с целью более глубокого изучения, но губы Лиама более заманчивы, нежели изучение приготовления различных зелий. И, как правило, все заканчивается тем, что они сидят в кресле, тесно прижавшись друг к другу. Ребята обнимаются и целуются, а также задают друг другу различные вопросы. В конечном итоге это не имело никакого значения, потому что Зейн был партнером Лиама на занятиях, а это значило, что у них всегда будет хорошая отметка, так что никаких дополнительных уроков особо и не требовалось. Иногда они делали вместе домашнее задание, которое задавали по другим предметам, правда, сфокусироваться на нем более чем на пять минут у них не получалось. Лиам был очень неплох в Магловедении, которое Зейн всегда находил очень интересным, но крайне непонятным. У них намечался большой экзамен и Лиам подготовил карточки для теста с Зейном. — С какой категории ты хочешь начать? — спросил его Лиам, перебирая карточки, промаркированные разными цветами. Мерлин, он очарователен. — С какой хочешь ты сам, — говорит Зейн и чмокает его в губы. Вероятно, то, что Зейн сидел на коленях у Лиама, усложняло его тест, но Зейну было абсолютно плевать на это. Лиам безусловно плохо повлияет на его оценки. — Хорошо, начнем с категории «Больница», — говорит Лиам, доставая все карточки красного цвета из коробки и размещая остальные на столе перед ними. — Не подглядывать. — Я постараюсь, — вздыхает Зейн, откинувшись на плечо Лиама и пытаясь заглянуть в карточки в руках Лиама. — Эй! Прекрати! — ругает его Лиам. — Итак, первое это МРТ. Черт, Зейн знает что это, он знает. — Оу, это, эм… это машина, да? Он делает паузу. — В больнице много разных машин, Зейн. — Боже, — стонет Зейн. — Эта та, что вроде… вроде гигантского сканера, верно? И ты можешь увидеть изображения различных частей тела внутри. — В некотором роде, да, — говорит Лиам. — И что волшебники используют вместо МРТ? — Есть множество диагностических заклинаний, — говорит Зейн. — Мой отец говорит, что есть те, которые заставляют нездоровый орган светиться, так, что его можно увидеть через кожу. — Хорошо, — говорит Лиам. — Я уверен, что профессор сказал, что после каждого вопроса нужно будет привести магический эквивалент, так что мы будем учить оба понятия сразу. Окей, следующее это «Медсестра». Медсестра? Зейн не уверен, что слышал это слово раньше. Это, вероятно, имеет какое-то отношение к тому, что у Рейвенкло было Маггловедение со Слизерином, и соседство по парте с Луи означает, что Зейн поглощен общением только с ним и не слушает то, что говорят на уроке. — Я дам тебе подсказку, — говорит Лиам. — Моя мама является медсестрой. — О, медсестра это, то же самое, что и целитель! — вспомнил Зейн. — Они постоянно рядом и проверяют пациентов, чтобы у тех было все, что нужно, и еще они стараются поддерживать их, чтобы они могли выписаться из больницы. Мама Луи тоже работает медсестрой. — Правда? — спрашивает Лиам. — У нас с ним больше общего, чем я ожидал. Я буду сильно удивлен, если его отец окажется инженером на железной дороге. — Эм, нет, я не думаю. Его родители развелись, примерно в то время, как я перешел в Хогвартс, так что я не слышал о его отце практически ничего, — говорит ему Зейн. Он не говорит Лиаму то, что мужчина, который вырастил Луи — это его отчим, и что его биологический отец бросил его маму, когда она еще была беременна Луи. Луи не любил говорить об этом, но как выяснилось позже, мужчина, который сделал предложение Джей после нескольких месяцев знакомства, ушел уже на следующее утро, после того, как впервые остался у нее на квартире, еще до того, как проснулась мама Луи. Зейн не хотел рассказывать Лиаму это. Не он должен рассказывать эту историю. — Оу, — говорит Лиам. — Что ж, наши мамы медсестры и у нас у обоих отцы маглы, так что все еще много общего. — Я бы сказал, что вам нужно поболтать как-нибудь, — говорит Зейн. — Но я думаю, Гарри будет ревновать. — Что между ними происходит? — спросил Лиам, усаживая Зейна на своих коленях поудобнее. Это возможно был новый рекорд, как быстро Лиам остановил занятие. Зейн закатывает глаза. — Они оба влюблены, но они не хотят признавать этого, потому что их отношения полетят к чертям и Хазза расстраивается все больше и больше всякий раз, когда Луи напоминает об этом. Они скоро не смогут избегать этой темы. — Это будет совсем не весело, — бормочет Лиам. — Не дай мне ввязаться во все это, пожалуйста, — умоляет его Зейн. — Они оба будут пытаться затащить меня во все это, и ты должен будешь остановить их. — Я должен остановить их? — спрашивает Лиам, смеясь, и прижимает Зейна к себе еще ближе. — Я не собираюсь быть рядом с ними, когда это произойдет. Любой, кто может видеть очевидное, заметит… что между ними есть некое напряжение. Это было верным описание всего происходящего. Лиам умел подобрать слова. — Мы должны начать строить убежище уже сейчас, — говорит ему Зейн, ложась обратно на его плечо. — Мы можем спрятаться там и ждать, когда утихнет буря. — Ммм, — Лиам легонько целует его шею, отчего по телу Зейна проходит мелкая дрожь. — Звучит неплохо. Не хочешь продолжить учиться? — Нет, — сразу же отвечает Зейн. — Мы могли бы просто… в моей комнате, возможно. — Фу, как грязно, — говорит Лиам, смеясь ему в шею. — Это то, что ты говоришь всем парням? — Заткнись, — смеется Зейн, пытаясь выбраться из крепкой хватки Лиама. Лиам отпускает его, но только для того, чтобы они оба могли подняться и собрать свои вещи, все также смеясь. Оба знают, что оставшуюся часть ночи они собираются болтать и целоваться в кровати Зейна, и когда уже будет поздно, Лиам пожелает ему спокойной ночи и незаметно прокрадется в спальню Гриффиндора. Зейн был… удивлен самим собой, что он был терпелив в отношениях с Лиамом. Он больше не хотел заниматься быстрым и жестким сексом практически каждый день на неделе. Он просто хотел целоваться, по-настоящему целоваться с одним парнем, чей единственный опыт с парнями был с Зейном. Он думал, что сойдет с ума, но вместо этого он… он счастлив, так как никогда раньше, словно в его жизнь привнесли то, чего ему так не хватало и он чувствовал себя просто замечательно. И, кроме того, Зейн всегда знал, что Луи и Гарри в конечном итоге будут вместе, а Зейн остался бы один. Вот как это началось, во всяком случае, когда Луи и Гарри начали целоваться, прикасаться друг к другу и изучать друг друга еще на пятом курсе, а Зейну было любопытно, но он не принимал в этом участие. Он тусовался с парой девчонок с шестого курса (и одним парнем) в том же году. И Зейн был совершенно доволен этим, так что если бы Гарри и Луи не решили подтолкнуть его к этому, чтобы увидеть, как далеко они смогу зайти в его присутствии до того момента, пока Зейн бы не остановил их, то ничего бы и не было. Все начиналось достаточно невинно, просто объятья в библиотеке, пока Зейн делал свою домашнюю работу с ними, но все обострилось после поцелуев и несдержанного лапанья друг друга. Одной пьяной мартовской ночью они втроем проводили время в гостиной Слизерина, пока остальные были в Хогсмиде, и Луи с Гарри не стали целоваться прямо перед Зейном. Малик был пьян и слишком ленив, чтобы передвигаться, так что он просто остался и наблюдал, как руки Луи оказались в штанах Гарри и вытащили его член наружу, прямо перед ним, и… ему было уже мало просто смотреть на все это. Втроем они делали практически все после этого. Они были сексуально раскрепощенными, и не было того, чего бы они не делали или не пытались попробовать. Это было весело, и они оставались самыми лучшими друзьями, но Зейн всегда чувствовал, что это все временно. Ему не хватало настоящих отношений. Сейчас у него интимные отношения, реальные отношения, только… пока еще не было физической близости. И да, это расстраивает, но Зейн не хочет быть козлом, так что он не станет давить на Лиама. Они подходят ко входу в общую гостиную. На большом портрете на стене изображено восстание Хогвартса после Второй Волшебной войны. Все было в розовых и золотых тонах, и аврор на переднем плане, выглядит таким счастливым, словно замок помогает ему почувствовать некий триумф. Он поворачивается, когда слышит как Зейн и Лиам приближаются к нему. — Добрый вечер, мистер Малик, мистер Пейн, — говорит он любезно. — Пароль? — Гриндилоу, — говорит Зейн. Аврор улыбается и кивает, отъезжая в сторону. Зейн и Лиам заходят в общую гостиную, и видят Перри и ее подруг, красящих ногти у камина. — Привет, мальчики, — говорит Перри. Ли-Энн держит свои ярко розовый ногти перед лицом, дуя на них, чтобы помочь им быстрее высохнуть. — Не обращайте на нас внимание, мы мимоходом, — говорит Зейн, идя с Лиамом вверх в его комнату. — Повеселитесь, — кричит Джесси, и девочки начинают хихикать, когда Зейн краснеет. Ради Мерлина, его же язык сейчас не находится в заднице парня, чтобы так краснеть. Он, вероятно, чувствует себя так, потому что еще ничего не произошло и все для него ново. Они поднимаются по лестнице вместе. Их руки еле касаются друг друга, и Зейн еле сдерживает рвущуюся наружу улыбку. Когда они оказываются в комнате Зейна, он незамедлительно подбегает к кровати и плюхается на нее, двигая руками и ногами так, словно он делает ангела в снегу. Лиам смеется и садится на край кровати, и снова достает карточки и своей сумки. — Что? — говорит Зейн. — Я подумал, — говорит Лиам. — Ты был не очень хорошим учеником в последнее время, не так ли? Мысли Зейна моментально окунаются в фантазию а-ля ученик-учитель, и он почти что давится своим собственным языком. — Так что я подумал, что за каждый правильный ответ ты будешь получать поцелуй, — продолжает Лиам. Зейн смотрит на него. Лиам улыбается и, кажется, он не шутит. — Лиам, — говорит Зейн. Лиам смотрит на него и краснеет, перебирая в руках карточки. Зейн садится, хватает Лиама за мантию и тянет на себя. Они оба падают на кровать. Карточки летят во все стороны, и лицо Лиама оказывается в паре дюймов от Зейна. Его карие глаза смотрят на него диким взглядом. — Лиам, — снова говорит Зейн, более низко и мягко. — Эм, — заикается Лиам. — Что ж, хорошо, — и затем он позволяет Зейну вовлечь себя в поцелуй. Руки Зейна по-прежнему тянут рубашку Лиама. Он использует их, чтобы прижать Лиама еще ближе к себе, и Лиам задыхается, прикасаясь рукой к щеке Зейна. Лиам… он теперь опирается только на одну руку, держа себя над Зейном, черт, и Зейн стонет ему в губы, когда снимает рубашку Лиама с одной стороны и прикасается пальцами к накаченным бицепсам. Черт, он в прекрасной форме, и Зейн вдруг очень-очень устает от того, что может оценивать мышцы Лиама только через плотную ткань мантии. Он начинает стягивать с плеч мантию Лиама, помня о том, что ему не нужно торопиться, чтобы не испугать Лиама и тот мог остановить его в любой момент. Но Лиам только продолжает целовать его еще более страстно. Зейн улыбается ему в губы и тянет мантию вниз еще сильнее. Лиам отстраняется от него и садится так, что его ноги были по обе стороны от Зейна. Лиам прижимается своим твердым членом к члену Зейна, когда он стягивает с себя мантию. Они смотрят друг на друга тяжело дыша, и Зейн наконец говорит: — Я просто думал что… слишком много одежды. Лиам кивает ему в ответ и шумно сглатывает, и Зейн смотрит на него, загипнотизированный тем, как его кадык соблазнительно двигается под кожей. Лиам выглядит взволнованным, когда указывает на торс Зейна и затем говорит: — Могу ли я, эм… боже, Зейн, я хочу увидеть тебя… Зейн усмехается. — Черт, черт, да. И затем он поспешно снимает с себя мантию (настолько быстро, насколько позволяет ему положение, так как Лиам сидит на нем сверху). Он начинает расстегивать свою рубашку, но затем останавливается, не уверенный в том, хочет ли Лиам заходить так далеко. Зейн смотрит на него, спрашивая его только взглядом, когда он ослабляет свой галстук. — Да, — задыхается Лиам. — Да, но можно мне… если это нормально, — и Зейн быстро кивает ему, а пальцы Лиама пробегают между пуговицами, еле касаясь кожи Зейна, когда он медленно, дюйм за дюймом расстегивает их. И каждый раз, когда пальцы Лиама прикасались к нему, по телу Зейна словно пропускали электрический разряд, заставляя дрожать. Пальцы Лиама неуклюже расстегивали его рубашку, тем самым только сильнее отвлекая его. Они снова поцеловались. Небрежно, влажно и более страстно, и ощущение ткани рубашки Лиама на голой коже груди Зейна заставляет его стонать, отчего он усиливает напор своего языка. Наконец Лиам справляется со всеми пуговицами и снимает рубашку с Зейна, так трепетно и осторожно. Зейну нравится то, как Лиам ведет себя с ним, словно он хрупкий и особенный для него. Если признаться, Зейн не отказался бы и от грубых и жестких прикосновений к себе, но то, как Лиам смотрит на его обнаженную грудь с трепетом в глазах, более чем достаточно для него сейчас. Зейн усмехается, глядя на него, выгибая спину, стягивая с себя галстук, зная, что он выглядит прекрасно в этот момент. Лиам снова сглатывает, затем наклоняется к нему и проводит языком по ключицам Зейна. — Вот черт, Лиам, — задыхается Зейн, стараясь держать глаза открытыми и смотря, как язык Лиама скользит по его коже. — Я никогда еще… не хотел… эм, облизать что-то так сильно… до этого, — говорит Лиам между мягкими покусываниями кожи Зейна. Он едва может контролировать себя и с трудом отрывается губами от такой манящей кожи Зейна. Малик растворяется в ощущениях и закрывает глаза, опуская голову на подушку, когда Лиам ведет дорожку поцелуев вверх, по линии его подбородка, полностью стягивая галстук и отбрасывая его в сторону. Губы Лиама находят его и они снова сливаются в поцелуе. Руки ведут себя более свободно, по сравнению с несколькими неделями ранее. Пальцы Зейна непроизвольно опускаются на рубашку Лиама и начинают расстегивать пуговицы. Лиам издает еле слышный звук. Зейн прерывает поцелуй. — Все нормально? — Да, да, — стонет Лиам, затем вновь целует Зейна, опуская руку ему за голову, чтобы притянуть его еще ближе. Расстегивать пуговицы и развязывать галстук одновременно, пока Зейн целовал Лиама, оказалось очень сложным делом. Но Зейн справился с этим. Он несколько раз толкнулся бедрами вверх, чтобы хоть как-то снять напряжение, скопившееся по всей длине его члена. Член Лиама также становится тверже; это уже случалось пару раз, когда они целовались, но они никогда не делали ничего подобного, как сейчас. Но теперь Зейн чувствует, что взорвется, если не получит облегчение. Когда Зейн полностью снимает рубашку с Лиама, то не может сдержать стон от открывшегося ему вида. Его руки такие мускулистые, а на груди небольшое количество волос и…. и… его пресс, Зейну так и хотелось поставить на нем засос. — Ты так чертовски хорошо сложен, — выпаливает Зейн, а Лиам улыбается и краснеет. — Квиддич, — говорит он, пожимая плечами. — Мерлин, благослови Квиддич, — говорит Зейн. — Не говори Лу, что я сказал это. — Обязательно скажу, — говорит Лиам, улыбаясь, дразня его. — Нет, ты не сделаешь это, — отвечает Зейн, опуская палец на губы Лиама и целуя его в нос. В этот момент Лиам закрывает глаза, а Зейн пользуется случаем и переворачивает Лиама, оказываясь сверху. Он чувствует так хорошо, ощущая, как его кожа соприкасается с кожей Лиама. Он чувствует себя так гораздо теплее, и Зейн ощущает приятную тяжесть внизу живота, когда Лиам гладит его по спине вверх и вниз. Зейн стонет и, не задумываясь, двигает бедрами. И стон, который слетает с губ Лиама, когда их члены трутся сквозь ткань их одежды, был самым развратным звуков, что когда-либо слышал Зейн. — Лиам, — Зейн задыхается, толкаясь бедрами вперед, в надежде услышать этот сладкий звук еще раз. — Лиам… могу ли я… пожалуйста… Руки Лиама скользят все ниже и ниже, пока не опускаются на ямочки чуть выше его задницы. Он давит вниз, тем самым притягивая бедра Зейна к себе, и Зейн стонет и вновь целует его, чувствуя, как его кровь закипает. Когда Зейн прерывает поцелуй, чтобы поставить засос на гладкой коже шее Лиама, их руки одновременно тянутся к штанам друг друга, и у Лиама вырывается короткий смешок из-за того, что они сделали это синхронно. Зейн расстегивает брюки Лиама одной свободной рукой, продолжая целовать кожу на шее, оставляя дорожку из синяков за собой. Лиам немного сомневается, но все же позволяет Зейну расстегнуть их. Малик задыхается от того, насколько ему сейчас было жарко. Ощущая твердый член Лиама сквозь ткань его трусов, Зейн легко проводит по нему рукой, заставляя Лиама стонать. Мерлин, он такой большой, рвется наружу сквозь ткань одежды, которая скрывает его и Зейн чувствует, как увлажнились губы, когда он сжимает его сильнее и Лиам выдыхает, толкаясь в его руку. — Зейн, — стонет Лиам, протягивая руку к штанам Зейна. — О… о боже… — Позволь мне… могу я показать тебе кое-что? — спрашивает Зейн. В его голосе слышна мольба. Лиам отчаянно кивает, толкаясь бедрами вперед, и Зейн чувствует, что не может двигаться достаточно быстро, когда стягивает вниз свои трусы и трусы Лиама. Они наконец-то могут ощутить друг друга. Кожа к коже. Он плюет на руку и обхватывает ей оба их члена, образуя плотное, гладкое кольцо вокруг них. Он толкается вперед, так что его член скользит по члену Лиама, и они оба громко стонут от того, насколько им хорошо сейчас. Лиам запрокидывает голову и шепчет имя Зейна, толкаясь бедрами вверх. От того, что у них у обоих выступила смазка, трение только усилилось, и Зейн чувствует что вот-вот все закончится. — Лиам, — выдыхает он, обводя языком контур губ Лиама. — Черт, я надеюсь, что ты уже близок… — Да, боже, я близок, ты… боже…- выдыхает Лиам и опускает свою руку вниз, присоединяясь к Зейну, и они двигаются вместе. Прикосновения становятся более сухими и грубыми, но им так хорошо, и нет сил, чтобы остановиться. Черт! Другая рука Лиама опускается на голую задницу Зейна, сжимает ее сначала немного неуверенно, а затем все более и более уверенно. — Да, да, черт! — стонет Зейн, желая не удерживать себя на другой руке, а иметь возможность исследовать тело Лиама, но он будет довольствоваться только большой и теплой рукой Лиама, которая мяла его задницу. Он чувствует, что хочет оказаться еще ближе к Лиаму, и неважно, как сильно они возбуждены. Ему недостаточно этого. Темп движения руки все ускоряется, и Зейн целует Лиама, пытаясь передать с помощью поцелуя все то, что он чувствует. Ужасающая, всепоглощающая потребность в отношениях с ним. Он не ожидал этого. Он не думал, что все зайдет так далеко. Он просто хотел быть первым и лучшим у Лиама, установить некий стандарт для всех остальных, с кем бы Лиам не встречался, но… но сейчас, когда он слышит сдавленные стоны Лиама, который старается сдержать их, и Зейн смотрит на него, лежащего перед ним с закрытыми глазами и запрокинутой головой от удовольствия, Малик понимает, что не хочет, чтобы кто-то еще видел Лиама в таком состоянии… он никогда не хотел, чтобы это произошло, и это его ужасает. — Зейн, — выдыхает Лиам, тем самым отвлекая Зейна от его мыслей и Мерлин, он уже почти что готов кончить. — Зейн, Зейн… И Лиам кончает, повторяя еле слышным шепотом имя Зейна, изливается на их скрещенные пальцы, которые обхватывают их члены. И это так мокро и идеально, что Зейн не может больше сдерживаться и кончает вслед за ним, прижимаясь губами к губам Лиама, чтобы сдержать громкий стон, оставляя его разум полностью опустошенным. Они оба восстанавливают дыхание после бурного оргазма, тяжело дыша и опаляя дыханием губы друг друга. Лиам тихонько хихикает, и Зейн чувствует, как его сердце сжимается, когда мысли, которые у него были непосредственно перед оргазмом, снова вернулись и теперь просто ревут в его подсознании. Он снова целует Лиама, чтобы отвлечь себя, и улыбается во время поцелуя, когда гладит своей чистой рукой щеку Лиама.